Не думаю. Все-таки эмоции постоянно мешают нам поступать правильно, вот, например, мне нужно ответить на звонок Кирилла, а я в очередной раз сбрасываю и, более того, выключаю навигацию, чтобы он больше не знал, где я. И точно не знал, где я буду жить.
Ну тоже верно, Ваня вдруг тормозит прямо передо мной. Я вот должен поступить правильно и ждать, когда ты сама созреешь, но не получается, я даже опомниться не успеваю, как он меня целует. Прямо посреди улицы.
И первой моей мыслью было оттолкнуть Ваню да еще и влепить пощечину за наглость. Но вдруг я увидела Кирилла, стоящего на другой стороне дороги, и желание доказать ему свое безразличие заставило не просто ответить на поцелуй, а еще и обнять Ваню за шею и поднять ножку, как в самых дурацких романтичных фильмах.
Глава 8. Лена
И все бы хорошо. Я отлично играла свою роль, пытаясь при этом не пускать в себя его язык, но его рука, внезапно оказавшаяся на моей попке, заставила меня отпрыгнуть.
Ты чего?
Это ты чего! Зачем лапать сразу?
А что, целоваться, как подростки? Может, еще замуж, как целку, позвать?
Я даже опешила от такого заявления.
Лена, рядом оказался Кирилл, хмуро смотря то на меня, то на Ваню. Все нормально?
И чего я ждала? Что он его за грудки возьмет и в землю носом воткнет? Но Кирилл стоял и ждал, что я скажу.
Конечно нормально. Ваня как раз хотел показать мне квартиру, в которой я буду жить.
Комнату, уже улыбается Ваня и рукой показывает. Нам туда.
А вы что здесь делаете? подхожу я к Ване, он тут же ладонь мою в свою берет, что сразу замечает Кирилл.
Мимо проезжал, думал, может, надо домой тебя довезти.
Ну что вы, так напрягаться. К тому же, скорее всего, я сегодня буду уже в новом месте ночевать.
Да что ты! Ну пойдем. Я хоть посмотрю на эту твою комнату.
Не стоит, сказали мы с Ваней одновременно. Только вот причины разные. Я даже посмотрела на чуть покрасневшее лицо Вани.
Ну теперь я просто обязан посмотреть, где будет жить моя любимая племяшка, усмехается Кирилл, а потом со всей серьезностью обращается ко мне. В любом случае без моего одобрения ты из моей квартиры не съедешь.
И с чего бы это? упираю я руки в бока. Меня уже не волнует Ваня, а от его мокрых губ хочется вытереться. Меня даже не волнует, что мы стоим на Невском проспекте. Вы мне не дядя!
Пока я несу за тебя ответственность, считай, что я не просто твой дядя, а твой строгий отец. Так что если ты хочешь жить отдельно, придется показать, где ты будешь обитать. И с кем, поворачивает он голову к Ване. Ну провожай, раз собрался.
Мне еще много хотелось ему сказать, но съехать хотелось быстрее. И я пошла, снова схватив Ваню за руку, словно это как-то доказывало, что я уже взрослая, а по факту не решало ничего. Просто глупое ребячество. Но делать нечего, пришлось играть до конца, и Ваня вроде как подыгрывал. Мы подошли к дому старой постройки, в каких раньше жили весьма зажиточные люди. И мне очень понравились витражи на стеклах в подъезде, лепнина на стенах, винтажные поручни, которые были по пути на самый верхний пятый этаж. Только вот на стенах этого этажа были весьма грубые ругательные граффити, а сама дверь, возле которой мы остановились, была почти полностью сгоревшая. Обугленная и пугающая. Ваня, немного потянув свой воротник и помявшись, позвонил в сожженный звонок.
Прекрасное место. Будешь жить, как графиня Погорельская.
Ой, замолчите. Все не так плохо. Это ведь Питер. В этом всем своя романтика.
Криминальная, ты хотела сказать, шепчет мне на ухо Кирилл, а от этого мурашки по коже. Блин. Отхожу, чтобы не поддаться искушению повернуть к нему голову, посмотреть в глаза.
Ваня неловко улыбается, когда дверь открывает до ужаса худой парень в наколках.
Ты опять?
Опять?
Привет, Сутулый. Комнату покажи. Очень девушке надо.
Так вы втроем будете сегодня?
Нет. Сутулый, просто покажи комнату, бесится Ваня, а я начинаю напрягаться. И запах из квартиры доносится не самый приятный. Какой-то кислый, что ли.
Вань, знаешь, наверное, я что-то другое поищу.
Точно? Ну и отлично.
Нет-нет, берет меня за руку Кирилл, да еще так больно. Покажи нам комнату, Сутулый.
Точно? Ну ладно, пожимает он плечами и поворачивается сутулой спиной. Я упираюсь пятками, но Кирилл упорно ведет меня внутрь. И я, войдя туда, уже начинаю понимать, куда попала. Такие места я видела только в кино, но кислый запах, смешанный с мочой, дает прекрасное понимание ситуации.
Кирилл, хватит, я хочу уйти!
Куда же? А комната! Ты ведь хотела быть такой самостоятельной, Сутулый доводит нас до белой двери, а мимо проходит несколько весьма нескромных девушек с глазами воспаленными, как после долгого недосыпа. Обе еще и умудряются улыбаться Кириллу. Дверь открывается, а от одного красного цвета в глазах рябит. Красные покрывала, красные шторы, даже ковер, и тот коричнево-красный.
Отличная комната, мы берём.
Что?
Я не буду здесь!
На час или два?
Я резко поворачиваюсь к Ване, а он вдруг разворачивается и убегает.
Вот тебе и жених, прям герой!
Странно, но вокруг начинается паника, а кто-то кричит.
Аврал! Прячься!
Мы с Кириллом переглядываемся, он подхватывает меня под задницу и несет к выходу, но поздно, дверь выламывает ОМОН. И мы с Кириллом оказываемся на полу с руками за спиной.
Кирилл? шепчу я, поворачивая голову, пока нам надевают наручники. Мне бы плакать, но почему-то смешно. Ну не посадят же нас, в конце концов.
Лучше заткнись, иначе когда я доберусь до твоей задницы, она будет такой же красной, как та комната.
Ты все только обещаешь.
Глава 9. Кирилл
С тех самых пор, как по юности мне помогали подняться, я ненавижу просить помощи. И мне есть кому позвонить, чтобы решить проблему, но я не стал этого делать.
Просто даю на лапу нечестным офицерам, которые очень хотели продержать нас в камере семьдесят два часа. И если я бы это стерпел, то вот ситуация с Леной была не самая приятная.
Она же была в этом притоне, так что вполне понятно, за кого ее приняли.
И умом-то они могли понимать, что она не из проституток притона, но фантазия обычно работает быстрее логики. Особенно когда фантазия касается такой красивой самочки.
Такой, что будь мы в другой реальности, в других обстоятельствах, я обязательно бы предложил ей свободу за определенного рода услуги. Я бы обязательно сковал ее руки наручниками, а в рот бы вставил член, чтобы она не болтала всякие глупости. Я бы заставил ее сосать до тех пор, пока бы не кончил ей глубоко в горло, а потом бы смотрел, как сперма стекает по ее подбородку, как марает кофточку, как высвечивает твердые камушки сосков. И, конечно, после такого я бы никуда ее не отпустил, чтобы продолжать наслаждаться тугим горлом и мягкими губками. Я бы сорвал с нее грязные шмотки и уже вскоре заставил бы встать раком, прямо в камере. Чтобы выпороть ее, а потом оттрахать, наслаждаясь криками и эхом, отбивающимся от стен.
Синицын! нагло и бесцеремонно вырывают меня из мыслей. В открытом проеме стоял офицер, с которым я давеча договорился. Худой, но с приличным таким пузом. На выход!
А племянница? проще было соврать.
Ее тоже выпустим. Но впредь не шатайтесь по притонам. Ее легко спутать, он глумливо смеется, а я не выдерживаю. Только мне позволены эти вот фантазии. Беру его за грудки и к стене камеры прижимаю. Не сильно, но настойчиво.
Ей восемнадцать. И по ней видно, что она не девочка с улицы.
Он бычится, морда краснеет, и он бы рад меня снова упечь, но предложенная сумма это его месячный оклад. Он не дурак, чтобы отказываться.
Знаешь, поработав по таким притонам, я тебе могу сказать, что там есть самые разные девочки. И не все они выглядят, как шлюхи. И более того, многим из них еще далеко до совершеннолетия. Так что присматривай за своей племянницей, красавчик, убирает он с себя мои руки.
Я отпускаю его и понимаю, что во многом он прав. Что еще больше прибавляет раздражения в отношении Лены. Ну как можно быть такой беспечной?! Ее приводят спустя пару минут, и она, помахав всем, выходит со мной на улицу. Я же не могу на нее смотреть, потому что единственное желание стереть эту улыбку затрещиной.
Вот это было приключение.
Ну все, блядь! Разворачиваюсь и нависаю над ней. А она только глазами хлопает и часто дышит.
Ты действительно считаешь, что это было забавно? Смешно? Весело?
Ну ничего же не случилось! Ты дал ребятам денег, и мы уже на свободе. Прошло-то пару часов. Еще даже не стемнело.
Ты реально дура? Ты не понимаешь, что собирался сделать с тобой Ванечка?
Он бы не стал. Мы же в одном коллективе. Может, попытался бы, но не стал. Я бы сказала нет и
Блядь, как же хочется преподать ей урок, просто чтобы понимала, что далеко не каждый остановится после женского «нет». Вот только страшно представить, к чему этот урок приведет меня. Остановиться, когда ей только исполнилось шестнадцать, было просто, а вот остановиться, когда ей восемнадцать, и она сама не явно, но намекает, что не против, будет тяжело. Очень тяжело. Прямо вот как сейчас тяжело не встряхнуть ее как следует.
В одном коллективе, говоришь? И это бы его остановило? Мою сестру пытался изнасиловать ее партнёр по танцам. Друг, с которым она дружила много лет. По вашим вот этим балетным танцам. Только потому, что она взяла главную роль и спала не с ним. Она тоже говорила «нет», она кричала, чтобы он остановился, но он почти сорвал с нее одежду и был готов надругаться.
Лена широко раскрывает глаза, сильнее сжимает сумочку в руках.
Но его же остановили? Ты сказал, что только попытался.
Остановили, киваю я, но говорить подробности не собираюсь. Достаю телефон, который мне вернули, и вижу, что он севший. Отлично, теперь и такси не вызвать.
Можно же на метро, предлагает Лена, пока я купаюсь в мерзком океане воспоминаний о том, как совсем пацаном услышал крики сестры и сумел выбить дверь. Хорошо, она деревянная была. КириллСергеевич.
То есть ты чувствуешь свою вину, но все равно зовешь меня Сергеевичем, я вздыхаю: она неисправима.
Чтобы загладить свою вину, я готова готовить тебе всю неделю, пока не найду жилье.
Ты так и не отказалась от своей идеи? спрашиваю, а сам рукой показываю на указатель «Метро». Оно здесь недалеко. Твой телефон тоже сел?
Если честно, я его потеряла, когда мы были там. Он из сумки выпал, она буквально краснеет. Это выглядит чертовски возбуждающе. Особенно в сочетании с этим видом побитой собаки. Так и вижу ее извиняющуюся на коленях. И нет, я считаю, что мне нужно жить отдельно и учиться быть самостоятельной.
И не радовать мой мозг фантазиями на самые разные варианты. Вот сейчас я уже представлю себя хозяином, который готов наказать провинившуюся служанку. Это вообще ненормально.
Может, ты и права. Найдем тебе квартиру. В приличном месте.
Ну ты-то все знаешь о приличиях, улыбается чертовка, очевидно, даже не догадываясь о тех демонах, что заполняют все мое существо рядом с ней. Не зря же Давид тебе меня доверил.
Вот уж не знаю. Особенно если ты продолжишь мне так улыбаться.
А может, ну его, это метро?
А как мы домой доберёмся?
Я осматриваюсь: тут точно должны быть салоны связи. И действительно, рядом оказывается один из них.
Купим тебе телефон, а пока зарядим мой.
Телефон?
Ну не думаешь же ты, что я оставлю тебя без средства связи. Или, может, ты хочешь пойти поискать свой старый?
Пф, фыркает она. Его, скорее всего, уже на запчасти разобрали.
Запросто.
Мы заходим в салон, где мой телефон ставят на зарядку, а мы пока выбираем гаджет для Лены. Наш выбор падает на один и тот же. И я тут же его покупаю. Когда она забирает из рук продавца покупку, тут же прыгает мне на шею и целует в щеку, а я хочу ей сказать, что не стоит так делать, и в итоге попадаю губами в ее губы. Никаких языков или чего-то пошлого, просто касание, просто в губы, пока глаза сталкиваются в неловком моменте.
Она хочет отстраниться, а я зачем-то талию ее удерживаю и сам чмокаю в губы.
Пожалуйста, Лена. И больше не теряй.
Вы хотели сказать, больше не ходи по сомнительным местам, а когда выходим, продолжает. Но, кстати, это вы меня туда потянули, я же сопротивлялась.
Ну и не узнала бы, чего стоит твой Ваня.
Он не мой.
То есть ты со всеми целуешься в губы?
Она теряется, но уже подъезжает такси, и она вдруг шмыгает на переднее сидение, очевидно уходя от разговора. Дома я больше не пытаюсь его завести, иду в комнату, чтобы полежать, посмотреть, что там на работе происходит. Но прекрасно слышу, как Лена копошится на кухне. Рядом прыгает Йорик, и я на автомате его глажу.
Хорошо тебе. Никаких проблем, никаких забот. Никаких фантазий, говорю себе уже с закрытыми глазами, но резко их открываю, когда слышу чувственную музыку. А потом поднимаюсь быстро на подушках, когда вижу Лену в дверном проеме, высвеченную словно прожектором. В одном, черт возьми, фартуке на голое тело и с подносом в руках, на котором стоит тарелка с сырниками.
Глава 10. Лена
Кирилл Сергеевич! Иди кушать! Кирилл!
Да блядь! слышу из комнаты Кирилла после того, как позвала его три раза. Спешу туда и вижу, как он спросонья пытается Йорика оттолкнуть, который лижет его лицо. Да уйди ты, мелкая тварь!
Как грубо. А я тебя на сырники зову.
Сырники? он убирает песика и на меня безумными глазами смотрит, я даже шаг назад делаю. Издеваешься? Задолбала со своими сырниками!
Он подрывается и скрывается в ванной, а я стою и ничего не понимаю. Обида хлещет по щекам, и я иду убирать со стола. Зачем же так грубо! Можно было просто сказать, что не хочешь, я бы убрала и не переживала. А теперь мне сильнее хочется уехать отсюда. Слезы начинают течь по щекам, нос забивает, и я шмыгаю, пока убираю со стола. Хочу вылить горячий черный чай, как он любит.
Ты что творишь? орет он так громко, что я не успеваю сориентироваться. Рука дергается, и я проливаю чай себе на пальцы.
А-А!
Он хватает мое запястье, второй рукой хватает подсолнечное масло и активно поливает мою руку.
Ты меня до инфаркта доведешь, бесится он, а я только сильнее реветь начинаю. Мне не больно, мне до жути обидно из-за его отношения. Ну что я такого сделала?! Ну что ты ревешь?! Так больно?
Нет, просто зачем так грубить, я ведь ничего плохого не делаю, в постель к тебе не лезу.
Я заранее переживаю, обматывает он мою руку мокрым полотенцем. Ну все, все, прости, просто мне сон плохой про сырники приснился.
Он, что удивительно, не отходит, а меня к себе прижимает. Сильно так, почти вдавливая, а у меня язык пересыхает, как и слезы. Дыхание от близости сбивается, а в груди гулко бьется сердце. Остается только часто дышать и молиться, чтобы эта случайная благородность продлилась подольше. Мои руки внизу, но я еле держусь, чтобы не поднять их ему на шею, чтобы не провести по разлохмаченной прическе.
Сядь давай, я сам чай налью, он первый отстраняется и усаживает меня на стул, а я вздыхаю. Ну что ему стоило постоять так еще немножко?
Он уплетает сырник за сырником, на меня почти не смотрит, а меня черт дернул спросить:
А что тебе приснилось, что ты так испугался?
Кирилл давится, откашливается и чаем запивает.
Что меня сырником придавило. И больше не выбраться, задыхался и умирал.
У меня четкое ощущение, что речь не о сырнике, но спрашивать я не буду. Просто прошу помыть посуду, а сама скрываюсь в своей комнате.
Я думала, будет легче, но как перестать думать о мужчине и его совершенстве, если он постоянно мелькает перед глазами и, более того, лезет обниматься. Так что единственный выход съехать как можно скорее, иначе скоро мои трусы можно будет лепить на потолок вместо люстры.
Следующие несколько дней я старалась не отсвечивать, вообще не попадаться на глаза Кириллу. Единственный раз за день, когда мы пересекались, это когда я звала его на ужин и задавала один и тот же вопрос: