Мам, сохраняя остатки терпения, замечаю в трубку. Какого ты к ней привязалась? Займись своими делами
Тебе легко говорить, причитает мать. Отец звонил ей. Поехал следом. А она домой еще не возвращалась. Консьерж доложил, что мимо не проходила. С этой девчонкой никогда не бывает все гладко. Какая-то она проблемная
Выдыхаю, стараясь не нахамить, и краем глаза наблюдаю за Любой. Обхватив себя обеими руками, подходит к огромному панорамному окну. Задумчиво глядит на ночные огни города. А по щекам бегут слезы.
И тут меня накрывает. Какого хрена, вообще?
Мам, да все нормально, убеждаю совершенно спокойным голосом. Люба здесь. Не беспокойся
Где здесь? настороженно ухает мать.
У меня, усмехаюсь с издевкой.
А что она у тебя делает? Тимур, отправляй ее домой. Тебе нельзя сейчас якшаться с кем попало
Спокойной ночи, мам, цежу, обнимая Любу. Утыкаюсь носом в голое плечо любовницы. Уже поздно. Мы ложимся спать.
Кто мы? не унимается маман и даже икает от неожиданности. Подожди, так это
Завтра обсудим, отрезаю грубо.
Я сейчас приду, Тимур! Это какое-то безобразие! Не дай себя опутать
Нажимаю на кнопку отбоя и, услышав трель домофона, быстро возвращаюсь в прихожую. Отключив пиликающее устройство, набираю консьержа.
Ко мне никого не впускать, прошу, стараясь сохранить остатки спокойствия.
Тут ваша мама и Андрей Палыч, бодро сообщает тот.
Пусть валят к себе, отмахиваюсь я и, откинув айфон на стеклянную консоль, медленно бреду к Любе.
И в который раз наслаждаюсь увиденным. На фоне ночного города ее идеальная фигура кажется темной. Жадно зыркаю на длинные ноги и залипаю взглядом на упругих ягодицах.
Люба, шепчу, подходя вплотную. Тяну вниз белоснежную кружевную полоску стрингов.
Зачем ты ей сказал? порывисто спрашивает девчонка. Твоя мама меня не любит.
Не любит? Мягко сказано. Ненавидит подходит больше. Терпит, не желая ссориться с мужем.
Пусть привыкает, зло роняю я и, подхватив Любу на руки, тащу к бассейну.
Я сама! Не бросай! вопит она.
Я тебя никогда не брошу, выдыхаю хрипло и, поставив на ноги, легонько шлепаю по заднице. Нужно освежиться после этой дурацкой свадьбы.
На ходу стаскиваю с себя вещи и, оставшись в костюме Адама, беру любимую за руку.
Прыгаем. На счет три, бросаю привычно.
И когда над моей башкой сходится водная гладь, ощущаю себя самым счастливым сукиным сыном в мире.
Глава 3
Люба
Когда я выныриваю, волосы мокрой паклей свешиваются на бок. Фыркаю, делаю глубокий вдох. И тут же словно стальная стена прибивает меня к бортику.
Тимур!
По радостному лицу сбегают капли воды. Руки врезаются мне в плечи мертвой хваткой, а крепкое колено уже разводит в сторону мои бедра.
Ты счастлив? уворачиваюсь, когда он тянется с поцелуем. Тимур замирает на секунду, обдумывая услышанное.
Абсолютно, Люба! смеется, довольный, и шепчет, проводя по моей щеке пальцами. Я женюсь на любимой женщине. И у нас будет ребенок. Как думаешь, этого достаточно для счастья? обжигает горячим дыханием. Я даже не мечтал никогда. Запрещал себе думать
Я тоже, киваю, глотая слезы. Подпрыгнув, обвиваю руками шею. Лепечу, сбиваясь на плач. Ты мой? Мне и сейчас подумать страшно!
Привыкай, хрипло бросает он и хохочет счастливо. Повторяй ежедневно как мантру.
Сильные руки тут же приподнимают меня, насаживая. Крепкий торс прижимает вплотную к бортику.
Люба, выдыхает Тимур, задавая быстрый темп. Теперь ты моя. Навсегда!
Зажмуриваюсь, чтобы не разреветься. Принимаю любимого, подстраиваясь под его бешеный ритм. И закрыв глаза, пытаюсь остаться в реальности. Просчитываю в голове варианты. Но ни один не сходится.
Для отца я обуза. Альбина меня терпеть не может. Милана, моя единокровная сестра, сегодня вышла замуж и укатила в свадебное путешествие. Мне неоткуда ждать поддержки. Только Тимур моя единственная опора и защита.
«Пацан сказал, пацан сделал», приходит на ум любимая присказка Манучарова.
Да и здравый смысл предлагает не заморачиваться.
«Расслабься. Доверься Тимуру!»
Отпускаю прочь тревоги и волнения. Выгибаюсь дугой, чувствуя, как накатывает дикая эйфория.
Оргазм одновременно накрывает нас с головой. В эти моменты я остро чувствую Тимура. Ощущаю, как спадает напряжение у него в мышцах. Становится спокойным лицо, искаженное гримасой во время страсти. Хищный зверь расслабляется, лишь на минуту становясь ручным котенком. А потом снова обретает прежнюю силу.
Пойдем в постель, ты замерзла, бурчит Тимур, подхватывая меня покрепче. Выйдя из воды, тут же ставит на пол из черного дерева. Тянется к длинной полке, где рядками лежат свернутые полотенца. Быстро разворачивает одно и накидывает мне на плечи.
Кутаясь в теплую махровую ткань, натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Волосы сбились в один жуткий колтун, остатки туши растеклись по щекам.
И в эту женщину влюблен великий Манучаров? Весьма сомнительно, чтобы быть правдой.
Ложись, шепчу я, ладошкой растирая на широкой накачанной груди Тимура капли воды. Мне нужно помыть голову. Иначе утром придется побриться налысо, улыбаюсь невесело.
Только быстро, недовольно бухтит Тимур. Мне без тебя плохо спится.
Постараюсь, приподнявшись на носки, целую Тимура в губы. Тяжелая ладонь отвешивает мне легкий шлепок, придавая ускорение.
Улыбаясь, несусь в ванную. Огромная комната, выложенная черным мрамором, кажется чужой и мрачной. Даже зеркала в темноте отливают зловещими бликами, словно предрекая беду.
Вздрагивая, включаю светильники над раковиной. По комнате сразу разливается мягкий и теплый свет. Включаю еще торшер, стоящий неподалеку от мраморной ванны. И наблюдая, как из широкого никелированного крана в белоснежную емкость хлещет вода, со страхом думаю о завтрашнем дне.
Встречи с папашей и его женой вряд ли удастся избежать. Альбина привыкла переть как танк. И Тимуру ее не остановить. Небось, начнет стыдить, а отец будет смотреть стеклянным взглядом сквозь меня и не проронит ни слова.
Низкий дешевый человек.
Сажусь в ванну и, включив душ, пытаюсь тщательно намочить волосы. Раздираю пальцами липкие пряди и реву от бессилия. Сколько лет прошло, но я до сих пор не могу свыкнуться с папашиным предательством. С тем, как он лихо переступил через мою маму и на всех парах понесся к Альбине.
Говорят, внезапный развод самое ужасное, что может случиться с человеком. Даже смерть не так страшна, честное слово!
Вот еще полчаса назад наша семья мирно ужинает на кухне. Мама, смеясь рассказывает, как прошел день. Отец жует отбивную и довольно кивает. А потом моет посуду, чмокает маму в висок и говорит как ни в чем не бывало.
Я ухожу, Юля.
Мама сначала не понимает. Застывает около открытого холодильника с кастрюлькой в руке.
Куда? спрашивает, улыбаясь. Люба уже погуляла с Тобиком
К Альбине, отрывисто бросает отец и, совершенно меня не стесняясь, добавляет грубо. Она ждет ребенка. Уже извелась вся. А ты тут сама справишься.
Как? Почему? вздыхает мама, оседая на пол вместе со злосчастной кастрюлькой.
Только не начинай, морщится отец. Мы уже все решили
Кто мы? охает она, сидя на полу в кухне. И до меня тогда не сразу доходит, что у нее отказали ноги, и она просто не может подняться.
Я и Альбина, презрительно бросает отец и, не взяв ничего из вещей, напоследок хлопает дверью.
Я много раз в голове прокручиваю эту сцену. Стараюсь не забыть ни малейшей детали. И каждый раз вспоминаю, как тяну маму.
Давай, поднимайся! Пожалуйста! плачу от бессилия.
Ноги. Я не могу, Любочка. Позвони бабушке, пожалуйста!
Бабушка вызывает скорую, которая, разрезая сиреной засыпающий город, увозит маму прочь от меня.
Только бы она поправилась, реву тоненько, уткнувшись в грудь деда. Сильные рабочие руки несмело прижимают меня к себе.
Все обойдется, Любушка, шепчет он растерянно. Гладит по голове. Пытается отвлечь от печальных думок какой-то очередной байкой. И мне, шестилетней девчонке, от его чуть хриплого голоса и от знакомого, въевшегося под кожу запаха крепких сигарет на душе становится легче.
Ты там уснула, что ли? слышится от двери недовольный голос Тимура. Сколько можно, Люба? Я тебя жду.
Вздрагиваю, словно меня застали на месте преступления. Сколько времени я так просидела? Десять минут или два часа? Трудно сказать. Смаргивая слезы, без зазрения совести пялюсь на голого Манучарова. Накачанный торс с кубиками, длинные крепкие ноги, широкая грудная клетка.
Да куда там мраморному Аполлону до моего Тима?! Если кто и похож на настоящего древнегреческого бога, так только он!
Ни минуты не сомневаясь, Тимур залезает ко мне в ванну.
Это какие-то ритуальные омовения? спрашивает, усмехаясь.
Никак промыть не могу, жалуюсь, протягивая сквозь пальцы мокрую блондинистую прядь.
Давай помогу, предлагает Тимур и, забрав из моих пальцев головку душа, заговорщицки шепчет. Ты мне доверяешь?
Глава 4
Тимур
Больше всего на свете я терпеть не могу вот эту мраморную ванну на бронзовых львиных лапах. Узкая выпендрежная зараза, хоть и произведение искусства! Любе она запала в душу с первого взгляда. Аж вскрикнула, когда в каталоге увидела. Я и купил, желая порадовать.
А как же конспирация? вскинулась тогда моя умная девочка. Твоя мама сразу обо всем догадается.
Да, Альбине Манучаровой трудно навесить лапши на уши. Она прекрасно знает цену такой эксклюзивной вещи, которая Любе даже со скидкой не по карману.
Вот и пришлось установить у себя. Хотя сам предпочитаю двухместное джакузи. Но в нем я хоть помещаюсь полностью! А здесь колени торчат над бортиком. А спина затекает от неудобного наклона мраморных стенок.
Но чего ни вытерпишь ради любимой. Оттащить бы ее в джакузи и там хорошенько покувыркаться. Хотя за окном ночь, и с утра навалится много дел. Поэтому пока не затекла спина, нужно промыть Любины мягкие как шелк волосы и отнести ее в постель.
О коленях я стараюсь не думать. Меня сейчас больше волнует другая, более напряженная часть тела.
Люба сидит между моих ног. Трется спиной о мою грудь и пытается руководить процессом.
Не ерзай, шепчу угрожающе. Зарываюсь пальцами в мыльные от шампуня пряди. Осторожно массирую голову.
Сейчас улечу, шумно выдыхает Люба.
Подожди, птичка, смеюсь я. А то полетишь в мыле.
Конечно, лениво тянет она и, стащив с волос немного пены, мажет мне колени. А головой ведет по плечу. Тебе не мешало помыться!
Я такой грязный, Люба? хохочу, намыливая девчонке грудь и живот. Сейчас я кого-то помою, как маленькую!
Нет, мужчина, отмахиваясь от моих рук, довольно фыркает она. Мы договаривались только на мытье головы. Быстро отстраняется и, выскочив из ванны, на цыпочках бежит в душевую, оставляя после себя лужицы на полу.
Не упади! ору, подрываясь с места.
С трудом выбираюсь из мраморной пыточной и на затекших ногах бреду следом.
Ты как старый дед хромаешь, веселится Люба, становясь под тяжелые струи африканского душа. Иди сюда, Тимур. Помою тебя, как малыша.
Да что ты, девочка? рыкаю, прижимая ее к мраморной стене. От меня не убежишь
Я и не собираюсь, Люба показывает мне язык и, обвив руками шею, а ногами торс, зарывается пальцами в волосы. Тиму-у-ур, мур-мур-мур, напевает довольно.
Никто и никогда не произносит мое имя как она. Да я с ума схожу, когда слышу это мурчание. И готов просто сдохнуть от счастья.
Какой срок? спрашиваю, когда, вернувшись в постель, Люба укладывается поудобней в кольце моих рук.
Восемь недель, приподнимается она на локте.
Спи уже, довольно чмокаю в нос. И сам закрываю глаза.
Но сон не идет. Прислушиваюсь к дыханию Любы. Моя девочка спит после долгого дня. И боюсь пошевелиться, чтобы не разбудить. Осторожно кладу руку на живот и пытаюсь осознать новую реальность.
У нас будет ребенок. Как вообще в плоском накачанном Любином животике умудрился поселиться малыш? Какой сейчас он? С семечку или с горошинку? И как женщина ощущает, что уже не одна?
От наивных вопросов кружится голова. Улыбаюсь собственным мыслям. Представляю, как возьму на руки новорожденного сына или дочь. Как наконец-то смогу во всеуслышание назвать Любу своей
И неожиданно вижу перед глазами разгневанную морду Рината Алимова. Дергаюсь от неожиданности и, осторожно переложив любимую, сажусь на кровати. Тру лицо, переносицу, пытаясь понять, какого хрена мне привиделась эта злая гиена. Неужели что-то пронюхал? И готовится к войне.
«Нет! Откуда? отмахиваюсь от глупых мыслей. Я сам только узнал. Еще никто ни о чем не догадывается!»
Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Нужно что-то решать! И побыстрее!
Осторожно поднимаюсь с кровати и, ступая босыми ногами по теплому деревянному полу, на ходу накидываю халат. Бреду в кабинет и, открыв в ноутбуке программу «Мастер Майнд», начинаю рисовать самую простейшую схемку. В центре большой квадрат «Алимов», рядом поменьше «Лейла». Напротив каждого пишу вопросы. Любые, которые приходят в голову. Уже к утру понимаю, как мне действовать.
Основной план прост, как труселя за рупь десять. Прийти к Алимову. Подарить крупный бриллиант каратов так на двадцать. Старик ценит хорошие камни. Повиниться, как перед родным отцом. Люди такого уровня любят, когда к ним приходят с поклоном.
А пока я буду низко кланяться и строить из себя блаженного идиота, мои безопасники накопают компромат на самого Алимова и его чудесную внучку. Меня не интересует, кого убил этот упырь. Народу в девяностые полегло немало. Но ничего не удалось доказать. Только ленивый в те годы не читал расследования журналистов-правдорубов. Но они со временем повывелись. Тон в статьях стал более благожелательный, а в текстах появились недомолвки и странные намеки. А сам Алимов в одночасье стал уважаемым человеком, примерным семьянином и лучшим предпринимателем области.
Мне же его боевое прошлое по барабану. Тут важнее знать, есть ли какие-то слабости или внебрачные дети у старого крокодила. И на это давить. Как на болячку в спарринге. Разжалобить вряд ли удастся. А вот задеть за живое скорее всего получится.
А кто не без греха?
Плюс еще Лейла! Жирный такой плюс.
Нужно выявить полный круг общения. Интересно, участвует ли она в отвязных вечеринках, больше известных как вписки? Покуривает ли втихаря травку? Кричит ли на слуг? Или страдает энурезом? Сейчас важна каждая мелочь, способная расторгнуть помолвку.
Потираю лицо, стараясь сосредоточиться на главном и, достав из сейфа ключи, иду в хранилище. Вполне вместительная комната расположилась за фальшивой панелью книжного шкафа.
Только вот о ее сосуществовании не знает никто, кроме Любы и Марата. Двое людей, которым я доверяю свои жизнь и сердце.
Глава 5
Люба
Я просыпаюсь одна в пустой постели. Укутываюсь в шелковую простыню и бреду по огромной квартире искать Тимура. Ежедневный наш ритуал. У Манучарова дикая работоспособность. Четыре часа сна ему обычно достаточно. А я люблю поспать подольше. Вот и приходится потом искать по всем комнатам.
Тимура я застаю в хранилище. Заглядываю в приоткрытую сейфовую дверь, на которой болтается другая, с книжными полками.
Ты как Кощей, с утра над златом чахнешь? смеясь, обнимаю сзади.
Выбираю камешек для колечка, весело ухмыляется Тимур, поворачиваясь ко мне. Впивается в губы сладким поцелуем. Таким долгим и томительным, что я забываю сразу обо всем.
Отодвинув в сторону плоскую коробку, отделанную черным бархатом, где в своих ложах покоятся бриллианты, Тимур подхватывает меня на руки. Сажает на стол из дерева венге. И медленно, словно со статуи, спускает с плеч простыню.