5 апреля немецкая морская авиация вновь подвергла бомбардировке территорию города. В ходе налета один из летательных аппаратов упал в воду и затонул. Его экипаж предпринял попытку вплавь добраться до одного из своих морских судов, находившихся вблизи Либавы, но был перехвачен нашими моряками[62].
С целью исключения поражения осколками снарядов местного населения при обстреле германских аэропланов или цеппелинов в случае появления их над г. Либава начальник охраны Балтийского побережья генерал-майор Б.П. Бобровский издал соответствующее приказание. В нем рекомендовалось «жителям города и его окрестностей не выходить из домов, а укрыться в зданиях на все время обстрела неприятельских воздухоплавательных аппаратов»[63].
В связи с началом наступления немецких войск в Прибалтике и прорывом отдельных участков Северо-Западного фронта 30 апреля 1915 г. командующий Балтийским флотом отдал приказ о сдаче Либавы, предварительно уничтожив все военные объекты города. Тем не менее германский морской десант при захвате города столкнулся с серьезным сопротивлением. Русские артиллеристы подвергли периодическим обстрелам как морские, так и воздушные суда противника. 5 мая под огонь наших боевых расчетов попал германский гидросамолет, проводивший разведку Либавы. В свою очередь немецкие летчики путем планомерных облетов города получили сведения, что крепость не могла оказать серьезного сопротивления. Воздушное обеспечение действий неприятельской морской группы в районе города-порта осуществляли экипажи четырех гидросамолетов, размещенных на борту авиаматки «Глиндер» (Glinder).
6 мая немецкие летчики были обстреляны над окрестностями оз. Тосмар (Тосмарес) севернее г. Либава. При этом им удалось установить факт постепенного оставления русскими частями города и их отступления в направлении г. Кулдига. Рано утром следующего дня передовые германские десантные подразделения вошли в Либаву. В дальнейшем германское командование использовало портовые сооружения Либавы для базирования своего флота, в том числе в качестве плацдарма для подготовки десантной операции на Моонзундский архипелаг (1917 г.). На берегу Либавского озера было развернуто морское воздухоплавательное отделение (20 гидроаэропланов с воздушной станцией)[64].
Учитывая возросшую активность германских воздушных сил на Балтике, еще в феврале того же года командующий флотом Балтийского моря вице-адмирал Н.О. Эссен отдал распоряжение о создании воздушной обороны столицы Эстляндской губернии г. Ревель (Таллин). В соответствии с «Наставлением для воздушной обороны Ревеля» для его защиты предполагалось развернуть три зенитные батареи (12 орудий) и 18 пулеметных команд (38 пулеметов)[65]. До января 1916 г. удалось сформировать лишь одну зенитную батарею (о. Карлос) и несколько пулеметных взводов в системе артиллерии береговой обороны[66].
Немного ранее, в конце 1914 г., руководство Черноморского флота (ЧФ) приняло первичные меры по созданию воздушной обороны крепости 1-го класса г. Севастополь. Решением штаба командующего флотом (приказ от 1 декабря 1914 г. 956) была образована специальная комиссия под председательством капитана 1-го ранга В.З. Бурхановского для выработки предложений по организации защиты Севастопольской крепости 1-го класса от налетов неприятельских дирижаблей (цеппелинов) на основе крепостной артиллерии[67]. Однако вследствие отсутствия реальной угрозы с воздуха предложения комиссии преимущественно носили рекомендательный характер.
Прикрытие главного порта ЧФ с воздуха было возложено на Севастопольский крепостной авиаотряд (штабс-капитан И.Я. Земитан), до убытия его в 1915 г. в состав действующей армии.
Также была развернута воздушная оборона ряда крупных приморских военных крепостей: Кронштадта, Свеаборга, Выборга и т. д. Например, для защиты структур правления Выборгской крепости и воинских запасов от возможных воздушных налетов противника в 1915 г. «вблизи северо-западной куртины [земляного вала] была установлена батарея противовоздушной обороны из трех орудий»[68].
С началом второго года войны русская авиация стала чаще задействоваться в организации воздушного прикрытия наших полевых частей в прифронтовой полосе. Например, 20 января 1915 г. в полосе Северо-Западного фронта эту задачу решали летчики Осовецкого крепостного и Сибирского авиаотрядов[69].
К февралю численность авиаотрядов действующей армии значительно увеличилась, что позволило значительно расширить спектр решаемых задач. Тем временем в связи с весенней распутицей в районе бассейна рек Бобра и Нарева (Северо-Западный фронт) действия наземных войск оказались практически парализованными[70]. Сложившаяся ситуация оказала существенное влияние на переход к групповым налетам со стороны германской авиации на объекты ближнего тыла русской армии. В этот период на вооружение ВВФ Германии поступил легкий бомбардировщик (с бомбовой нагрузкой до 100 кг).
В начале кампании 1915 г. немецкая авиация подвергла активной бомбардировке расположения русских войск в районе г. Цеханов (Цеханув), Плоцк, Лович, Сохачев и др. (без серьезного ущерба для них). 9 января 1915 г. с германского аэроплана было сброшено две бомбы над г. Жирардов (царство Польское; ныне г. Жирардув). В результате их разрывов 5 человек убито и несколько ранено[71]. Деятельность неприятельской авиации одновременно сопровождалась ее боевыми потерями. 11 января 1915 г. вблизи дер. Витковице (Лодзинское воеводство) совершил вынужденную посадку неприятельский самолет, подстреленный огнем нашей артиллерии. Другой вражеский летательный аппарат был захвачен русскими войсками у пос. Гродиска (Варшавская губ.). В тот же день под г. Краков подбит и взят в плен австрийский аэроплан, летевший из осажденной крепости Перемышль с почтой[72].
Следующим трофеем стал германский самолет, опустившийся 29 января в районе древнего польского города Лович (Лодзинское воеводство) вследствие порчи мотора. Два летчика арестованы подоспевшим к месту посадки нашим дозором[73]. 16 февраля противник в течение одного дня потерял сразу два своих летательных аппарата. На Ужокском направлении в Карпатах русские войска подбили германский аэроплан. В плен попали три члена его экипажа, с изъятием большого количества прокламаций и взрывчатых веществ. Также был захвачен сбитый австрийский самолет, направлявшийся из Перемышля в свой глубокий тыл[74].
Тем временем объектом нападения воздушного противника стал город-крепость Гродно. 18 февраля немецкая авиация совершила на него групповой налет. Через неделю воздушный налет повторился[75]. «Около 4-х часов дня над [городом] летало два немецких аэроплана, из коих с одного сброшены две бомбы: первая попала во двор военного госпиталя, со стороны берега Немана и, видимо, предназначалась для Петровско-Николаевского моста; от взрыва бомбы во всех окнах госпиталя выбиты стекла, на одном из углов отбита штукатурка и легко ранен в щеку находившийся во дворе нижний чин сапожник. Вторая бомба упала на Банковской улице во дворе дома Волянского, невдалеке от телеграфной станции, для которой она, видимо, и предназначалась. Этой бомбой выбиты в доме все окна и ранено две лошади, находившиеся около двух войсковых повозок»[76].
Рано утром 28 февраля в небе над Гродно вновь появились два германских аэроплана. «Один из них спускался довольно низко и около 12 часов дня сбросил две бомбы, из коих одна, предназначенная для добровольного госпиталя генеральши Кайгородовой, упала в 100 саженях от названного госпиталя, в сад при доме почтово-телеграфного чиновника Патрека, находящегося на Полевой улице; бомба эта разорвалась, но вреда никакого не причинила, а вторая упала на Полицейской улице, во двор дома мещанина Либы Гершуни, на крышу каменного флигеля, часть которого: сени и коридор разрушены, в жилом помещении выбиты стекла и осколком стекла легко ранен в голову сын квартирующей в названном флигеле крестьянки Сувалковской губернии Паулины Бобковой Александр, 2-х лет»[77]. Зенитным огнем один из германских аэропланов был подстрелен, его экипаж взят в плен[78].
Между тем первые успешные действия нашей тяжелой (стратегической) авиации по объектам ближнего тыла противника заставили германское командование обратить пристальное внимание на аэродром Управления Эскадры воздушных кораблей (УЭВК) «Илья Муромец» (ст. Яблонна, царство Польское). Этот факт нашел отражение в книге эскадренного врача К.Н. Финне «Русские воздушные богатыри И.И. Сикорского»: «По-видимому, в связи с этим полетом Муромца [первый боевой вылет воздушного корабля «Илья Муромец» на фронте, 28 февраля 1915 г.] германские аэропланы, до того времени не обращавшие внимания на аэродром Муромцев, начали довольно регулярно, по два раза в день, навещать Яблонну, причем первый немецкий аэроплан бросал бомбы в аэродром 15 февраля [ст. ст.], через три часа после возвращения Муромца [Киевского] из его первого боевого полета»[79]. В результате бомбардировки пострадали мирные жители д. Яблонна[80]. С целью пресечения таких налетов на аэродроме было установлено дежурство одного из воздушных кораблей.
Во время очередного рейда германских самолетов 18 марта от осколков сброшенных бомб едва не пострадал конструктор воздушных клораблей И.И. Сикорский. Помимо бомбового запаса неприятельские пилоты использовали оружие нового типа флешетты (специальные металлические стрелы-дротики, размером не превышающие обыкновенный карандаш). Они обладали значительной пробивной способностью. Полученные экземпляры стрел руководством Управления Эскадры были отправлены в Варшаву (с просьбой изготовить 1000 шт.) и в Главное артиллерийское управление (с целью изучения и последующего налаживания производства)[81]. Вскоре был получен варшавский заказ, и, выдав на три воздушных корабля («Киевский», II и III) по 250 стрел, отвезли их на станции Вилленберг, Нейденбург и Сольдау[82].
В результате воздушного налета серьезное ранение получил младший механик мастерских РБВЗ Иван Арай. В докладе об этом инциденте, в частности, отмечалось: «Будучи тяжело раненным осколками бомбы, мужественно перенес страдания, пока неприятельский аэроплан не скрылся с горизонта, и после произведенной ему операции по удалению правого глаза, зашития слепой кишки и отчасти раны плеча отказался от предложенной ему эвакуации и заявил, что по выздоровлению желает продолжить работу в ЭВК»[83]. За этот подвиг приказом по войскам 1-й армии от 7 июня 1915 г. И. Арай был награжден Георгиевской медалью IV степени. Это награждение стало первым в Эскадре воздушных кораблей (ЭВК)[84].
Бомбардировки аэродрома Эскадры заставили русское командование принять экстренные меры по его защите. В частности, руководство УЭВК издало специальный приказ от 13 марта 1915 г. 59 (п. 5), согласно которому из состава 23-й роты Новогеоргиевской крепостной артиллерии был откомандирован зенитный артиллерийский отряд (2 орудия)[85] под командованием прапорщика Б.Н. Юрьева (будущего известного советского специалиста в области аэродинамики и вертолетостроения). Ранее туда же прибыла батарея в составе двух гаубиц. Также задачу по противовоздушному прикрытию аэродрома тяжелых бомбардировщиков осуществляла зенитная батарея из состава Офицерской артиллерийской школы (командир штабс-капитан де Б.Б. Поллини, 2 орудия).
Ранее, 5 марта, противник на русско-германском фронте потерял очередной свой летательный аппарат. Вблизи ст. Сокола (царство Польское) нашими передовыми частями был сбит германский «Альбатрос», летчики попали в плен[86]. Позднее нашим трофеем стал неприятельский самолет, совершивший вынужденную посадку в расположении русских войск[87].
16 марта ситуация повторилась. В болотах бассейна р. Бобр (у н/п Ястржебы) нашими передовыми отрядами был захвачен германский летательный аппарат вместе с экипажем[88]. Через несколько дней вылетевший из осажденной крепости Перемышль австрийский аэроплан был подстрелен в районе Дембицы. В руки русского командования попали документы и почта[89]. Не повезло и экипажам трех австрийских аэростатов, выпущенных из Перемышля с почтой. В результате изменения направления ветра их унесло в сторону российской территории, где они были при посадке захвачены в плен[90]. 21 марта двум неприятельским самолетам удалось покинуть крепость при взятии ее русскими войсками и перелететь в г. Краков (Австро-Венгрия). Днем ранее вблизи г. Ковно (над местечком Кретинген) огнем артиллерии был подбит германский аэроплан с грузом прокламаций, осуществивший до этого бомбометание позиций наших частей[91].
Весной 1915 г. наметилась активизация действий немецкой авиации на русско-германском фронте. Среди объектов ее налетов все чаще выступали наши прифронтовые аэродромы и базы воздухоплавательных частей (расположенных преимущественно в крепостях). Так, 15 марта по аэродрому 23-го корпусного авиаотряда (поручик Иванов), действовавшего на Млавско-Праснышском направлении, противником был нанесен воздушный удар. В налете предположительно участвовало от 15 до 20 вражеских летательных аппаратов. По воспоминаниям летчика-наблюдателя авиаотряда П. Крейсона, налет «продолжался в течение одного часа. Большие разрушения материальной части авиационного отряда, два самолета выведены из строя. Мы, весь личный состав и механики, находящийся в тот момент на аэродроме, беспомощно метались по аэродрому во все время бомбардировки»[92]. Также воздушной бомбардировке подверглись объекты и войска в Праснышском, Ломжинском и Осовец-Гродненском районах[93]. 7 марта германский самолет сбросил бомбу над г. Белосток[94]. Позднее немецкая авиация совершила налет на крепость Осовец (сброшено 20 бомб, без существенного вреда для ее гарнизона)[95]. 14 марта в районе Прасныша с борта германского самолета типа «Таубе» в д. Свиняры было сброшено три бомбы. В результате разрушена одна крестьянская изба, тяжелое ранение получили три местных жителя[96].
19 марта «около 5 часов пополудни с германского аэроплана, пролетавшего над городом Гродно, сброшено 3 бомбы: первая упала во дворе дома Александровича по Хлебному переулку и повредила угол железной крыши на каменной пристройке дома, сбила штукатурку, выбила все стекла в доме названного Александровича и по несколько стекол в соседних домах; вторая упала в речку Городничанку на Фабричной улице, против дома Новицкого, не причинив никакого вреда, а третья во двор городской скотобойни; последняя бомба не взорвалась и разряжена штабс-капитаном Гродненской крепостной артиллерии Гораиновым»[97].
Позднее воздушной бомбардировке вновь подвергся г. Белосток (без видимых разрушений)[98]. В течение 2324 марта немецкая авиация бомбила г. Жерардов (без человеческих жертв)[99].
В приморских районах для проведения воздушных бомбардировок наземных объектов германская сторона все активнее стала привлекать свою гидроавиацию. С этой целью в восточной части Балтийского моря к весне 1915 г. была создана специальная группа морской авиации, базировавшаяся на авианесущих кораблях «Ансвальд»[100] и «Глиндер» (г. Мемель (Клайпеда), Литва, позднее г. Либава, Латвия). В дальнейшем состав авиагруппы усилили за счет плавучей авиабазы «Санта-Елена» (г. Виндава).
К лету того же года общее количество гидроаэропланов увеличилось до 15 боевых машин, включая учебные и опытные летательные аппараты, находящиеся в Путциге (Пуцке). К этому времени морская авиация, действовавшая в Балтийском море, базировалась в городах Киль, Росток, Кезлин (Кошалин), Путциг (Германия), Либава, позднее вблизи оз. Ангерн (Энгурес, Прибалтика). В задачи морской авиации входило наблюдение за русскими портами на Балтийском море, отражение действий русских крейсеров, обстреливавших примыкавший к берегу фланг германской армии, поиск подводных лодок и воздушная бомбардировка портов противника. Деятельность морской авиации достигла максимального напряжения в период захвата германскими войсками г. Рига и о. Эзель (Моонзундский архипелаг) осенью 1917 г. Частично гидроавиация использовалась и на сухопутном театре военных действий. Так, осенью 1915 г. гидроаэропланы привлекались в интересах 37-го авиационного отряда (Гросс-Платоне, южнее г. Митава/Елгава) на правом крыле русского Северного фронта[101].