Критерии авторитета
Люди, склонные к вызывающему поведению, смотрят на отношения в духе доминирования/подчинения. Они считают, что возразить кому-то значит возвыситься, а подчиниться унизиться.
Я считаю, что достойным уважения, «крутым» можно считать поведение, соответствующее 2 критериям:
1. «Круто» это когда ты чем-то рискуешь.
2. «Круто» это когда ты отстаиваешь свои интересы.
Исходя из этих 2 критериев, дерзить учителю не «круто». Потому что подросток ничем не рискует в этой ситуации. И в этом для него нет никакой пользы.
Также в отказе прививаться от ковида нет ничего, что было бы поводом для гордости. Люди ничем не рисковали, когда эта вакцинация носила добровольный характер. Отказ от вакцинации достоин уважения лишь в том случае, если человек решил поменять работу, потому что в его нынешней профессии вакцинация обязательна.
Свои интересы
Из двух критериев авторитетного поведения более важен второй: отстаивание своих интересов. Риск сам по себе никакого смысла не имеет. Всегда более значим вопрос, ради чего я рискую?
В книге Марио Пьюзо «Крестный отец» есть очень показательная история. Вито Корлеоне занимался продажей оливкового масла в Нью-Йорке. Для перевозки масла он содержал небольшой парк грузовиков. После принятия в США «сухого закона» к нему обратились с предложением перевозить на его грузовиках нелегальный алкоголь. Рассуждал в этой ситуации будущий король преступного мира так:
«Осмыслив перспективы, Вито Корлеоне решительно перебросил все свои фургоны с доставки масла на перевозку спиртных напитков. Его не смутило ни то, что отныне он вступает в противоречие с властью, ни то, что в предложении итальянских контрабандистов лестные условия подкреплялись тщательно замаскированными угрозами. Вито Корлеоне умел уже тогда не принимать угрозу за оскорбление и не переводить разговор на личности. Не стоило обижаться на бестактность, если маячила выгодная сделка. К тому же, при ближайшем рассмотрении, угрозы выглядели несерьёзными, и компаньоны-контрабандисты только уронили себя в его глазах, прибегнув к дурным методам. Надо будет просто иметь в виду, на что они способны, и поразмыслить об этом на досуге».
Вито Корлеоне был очень эффективным человеком, потому что всегда думал о своей выгоде. Вопрос, подчиняется он кому-то или противится, не принимался в расчет. Тем более, что рисковал он в любом случае: вступал в конфликт либо с властями, либо с контрабандистами.
Ещё один интересный пример заботы о своих интересах есть в фильме «Сволочи» (Александр Атанесян, 2006). Там по сюжету из малолетних преступников готовили диверсантов. Помимо прочего их учили навыкам скалолазания. Один из ребят предложил другому соревнование:
Давай замажем: кто доверху быстрее. Ты же вор авторитетный, проигрывать не захочешь.
Я поэтому и в авторитете, что с дураками в очко не играю. Понял?
После этого инициатор спора отцепил страховочный трос и спешно полез вверх по скале. Через несколько секунд он сорвался и разбился насмерть.
Итого: один мальчик рисковал, второй заботился о своих интересах. Авторитетом среди детей-уголовников пользовался именно второй. Риск сам по себе не имеет никакого смысла и, следовательно, не заслуживает уважения.
Мы живём во взаимозависимом мире. Любое наше решение выгодно каким-то людям и не выгодно другим людям. Поэтому всегда можно сказать, что мы действуем в чьих-то интересах и, наоборот, действуем против кого-то.
В этих условиях самая разумная стратегия не беспокоиться о том, чтобы выглядеть хорошо, а беспокоиться о достижении своих целей. Не нужно плыть по течению; не нужно плыть против течения; нужно плыть туда, куда нужно плыть.
Опыт
Лекарством от надменности является опыт. Опыт защиты своих интересов в конфликте имеет два следствия: человек становится более уверенным и одновременно более скромным. Победы дают уверенность в своих силах, поражения скромность и осторожность.
Регулярное участие в конфликтах означает регулярные поражения. Если вы никогда не проигрываете, значит, вы никогда не рискуете. Риск означает неопределенность результата.
Отсутствие опыта защиты своих интересов также приводит к двум результатам: неверию в свою способность что-то изменить, с одной стороны; и надменности, с другой.
Легко выглядеть «крутым», когда ты ничего не сделал
Опыт войны
Опыт или его отсутствие могут быть характерны не только для отдельных людей, но и для целых поколений. Так начало Первой мировой войны было воспринято жителями Российской империи с ликованием: неопытные люди верили в быструю триумфальную победу над Германской империей. А начало Великой Отечественной было воспринято гражданами СССР с огромной тревогой. Это вполне естественно. В 1941 году многие граждане СССР помнили Первую мировую и Гражданскую войны, они знали, что в войне нет ничего забавного, что война совсем не повод для радости, что прошлую войну с Германией они проиграли.
Прошло 75 лет после окончания Великой Отечественной войны. Общество теперь, как и в начале XX века, состоит большей частью из людей, лишенных опыта военной жизни. Среди них огромное число склонно к безумной браваде в стиле «можем повторить». Что вы можете повторить? 27 миллионов погибших советских граждан? Миллионы инвалидов? Разрушенные дома?
Поэтому за одного битого двух небитых дают. Пока неопытные ребята с довольными лицами клеят на машины наклейки «можем повторить», опытные в это время безо всякой радости на лицах окапываются.
Угроза и действие
Вот история из мирной жизни о влиянии опыта на проявление надменности и осторожности.
В образовательной организации, где я работал, с определённого момента стали нарушаться некоторые права педагогических работников. Коллектив был возмущён и обратился к директору с групповым письмом. Педагоги требовали вернуть права и угрожали судом.
Я был, кажется, единственным из четырёх десятков педагогов, кто отказался подписать коллективное письмо в адрес директора. Я в целом был согласен с содержанием письма и разделял требования коллег. Но я не мог подписаться под угрозой, потому что угрожать это очень грубо, а я человек вежливый, можно даже сказать интеллигентный. Кроме того, я не планировал в тот момент подавать в суд на работодателя. И у меня не было никакой уверенности, что инициаторы этого письма исполнят свою угрозу и подадут в суд на организацию. Обычно люди, которые угрожают судом, не знают, что такое суд, где он находится, что туда нужно подавать, в какой форме, в какие сроки и в каком размере платить госпошлину за обращение в суд. А пустая угроза это не только грубо, но и глупо.
Я в это время уже имел большой опыт судебных разбирательств: и в гражданских, и в уголовных, и в административных делах. Участвовал в разных процессуальных статусах: истец, ответчик, заявитель, представитель, специалист. Благодаря этому опыту я знал, что в суде нет ничего страшного: это вполне цивилизованный способ выяснения отношений. Но и ничего забавного в суде тоже нет: нельзя направо и налево разбрасываться угрозами обращения в суд. Подать заявление в суд много ума не надо. А вот выиграть суд гораздо сложнее. Или, как говорят юристы, не говори гоп, пока судебный пристав не исполнил решение.
Директор на пафосное письмо коллектива ответил презрительным отказом. В суд, как я и предполагал, никто не обратился, хотя угрожали все.
Я же тем временем решил, что нужно побороться за свои права, и составил исковое заявление в суд. Перед его подачей я предложил коллегам подписать мой иск. Согласился всего один! Остальные отказались, признавшись, что они не готовы к такому серьёзному конфликту с администрацией.
Несколько месяцев судебных тяжб закончились моим полным поражением. Суды и первой, и апелляционной, и кассационной инстанций оставили мои требования без удовлетворения.
После этого трудового спора с работодателем я стал ещё осторожней относиться к судам, я стал лучше понимать ограниченность этого способа борьбы в такого рода делах и особенности нашей судебной системы.
У моих коллег, судя по надменной угрозе директору, не было опыта судебных разбирательств. И после моего конфликта с работодателем в суде у них опыта не прибавилось, потому что они уклонились от участия в этом судебном разбирательстве.
Активность
Конечно, вступать в конфликты трудно. А часто и не нужно. Но жить значит быть среди людей, а быть среди людей значит бороться. У Ивана Бунина на эту тему есть замечательное стихотворение:
Не пугай меня грозою:
Весел грохот вешних бурь!
После бури над землею
Светит радостней лазурь,
После бури, молодея,
В блеске новой красоты,
Ароматней и пышнее
Распускаются цветы!
Но страшит меня ненастье:
Горько думать, что пройдет
Жизнь без горя и без счастья,
В суете дневных забот,
Что увянут жизни силы
Без борьбы и без труда,
Что сырой туман унылый
Солнце скроет навсегда!
Обычно взрослые не только себя лишают ценного опыта, но и активность детей пресекают. Например, один девятиклассник не сдал два ОГЭ из четырёх и, следовательно, не получил аттестат. Педагоги и родители решили оставить его на второй год и принуждали его ходить в школу на все уроки. Такое решение объяснялось просто: чтобы был под присмотром. При этом он уже был аттестован по всем предметам девятого класса и оценки ему не выставлялись. Также учителя жаловались на его вызывающее поведение и отчитывали его на совете профилактики.
Иван Грозный в 17 лет правил царством и возглавил первый поход на Казань. А этому 16-летнему парню говорили, что он должен сидеть возле учительской юбки с одной целью сидеть возле учительской юбки.
У взрослых нередко парадоксальная позиция. Мы хотим, чтобы дети были самостоятельными, ответственными, уверенными и активными, когда они вырастут; но, пока дети маленькие, мы хотим, чтобы они были послушными, пассивными и не привлекали наше внимание. Как пассивный ребёнок может превратиться в активного взрослого?
По моей рекомендации этот ребёнок ушёл из школы на семейное образование, чтобы найти работу и в свободное от работы время самостоятельно готовиться к этим двум экзаменам.
Не лишайте ни себя, ни детей опыта борьбы и труда.
Раздел 2. Воспитание
Легко в учении легко в жизни
Александр Суворов говорил: «тяжело в учении легко в бою». Смысл афоризма понятен: хорошо подготовленному солдату в бою легче, чем плохо подготовленному.
Однако часто разумная идея Суворова доводится до абсурда: тяжело значит эффективно; тяжело значит хорошо; чем тяжелее, тем лучше. Представление о тяжести как о благе выражается во многих распространённых убеждениях:
меня в детстве били, и я вырос хорошим человеком, поэтому и своих детей я воспитываю максимально сурово, чтобы выросли молодцами;
страдания и трудности делают человека умней;
художник должен быть голодным;
всё, что нас не убивает, делает нас сильней;
страдания облагораживают человека.
Давайте проанализируем представления о неприятностях как о благе. Так ли уж прекрасны трудности, как нам о них рассказывают?
Насилие не облагораживает
Одна из самых пагубных идей заключается в том, что жёстким и грубым обхождением можно вырастить хорошего человека. Родители высказывают эту идею очень убеждённо, потому что она соответствует их опыту: «меня в детстве били, и я вырос хорошим человеком, поэтому и своих детей я воспитываю максимально сурово, чтобы выросли достойными людьми».
Когда явления существуют вместе, мы склонны считать одно из них причиной, а другое следствием. Например, раньше люди полагали, что живые существа самозарождаются: мыши появляются из грязного белья, а мухи из гнилого мяса. Есть гнилое мясо есть мухи. Нет гнилого мяса нет мух. Связь между мухами и гнилым мясом была настолько сильной и очевидной, что гнилое мясо считали причиной, а мух следствием. Истинную причину мух яйца самок мух сложнее заметить, поэтому настоящая причинно-следственная связь оставалась не понятой.
Так и суровые родители, вспоминая своё тяжёлое детство, склонны всё худшее в этом детстве воспринимать причиной всего лучшего в их личности. Однако вероятнее всего, что все их лучшие черты проявились не благодаря, а вопреки грубости их родителей. Если бы их родители были любящими и добрыми, то и они были бы гораздо более достойными людьми, чем стали.
Есть замечательный фильм «127 Часов / 127 Hours» (Дэнни Бойл / Danny Boyle, 2010). Он основан на реальных событиях. Молодой мужчина Арон Ралстон в 2003 году был в горах Юты. Его правая рука оказалась придавленной валуном. Когда еда и вода закончились, он ампутировал себе руку, чтобы выбраться из этого капкана. Через год он написал книгу «127 часов: Между молотом и наковальней».
Арон провёл в ловушке более 5 суток. Справиться со страхом, болью и одиночеством ему помогали его детские воспоминания. У него были счастливое детство и юность.
Некоторые родители считают, что детей нужно воспитывать сурово, чтобы привыкали к тяготам жизни и закалялись в них с детства. В этом есть своя логика. Но как показывает история Арона Ралстона, противоположная логика на практике доказывает свою эффективность. Когда нам трудно, мы задаём себе вопрос, зачем нам переносить страдания? Если у нас в прошлом была белая полоса, то мы можем верить, что и в будущем будет белая полоса. Эта вера в будущее счастье даёт силы преодолевать трудности. Вера в будущее счастье рождается из прошлого счастья. Поэтому Симон Соловейчик был прав, когда говорил, что "самое-самое в воспитании это детская радость".
Если же у нас в прошлом была чёрная полоса, а теперь ещё более чёрная полоса, то в будущем, вероятно, будет ещё хуже, ещё чернее. Прошлые, настоящие и будущие страдания не мотивируют преодолевать трудности.
Трудности и ум
Есть идея, что проблемы и трудности, с которыми мы сталкиваемся, делают нас умней. И это правда: так бывает. Но бывает и наоборот: нередко люди наступают на одни и те же грабли. То есть опыт кого-то делает умней, а кого-то не делает.
Главное здесь человек, а не трудности. Есть люди, которые склонны к развитию. Есть люди, которые не склонны к развитию.
Люди, которые склонны к развитию, развиваются в любых обстоятельствах. Идут к звёздам и через тернии, и по ровным дорогам: главное идти к звёздам.
Справедливо и обратное. Люди, которые предпочитают топтаться на месте или деградировать, топчутся и на тернистом месте, и на комфортном.
Поэтому утверждение, что человек, столкнувшись с проблемой, ощутив на своей шкуре неприятности, научится чему-то полезному из этого опыта обычно неверно. Огромное количество людей не учится на страданиях просто страдает, безо всякой пользы.
Возьмём, например, эпидемию коронавируса. Многие называют её «чёрным лебедем», то есть непредсказуемым событием, со значительными последствиями. Хотя сам автор этого термина Нассим Талеб характеризует эпидемию коронавируса как «белый лебедь», то есть полагает, что эпидемия была предсказуема.
Книга «Чёрный лебедь. Влияние крайне невероятного / The Black Swan: the impact of the highly improbable» вышла в 2007 году. В этой книге Талеб написал следующее: «По мере того, как мы больше путешествуем по этой планете, эпидемии будут более острыми у нас будет популяция микроорганизмов, преобладающая в несколько раз, и успешный убийца будет распространяться гораздо эффективнее. Я не говорю, что мы должны остановить глобализацию и не допускать путешествия. Нам просто нужно осознавать побочные эффекты, компромиссы и меньшинство это осознают. Я вижу риск распространения неизвестного сильного вируса по всей планете» (перевод мой К. К.).