Ладно, если пострадаем только ты, я да и Эрте тоже судья махнул рукой за плечо, в сторону жилища. Но кроме нас есть и другие люди, причастные к твоей тайне, твои настоящие родители, сестра, брат. Их тоже может коснуться беда. Они в чем виноваты? подлил Потифар масла в огонь, чтобы наверняка, до самого дна души проняло Эли.
Эли, уронив подбородок на грудь, задумался.
«Это хорошо, что думает! Чувство жалости к Эли комом подступило к горлу судьи, увлажнило глаза. Сгоряча можно таких дел натворить! Остатка жизни не хватит, чтобы исправить Жесток ли я по отношению к сыну? Жесток! Если он не дурак, поймет меня и простит».
Я об этом не подумал, хабиру поднял взгляд, полный отчаяния.
Дай мне слово, что все останется как есть! обрадовался судья.
Обещаю, тяжело вздохнул юноша.
И, не сделав ни глотка, поставил кружку обратно на ковер.
Переваливаясь, словно утка, с ноги на ногу, поправляя на ходу льняную накидку на широких бедрах, к беседке приближалась Эрте. Что она только ни делала, чтобы избавиться от болей в спине, отдающих ломотой во все конечности. И рвотное, и слабительное принимала, потела, воздерживалась от пищи без толку. Полежит немного, тогда лишь приходило недолгое облегчение.
Потифара и самого начали одолевать различные хвори: то лихорадит, то суставы ломит, или вот как только что: ни с того ни с сего боль в груди
Ревностно оглядывая палисадник, Эрте постояла, понаблюдала, как Кнофер, стоя на коленях под кустом акации, рыхлит почву, и двинулась к навесу.
Мшэт, ты не забыл, тебе ночью в деревню? внимательным взглядом маленьких глаз на круглом лице она посмотрела на юношу. Много не пей.
Сегодня можно, Потифар потянул жену за руку и усадил рядом.
Кот на его коленях зашевелился, выгнул спину, прогоняя остатки сна, грациозно переставляя длинные лапы и подергивая вздернутым хвостом, зашагал восвояси.
Гостинцы и подарки я сложила в твою сумку. Я там видела красивый платок. Для кого ты его купил?
Для сестры, отчего-то смутился юноша.
Я-то уже решила, что ты с кем-то встречаться начал. Девушкам нравится, когда молодые люди делают им подарки, улыбнулась Эрте
Под сенью ночного покрова Эли с сумкой на плече достиг родительского дома. Одет он был в застиранную накидку, на голове платок, скрывающий его лицо от нечаянной встречи с односельчанами.
Когда-то казавшаяся высокой изгородь теперь едва доходила Эли до пояса.
Прежде чем войти в жилище, он некоторое время постоял у входа, прислушиваясь к ночным шорохам. Затем уверенно шагнул за порог
Эли, братик! Гила словно и не спала, первой отозвалась на его оклик.
Следом мать прижалась к его груди.
Отца с братом не оказалось дома: уже с месяц они пасли скот, вот-вот должны были вернуться в поселение.
Когда волнения улеглись, Эли положил сумку на край глиняного возвышения, застланного соломенным матрасом.
Разбирайте подарки!
При свете алебастровой лампы в нише стены мать и Гила доставали из сумки куски ткани, готовые одежды, пироги с различными начинками, печенье из овсяной муки, замешанной на меду с орехами, фрукты, пчелиные соты.
Сестра надела на шею бусы из цветных стеклянных шаров разной величины, голову покрыла полупрозрачным платком, вскочила с места, подбоченилась как я вам!
Хороша, дочка, весело смотрела на нее мать.
Красивая ты у меня, Гила! Эли не посмел признаться сестре, что платок предназначался для соседской девчонки.
«Пусть Гила носит и радуется, любуясь сестрой, думал он. Наве в следующий раз что-нибудь подарю.
У меня для вас новость: сегодня первый день, как я вышел на службу! широко улыбнулся Эли.
Молодец, братик! обняла, поцеловала его в щеку Гила.
Мать же смотрела на него встревоженно.
Эли понял ее настроение. Она переживала из-за того, что на его плечи со вчерашнего дня лег груз ответственности, совсем не такой, как раньше. Теперь ему полагалось быть намного осторожней, чтобы ненароком не выдать свое происхождение.
Кем ты будешь? Судьей, как Потифар? не сводила с него взволнованного взгляда мать.
Не волнуйся, мама, я буду всего лишь помощником заведующего архивом, поспешил Эли ее успокоить. Буду помогать господину Хуфу вести учет.
Ну и хорошо, облегченно вздохнула она. Пойду огонь разожгу, чай поставлю греть.
Не успела мать выйти, как Гила заговорщески подмигнула Эли и кивнула в сторону выхода:
Нава очень хотела с тобой увидеться. Я разбужу ее.
Мама, мы скоро придем, негромко крикнул Эли, двинулся вслед за сестрой.
Ждать пришлось недолго. Нава в светлой накидке, с платком на голове, выскочила из жилища, поспешила к нему. Сердце юноши радостно забилось.
Здравствуй, Эли!
Здравствуй, Нава!
Они стояли, взявшись за руки, каждый на своей стороне двора. Стоило Гиле скрыться внутри дома, Эли перешагнул изгородь, прижал Нава к себе.
Я скучала по тебе, Эли, прошептала девушка.
Я тоже.
Эли нежно взял ее лицо в руки, припал к ее пухлым чувственным губам.
Что вы там делаете? насмешливый голос заставил их отскочить друг от друга. Из темноты дверного проема на залитый лунным светом двор шагнул Зэев в длинной набедренной повязке. Почему меня не разбудили? захромал он к ним.
Парни обнялись, потерлись щеками.
Нава стояла рядом, смущенно улыбалась.
Что стоишь, иди разогревай еду, кивнул ей Зэев.
Не надо. Пойдемте к нам. И мать позови, Эли бросил на девушку взгляд, полный любви.
Нава, сияя от счастья, поспешила к себе в дом.
Видел, Зэев, как ты с лошадьми управляешься. Извини, не подошел, не поздоровался, сам знаешь подставил Эли другу плечо, помогая тому перешагнуть через изгородь
Эли, его мать, Зэев и Либа при тусклом свете лампы сидели на толстом шерстяном ковре желтого цвета и пили чай. На ковре были изображены верблюды и идущий впереди каравана погонщик, бородатый бедуин в белой накидке с посохом в руке. Голову одного из вышитых одногорбых верблюдов закрывало большое глиняное блюдо с принесенными Эли угощениями.
В соседней комнате девушки сидели на кровати и о чем-то шептались, прыскали смехом, прикрывая рот ладонями.
Как устроил ты Зэева конюхом, домой только на закате солнца возвращается. Иной раз и ночевать остается в конюшне, улыбнулась Либа.
Несмотря на позднее время, она выглядела так, будто и не пробудилась ото сна только что.
Зато при деле, кивнул Эли. Жалованье получает, на довольствии стоит.
Благодаря тебе! признательно посмотрела женщина ему в глаза. Кто мог подумать, что Зэев так лошадей полюбит, только о них и разговоры.
Не меня надо благодарить, Потифара. Я-то что пожал плечами Эли.
Из уст матери Эли стало известно, что к Гиле посватался односельчанин по имени Калев. Эли расстроился, услышав об этом: он-то, зная о нежных чувствах Горуса к его сестре, уже насочинял себе, что египтянин и Гила поженятся. Хотя, если хорошенько подумать, Горус сам виноват: нашел себе работу в квартале ремесленников, ходил каждый день туда, ходил, а когда Кеби умерла, он и вовсе перебрался в город жить
Зэев больше молчал. Грыз печенье и запивал его чаем.
За стеной в хлеву захлопал крыльями петух, закукарекал.
Как быстро пролетело время. Так хотелось побыть с Нава наедине, но Пора.
Глава 3
Сегодня первый день, как Эли приступил к службе.
Заведующий архивом Хуфу не явился на работу.
Как назло: от посетителей не было отбоя.
Юноша от волнения делал ошибки при подтверждении документов, обливаясь потом, соскабливал краску, заново переписывал, закреплял печатью, подолгу искал в какой именно короб следует класть папирус.
Кое-как дождавшись полудня, он запер дверь на ключ и поспешил на поиски своего начальника.
Следуя рассказу Потифара, Эли быстро нашел улицу, на которой жил Хуфу. По обе стороны от утрамбованной тележными колесами дороги за высокими стенами в тени пальм скрывались имения зажиточных горожан. Оставалось найти жилище господина Хуфу.
Эли постоял некоторое время посреди дороги, в надежде, что кто-либо из обитателей квартала выйдет на улицу
В нескольких дворах от того места, где стоял Эли, открылась калитка в высокой глинобитной стене. На дорогу вышел худой парень в коротком схенти, с палки на его плече свисали сандалии.
«Цафнат!» екнуло сердце Эли.
Не отдавая отчета своему поступку, хабиру бросился за чешуйчатый ствол пальмы.
Египтянин попрощался с тем, кто остался внутри жилища, и зашагал длинными голенастыми ногами в противоположную от Эли сторону, негромко напевая гимн богу солнца Амону Ра:
Соединив две равные доли дня,нежит тебя в объятьях богиня Маат,что воплощает Истины ровный светВскоре он скрылся в проулке.
«Интересно, кто там живет? Может, покровитель расхитителей гробниц, что помогает уйти сообщникам от расплаты?! сердце Эли громко стучало в груди. Вот так удача! Сегодня боги на моей стороне! Осталось сделать единственный шаг: заглянуть за эту таинственную дверь, и я выведу всю банду на чистую воду. Махли будет отмщен!»
Эли чувствовал, как мелко-мелко тряслись его колени. Этого еще не хватало! Он глубоко вздохнул, резко выдохнул. Собравшись с духом, решительно направил свои стопы навстречу опасности.
На стук дверь открыл темнокожий пожилой мужчина в светлой накидке.
Эли уверенно шагнул внутрь.
Проводи меня к своему хозяину, мне с ним надо поговорить, дерзко вздернул подбородок юноша.
Мужчина лишь на миг поднял на него опущенные к земле глаза, в которых промелькнуло любопытство.
Все так же не поднимая головы, он сделал пригласительный жест обеими руками.
Дождавшись, когда Эли направится мимо кустов с желтыми мелкими цветочками к двухэтажному зданию на другой стороне дворика, проследовал за ним.
Постой здесь, я сейчас его позову, слуга шагнул мимо него за порог жилища.
Бум-бум-бум, стучалось громко сердце в груди Эли. Еще чуть-чуть, еще один бум-бум, и сердце выскочит наружу
Из дома выбежала невысокая девушка в длинном прямом платье с одним оголенным плечом. Она на мгновение отвлеклась, повернув голову назад, и Эли в последний момент успел схватить ее за плечи, тем самым предупредив их неизбежное столкновение.
Ой! воскликнула она. Я думала, ты ждешь отца на дороге! Разбежалась! залилась она звонким смехом.
Эли почувствовал, как жаром обдало лицо.
В загорелом личике девушки не было вроде ничего необычного: небольшой носик с горбинкой, белоснежные зубы за обветренными губами, раскосые глаза, в которых прыгали задорные искры. Но Эли смотрел и смотрел в лицо незнакомки, не в силах отвести взгляд.
Ты чего стоишь с открытым ртом?! залилась та смехом пуще прежнего.
Эли наконец сообразил, что выглядит глупо, усилием воли придал лицу деловой вид.
Я господина Хуфу ищу.
Господин Хуфу мой отец, незнакомка тоже сделала серьезное лицо, но ее карие глаза продолжали смеяться. Господин Хуфу сейчас выйдет.
В глазах Эли потемнело.
«Это что же получается: Хуфу, мой начальник, тот самый влиятельный покровитель расхитителей гробниц?!»
Иду, иду! раздалось из коридора.
Грузно покачивая животом, свисающим над цветастой набедренной повязкой, к ним вышел среднего роста мужчина с маленькими глазками, широкими ноздрями и толстыми губами. Эли сразу же признал в нем того толстяка, над которым он и его товарищи потешались в городе, едва завидев. Передразнивая его походку вразвалку, простецкое выражение круглого лица, Эли и предположить не мог, что тот спустя время станет его начальником.
«Бедная девчонка! Если бы она знала чем занимается ее отец!»
От волнения в горле у Эли запершило. Судорожно вздохнув, он закашлялся, не в силах остановиться.
Нати, девочка моя, принеси вино, юноше надо промочить горло, Хуфу легонько похлопал ладонью по спине Эли. И тот учуял запах перегара.
«Нати, какое у нее красивое имя! сквозь кашель украдкой наблюдал Эли за легкими движениями девушки. Как она, быстро перебирая своими маленьким ступнями по утрамбованному глиняному полу, спешит, наверное, в погребок. Ради меня она спешит!»
Благодарю тебя, надсаженным голосом промолвил Эли, возвращая кружку девушке. Он старательно отводил от ее лица взгляд, чтобы не выдать своих чувств.
Что тебя, юноша, привело в мой дом? сцепив пальцы коротких рук на животе и слегка пошатываясь, уставился на него хозяин имения.
Господин Саба назначил меня в помощники к тебе, господин Хуфу.
Агаа-а, вот, значит, какой ты есть, мой помощник! обрадовался толстяк, положил пухлую ладонь ему на плечо. Саба нахваливал тебя. Если память мне не изменяет, тебя зовут Мшэт?
Да, господин Хуфу, все верно.
Хорош! Нати, дочка моя, это сын Потифара, начальник не сводил с него глаз.
Поймав на себе заинтересованный взгляд дочери Хуфу, Эли почувствовал, как жар разрастается в его груди и краской смущения заливает ему лицо.
«Неужели я ей не безразличен?!»
Натимут, проводи гостя в дом, налей нам
Эли лежал на тахте на открытой террасе второго этажа, сложив руки под головой, мысленно вновь и вновь возвращался он в имение Хуфу. Звезды большие и маленькие, белесые и отсвечивающие всеми цветами радуги плыли по черному небосклону.
«Будь я великаном, собрал бы самые красивые звезды, что есть там, в таинственном царстве бога Амона-Ра, подарил бы Нати! мечтал юноша. Как так получилось, что я раньше не повстречал Натимут? Живем-то мы недалеко друг от друга, всего в двух кварталах. Натимут! Нати! Какое красивое имя у нее! И тут Эли нахмурился. Но как мне теперь преследовать Хуфу, зная, что на нежные плечи Нати ляжет печать позора! Это все из-за Цафната! Как я его ненавижу, этого тощего расхитителя гробниц!» Эли вскочил на ноги и невидяще уставился перед собой.
Звезды по-прежнему плыли по черному небосклону. Но Эли уже не радовали ни звезды, ни влекущий взгляд Нати. В его душе клокотала бессильная злоба: на Хуфу, на Цафната, на себя за то, что не может отомстить за Махли, не навредив при этом Натимут.
«Ничего, постарался успокоить себя Эли. Я что-либо придумаю. Вот увидишь, Нати, мы еще будем счастливы с тобой! Ты и я!»
Глава 4
Две недели прошло с тех пор, как Эли приступил к выполнению своих обязанностей в должности помощника начальника архивом. Для него с левой стороны от столика начальника, поставили точно такой же из темного дерева с ножками в виде бычьих ног. У юноши был свой набор красок и тростниковых палочек, кружка с водой. Единственное, чего не разрешил Хуфу, так это иметь свою лампу. Из-за риска устроить пожар в помещении, полном свитков, они пользовались одним светочем на двоих.
Помещение заново отштукатурили. Вместе со старой штукатуркой рабочие уничтожили и картину безвестного художника, так понравившуюся Эли. Но он совсем не расстроился. У него теперь голова была забита одним скорей бы наступил полдень.
Юноша украдкой от Хуфу наблюдал за полосой света, что проникал в архив через узкую щель у него над головой, как только она доходили до угла слева от двери, радостно объявлял об окончании рабочего дня и под понимающую улыбку начальника бежал на свидание с Натимут.
Да-да! Эли на следующий же день их знакомства признался девушке в своих чувствах! И, о чудо! Девушка не отвергла его.
Обычно они проводили время на берегу протоки. Взявшись за руки, бродили под финиковыми пальмами, слушали пение птиц, любовались ибисами, охотящихся за лягушками на мелководье. Эли знал множество сказок и песен, а если чего не знал, то придумывал на ходу.
Время для влюбленных летело быстрее выпущенной стрелы. Когда тени становились длиннее, а ветер с севера приносил прохладу, Эли провожал Натимут до дома.
Юноша ложился спать с именем любимой на устах, а просыпался, млея от мысли, что сегодня он вновь увидит ее