Картина впереди отчасти представляла вестерн: по одну сторону моста находились две машины, патрульные уже покидали их, чтобы разобраться, почему преследуемому дали уехать; а непосредственно на самом мосту стояли вооруженные люди и ждали сигнала к действию. Нам выпала роль миротворцев. Не скажу, что меня это обрадовало, да и мирить людей, тем более с оружием, не так легко. В данной ситуации это было скорее невозможно.
Я двинул машину вперед, чтобы догнать патрули, которые ушли на несколько десятков метров ближе к мосту. Тем временем проезд снова закрыли. Я подъехал сбоку к одной из патрульных машин, остановился, едва не зацепив боковое зеркало, опустил стекло и постучал. Из машины показалась фуражка, под ней я рассмотрел серьезное, но очень молодое лицо. Плохо, очень плохо уговорить людей старшего возраста было бы проще. Молодежь жизнь не очень ценит. По себе знаю.
Уходить надо, коротко сказал я, посматривая в сторону перегороженного моста. Там начиналось какое-то движение, но разблокировать дорогу никто не собирался. Путь назад был свободен. Пока что.
У нас приказ, ответил патрульный. Оказывать вам посильную поддержку в задержании преступника.
Его и без нас теперь поймают, возразила Лена, не успел я и рта раскрыть. Полицейский разулыбался, увидев красивую девушку. Тем временем от моста отделилась группа людей, которые медленно приближались к нам. Второй патруль стоял чуть поодаль от нас, поэтому я думал, что в случае чего они успеют уехать. Не угадал.
Дробный стрекот автоматных очередей раздался впереди, я уже даже успел опустить голову и вжаться в сиденье, но звенели стекла в другой машине дальний от нас патруль постепенно превращался в груду металла. Выбитые стекла, капли крови, десятки дыр на корпусе вряд ли там кто-то мог остаться в живых.
Мы их не бросим! крикнул патрульный рядом с нами и непременно выскочил бы наружу, если бы наш автомобиль стоял не так плотно. Его коллеге с другой стороны ничего не мешало и он, прикрывшись тонкой дверью отечественной легковушки, открыл огонь по нападавшим.
Я колебался. Надо было спасать других, но к этому я был совершенно не готов. Более того, когда сегодня утром предстояло вступить в бой, нас было гораздо больше и, очевидно, обученность тех солдат оставляла желать лучшего. Здесь же бойцы рассредоточились по улице, оставив большой резерв позади заграждения. Пятеро человек, которые выделились из основной группы, спрятались за столбами, деревьями по обе стороны улицы, обеспечив себе достойное прикрытие и отличный прострел всего пространства.
Хорошо, что у них не было бронебойных патронов. Короткие очереди постукивали по нашей машине, почти не оставляя следов, пробивали тонкий металл патрульных машин. Двое спрятались за корпусом автомобиля, надеясь спастись от пуль. Время шло, людей оставалось все меньше, но я все равно не был уверен в том, как нужно поступить. Я взглянул на Лену, глазами спрашивая у нее совета, затем по машине зазвенела еще одна очередь: противник короткими перебежками приближался к нам по обе стороны дороги.
Если нас окружат, кроме меня и Лены никто не сможет уйти. Людей нужно было спасать. Слева, за разбитыми стеклами патрульной машины еще шевелились полицейские, истекающие кровью. Я мысленно ругал себя за свою нерешительность, затем отпустил тормоз и плавно подъехал к изрешеченной пулями патрульной машине, поставив свой автомобиль, как барьер.
Внутри было слышно только приглушенную стрельбу, да крики. Стоило мне открыть дверь, как мир наполнился звуками: что-то шипело, гудело вокруг, пули со звоном бились о корпус нашего авто и с легким скрежетом проходили сквозь борта патрульной машины. Полицейские сзади изредка отстреливались, едва находя время высунуться и прицелиться похоже, патронов у них было не очень много и стрелять вслепую стало бы лишь пустой тратой драгоценных боеприпасов. Я пригнулся и вылез из машины, поглядывая по сторонам. Противник пока не понес никаких потерь. Где-то на соседней улице завыли еще сирены. Кто-то приближался, возможно, скорая, возможно, еще патрули. А это значит, еще больше тел. Допустить этого никак нельзя.
Лена, слегка опустив стекло, вела прицельный огонь по наступающим бойцам, но это тоже не приносило ощутимых результатов, хотя немного замедлило их движение и стрелять по нам они стали реже. Я сделал несколько шагов в сторону патрульной машины. Под ногами хрустели разбитые стекла, в воздухе стоял смешанный химический запах. Почти одновременно я открыл обе двери машины. Впереди живых уже не было: раскрытые глаза, отпавшие челюсти, руки, случайным образом лежащие на коленях, покрыты кровью.
На заднем сиденье я обнаружил одного живого, он едва был в сознании, тяжело дышал и его хрип был столь явным, что я испугался: он может не дожить до приезда помощи. Просунув руки ему под мышки, я выволок пострадавшего на асфальт. Он застонал, закашлялся и обрызгал кровью свой жилет. Мельком я осмотрел его вроде бы видимых повреждений нет.
В воздухе вдобавок к остальным ароматам добавился еще и запах пороха. Я уже не обращал внимания не только на запахи, но и на звуки. Выбиваясь из сил, я затолкал (минуя все правила обращения с раненым) патрульного на заднее сиденье и усиленно пытался придать ему сидячее положение, пристегнув его ремнем безопасности. По открытому окну ударилось несколько пуль и Лена, тихо ойкнув, завалилась на ручник.
Кровь отхлынула у меня от лица и мир будто замедлился, но лишь на секунду. Я сразу же наклонился вперед, нажал на кнопку и поднял стекло. Оно было удивительно прочным, но поражаться конструктивным особенностям автомобиля было не время. Девушке попали в шею, задев артерию. Кровь текла ручьем.
Где-то рядом просто должен быть медпакет. Я сунул руки поочередно в каждый карман передних сидений. Пусто. Каждая секунда была ценной в данный момент. Мне было все равно, что противник уже почти зашел к нам с тыла. Бардачок тоже пусто. Военный бронежилет обязательно должен быть оснащен таким медпакетом.
Я вскрывал один карман за другим и только в четвертом нашел то, что искал. К тому времени вся ее шея уже покраснела от крови и белый прямоугольник примерно десять на пятнадцать сантиметров резко контрастировал с ней. Оставив ее лежать так, я выкарабкался из салона и закрыл обе двери, спрятался, присев на корточки, но сейчас это оказалось бесполезно: противник уже обошел нас. Я не знал, живы ли двое полицейских, что находились еще чуть дальше.
Несколько пуль ударились прямо над моей головой. Почти распластавшись на асфальте, я увидел приближающуюся фигуру с противоположной стороны дороги. «Каштан» в моей руке полыхнул огнем. Фигура продолжала приближаться. Еще одна очередь, потом еще и еще, пока, наконец, человек не споткнулся и не упал лицом на асфальт.
Я тяжело дышал, руки слегка подрагивали. Справа от меня раздался выстрел и сзади, на капот патрульной машины с шумом упало тело. Полицейские были еще живы. Это хорошо, но надо было теперь выручать и их. Было бы еще лучше, если бы они сами добрались до нашей машины, но они лишь изредка высовывались, осматривая ситуацию на дороге. Звать их и все сразу же сбегутся в одну точку, чтобы добить выживших.
Небо темнело. Не только потому, что солнце постепенно клонилось к горизонту, но еще и из-за туч. Вдалеке уже гремело. И, вроде бы, снова шумел вертолет. Сирены на соседней улице ревели, не стихая, но ни одной машины не показалось на дороге. Наушник молчал. Я проверил его наличие на месте. Скрипя битым стеклом, я переползал на более удобную позицию.
Встать и посмотреть, что происходит около моста, было невозможно, но стрельба постепенно стихала. Вероятно, гибель пары человек охладила пыл наступающих. Это не делало наши шансы на выживание более высокими. Я переполз за разбитую патрульную машину и посмотрел на тротуар. Другая сторона была прикрыта парой полицейских. На тротуаре никого не было. Я рискнул высунуться чуть дальше. Никакого движения. Вспышка на другой стороне дороги, несколько хлопков, почти слившиеся в один звук, и хруст штукатурки, выбитой на здании. Почти моментально я присел обратно, но сразу же услышал шаги, выбросил вперед руку, нажал на курок.
Рука дернулась. Мне показалось, что я услышал стон, но в тот же миг мое тело рванулось назад. Затрещала ткань свитера, впившегося воротником в шею. Я опрокинулся на спину, ударившись затылком о дорогу, и увидел фигуру, стоявшую возле моей головы. «Каштан» вылетел из руки и лежал слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до него. Где-то за поясом должен был оставаться «грач» капитана Борисова. Сложно тянуться за оружием, когда в тебя в упор целятся из АК.
Лежи и не шевелись, я уже и не рассчитывал услышать что-либо. Кому-то я был нужен. Теперь уже слева от меня, со стороны перекрестка, послышался шум двигателей. На улицу выкатывалась полицейская техника. Человек с автоматом повернул голову и мне хватило этого времени, чтобы вытащить пистолет. Я выстрелил всего один раз, надеясь сразу же попасть и если не убить, то хотя бы ранить.
Пуля прошла в стороне, оставив моего противника невредимым. Но он не растерялся и нажал на курок. Автомат загрохотал, рядом со мной взметнулась асфальтная крошка, поцарапав лицо. Я покатился в сторону, но левое плечо пронзила острая боль. Снова подняв «грач», я выстрелил, попав в ногу. Боец упал на то место, где только что лежал я, но в этот раз ему уже не удалось оказать сопротивления моя пуля прошла насквозь через его голову, оставив лишь легкое удивление в глазах. Опираясь на здоровую руку, я приподнялся, затем встал, попробовал пошевелить пальцами, но ничего не получилось. По свитеру растекалось темное пятно, я чувствовал, как мокрая ткань прилипает к телу. Глубокий вдох. Теперь в воздухе явно пахло дождем.
Продолжало стремительно темнеть, на улице уже зажглись фонари. Я слышал только быстрый стук собственного сердца и больше ничего. Осталось только сделать несколько шагов до машины и уехать отсюда. Я двинулся в сторону водительской двери, слегка пригнувшись, медленно перебирая ногами. Если бы была такая возможность, я бы повертел головой в разные стороны, чтобы посмотреть, где еще спрятался противник, но каждое мое движение и без того отдавалось в плече такой адской болью, словно руку жгли изнутри.
Еще несколько шагов до машины. На другой стороне улицы раздались выстрелы, начали стрелять от перекрестка. С неба упали первые капли дождя. Я дошел до авто, протянул руку, чтобы открыть дверь, но вдруг силы покинули меня, в очередной раз за этот долгий день. Открытая дверь послужила для меня опорой, но недолго: я сполз по ней, прислонившись спиной к заднему колесу автомобиля. Сейчас бы лучше потерять сознание и оставить лишние минуты где-то позади, одним воспоминанием. Но, похоже, что химический состав медпакетов был очень изысканным и активно поддерживал человека в сознании, когда надо было отключиться.
Прохладный августовский дождь барабанил по металлу машин, с шипением разбивались капли о еще теплый, покрытый битым стеклом, кровью и гильзами асфальт. Я смотрел в темное, затянутое кучерявыми тучами небо, изредка пронзаемое молниями. Сразу вспоминался какой-нибудь нуарный детектив, только в моем случае не было ничего детективного. Все было предельно ясно. Теперь мы знали, кто наш противник, знали, как его искать и что он собирается делать. Оставалось лишь добраться до него, а это было уже делом времени. В последнюю секунду промелькнула мысль, что даже теперь все не так просто как кажется.
Рядом что-то хлопнуло, кто-то громко кричал. Изображение расплывалось. Снова какие-то фигуры мелькали перед глазами, но буквально через секунду я уже закрыл глаза, голова закружилась. «Я лечу Это конец» подумал я.
Глава 15. В засаде
Мягкие простыни, удобная кровать, свежий, кондиционированный воздух. Что-то еле слышно гудело неподалеку. Я был слишком неверующим человеком, чтобы решить, что я умер. Но ощущения были приятными, поэтому я не торопился открывать глаза. Наверное, я опять в части, под землей, лежу после обработки медицинскими роботами, восстанавливаю силы. Но звуки немного не такие. Когда я в прошлый раз очнулся у медиков, стояла почти идеальная тишина, даже лампы не гудели. Здесь я слышал звук проезжающих мимо машин, а это значит, что я нахожусь на поверхности. Частная больница?
Я с трудом разлепил глаза: небольшая комнатка, темные занавески на окне, бежевая краска на стенах, картины. Кровать была очень широкой. Все-таки не больница. Скорее гостиница. Я откинул одеяло и посмотрел на свою руку: раны не было. Пошевелил пальцами. Гнутся все до единого. Рядом на тумбочке лежал полный комплект одежды, до последней ниточки похожий на тот, что я носил вчера. Хотя, возможно уже и не вчера. В прошлый раз я пробыл в отключке тридцать часов, вполне вероятно, что в этот раз прошло примерно столько же времени. Я поднялся с кровати и опустил ноги на мягкий ковер. Голова сразу же закружилась, я ухватился за тумбу, но устоял на ногах.
Надо было отправиться в душ, желательно теплый. Там я простоял довольно долго, смывая с себя грязь и остатки крови возле раны была относительная чистота. Я мысленно поблагодарил весь отдел наших изобретателей, благодаря которым я все еще был жив. В душе всегда есть время подумать над прошлым и будущим. Над случившимся. Например, как я оказался здесь? Почему не в части, почему именно отель в городе? И в том ли городе я нахожусь? Вопросов было много, тогда как ответы предстояло отыскивать самому. Внезапно на меня обрушилось чувство вины из восьми патрульных выжил лишь один. Я не помнил больше живых. И все это из-за медлительности недопустимой медлительности, которая сыграла свою роковую роль. Я сделал воду чуть теплее, чтобы согреться по телу пробежал озноб.
В дополнение ко всему мы упустили Владимира, потеряли самое мощное оружие на планете и не знали, где его теперь искать. Конечно, техотдел найдет способ выследить неприятеля, когда известно, кто это и как он выглядит, поэтому напасть на след не составит труда. Но есть большая вероятность, что этим буду заниматься уже не я. Или не Лена. Если она тоже осталась в живых. Возможно, пакет помог ей. Возможно, нет. Я прислонился к стене в душе, пытаясь прогнать из головы мысли, которых там не должно быть. Надо было мыслить рационально. Во-первых, я остался в городе. Скорее всего, в том же самом. Значит, впереди была работа. Во-вторых, кто-то нашел еще один медпакет, чтобы вылечить меня. Я смутно помнил, как завершился прошедший день, ясно было только, что я потерял сознание от потери крови. Она и сейчас сказывалась головокружением и легкой тошнотой. Если мыслить логически, то работу должен был закончить я, а в идеале моя спутница была жива.
После трех опасных ситуаций, в которых мы оказывались вместе, в одиночестве я чувствовал себя пустым. И хотя мы общались немного, мне казалось, что этот человек мне ближе всех тех, кого я знал раньше. Я встряхнул мокрой головой, выключил душ, вытерся и накинул голубое полотенце. Хлопнула входная дверь. Шагов я не услышал плотный мягкий ковер отлично заглушал их. Я приоткрыл пластиковую дверь из ванной, другой рукой придерживая полотенце. В номере стоял человек, одетый в джинсовый пиджак и темные джинсы. На голове черная бейсболка. Сразу закрались сомнения, что не все так гладко. Что, может быть, я здесь вовсе и не для продолжения работы. Дверь скрипнула. Человек оглянулся, и я увидел знакомые черты. Лена Воронкова, живая и невредимая.