Потом я схватил Ленку за руку и потащил её в бар.
Ты почему позволяешь каким-то пидорасам целовать себя?!! орал я, не взирая на окружающих, и они пучили на меня глаза, словно аквариумные рыбки.
А что такое? Ты ревнуешь меня?
Вот ещё! Элементарная брезгливость!
А как у тебя с этим, когда ты тащишь в нашу постель всякую шваль? спросила она с беззаботным лицом и совершенно спокойным тоном.
Я просто обомлел это был самый настоящий удар ниже пояса. «Она знает про Таньку, побежали в голове ссыкливые мыслишки. Да что там про Таньку..? Она знает всё и не подаёт виду. Боже, какое коварство! Кто я для неё? Любимый пёсик, которого она отпускает с поводка, чтобы он вдоволь нагулялся? Чтобы встречал и вилял хвостиком, когда она приходит с работы? Она совершенно меня не ревнует, а значит не любит, и возможно сама изменяет».
И ещё я хотела тебя спросить Почему ты везде устраиваешь срач, где бы ты не появился?
В каком смысле?
Ты ни с кем не можешь ужиться. Ты со всеми конфликтуешь. Мы с тобой прожили десять лет
Девять, поправил я.
только потому, что я была довольно терпима к тебе и не выносила мозг по любому поводу. Меня все подружки спрашивают: как ты живешь с этим монстром?
И что ты отвечаешь?
Что дрессировать хищников гораздо интереснее, чем лошадок.
И друзья терпят твой ужасный характер, продолжала она свою блистательную партию, и на работе ты срёшься даже с начальством, и родители тебя не понимают, бедолагу, и ребёнок-то тебя не любит, как ты считаешь Весь мир против тебя!
А разве это не так? Вся моя жизнь была сплошной бойней.
Ты сам выбрал такую жизнь, парировала она.
А карма? Ты не веришь в судьбу?
Карма это лишь оправдание твоих поступков, заявила она с торжествующим видом, и я совсем поник, и даже опустил головку, как ландыш серебристый.
А зачем ты с этим Она запнулась, подбирая более мягкое определение. жалким педиком устроил какие-то непонятные тёрки? Перед кем ты хотел рисануться? Кого ты хотел удивить?
Тебя, золотце, ответил я, глупо улыбаясь.
Меня? Она сморщила обезьянью мордочку. Меня?!
Ты бы очень меня удивил, молвила она, закатив глазки, если бы не стал этого делать Но ты слишком предсказуем.
Она забралась на высокий стул возле бармена, и, откинув отрицательным движением головы мелированную чёлку, попросила у него «Мартини Бьянко» он улыбнулся ей в ответ самой очаровательной улыбкой.
Любезный, а мне, пожалуйста, водочки! крикнул я, но бармен даже не повернул головы в мою сторону.
Я был словно невидимка: меня никто не замечал, и даже этот наглый «халдей» делал вид, что меня не слышит. Мне пришлось дважды к нему обратиться, прежде чем он плеснул мне в рюмку пятьдесят граммов «Финляндии».
Впервые я чувствовал себя полным ничтожеством: никто из местного бомонда не воспринимал меня всерьёз, и это было довольно странно, потому что в своей жизни я редко сталкивался с амикошонством, в общей массе люди боялись и уважали меня.
Я так думаю, местные рафинированные людишки видели во мне антагониста этакого бродягу из Нижнего Тагила, мужика грубого, лишённого вкуса, не имеющего денег и креатива, чтобы их зарабатывать. Я был для них пришельцем с другой планеты.
В знак протеста я накачался дармовым алкоголем и отправился гонять шары на зелёном сукне. Бильярдная находилась на втором этаже развлекательного центра «Малахит». С маркёром мы раскатали «американку», и он разгромил меня со счётом 8:2. Я не очень на него обиделся, потому что парнишка играл просто феноменально: у него получались и «свояки», и «чужие», и даже «дуплетом» он забивал таких красавцев, что у меня в мошонке становилось щёкотно.
Мы раскатали вторую партию, и в этот момент в зале появилась Леночка. Она попыталась приобщить меня к клубной жизни: «Пойдем потанцуем. Пойдем Я познакомлю тебя с интересными людьми. Эдуард! Прекрати гонять эти чёртовы шары!» но я молча отодвинул её в сторону, отягощённый свинцовой обидой, и лихо вколотил прямого шара в угловую лузу. Поджав губки, она уходила вдоль столов, виляя роскошными бёдрами.
В ту ночь, или точнее сказать под утро, мы вернулись в нашу маленькую уютную квартирку с прицепом её «друзей» на after-party. Людишки были прикольные экзотическая флора и фауна большого города: музыкант, арт-директор, танцовщица, стриптизёрша, промоутер, и даже был какой-то молодой человек, которого никто не знал, но он притащил с собой пару бутылок «Дом Периньон» и три грамма кокаина.
Мансурова любила эти «утренники», а я отрешённо сидел у окна, глубокомысленно курил, догонялся водочкой, а иногда, широко открыв рот, выдавал громкое «у-у-у-а-а-а-у-у», от чего вздрагивала тусовка и принимала позицию на старт.
Когда над крышами домов поднималось солнце, я уходил в дальнюю комнату Они ещё галдели какое-то время, а потом начинали расходиться. В утренней тишине хлопала железная дверь, эхом разлетались пьяные голоса и гомерический хохот, кто-то петушиным фальцетом запевал, и все остальные подхватывали: «Этих дней тревоги, не забыть их никогда, не вернёшь обратно Улетели навсегда-а-а-а!!!» Толпа исчезала за поворотом, постепенно затихали голоса, и только птички чирикали на проводах.
И когда лёгкий сон уже туманил разум, Ленка ныряла под одеяло, пропахшая куревом, разящая винным перегаром, беспрестанно икающая, и прижималась ко мне всем телом. Она пальчиками пробегала по рельефному прессу, её рука опускалась всё ниже и ниже, а я начинал усиленно храпеть или бормотал невнятным голосом: «Левый верхний винт в правую лузу» или «Рикошетом от борта в среднюю». Через минуту она уже спала, дёргаясь всем телом, а я таращился в бледный просвет окна и долго не мог уснуть Что происходит? Куда нас несёт? Почему не радует весна? Почему любовь приносит только разочарования? Почему мне так стыдно за всё, что я делаю?
С одной стороны было весело, а с другой как-то страшновато. Я прекрасно помню, как покатился по февральской наледи под хрустальный звон бокалов, всё было очень легко и просто. «Жизнь приятнее прожигать, чем тянуть эту чёртову лямку. Над собою можно поржать и попрыгать как обезьянка», повторял я дурацкий стишок, опохмеляясь утром в понедельник и выпивая уже в четверг.
Все выходные были пьяные, и я совершенно забыл, что когда-то выбирался по субботам в тренажёрный зал, а по воскресениям на волейбол, но это было в Нижнем Тагиле, а теперь моя жизнь постепенно погружалась в хаос ЕКАТ буквально тонул в наркотиках, захлёбывался в алкоголе и в неуёмном веселье, а я растворялся в гулкой пустоте ночных улиц, подземных переходов, станций метро, в расплывающихся на мокром асфальте огнях светофоров и мерцающих реклам, в переливчатых сотах многоэтажных домов, и прятался от любопытных глаз за пеленой летящего над городом мокрого снега.
Одного крепкого паренька из шоу-балета унесло с двух «паровозов» он рухнул со стула как подкошенный. Его за руки и за ноги отнесли на диван, и я положил ему на лоб мокрое полотенце. Слабоват оказался Вова, а через меня целый «товарняк» проходил, как сквозь туннель. Суточная доза алкоголя росла неимоверно. Мне было страшно, но я не подавал виду. Я убеждал себя в том, что все так живут все пьют, употребляют наркотики, гуляют так, словно мы стоим на краю апокалипсиса. Это нормально сожалеть не о чем. В то время мы редко вспоминали, что у нас есть ребёнок. Нам казалось, что он в надёжных руках, и это была самая чудовищная иллюзия.
В апреле совершенно пропал гормон радости, и ко всему прочему, испортилась погода: беспрестанно шёл дождь. По воскресеньям с похмелья была такая скука, что я не знал, куда себя деть. От одной затяжки сигарета выгорала до самого фильтра, заполняя лёгкие невыносимой горечью. Бутылка пива теряла вкус после двух глотков, и даже немецкая «Bavaria» превращалась в ослиную мочу. По утрам организм отказывался принимать водку. Да что там говорить, я на неё смотреть не мог меня передёргивало.
Чтобы хоть как-то убить время, я шатался по городу задумчиво бродил по аллеям парка в районе ТЮЗА и дома Ипатьевых, согревался коньячком в пустых забегаловках на набережной, с тоской глядел на серый пергамент реки, окутанный весенним ненастьем, и в голове неумолимо всплывал вопрос: «Зачем я живу?»
В мае по всему Екатеринбургу висели растяжки «Новая программа Елены Мансуровой в клубе Малахит». К этому моменту она уже была нарасхват: её приглашали на общегородские мероприятия, на фестивали и конкурсы, и они даже отметились на корпоративе известного банка. А что творилось на каждом выступлении в «Малахите» на верхних ярусах люди переставали жрать и выпивать, вокруг сцены собиралась огромная толпа, жаждущая зрелищ, появление мальчиков и девочек из балета встречали бурными аплодисментами, а когда на сцене появлялась сама примадонна, толпа начинала свистеть и аплодировать пуще прежнего.
После программы к ней подходили поклонники и пытались выразить своё восхищение, это были совершенно разные люди, и свои чувства они выражали по-разному: кто-то интеллигентно, положив правую ладошку на грудь и приседая в глубоком реверансе, кто-то протягивал визитку, кто-то приглашал на свидание, кто-то предлагал денег, а кто-то норовил вымазать пьяными соплями: «Леночка! Ты такая талантливая, такая красивая! Пойдём накатим водки на брудершафт!» Мансурова в любом случае улыбалась и благодарила за добрые слова. Она со всеми людьми, независимо от статуса, вела себя одинаково вежливо, деликатно, без пантов.
За всю нашу совместную жизнь я не встретил ни одного человека, который явно демонстрировал бы своё негативное отношение к Леночке, но как выяснилось, такие люди имеются в любом окружении. Иногда они существуют скрытно и не проявляют своих истинных намерений они подбираются к нам, как постельные клопы, незаметно кусают и пьют нашу кровь. Даже таким милашкам, как моя жена, приходится сталкиваться с человеческой подлостью, лицемерием, злословием, завистью
Ищите врагов среди самых близких подруг и друзей. Если вы кого-то любите, это не всегда вызывает ответное чувство, и это не означает, что вы можете доверять человеку. Самыми вероломными и опасными, как правило, бывают люди, которые располагают к себе окружающих, эдакие обаятельные мерзавцы. Не покупайтесь на их уловки. Не верьте никому.
Где-то в конце апреля за чашкой утреннего кофе Мансурова сообщила мне важную новость:
Ты знаешь, у меня появилась новая подруга. Эта девушка окружила меня таким вниманием и участием, что я просто в недоумении.
Кто это? буркнул я, отхлёбывая из кружки кофе с коньком, где коньяка было больше, чем кофе.
Галина Шагалова.
А это кто?
Арт-директор. Моя непосредственная начальница.
А-а-а-а, эта толстожопая красотка, с глазами, как у грустной лошади.
Лена засмеялась и продолжила перечислять заслуги своего арт-директора:
Она даёт мне любые деньги на костюмы. Прикинь, она даже выделила нам отдельную гримёрку с современной мебелью и хорошим ремонтом. А ещё она распорядилась, чтобы нас кормили бесплатно в «Жаровне» по пятницам и по субботам.
Круто! обрадовался я. А можно к вам на хвост упасть?
Естественно, ответила она. Куда ж тебя денешь?
А ещё, с загадочным видом добавила Эллен, подходит она ко мне вчера на репетиции и говорит: «Елена Сергеевна, зайдите к бухгалтерию, распишитесь за бабки». Я спрашиваю: «Какие ещё бабки? Мы вроде уже всё получили». «Премия, говорит, за то что ваши заслуги превысили наши ожидания Короче, за талант и красоту». Ну я сперва подумала, что кинули какую-то подачку
Сколько? прервал я её пространный нарратив.
Двадцать тысяч.
Что?!
Двадцать кусков, прикинь! Я глазам своим не поверила, когда мне их отслюнявила бухгалтер.
Может, сгоняем летом в Турцию, предложил я.
Поработать, ответила жена, строго подняв кверху пальчик.
Так они стали подругами «не разлей вода». Крупная девушка Галина Шагалова буквально носила маленькую хрупкую Мансурову на руках. Они беспрестанно пили на работе кофе с коньяком, а по вечерам ужинали в ресторанах, естественно, без меня, поскольку в будничные дни я «трубил» на комбинате, довольствуясь обедами в цеховой столовке, а по вечерам лапшой быстрого приготовления с варёными яйцами. Эти так называемые подружки, позабыв о голодных и сирых, обжирались лангустами, жульенами и кордон блю. По телефону она мне все уши просвистела о том, какая замечательная у неё подруга Галина Шагалова.
Угомонись, глупенькая! резанул я в какой-то момент. Ты не знаешь этих людей Это настоящие оборотни. Держи с ними ухо востро. А эта Шагалова Я видел её пару раз, но мне хватило Самая настоящая хитро выебанная сука.
Ну началось! орала моя жена в трубку. Узнаю своего мизантропа! У тебя все люди либо дураки, либо сволочи! Ты даже собственных родителей подозреваешь в том, что они тебя не любят!
Так оно и есть, парировал я. Мама всю жизнь хотела девочку, а папа хотел гения. Вот и получается, что я не оправдал их надежды.
О-о-о, матерь божья! Я не могу тебя больше слушать! Ты натуральный сундук, набитый премудростями.
Сними розовые очки! орал я в ответ. Там тебе не здесь! Это другой город! Там все друг друга едят или ебут!
Н-е-е-е-т! Ты натуральный маньяк!
Поверь мне, деточка, молвил я назидательным тоном, тебя когда-нибудь подставят, и я не удивлюсь, если это будет Шагалова.
Зачем ей это надо? по слогам спросила Лена. Я курица, которая несёт золотые яйца.
Вот в чём ты права, так это в том, что ты действительно курица. Я громко заржал в телефонную трубку, и в моё ухо врезались короткие гудки.
Даже спустя многие годы я вспоминаю эту историю как показательный пример того, что бесплатным бывает только сыр в мышеловках. А ещё эта история является примером эгоцентричного восприятия окружающей среды людям свойственно заблуждаться насчёт того, что на самом деле происходит за кулисой общественного мнения.
Богемная среда это самая настоящая клоака, в которой царят жуткие нравы, а именно: зависть такая ядовитая, что яд кураре на артистов уже не действует; распущенность затмевает эпохальные оргии Калигулы и Нейрона; проповедуются однополые сексуальные отношения, именно «проповедуются» как некий культ для посвящённых; отвратительное злословие; «вежливые» подставы; «великодушные» предательства; крайняя мелочность; экзальтированная истеричность; вечные скандалы и, конечно же, самое утончённое, самое изысканное лицемерие, это далеко не полный список человеческих пороков, характерных для этой «культурной» среды.
Могу про себя сказать, что я далеко не ангел и совершал в своей жизни бесчестные и даже страшные поступки, но для меня для такого архаровца та мерзость, которую я увидел в богемной среде города Екатеринбурга, до сих пор является самым человеческим дном. Наверно, поэтому испокон веков шуты и скоморохи считались падшими, но сегодня на них зарабатывают огромные деньги, и этим всё сказано. Там, где крутятся большие деньги, крутится и Лукавый.
Мансурова любила Екатеринбург, и особенно она любила «Малахит», а я чётко понимал, в какой гадюшник она попала, но Леночка с характерной для всех возвышенных женщин «куриной слепотой» видела только тот спектр, который существует на высоких частотах. В «сумерках» она ориентировалась плохо, и «демонов» она не видела, в отличие от меня. Она вообще старалась не замечать дерьма и плохо разбиралась в его сортах.
И даже я ничего не сказал Ленке после той отвратительной сцены, где Галина Шагалова и Мария Краева на моих глазах вывернулись наизнанку, словно мерзкие инопланетные твари в облике человеческом. Происходило это всё в нашей квартире на улице Испанских рабочих. Как сейчас помню, это были майские праздники девятое или десятое число. К нам в гости завалилась небольшая компания из трёх девчушек: Краева, Шагалова и Кустинская.