Я прищуриваюсь, пытаясь морально подготовиться к ее выходке. Уперев в бедро руку, словно дива, Тори выпаливает:
Эта вечеринка превращается в поминки, пора бы поднять настроение! Мы же не хотим, чтобы наша последняя встреча прошла так. Она потрясает беспроводным микрофоном словно в подтверждение своим словам. Ну что, кто споет в караоке, вдохновит остальных?
Рози застывает рядом со мной. Ей не нравится быть в центре внимания несмотря на то количество жидкой храбрости, что она выпила.
Почему бы тебе не спеть самой? спрашиваю я, хоть и знаю, что напрасно. Тори замыслила какой-то безумный план и, пока не получит свое, не успокоится. Большую часть маршрута мне удавалось ее избегать, но, кажется, сегодня моя удача закончилась.
Я бы с удовольствием, восклицает она, и ее скрипучий голос звучит словно ногти, скребущие по доске, но я чуть приболела. Ее глаза стреляют в разные стороны. Все пошло в нос, но, если бы не это, я была бы первой.
Да, конечно, фыркает Рози.
Я в последний раз осматриваю комнату: Джонатана так и не видать.
Ладно, давай микрофон, говорю я и уныло качаю головой. Если честно, будет гораздо приятней вспоминать, что в последнюю нашу встречу мы веселились, а не плакали над бокалами вина. И я привыкла прятаться за смехом, притворяться, что жизнь прекрасна. Это у меня получается лучше всего.
Что спеть? спрашиваю я у Рози.
Тори уводит меня.
Я выберу что-нибудь подходящее, ты не переживай, но только убедись, что это будет настоящее выступление, пой, танцуй, воодушеви народ.
Разве все может быть так невинно?
Ладно. Может, во мне говорит вино, но я чувствую себя абсолютно спокойно. Просто спеть и покачаться под музыку, так? Мы ведь делали так почти каждый вечер у костра. Я взбираюсь на сцену и жду начала трека, радуясь, что надела узкие джинсы вместо короткой юбки и черных колготок, так что те, кто внизу, не увидят ничего лишнего.
Тори вскидывает вверх большие пальцы и горланит:
Не подведи!
Как только начинает играть знакомая мелодия, у меня появляется желание придушить ее цыплячью шейку. Надо было догадаться, что у нее есть какие-то скрытые мотивы, например, выставить меня идиоткой. Со сцены отомстить не получится, так что я довольствуюсь убийственным взглядом в ее сторону.
Она усмехается:
Надо же было как-то привлечь их внимание!
Я нервно покачиваюсь под вступительные биты «Pony» Ginuwine, отчаянно пытаясь сообразить, каким образом под нее танцевать, чтобы не выглядеть, как стриптизерша. На сцене появляется стул, и я разражаюсь хохотом.
Это мой реквизит? спрашиваю я, и незнакомец, усмехаясь, кивает.
Ну и черт с ним, пожалуй, я выгляжу глупее, пытаясь быть целомудренной, так что я расслабляюсь и, взывая к внутреннему Ченнингу Татуму, использую стул самым распутным образом. Путешественники неистовствуют, вопят и хлопают в ладоши, их крики привлекают еще больше зрителей. Мое сердце стучит, музыка пульсирует. Не знаю, из-за чего: от того ли, что я танцую, или от того, что смотрят люди, но тело словно под зарядом тока, и я внезапно наслаждаюсь происходящим.
Ко мне на сцену забираются какие-то девушки, и вскоре я уже полностью растворяюсь в музыке, отдаюсь каждому слогу, что вытягиваю. Я улыбаюсь даже сильнее, когда вижу яростное выражение лица Тори: она поняла, что ее план обернулся против нее.
Еще больше людей подтягивается к сцене, кажется, «Pony» откликается у всех на уровне базовых инстинктов, и меня подталкивают вперед. Я спотыкаюсь, и стул падает вниз, а я оказываюсь на самой кромке сцены. Шоу должно продолжаться, и я вращаюсь так отчаянно, так неистово, и внезапно под ногами не оказывается пола
Я лечу, вскидывая руки, приготовившись воспарить
Пока не возвращаюсь к реальности, и, пресвятая мать клиффхэнгеров, я не лечу, я падаю! Я вижу землю и вскрикиваю, приготовившись к жесткому приземлению. Зажмуриваюсь и, упав, слышу мягкое «уф-ф-ф», но я не на паркете, а на мягкой постели чьих-то протянутых рук. Я приоткрываю глаза: мужчина, держащий меня, не кто иной, как Джонатан!
«Я в раю?» Может, я ударилась головой и это прелюдия к жемчужным вратам?
Он смеется, обнажая блестящие белые зубы, словно он герой моего личного любовного романа. Ну конечно.
Приятно снова тебя увидеть, Ария. Его голос словно бархат.
Я чувствую силу в его руках, обнимающих меня. Радостное возбуждение посылает волну вниз по позвоночнику, я не чувствовала этого ощущения так долго, что ошеломленно молчу. Он смотрит прямо мне в глаза, и шум в комнате словно затихает, он все, что я вижу. Мой личный герой, посланный спасти от неудачного падения, все как в книгах.
Он слегка приподнимает бровь, и почему-то я чувствую, что это приглашение поцеловать его, так что я, не раздумывая, просто следую за своим сердцем. Я прижимаюсь губами к его губам и позволяю этому чувству захлестнуть меня с головой. Оно словно электричество, пробуждающее меня после долгой спячки. Мы целуемся так, словно мы последние люди на этой земле. Все ровно так, как я себе и представляла, лишь разочарована туманом в своей голове. Это из-за него, или падения, или вина? Правда, лучше бы я была более Мысль ускользает, когда поцелуй становится глубже. Он крадет из моих легких воздух самым восхитительным образом, но в сердце прокрадывается беспокойство я, разумеется, игнорирую его, вместо этого утопая в ощущении его губ на моих. Когда поцелуй наконец прекращается, комната ходит ходуном, а я не могу подобрать слов. Я моргаю, и окружающий шум постепенно возвращается, и чары рассеиваются из-за толкающихся рядом людей.
Перед глазами все плывет, но я вижу пылающий взгляд Тори: на лице у нее написано желание отомстить. Я еще не забыла, как из всех песен она выбрала «Pony», чтобы «воодушевить народ», от чего я практически слетела со сцены и приземлилась в объятия этого восхитительного красавчика ну что она за негодяйка!
Вали, говорю я ей. Пока я не разболтала тот секрет, которым ты со мной недавно поделилась. Я выгибаю бровь, пытаясь выглядеть грозно.
Ее глаза испуганно распахиваются, и она отвечает:
Ты не посмеешь!
Посмею!
Это не самый злачный из секретов: она влюблена в музыканта Акселя, но ничего на этот счет не предпринимает, что странно, учитывая, как упорно она вмешивается в жизни всех вокруг.
Еще раз глянув на меня испепеляющим взглядом, она хлопает Джонатана по плечу и говорит:
Не слушай ни единого слова, Ария страдает от врунянки с улыбкой объевшейся сметаны кошки она лениво уходит прочь, и, если бы меня не сдерживали сильные руки Джонатана, я бы ей высказала все, что о ней думаю. Да что я ей сделала?
Она что имела в
Прости, отвечаю я, и здравый смысл трещит по швам, когда я представляю себя героиней, а Джонатана прекрасным героем. Он действительно только что спас меня от переломов и синяков. Я осознаю, что он все еще держит меня на руках: должно быть, в нем сила тысячи человек!
За что ты извиняешься? наверное, он думает, что я сожалею о поцелуе.
А я и не помню, за что.
Можешь поставить меня на землю, если хочешь.
А ты хочешь?
Да. Нет. Я не знаю.
Его бездонные синие глаза меня завораживают. Я могла бы в них потеряться, но червячок беспокойства все еще пытается прорваться сквозь туман. Рози приставала ко мне, чтобы я открыла свое сердце, будто это так же просто, как поместить ключ в замочную скважину. Но смотря в глаза Джонатана, я задаюсь вопросом: почему я даже не пыталась? Есть какая-то достойная причина, но она эфемерна, тиха, как шепот, и утекает сквозь пальцы; должно быть, я опьянена падением, или любовью, или просто алкоголем?
Юбка Рози шуршит, когда она подбирается ближе. Увидев нас, она издает странный, резанувший уши вздох. Она бросает на меня взгляд, который я не могу понять, но, должно быть, я веду себя странно: меня все еще держат на руках, словно вынесли из горящего здания или что-то вроде этого, так что я выкручиваюсь и становлюсь на ноги, хоть и нетвердо. Вся эта картина словно олицетворение плохих решений.
Я упала, говорю я слишком громко. Со сцены. Джонатан меня поймал Иначе я бы серьезно пострадала. Возможно, даже убилась, было бы довольно чудовищно и кроваво.
Я представляю, как криминалист очерчивает мой труп мелом, зная, что жуткая картинка отвлечет Рози. Она постоянно воображает свою неминуемую гибель.
Я рада, что ты жива, говорит она. Я э-э пойду найду Макса. Скоро вернусь. Она уносится прочь, но сперва выразительно разыгрывает немую сцену, которая должна, наверное, означать: что, черт возьми, происходит, я оставила тебя без присмотра всего на пару минут! или что-то подобное.
Мы с Джонатаном стоим близко друг к другу, и опускается тишина. Я не могу ничего сказать, не могу даже придумать! Разум продирается сквозь бессмысленный вакуум, но я не хочу показаться совершенно не приспособленной к общению. Еще больше, чем сейчас.
Холодно на улице. Потрясающе, Ария! Я хотела сказать, что как-то резко похолодало. Великолепно! Но в баре тепло.
Его лицо озаряется улыбкой.
И не говори, вот тебе и британская весна.
Он дразнится. Конечно, весна, конечно, холодно. Мы, черт побери, в Англии.
Верно.
Он предотвращает очередную болезненно неловкую паузу:
Вы сейчас живете в Лондоне?
Я качаю головой.
Нет, мы ненадолго. Скоро отправляемся во Францию.
Его глаза вспыхивают удивлением, хотя Франция это не край географии.
Это наша прощальная вечеринка. А ты? Ты живешь в Лондоне?
Что я вообще знаю об этом мужчине? Неужели я была так эгоистична, что не задала тогда ни одного вопроса о нем самом? Я припоминаю, что мы оживленно обсуждали книги, а этим я могу заниматься целыми днями серьезно, днями, но дальше этого мы, кажется, не зашли.
Нет, я живу в Сент-Олбансе. В Лондон приехал на встречу.
Что за встреча?
Он не успевает ответить, как комната медленно погружается во тьму, и это может означать лишь одно. Макс. Его роста достаточно, чтобы заслонить свет лампочек.
Джон, дружище!
Он поднимает и по-мачистски трясет его руку, и я внутренне морщусь: он же бедному Джонатану все кости переломает.
Что привело тебя в «Визжащего поросенка»?
У меня была встреча недалеко от Лондонского моста. Обалдел, когда Ария буквально упала мне в руки. Вот это совпадение, да?
Ты упала ему в руки? Макс даже не пытается скрыть удивление.
Меня столкнули.
Макс пожимает плечами.
Пойдем, куплю тебе пива, говорит он Джонатану, а потом по-мужицки хлопает его по спине.
Он не может общаться просто словами? Макс мне нравится, но по большей части мы препираемся, словно брат с сестрой. Для меня он загадка, которую я все еще пытаюсь разгадать, но меня приводит в восторг то, как он любит Рози и обращается с ней, словно та спустившаяся с небес богиня.
Так твоя встреча
Рози перебивает, подходя к нам:
Как здорово снова тебя увидеть, Джонатан!
Я закатываю глаза.
Я спрашивала у Джонатана
Держи, братишка, Макс передает Джонатану пиво. Давай до дна. У тебя, похоже, был тяжелый день.
Я никогда не услышу ответ на свой вопрос, и внезапно это начинает казаться мне забавным.
Я сдаюсь и вместо этого слушаю своих друзей. Они познакомились с Джонатаном в тот же день, что и я, и это был настоящий успех. Тот вечер пролетел незаметно и закончился прежде, чем мы успели это понять. Как и все лучшее в жизни.
Но вот мы здесь. Мне нравится, что Макс ведет себя так, будто вполне логично было встретить Джонатана, тогда как для меня это оказалось сродни удару молнии.
Правда, Макс, я полагаю, не вспоминал о нем так часто, как я. Между нами с Джонатаном тогда установилась какая-то связь, и я не могла забыть его, как бы ни старалась.
Макс уводит Джонатана, чтобы представить кому-то, и Рози пользуется возможностью, чтобы устроить мне допрос.
Я видела, что вы целовались.
Я неловко смеюсь.
Он так смотрел мне в глаза, будто мы давно разлученные родственные души, я просто среагировала. Черт, этот парень умеет целоваться. Прозвучит глупо, но меня охватило такое странное чувство, будто годами я ходила во сне, а когда его губы коснулись моих Я пробудилась. Я прикасаюсь кончиками пальцев к губам, вспоминая ощущение.
Вау, это же здорово, Ария. Очень здорово. Здорово.
Почему ты так говоришь?
Она хлопает глазами.
Как?
Здорово. Здорово, здорово, здорово.
Она обнимает себя руками и отвечает:
Ты была так уверена в том, что больше никогда не влюбишься. Думаю, это показалось мне настоящей храбростью.
Ее глаза стекленеют. Бедняжка Рози втайне переживала обо мне и о моем статусе холостячки гораздо больше, чем казалось.
Ты плачешь? спрашиваю я. Рози никогда не плачет, если может этого избежать. В особенности перед другими людьми.
Немного. Просто вы так идеально смотритесь вместе. Словно пара с обложки какого-нибудь из твоих романов. За исключением того, что он одет выше пояса.
Это очень мило, но я не влюбляюсь. Я помню милое лицо моего мужа Ти Джея, его раскатистый смех. Помню свое обещание и проклинаю белое вино за то, что побуждает принимать необдуманные решения. Вот та мысль, что не давала мне покоя!
Я, черт возьми, забыла о своем муже!
От осознания собственного предательства начинает мутить, но я стараюсь сохранять спокойствие.
Приятно осознавать, что мое сердце не обратилось в ледышку, но между мной и Джонатаном ничего не будет.
Пора сворачиваться. Перевести тему, как и все прочее.
Эта идиотка Тори сказала, что у меня врунянка, намекая, что он мне нравится, а тебе прекрасно известно, что нет у меня никакой врунянки
Она хмурится.
Она сказала, что у тебя врунянка?
Потому что ее план потерпел крах. А потом я отвлеклась, а сейчас я запуталась и мне пора идти.
Рози цокает языком.
Будет тебе, Ария. Ты вечно разыскиваешь знаки, и вот он прямо перед тобой, огромный и неоновый. Джонатан во плоти! Джонатан! Мужчина, от которого, ты сама признавалась, у тебя заходится сердце. Тогда он уехал, и вы не обменялись номерами или другими контактами, а сегодня он вдруг случайно пришел в этот бар и спас тебя от неминуемой гибели, когда ты упала со сцены Ты должна признать, что это даже лучше, чем любой из твоих любовных романов, потому что это по-настоящему!
Она так воодушевлена, что у меня болит сердце, хоть она и ведет себя слишком громко.
И?
Я бы никогда не рассказала ей об этом, если бы думала, что встречу Джонатана вновь. С тех пор как я видела его в последний раз, притяжение между нами усилилось. И если бы не мое прошлое, я бы уже нежилась в его объятиях.
И?.. она приподнимает брови. И что дальше? Что случится во второй главе?
Я качаю головой.
Сейчас я отправлюсь в магазинчик «Долго и счастливо», заварю горячий чайничек чая надеюсь, ему удастся облегчить завтрашнее похмелье, и завалюсь спать как бревно.
Рот Рози приоткрывается.
Ты даже номерами не обменяешься с парнем, который провел в твоем обществе двадцать четыре часа и слушал, как ты рассуждаешь о ромкомах, словно это самое увлекательное, что существует в мире?
Можешь перестать делать акцент, потому что ромкомы и правда самое увлекательное, что существует в мире.
Она прицокивает.
Ты знаешь, что я имею в виду.
Я думаю о Джонатане; он стоит в отдалении рядом с Максом.
В прошлом году мне правда показалось, что он заинтригован деталями романтических тропов и различными развитиями сюжета, приводящими к «и жили они долго и счастливо».
Нечасто встретишь такого парня, ведь так?
Мы задумчиво попиваем вино, изучая его, и снова меня обуревает замешательство.
Он симпатичный, в таком книжном стиле, говорит Рози.
Это что значит?
Она обводит рукой комнату:
Ну, он сильно отличается от остальных парней, да?
Джонатан стоит среди моих друзей-кочевников, одетый, кажется, в брендовую одежду, совсем не такую обносившуюся, как у прочих, ведь мы живем в ограниченных пространствах и места для хранения вещей не так уже много. Но есть что-то большее: он кажется отстраненным и погруженным в себя, что моментально делает его привлекательным.