Нострадамусу очень понравились и Скалигер, и Ажен, и он решил обосноваться рядом с новым другом. Матери с дочерьми на выданье благосклонно относились к молодому врачу, рассматривая его как потенциального зятя. Наконец он выбрал ту, имени которой не сохранилось[16] и о которой нам лишь известно, что она была «высокого положения, очень красивая и благовоспитанная»[17]. Через положенный срок жена родила ему двоих детей, сына и дочь.
Следующие три года Нострадамус вел идиллическую жизнь. У него была прекрасная семья, доходная практика и интеллектуальное общение с живущим по соседству Скалигером и его учеными гостями, приезжавшими со всего христианского мира. А потом пришла беда. В Ажене разразилась эпидемия чумы, которая унесла за собой жену и детей. Нам неизвестно, была ли это «черная смерть», но в любом случае, после того как он спас множество людей, ему не удалось спасти тех, кого он любил больше всего на свете.
Потеря семьи явилась для него сокрушительным ударом. Но в скором времени последовали другие. Некоторые его пациенты решили отказаться от врача, который не смог спасти собственную семью. У него произошла серьезная ссора со Скалигером, причина которой нам неизвестна; они прервали дружеские отношения, и Скалигер, говорят, позволял себе оскорбительные выпады в адрес Нострадамуса[18]. И наконец, семья умершей жены возбудила против него процесс с целью возвращения приданого.
Причина, заставившая его поспешно разорвать все отношения, вероятно, заключалась в следующем. В 1534 году, наблюдая за рабочим, занимавшимся отливкой статуэток Богоматери, Нострадамус сказал, что тот «отливает статуэтки идолов». Потрясенный рабочий сообщил об этом властям. Апологеты Нострадамуса утверждают, что он имел в виду только художественные достоинства скульптуры, но его слова свидетельствуют о явных симпатиях к протестантизму (Кальвин тогда находился в той же области). Прошел слух, что в скором времени Нострадамуса вызовут в Тулузу. В 1538 году пришел официальный приказ явиться к инквизитору в Тулузу.
Нострадамусу ничего не оставалось, как вновь пуститься в странствия, которые длились приблизительно шесть лет, с 1538 по 1544 год. Нам мало известно о маршруте его скитаний. Единственную информацию в виде ссылок на города, а иногда на даты можно найти в его более поздних работах. Судя по всему, он побывал в Лотарингии, двигаясь в восточном направлении, добрался до Венеции, а в южном направлении до Сицилии.
Во время этих скитаний он заводил знакомство со всеми, кто мог пополнить его знания о медицине и фармацевтике. Есть большие основания полагать, что, кроме того, он посещал алхимиков, астрологов, каббалистов, фокусников и т. п. Но, как мы уже говорили, в те времена не было четкой границы между всеми перечисленными выше.
Эта шестилетняя одиссея легла в основу нескольких легенд о Нострадамусе, ни для одной из которых нет весомых доказательств. Говорят, что, когда Нострадамус находился в Италии, к нему пришел молодой францисканец из Анконы по имени Феличе Перетти. Будущий пророк почтительно преклонил перед ним колени. На вопрос о столь странном поведении Нострадамус ответил, что не мог поступить иначе в присутствии его святейшества. Стоит ли говорить, что в 1585 году Перетти стал папой Сикстом V?
Еще одну легенду поведал нам один из ранних биографов Нострадамуса[19]: «Находясь в тех же местах, я посетил месье и мадам де Флоринвилль и узнал от них, что Мишель Нострадамус временно жил у них и осматривал мадам де Флоринвилль, бабушку месье де Флоринвилля, он до сих пор жив и здоров[20], с которым приключилась эта история. Проходя однажды в обществе Нострадамуса по скотному двору своего замка, месье де Флоринвилль увидел двух поросят, черного и белого, и спросил Нострадамуса, что станет с этими поросятами. Нострадамус, не задумываясь, ответил: «Мы съедим черного, а волк съест белого».
Месье де Флоринвилль, желая уличить Нострадамуса во лжи, тайно приказал повару зарезать белого поросенка и подать его к ужину. Повар зарезал белого поросенка, насадил на вертел, чтобы зажарить, и оставил, чтобы поросенок был готов точно к ужину. Однако, когда повар вышел из кухни, туда вбежал прирученный волчонок и отведал приготовленного к ужину белого поросенка. Возвратившийся на кухню повар испугался, что хозяин будет его ругать, и зарезал черного поросенка, которого и подал к ужину. Месье де Флоринвилль, уверенный в своей победе, поскольку не знал о несчастном случае, сказал, обращаясь к Нострадамусу: «Итак, месье, мы сейчас едим белого поросенка, а волк и не прикасался к нему». «Я не верю этому, заявил Нострадамус, на столе находится черный поросенок». Хозяин вызвал повара, который был вынужден признаться, почему заменил белого поросенка черным[21].
Нам рассказывают о длительном пребывании Нострадамуса в аббатстве Орваль[22]. Два довольно плохо сфабрикованных пророчества в прозе, «предсказывающие» появление Наполеона Бонапарта, были «обнаружены в начале XIX века». «Пророчество Филиппа Оливария, напечатанное в 1542 году» в действительности было впервые опубликовано в 1820 году[23]. «Орвальское пророчество, напечатанное в 1544 году» на самом деле впервые появилось в 1839 году[24]. Баресту, горячему поклоннику Нострадамуса, эти пророчества пришлись по душе, и он объявил Нострадамуса их автором. Его примеру последовал и другой известный исследователь Нострадамуса XIX века Торне-Шавиньи[25]. Хотя и невероятно, что Нострадамус или кто-либо еще в XVI веке написал эти «пророчества», но вполне возможно, что наш пророк останавливался ненадолго в аббатстве Орваль.
В 1544 году мы находим Нострадамуса в Марселе, где он, похоже, решил поселиться. Вместе с Луи Сера он вступает в борьбу с новой вспышкой чумы. В ноябре 1544 года Прованс пережил одно из сильнейших наводнений за всю свою историю. В реках плавали трупы людей и животных; чума унесла огромное количество жизней.
В 1546 году чума нанесла мощнейший удар по Эксу, столице Прованса. Позже со слов отца Сезар Нострадамус описал условия в Эксе в то время[26]: «Люди, пораженные яростью этой болезни, полностью утратив всякую надежду на выздоровление, заворачивались в две простыни и устраивали себе похороны при жизни (неслыханная вещь!). Дома опустели, мужчины изуродованы, женщины в слезах, дети в растерянности. Дворец закрыт, суд опустел, Фемида безмолвствует, не хватает санитаров-носильщиков и уборщиков улиц. Закрыты магазины и мастерские, опустели храмы, и священники в смятении. Улицы стали грязными, заросли сорняками из-за отсутствия людей и животных в течение 270 дней, что продолжалось это бедствие».
В своей книге[27] Нострадамус сообщает нам, что чума началась 1 мая и что вскоре его пригласили на борьбу с эпидемией. Он подробно описывает свою работу и, самое интересное, сообщает рецепт розовых пилюль[28]. Все, кто пользовались пилюлями, сообщает Нострадамус, выздоравливали, а те, кто пренебрегали пилюлями, умирали. Как бы то ни было, но он был уверен в эффективности своих пилюль, раз на протяжении нескольких месяцев оставался в тесном контакте со своими пациентами. В отличие от большинства своих коллег Нострадамус отказался от кровопускания, используя только розовые пилюли[29].
Следующим местом, потребовавшим его помощи, стал небольшой город Салон. Благодаря сухому здоровому климату и идеальному местоположению, между Марселем, Эксом, Арлем и Авиньоном, Салон понравился Нострадамусу более любого другого города, с тех пор как он покинул Ажен. И он решил обосноваться в Салоне. Этот город стал его домом до конца жизни.
Вскоре после того, как он устроился в Салоне, к нему опять обратились за помощью, на этот раз из Лиона. От Нострадамуса нам известно только, что ему удалось справиться с охватившей город повальной эпидемией при помощи снадобий, изготовленных по его рецепту местным аптекарем Рене Гепильерваром. Но один из его наиболее страстных поклонников добавляет множество подробностей, которые дали толчок к появлению на свет сомнительности легенд о сотворенных им чудесах и стали частью биографии Нострадамуса[30].
Нам говорят, что вернувшийся в Салон в ореоле славы, нагруженный наградами и подарками, Нострадамус через какое-то время женился во второй раз. Дама по имени Анна Понсар Жемелль была богатой вдовой. Брачный контракт, до сих пор хранящийся в архиве Салона, был подписан 11 ноября 1547 года в присутствии нотариуса Салона, магистра Этьена Хозьера. Их дом в квартале Феррейру на улице, носящей теперь имя пророка, сохранился до наших дней.
Салон с его сухим и здоровым климатом не предлагал слишком бурной практики, а потому работа Нострадамуса в основном состояла в создании специальных косметических средств для богатого дворянства, вскоре его признавшего. До сих пор не утихают споры и высказываются различные предположения, была ли его репутация мистика причиной враждебности со стороны низших классов, или их враждебность подвигла его на «тайные исследования». Мы не знаем, что было причиной, а что следствием, но нам известно, что в 1550 году появились первые пророчества и с самого начала пребывания в Салоне он был объектом оскорбительных нападок как приспешник Сатаны, как еврей (тот факт, что он принял католичество, не производил на толпу никакого впечатления) и как подозреваемый в симпатиях к гугенотам. В эти времена религиозных конфликтов все чувства, притязания и страсти, в том числе политические и экономические, стали относить на счет религии. Когда многие дворяне Прованса приняли сторону гугенотов, крестьянство периодически восставало и грабило богатые дома, испытывая одновременно оскорбленные религиозные чувства и желание поживиться. Эти cabans, «шинели», как их называли, чаще руководствовались богатством предполагаемой жертвы, чем свидетельством ереси.
Все больше отстраняясь от лечения этих «варваров»[31], Нострадамус переоборудовал комнату под крышей в обсерваторию и рабочий кабинет и после того, как изучил книги по астрологии и магии[32], какие ему далось собрать, занялся делом, которое принесло ему известность, превратив в одного из известнейших людей Франции.
В 1550[33] году он выпустил первый альманах[34]. Альманах имел такой успех, что до конца жизни Нострадамус выпускал пользовавшиеся необычайной популярностью альманахи-ежегодники. Хотя во многих альманахах содержались предсказания, которые не подтверждались, множество доброжелателей с готовностью отвечали, что ложные предсказания в альманахе были не чем иным, как фальшивкой[35]. Слава и прибыль[36], которую он получал от быстро распродававшихся альманахов, подвигли его на написание книги пророчеств.
Однако пророчествам он отводил только часть своего времени. Нострадамус продолжал работу над косметическими средствами, медицинскими препаратами, рецептами консервирования и переводами классических литературных произведений. В 1552 году из-под его пера вышел Traicté des fardemens, первая из его «профессиональных» работ[37].
В тот период, благодаря молодому человеку по имени Адам де Крапон, у Нострадамуса появилось еще одно важное занятие. У Крапона была мечта превратить бесплодную степь Кро вокруг Салона в плодородную равнину с помощью оросительного канала. Пророк проявил живой интерес к строительству канала и поддерживал талантливого инженера не только советами, но и финансами; он несколько раз выделял значительные суммы. Работа началась 17 августа 1554 года и закончилась 20 апреля 1559 года. Крапон осуществил свою мечту. Сегодня восемнадцать коммун обязаны своим процветанием Крапону и его каналу.
В мае 1554 года на горизонте появился еще один молодой человек, Жан-Эме де Шавиньи из Бона. В 1554 году ему было тридцать лет и он имел степень доктора богословия и права. В 1548 году он был мэром Бона. Перед ним открывалось блестящее будущее, когда он вдруг решил, что для него нет ничего интереснее в мире, чем астрология и пророчества. По совету своего друга, Жана Дора, придворного поэта, профессора греческого языка и большого поклонника Нострадамуса, Шавиньи приехал в Салон. Биографы на основании его поздних работ о Нострадамусе высказывают предположение, что он в качестве секретаря, ученика и друга оставался с Нострадамусом до его кончины в 1566 году, но есть много причин сомневаться, что у них были настолько близкие отношения и что они не расставались с 1554 по 1566 год.
Нострадамус был убежден, что близится решающий период в истории. Различные предзнаменования только укрепили его уверенность. Об одном из таких предзнаменований упоминает Сезар в «Истории Прованса»: «Год 1554 Я не знаю, какие печальные и несчастливые события начнутся и последуют за появлением существ с обезображенными телами и чудовищных размеров. Только закончился январь, как в Сенасе родился огромный ребенок с двумя головами, на которого нельзя было смотреть без страха. Его появление было предсказано теми, кто знает о развитии будущих событий Ребенка принесли моему отцу, и его видели несколько человек».
Этот случай и рождение двухголовой лошади рядом с Салоном спустя сорок пять дней после рождения двухголового ребенка заставили Нострадамуса уверенно заявить, что Францию ждет серьезный раскол.
В то время как в альманахах пророчества были только на текущий год, центурии должны были охватывать период более чем в две тысячи лет, а точнее, до 3797 года. Всего должно было быть десять центурий, в каждой по сто катренов, или четверостиший. Между катренами одной центурии не должно было быть никакой связи. Однако этот идеальный план не был реализован. По неизвестным причинам 7-я центурия не была закончена, часть «запасных» катренов имеет те же номера, что и катрены, входящие в центурии, дополнительные катрены составляют 11-ю и 12-ю центурии.
В 1594 году Шавиньи в краткой биографии пророка дает любопытное объяснение причине появления центурий: «Предвидения изменений, которые должны произойти повсеместно в Европе, а также кровавых гражданских войн и бед, приближающихся к Галльскому королевству, заставили его написать центурии и другие пророчества, которые он долгое время не хотел издавать, считая, что они не вызовут ничего, кроме злословия и клеветы, как это и случилось. Наконец, охваченный желанием быть полезным обществу, он обнародовал их, и в результате французы и иностранцы с восхищением заговорили о них».
Довольно трудно понять, как эти предсказания, по общему признанию смутные и столь непостижимые, насколько это возможно, могли стать «полезными обществу». Конечно, не в этом заключается причина, заставившая Нострадамуса, отринув страх, опубликовать свои пророчества.
Хотя первая часть центурий содержала, по всей видимости, семь центурий, в 1555 году в Лионе было издано только Предисловие сыну Сезару[38], целиком 1, 2 и 3-я центурии и 4-я центурия, включавшая пятьдесят три катрена. Остальные катрены 4-й центурии и 5, 6 и 7-я центурии были, возможно, напечатаны позже в том же году. В любом случае все семь центурий были опубликованы в 1557 году[39].