Какого черта все это значит? прорычал Ахилл, и от его голоса у нее затвердели соски и заныло внизу живота.
Этот голос заводил ее, несмотря на то, что он только что разозлил ее несправедливым обвинением, что она обращается с ним как с животным.
Постойте. Она отхлебнула пива, ожидая, пока принесут его выпивку. И только тогда она подалась вперед и встретилась с ним глазами. Она была черной? Когда он уставился на нее непонимающим взглядом, она пояснила: Та женщина, из-за которой вы так относитесь ко мне? Она была черной?
Он нахмурился еще сильнее.
Какого черта? Вы что, на самом деле обвиняете меня в расизме?
Она скрестила ноги и склонила голову набок.
Если сапог по ноге
Женщина, я знаю, что здесь слишком темно, чтобы увидеть это, но у меня не белая кожа. Моя мать была с Гавайев.
Ну разумеется, она сразу заподозрила в нем полинезийскую кровь. Об этом кричали его высокий лоб, выдающиеся скулы, красивейшие полные губы, густые темные волосы и кожа, поцелованная солнцем и ветром.
Но в настоящий момент она сосредоточилась на слове «была».
Это слово было наполнено горечью, и у нее сжалось сердце от сочувствия его горю, его потере.
А ваш отец?
Мой отец был подонком.
Его лицо потемнело, и это тоже эхом отозвалось в ней.
Она кивнула.
Вы не женоненавистник. Точнее, вы не испытываете ненависти ко всем женщинам. Потому что когда я только пришла сюда, вы с татуированной барменшей практически пожирали друг друга глазами. Значит, дело во мне. Что-то во мне выводит вас из себя с того момента, как я села рядом и открыла свой рот.
Он ничего не сказал, но опрокинул свой стакан с виски.
Может, дело в татуировках? Мика постучала пальцами по стойке бара. Но вы же не знаете, может быть, под этим брючным костюмом я вся покрыта рисунками? И тут до нее дошло, и она выпрямилась. Вот оно что? Брючный костюм. Вы решили, что я намерена пуститься во все тяжкие?
Он по-прежнему молчал. Не стал подтверждать ее догадку.
Но и не опровергал.
И это причинило ей боль. Хотя он был совершенным незнакомцем, и она даже не знала его фамилии.
Вы совсем меня не знаете, прошептала она.
Тогда расскажите мне, зачем вы пришли сюда. Он оперся локтем о стойку бара и наклонился к ней. Она уловила исходивший от него запах хвойного леса. И на этот раз не лгите, добавил он мягко, что менее наблюдательный человек счел бы за доброту. И этот человек был бы идиотом.
Ей хотелось сказать ему, чтобы он катился к черту. Она не обязана отчитываться перед ним, он этого не стоит.
Но в глубине души ей хотелось нет, ей было необходимо доказать ему, что он заблуждается на ее счет. Ей хотелось поделиться с этим мужчиной, которого она больше никогда не увидит, тем, чем она не могла бы поделиться ни с кем другим. Может быть, именно потому, что она его больше не увидит. Он не сможет использовать ее откровения против нее. Не сможет назвать ее неблагодарной или неверной.
Ей необходимо было быть честной. Хотя бы раз в жизни быть честной с кем-то и с самой собой.
Моя семья, выпалила она прежде, чем успела подумать. Я прячусь от моей семьи.
Мика могла рассказать ему гораздо больше. О том, как с той минуты, когда приземлилась в аэропорту, родители непрерывно звонили ей с требованием срочно ехать к ним, чтобы присутствовать на званом ужине. И их не волновало, что она устала после восьмичасового перелета и недели деловых переговоров. Никто не сказал ей «рады видеть тебя», или «мы по тебе скучали». Просто потребовали, чтобы она срочно приехала к ним, потому что у них нечетное количество гостей за столом, а Дженет Холловей привела с собой сына, который занимается инвестициями. «И пожалуйста, приведи себя в порядок и, ради бога, не смущай гостей рассказами о своей скучной работе» вот все, что ей сказали.
Она могла рассказать ему, что ее родители не остановятся перед тем, чтобы отправить за ней своего дворецкого, так что она решила спрятаться в баре.
Но Мика ничего этого не стала говорить ему. И уже пожалела о своих опрометчивых словах.
Выражение лица Ахилла не изменилось, но в его глазах вспыхнул огонь. И эмоции в его глазах превосходили простое сочувствие.
Я тоже.
Мика уставилась на него в шоке. Два простых слова. Но они сказали ей о многом.
В его глазах было чувство единения, чувство сострадания и поддержки.
Кто бы мог предсказать, что мы встретимся здесь?
Она поддалась искушению, которое мучило ее с первой минуты, когда увидела его. Протянув руку, она взяла прядь его длинных шелковых волос и потерла их между указательным и большим пальцами. Ее ладонь чесалась от желания пощупать его густую бороду. Она услышала, как Ахилл втянул воздух в легкие, но не отстранился. Вместо этого он пристально смотрел ей в глаза. Она отпустила его волосы и отодвинулась. Взяв свое пиво, она промочила пересохшее горло.
На нейтральной территории, добавила она дрогнувшим голосом, но пытаясь придать ему непринужденность.
Ахилл тоже поднял кружку и отхлебнул пива. Повисло напряженное молчание, а потом он поднял одну бровь и сказал:
Да, это удивительно, особенно учитывая, что вы считаете Дэниела Крейга лучшим Джеймсом Бондом, чем Шон ОКоннери.
Она фыркнула:
Я не откажусь от своих слов.
Ахилл покачал головой:
Это просто святотатство.
Мика рассмеялась и, когда его красивые губы изогнулись в улыбке, мысленно записала очко в свою пользу. Она была деловой женщиной и весьма успешной, пусть даже ее родители отказывались признать это.
Но в эту минуту все ее успехи померкли по сравнению с одной слабой, неохотной улыбкой.
О да, она явно запала на него.
И ей хотелось большего.
Она не смогла отбросить эту мысль, которая уже пустила корни в ее душе. Ее сердце бешено колотилось. А возбуждение, охватившее ее, не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала когда-либо ранее.
Впервые за двадцать девять лет ей захотелось броситься в огонь и сгореть в нем.
Вы снова пялитесь на меня.
Верно. Она скрестила ноги и по его взгляду поняла, что это не ускользнуло от его внимания. Вероятно, он знал также, почему она сделала это. Но это движение не утихомирило сладкую боль, которая скрутила ее внутренности. Это все еще беспокоит вас?
Это зависит
От чего?
От того, почему вы делаете это.
Мика облизнула губы и почувствовала, как ожили все ее нервные окончания, даже те, о существовании которых она не подозревала. И снова в его глазах мелькнуло понимание, и его взгляд остановился на ее губах. В ней вспыхнул огонь, который буквально приварил ее к стулу. То, чего он мог достичь одним взглядом Господи Иисусе, это было просто нечестно.
Потому что на вас приятно пялиться. Не делайте этого, потребовала она, чувствуя, как он напрягся, а глаза его потемнели. Она чуть не застонала от чувства неудовлетворенности, которое охватило ее, и вместо этого заставила себя рассмеяться. Это просто смешно. Вы должны быть снисходительны, ведь вы совсем не знаете меня, а я не знаю вас. А вы вы весь Она махнула рукой. Вы слишком
Слишком что?
Его тело не расслабилось, лицо было по-прежнему непроницаемым, но его голос
Дрожь пробежала по ее телу. Ее дыхание остановилось. Грудь заныла. Она сжала бедра. Можно ли было достичь оргазма только при звуке голоса? Она, наверное, была первой, кому это почти удалось.
Слишком Мика развела руки на ширину его плеч. Слишком большой. Она выдохнула и опустила руки. Слишком красивый, пробормотала она с дрожью в голосе, которую не смогла побороть. Слишком гордый. В вас есть
Огонь. Опасность. Страсть.
Столько страсти! И секс. Обещание горячего секса, который мог сжечь ее и оставить только пепел после себя.
Она впилась ногтями в ладонь.
Вы слишком напряжены.
Ахилл молча смотрел на нее. И она изо всех сил старалась не ерзать под его пристальным взглядом. Старалась оставаться неподвижной, когда он наклонился к ней. А потом его дразнящий древесный запах окутал ее.
Мика, идите сюда!
Ей следовало бы возмутиться, ей следовало бы почувствовать себя оскорбленной его приказным тоном. Следовало бы. Но нет. Вместо этого груз, о котором она не подозревала, упал с ее плеч. И ее дыхание стало свободным. Потому что, когда Ахилл схватил ее за лацканы пиджака, сминая тонкий шелк, и притянул к себе, она перестала быть Микой Хилл, деловой женщиной, руководящей несколькими департаментами, Микой Хилл, старшей дочерью Лоренса и Чериз Хилл, которые отличались финансовой безответственностью и нереалистичными ожиданиями.
Она стала просто Микой, ранимой женщиной, которая хотела забыть обо всем. Которая могла забыть обо всем и расслабиться. Только один лишь раз.
Так что когда Ахилл притянул ее к себе, она охотно позволила ему сделать это, пока их лица не оказались на расстоянии дюйма друг от друга. Огонь, горевший в его глазах, буквально обжигал ее кожу.
В такой близи она могла рассмотреть веснушки, покрывавшие его щеки. Эти маленькие коричневые пятнышки должны были бы смягчить его суровое лицо. Но нет, странным образом они лишь подчеркивали его брутальность.
И ей страстно захотелось коснуться этих пятнышек кончиком языка.
Что? прошептала Мика.
Скажи это снова. Ахилл отпустил ее пиджак и провел на удивление нежными пальцами по ее горлу. Я хочу узнать вкус лжи на твоих губах.
Ее пронзило жгучее желание.
Боже, как ей нравилось это!
Если она не будет осторожной, это желание далеко заведет ее.
Думаешь, я притворяюсь? прошептала она.
Ахилл мрачно посмотрел на нее:
Мне все равно.
Мика моргнула, не зная, как отнестись к его словам.
Почему?
Потому. Он поднял руку и провел большим пальцем по ее полной нижней губе. Я хочу оказаться внутри тебя. Хочу забыться в твоих объятиях. Его взгляд упал на ее бедра. Я хочу этого больше, чем я ненавижу твой костюм.
Ни один мужчина еще никогда не разговаривал с ней так. И его слова только раздули пламя, охватившее ее. Она не сторонилась мужчин. Даже получала удовольствие от общения с ними. Но никогда еще не чувствовала себя такой желанной. Такой живой. Словно она была необходима ему, как еда, как вода, как кислород
Она знала, как выглядит. Знала, что ее связи, ее имя, ее происхождение были такими же соблазнительными, как ее лицо и ее тело. Иногда даже более соблазнительными.
И тем не менее этот мужчина хотел ее, ничего не зная о ней. И это усиливало ее желание.
Она не анализировала свое влечение к нему. Просто приняла его.
Более того. Ей страстно хотелось отдаться этому влечению.
Итак Вы готовы оплатить ваши счета?
Мика выпрямилась и повернула голову. Барменша, прищурившись, смотрела на нее. Ахилл медленно отстранился с таким видом, будто ничего не произошло.
Да, сказал он. Я оплачу оба.
Затем полез в карман джинсов за бумажником.
Но нет необходимости
Он бросил на нее мрачный взгляд.
О нет, есть. Снова повернувшись к барменше, достал несколько банкнот и положил их на стойку. Это за нас обоих. Сдачу оставьте себе.
Поднявшись со стула, Ахилл протянул Мике руку ладонью вверх. Несколько долгих мгновений она смотрела на эту большую руку с длинными пальцами и аккуратно постриженными ногтями. Она собиралась вручить ему не только свою руку. Но и свое тело. Свое удовольствие. Свою безопасность.
И все это вручала мужчине, с которым была знакома менее трех часов.
Это было сумасшествие. Нелепость. Это было так не похоже на нее
Но она положила руку на его ладонь и переплела его пальцы со своими.
А когда он поднял ее со стула, ее груди оказалась прижатыми к его груди, их бедра соприкоснулись, и она почувствовала, как его твердый член уперся ей в живот.
Мика закрыла глаза, чувствуя, как под напором сумасшедшего желания отступают все сомнения.
Дай мне услышать это. Его свободная рука обхватила ее за талию и крепко сжала. Позволь этому хорошенькому ротику сказать, что это то, чего ты хочешь.
Если ты ожидаешь, что я расплачусь от раскаяния утром, можешь быть спокоен. Никаких сожалений, Ахилл. Она сделала глубокий вдох и склонила голову набок, разглядывая его. А сейчас, если ты отпустишь меня, мы сможем убраться отсюда. Я могу снять номер в твоем отеле на сегодняшний вечер.
Вечер? недоверчиво спросил он. С какими импотентами ты делила кровать, если тебя устраивал только вечер? В его голосе прозвучало бесконечное презрение.
Может быть, ей следовало смутиться при виде его удивления. Но то, что он казался обиженным за нее и сердитым на мужчин, которые так мало давали ей, смягчило ее реакцию на его слова.
Думаю лучше закончить этот разговор, чтобы мы могли выбраться отсюда наконец и пойти искать такси.
Он издал звук, который был не то смехом, не то ворчаньем.
И от этого звука у нее сдавило грудь.
Этот звук был похож на предупреждающий знак на неосвещенной дороге.
Но, позволив ему увести себя из бара, она проигнорировала это предупреждение.
Глава 3
Впервые после того, как Ахилл поселился в роскошном пятизвездочном отеле, он порадовался, что его разместили с такой помпой. И хотя его смущали стеклянные окна, тянувшиеся от пола до потолка, Мика, несомненно, оценит вид, который открывался из них.
Что она подумала бы о его лачуге? Или о горах, окружавших ее? Она смогла бы оценить эту красоту? Или тишина, одиночество и отсутствие удобств наскучили бы ей за первые же пару дней?
Ахилл мысленно покачал головой. Почему ему в голову приходят такие вопросы? Они бессмысленны, потому что все это Мика в его номере, секс, который сейчас случится, все это не продолжится после сегодняшней ночи.
Но сегодняшняя ночь принадлежит им.
И с того момента, как Мика поднялась с барного стула, подтверждая все его догадки относительно ее роскошного тела, он проникся благодарностью ко всем богам как христианским, так и языческим.
Она прошла через гостиную в столовую, и в свете хрустальной люстры ее волосы цвета меда вспыхнули. Его голодный взгляд скользил по ее крутым бедрам, упругой попке, стройным полным ногам. И когда она сбросила пиджак и повесила его на спинку стула, его завороженный взгляд упал на обтянутую тонкой материей полную грудь. Он сжал руки в кулаки. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы представить, каким упругим и в то же время нежным было ее тело.
Как животное, почуявшее самку, Ахилл пошел следом за ней. Но не для того, чтобы дотронуться, хотя желание сделать это было почти непреодолимым. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее. Потому что, как бы он ни боролся с этим, ее красота завораживала его. Темно-карие глаза с густыми ресницами были, казалось, полны тайн, и в то же время в них была искренность и ранимость. Высокие скулы, аристократический нос, упрямый и в то же время нежный подбородок и губы, такие чувственные, что он не мог оторвать от них взгляда. Не мог перестать представлять себе, что с ним могут сделать эти губы
Хочешь, я избавлюсь от одежды, чтобы она не напоминала тебе о том, кто я? Это облегчит твою задачу? спросила Мика, отворачиваясь от окна и начиная расстегивать пуговицы на своей почти прозрачной блузке.
Она сказала это игриво, но Ахилл уловил в ее голосе напряженность и неуверенность. И он был обязан рассеять все ее сомнения. Им было не место здесь, в этом номере, в эту ночь.
Вот что ты думаешь? Он приблизился к ней и склонил голову набок. Взяв двумя пальцами ее тугую кудряшку, он потянул за нее и увидел, как пламя вспыхнуло в шоколадных глазах, а чувственные губы приоткрылись. Ты думаешь, что можешь раздеться, и не будешь напоминать мне о чем? О том, какая нежная и мягкая у тебя кожа? Он провел пальцем по ее атласной щеке. Или о том, какой у тебя сексуальный голос и аристократический выговор?