Шум дороги, к которой я приближалась, отвлёк от предвкушения новой добычи. И тогда я почуяла другой запах. Тонкий, манящий. Он словно зазывал меня в самое прекрасное место на свете. Рисовал в воображении картины цветущей среди зимы поляны. Маленькие лепестки на изумрудных ножках лиловыми каплями украшали спящий лес. Тягучим ароматом заплывали в нос, оседали в сердце, пробирались в душу выворачивали наизнанку. Собственные кости бряцали друг о друга, выкручивая суставы. Лёгкие болезненно раздувались в попытках вместить больше чарующего благоухания.
По плечам пробежал холодок.
Колючий снег безжалостно ранил бледную кожу на босых ступнях. Изо рта вырвался пар. Тело содрогнулось в попытке согреться. Зубы застучали. Я обхватила себя руками. Огляделась.
Мамочки, проскулила я. Как же холодно!
На краю леса действительно стояла моя мама. Она держала в руках знакомый пуховик цвета лаванды, вязаную шапку с меховым помпоном и сапоги. Неверной походкой я устремилась навстречу. По щеками ползли обжигающие слезинки.
Мама молча накинула мне на плечи длинное пуховое пальто, застегнула молнию, помогла обуться. Я тут же спряталась в капюшон, избегая несуразного головного убора с объёмными косами. Любви к шапкам я не питала, копна каштановых волос хорошо защищала голову от любого холода.
Слышать мир, улавливать мельчайшие оттенки звуков это казалось важнее. Но в присутствии родительницы приходилось по-детски прятаться под шуршащий купол.
А ведь я давно взрослая! почему-то разозлилась я и смахнула капюшон с головы.
Мы жили на окраине, недалеко от Графской площади. А когда вышли из леса, с катка долетела романтическая трель саксофона. Я на миг прикрыла глаза и глубоко вдохнула, впитывая музыку каждой клеточкой своего существа. И тогда вспомнила про чудесный аромат дикой фиалки. Повела носом и услышала! Да-да, именно услышала манящие пары, словно изливающиеся из колдовского котла.
Может быть, в одной из тех привлекательных лавочек с напитками и пирожками и правда варили что-то необычное?
Я загляну к фонтану, объявила маме.
Ида, пойдём домой? она пыталась воззвать к разуму, которого я, кажется, недавно лишилась. Ты же совсем голенькая. Не считая верхней одежды.
Аргумент слегка отрезвил. Действительно. Что это я?
Одеваться! кивнула я и припустила к дому с удвоенной скоростью.
Запах фиалок. Ускользающий, робкий. Но в то же время такой явный, что сводил с ума. Заставлял вертеться из стороны в сторону, искать.
Я устроилась верхом на бортике старинного фонтана на Графской площади. Без коньков фиолетовый цвет коленей требовал повременить с физкультурой. Дно скрывалось под толстым слоем снега. Рыбы в центральной композиции высовывали из сугроба лишь приоткрытые пухлые губки, из которых летом текла вода.
На свежем воздухе мысли кружились размереннее, будто повторяя танец мелких редких снежинок.
И привидится же такое! пожаловалась я искусной лепнине.
Впрочем, уверенности, что мне все почудилось, не было. Дома я решила, что уснула. Бегать по лесу на четырех конечностях во сне всё же логичнее. Но абсурдная правда колола содранные ступни даже в мягких сапогах.
Но разве такое бывает? всё так же спросила я у рыбьих ротиков и почувствовала себя окончательно свихнувшейся. Всё же об лёд я приложилась знатно. И тот парень был прав.
Стоило подумать о нём, как запах фиалки вспыхнул сильнее! Будто это навязчивый незнакомец распространял флюиды. Да-да, я даже имя его не запомнила. И вряд ли узнаю внешне, если повстречаю снова. Безликий. Разве что тёмные пепельные крапины в глазах отпечатались в памяти неповторимым узором.
И что за бред лезет в голову? вздохнула я. Нет, рыбки мои, нет у вас ответов на мои вопросы. Я ведь просто не умею болеть. Может быть, все нормальные люди лежат преспокойно под одеялом и пьют чай с малиной. И уж точно не разговаривают с заснеженным фонтаном.
И мне бы сразу обсудить свои странности с мамой, как только она выловила меня в лесу. Но когда переоделась, я сломя голову бросилась на площадь в надежде отыскать источник аромата.
И это вовсе не вы, рыбки мои, пожурила на прощание местную достопримечательность и поплелась домой.
А так хотелось поверить в чудо! Что фонтан волшебный: исполняет желания и распускает первоцветы посреди зимы. Как в замечательной детской сказке. Что ж, наверное, пора взрослеть.
Я не видела, как Антон вылез из белой Subaru Forester, перекинул через плечо коньки, связанные между собой шнурками, и направился к деревянному домику раздевалки. Как он неспешно катался, крутил головой, выискивая кого-то, путался в ногах. Как грелся то чаем, то компотом, то кофе. Как съел не меньше десятка румяных пирожков. Но пробыл на Графской площади до самого закрытия ларьков и отключения музыки. А потом долго сидел на низком бортике с выпуклыми узорами и смотрел в ночное небо, не чувствуя холода
Груша
Предновогодняя неделя, проведённая словно в снежном буране, съела праздничное настроение, как струи кипятка съедали сугроб в центре площади. Накануне праздника архитектурный памятник привели в надлежащий вид. И теперь каждая деталь блестела ровной ледяной корочкой, отражая тысячи мерцающих огоньков. Казалось, ими опутали небо. Но именно так в душе вновь просыпался волшебный трепет.
В последний декабрьский вечер я переобулась в любимые коньки и выплыла на многолюдную площадь под «Вальс Снежинок» из балета «Щелкунчик». Небо оставалось чистым и являло взору бескрайние просторы вселенной. Но все, кто оказался в это время на катке, кружили снежинками вместе с симфоническим оркестром.
Я давно не встречала новый год заурядным застольем. Морозная ночь в загородном пансионате с зимними развлечениями получалась куда веселее. Но теперь я опасалась своих особенностей и решила не уезжать далеко от дома. Впрочем, на катке никогда не бывало скучно. Ведь прежде я жила только этими мгновениями временем, проведенным на льду. До того момента, как твёрдо решила: «Хватит!»
Да, именно тогда всё пошло иначе.
Я ждала чуда. И могла бы ещё много лет ездить кругами, но так и не увидеть главного.
Ведь я уникальна от самого рождения. Как и каждый человек в мире! Мы все особенные. Невероятные. Волшебные. Среди нас нет обычных и заурядных! Нет, нет и еще раз нет! Стоило лишь твердо и честно подумать: «Я решила!» и оставалось только сделать всё необходимое, подметив по пути, предоставленные высшими силами, возможности.
В нос снова пробрались нежные ноты фиалки. Запах совсем не новогодний! Но он перебивал и сочные мандарины, и ароматную хвою, и пряный глинтвейн, и румяную выпечку. И я скользила к его источнику, огибая препятствия, как метель на прошлой неделе огибала стены домов и деревья.
Фонтан. На бортике сидели совсем ещё девчонка и такой же молодой паренёк, держали в руках по бокалу душистого шампанского и целовались, не замечая никого вокруг. Я проехала к противоположной стороне. Притормозила. И жадно втянула носом воздух. Неужели от него?
Он пил кофе и задумчиво разглядывал палатку с горячими супами. В смешной шапке, бледной парке, которая сегодня показалась стильной, ведь сочеталась со светлыми брюками и оттеняла холодный цвет его глаз с неповторимым узором из поблескивающего графита. Я забыла имя, но запомнила запах и звук его голоса. Только теперь заметила привлекательную ямочку на щеке, когда он улыбнулся своим мыслям.
Так и стояла, не в силах оторваться, надышаться и пошевелиться. Не знала, что сказать. А вдруг он ждал кого-то? Её?
Я сморгнула набежавшие слезинки, шмыгнула носом. Не замечала. Столько всего вокруг себя я раньше попросту не замечала! Хотела стать особенной. И найти кого-то сверхъестественного. А тут он.
Если не решусь подойти, если не попробую, то никогда не узнаю. Её ли?
Но почему-то спешно развернулась и, стараясь не дышать, рванула обратно. Остановилась. Посмотрела сквозь мерцающие фонарики на небо, вздохнула:
Я ведь даже имени не помню. Да и он вряд ли меня узнает.
Разве можно навязываться незнакомому парню, который ужасно не понравился при случайной встрече? Нет же! Но ведь стоит попробовать? Обязательно! Чтобы не жалеть потом всю жизнь!
Я крепко зажмурила глаза так, что аж побелело. Разогналась, перепрыгнула через сугроб, что ограничивал площадь. И как была в коньках помчалась в лес.
Только не сейчас! Ведь праздник! И тот парень!
Но сдержаться не получилось. Ноги подкосились, руки загребли снег. Я перекатилась на бок и судорожно рванула собачку молнии вниз выбралась из пуховика. Скинула неподходящую для лесной прогулки обувку. Вскрикнула от накатившего жара! Кожа быстро покрывалась рыжеватым мехом, который ещё недавно показался мне язычками пламени. Но теперь я знала точно, что превращаюсь в юркую лисичку.
Вот такое новогоднее чудо!
Одежда осталась далеко позади, но я полагала, что найду её, когда придёт время. Всю прошедшую неделю я бегала по лесу и училась справляться с проснувшимся наследственным недугом.
Оказалось, что моя прабабушка Груша на дух не переносила курятину и оборачивалась лисой, в рыжей шубе защищая деревню от всяких невзгод. Её мама прибилась к поселению вместе с торговым обозом, принесла особые умения. Но более подробная её родословная канула в историю. После в семье не рождалось подобных. Но через несколько поколений ген пробудился. Что логично вписывалось в современную теорию наследования генов. И вовсе не каждое поколение, и не через поколение, как считали раньше, проявлялись некоторые особенности, если в род вливалась совсем непохожая кровь. Я и внешне очень напоминала прабабку, чему свидетельствовали сохранившиеся чёрно-белые фото.
Я помню, как трепала бабушку по рыжему загривку, вздохнула мама, когда в тот день я вернулась домой после разговора с фонтаном.
И с чего я решила, что древняя архитектура действительно исполняла желания? Да ещё и таким странным образом! Ведь не поверила же тому парню! Он точно привирал, чтобы произвести впечатление на наивную девушку.
Так не бывает, глухо отозвалась я, вспоминая вкуснейшее лакомство, которое выловила в лесу собственными зубами.
Да, Идочка. Я тоже думала, что у нас есть красивая семейная легенда, но не более. У бабули Груши дети не оборачивались. Но она догадывалась, что внуки смогут. И всё рассказывала свои сказки, будто была в нашем роду волшебная сила. А я и вспомнила, как в детстве играла с рыжей собачкой. Посмеялась, мама грустно улыбнулась и смахнула со щеки трогательную слезинку. А тут ты, Идочка, шёрсткой обросла. Вот так вот средь бела дня. Оказывается, и не сказки, и не собачка.
Мы ещё долго сидели на кухне, рассматривали старые фотографии. Прикидывали, кто ещё из моих троюродных братьев и сестер мог бы унаследовать такую странность. Искали фото в социальных сетях, сравнивали с прабабушкой Грушей.
Но ведь теперь не принято говорить о подобном вслух. Можно попасть на учёт или в лабораторию на опыты! И я бросила затею найти похожих родственников. Мама вспоминала бабкины наказы. Я подмечала нюансы в своём настроении.
А сегодня расстроилась на площади, не сдержала эмоций! Вот лисья сущность и полезла наружу там, где не справлялся человек, справлялась хитрая хищница с острым слухом.
Лапы несли меня через трескучий валежник всё дальше от города и праздничных огней. Но казалось, что запах фиалок преследовал, загонял в одному ему известную ловушку. И на нетронутой заснеженной поляне с низкими ёлочками на опушке накрыл сизой шалью.
Я остановилась, сбитая с толку. Недовольно заворчала, спрятала нос в лапы в бесплодных попытках оттереть столь волнующий аромат. И провалилась в снег, оплавляя края разгорячённым от бега телом. Мерцающие в лунном свете снежинки липли к коже и тут же таяли. Блестящие капли стекали серебристыми ручейками.
Но внезапно мои обычные человеческие уши уловили, как мелодично хрустнул засохший сук неподалеку. Я встрепенулась и уставилась на темную чащу. Дыхание спёрло. А из-за небольшой пушистой ёлочки показался человек.
Новый год
Он остановился около заснеженного молодняка так, что я видела обнажённый торс. И тогда вспомнила о полном отсутствии одежды у меня самой. Окопалась снегом, готовая провалиться сквозь мёрзлую землю. А он вдруг отломил несколько веток от ближайшей ели, прикрылся сам и быстро приблизился ко мне. Опустился на колено, протянул душистый лапник и понимающе улыбнулся.
С наступающим! завопила я срывающимся голосом единственное, что было уместно сегодняшним вечером.
Ида? изумился он, вскакивая на ноги, и расплылся в ошалелой улыбке. Ида! Я же ждал тебя на площади!
А-а-а? выдала от удивления.
Забыла? Он поник, но быстро что-то сообразил и с новой, совсем другой, улыбкой добавил: А давай заново. Антон.
Антон, повторила я, всё ещё находясь в оцепенении. Ты пахнешь дикими фиалками.
Ты тоже, почему-то прошептал он. И твой голос не могу забыть.
И ты тоже? выдохнула эхом.
Он смотрел мне в глаза не отрываясь, я же попала в плен серых крапин, что выделялись отчётливее в лунном свете. Я боялась заговорить с ним на Графской площади, а теперь слова казались лишними. Ведь я слышала, как билось его сердце, слышала учащенное дыхание, слышала трепещущий в теле дух.
Ветер смахнул снежинки с широких еловых ветвей, закружил вокруг нас в колючем танце. Они искрились в лунном свете, шептались, задевая резными лучами друг о друга. А дивный аромат фиалок окутывал нежным коконом, заставляя принюхиваться к морозу и забывать обо всём.
Вдалеке раздался громкий хлопок. За кронами деревьев рассыпались цветные вспышки. Радостные улюлюканья сопровождали второй выстрел и третий. Небо окрасилось мерцающими фонтанчиками.
Лишь тогда холод обжёг человеческую кожу, что не была приспособлена для прогулок голышом. Я зябко поёжилась и вспомнила о сброшенной неподалеку от города одежде.
С Новым годом, Ида, растерянно, но очень нежно поздравил Антон. Кажется, уже наступил.
С Новым годом, проскрежетала зубами я. Вот бы одежда умела бегать так же резво и скакала каждый раз следом.
Перекинемся? осторожно предложил Антон.
Я не умею по заказу, призналась еле слышно, неопределенно пожала плечами и отвернулась к фейерверкам.
Помогу, хитро прищурился он и молниеносным движением сократил расстояние между нами до непозволительного.
Не дал мне опомниться, как прильнул к губам, обжигая похлеще январского мороза. Ноги подкосились, я ухватилась руками за его шею, выронив еловые ветки. Но Антон слишком быстро отстранился и прошептал:
Догоняй, лисичка.
Огонёк внутри подскочил к горлу, взбунтовался. Антон ловко нырнул вниз, мягко приземлившись на четыре лапы. Светлый жемчужный мех казался сотканным из последних лучей заката. Антон повёл носом и будто даже в зверином обличье игриво подмигнул. Я же выгнулась навстречу, принимая вызов, и ловко оделась в свою рыжую шубку.
Мелькали стволы и ветки, вздымался снег. Лапы одновременно отрывались от земли. И я в несколько ловких прыжков настигла похитителя.
Да-да, этот хитрец украл мой поцелуй!
Лизнув светлую морду, я прижала уши и рванула наутек. Он выскочил наперерез, неожиданно тихо! Будто обогнал меня ещё вчера и сторожил под раскидистым кустом бузины. Завалил на бок, легонько придавил лапами и ткнулся носом в шею, словно говоря: «Я соскучился. Я так долго ждал тебя». И я уткнулась в ответ в густой загривок и блаженно проскулила: «Стоило заметить тебя раньше».