Сегодня в Уварове, как и в советское время, все памятные места, связанные с периодом Гражданской войны, ориентированы на фиксацию памяти сторонников советского режима. В краеведческом очерке А. В. Евдокимова, основанном на воспоминаниях В. А. Ревелева, упоминается, что верный идеям революции «народ» Уварова дал своему селу название «красное село»146. Речь при этом шла не о «красное» в значении «красивое», а о политических симпатиях жителей села. Когда вспыхнуло Антоновское восстание, Уварово, как и другие крупные губернские села, например Рассказово, сохранило лояльное отношение к советской власти. Этим селам, развивающимся по городскому типу, не были слишком близки проблемы крестьянства, значительная часть которого выступала против радикальной продовольственной политики большевиков. При этом их деревни-спутники сочувствовали и даже полностью поддерживали восставших крестьян. В Уварове это была, например, Семеновка, в Рассказове Хитрово.
На примере Уварова мы встречаем практику типирования населенных пунктов в зависимости от их позиции в восстании. Так, в нескольких километрах от Уварова («красного села») находилась Семеновка «бандитское село». Даже спустя годы обитатели Семеновки вынуждены были нести бремя моральной ответственности за то, что поддержали «бандитские» выступления в прошлом: «прозвище» села стало устойчивым ментально-топонимическим стереотипом и еще долго напоминало окружающим о поступках связанных с этим местом людей противников большевистской власти, «бандитов». Но если в случае Семеновки очевидно, что топоним-прозвище, в котором отразился идеологический штамп о повстанцах-бандитах, конструкция противников восстания, то «красным селом» Уварово могли прозвать не только стремившиеся утвердить свою политическую идентичность жители села, но и встретившие здесь сильное сопротивление антоновцы:
И сами антоновцы, между прочим, называли Уварово «красным селом». Вдумайтесь в это слово: «красное село» <> Уварово, было «красным селом» в том плане, что оно достаточно активно поддерживало советскую власть, было к ней абсолютно лояльно. Многие наши земляки работали в Москве или вот в Петрограде были, прошли революцию. Поэтому вот с точки зрения надежности по отношению к советской власти его и называли «красным селом»147.
Краевед А. В. Евдокимов также утверждает, что эти прозвища, возникшие в прошлом как определители территорий своих/чужих, прижились в коллективном обыденном употреблении:
Вот просто я слышал, что иногда вот в нашем поселке говорили: «А! Семеновка, это бандитское село». И это произносилось, ну, как укор, как недостаток148.
Важно, что здесь речь идет о воспроизводившемся долгое время (в том числе по воспоминаниям части современных жителей) представлении о «красном селе» как части локальной идентичности.
Только уже в послеперестроечный период пробольшевистская позиция в Гражданской войне перестала звучать как однозначно положительная характеристика. А вместе с этим и памятные знаки, посвященные сторонникам советской власти, хотя и оставались частью сельского ландшафта, но потеряли свою роль как символы официальной идеологии. На примере уваровского мемориала мы имеем возможность видеть один из вариантов переосмысления подобных памятных знаков в новых условиях, когда общенациональные рамки памяти существенно поменялись.
ПОСТСОВЕТСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ. «ПАМЯТНИК АРХАНГЕЛУ МИХАИЛУ»
В начале 1990‐х годов Христорождественскому храму, у стен которого находилось братское захоронение, был возвращен его исторический статус. Первый молебен в возрождающемся храме был проведен в 1994 году на Рождество 7 января. Площадь вернулась к состоянию, в котором она была в 19201930‐х годах, когда на ней соседствовали православный храм, памятник Ленину и захоронения героев-коммунистов.
Поначалу ни официальный возврат к религиозным традициям, ни утверждение новых демократических идей, ни демонтаж Советского государства никак не отразились на присутствии на центральной площади Уварова обелиска с красной звездой. Изменения произошли лишь в 2000‐х149. В 2009 году обелиск в честь погибших за становление советской власти в Уварове был реконструирован в «Стелу Единства», или «памятник архангелу Михаилу».
Некоторые наши собеседники рассказали об известных им деталях переустройства мемориального пространства. По словам информантов, пожелавших остаться неизвестными, местные жители по-разному восприняли эти изменения, и вокруг памятника разразился конфликт, который пришлось разбирать в судебном порядке. Как считается, инициатива преобразования памятника целиком исходила от местных органов власти и была поддержана духовенством. Но в версии, озвученной на страницах газеты «Уваровская жизнь», активистами развития мемориального пространства в XXI веке названо местное религиозное сообщество прихожане Христорождественского храма. Согласно тексту статьи, инициативу верующих поддержали подавляющее большинство участвовавших в обсуждении проекта организаций и депутатская комиссия150. Противниками новшеств стали ветераны Великой Отечественной войны и некоторые известные жители города. Сегодня доступным источником, отразившим конфликт вокруг уваровского обелиска, стал интернет-ресурс «UVAROVOJOURNAL. Уваров об Уварово». Создатель альтернативного СМИ о жизни и истории Уварова скрупулезно систематизировал и представил материалы: фотографии газетных заметок, материалы судопроизводства, собственные размышления о происходивших прениях вокруг мемориала на центральной городской площади. Одним из выразительных материалов стали опубликованные создателем портала тексты комментариев, взятые им со страниц интернет-форума телеканала «5-tv». Так, комментируя запись ток-шоу «История: руками не трогать» (телеканал «5-tv»), уваровский экс-градоначальник В. М. Ражев указал на недопустимость «переписывания истории» и привел в пример случай с обелиском:
в России УНИЧТОЖАЮТСЯ памятники истории и объекты культурного наследия <> В моем городке Уварово, Тамбовской области, уничтожили памятник «Павшим в боях за Власть Советов в Уварово 19181921 г.», установленный на месте захоронения 18 красноармейцев и отражающий исторические события 90-летней давности. Срезали с памятника «Красную звезду», с постамента сорвали доску памяти с именами Героев?! Назвали, свои «вандальные действия», «видоизменением памятника». <> А вместо доски памяти Героям, установили доску «жертвам», цинично, причислив к ним Героев!!! <> Исполнителем выступил глава города, а идеологом архиепископ Тамбовский и Мичуринский151
Таким образом, в конфликте за жизнь старого памятника четко выделились две противоборствующих стороны: новые администраторы, участники возрождения приходской жизни и жители, чей жизненный опыт был тесно связан с советским прошлым Уварова. Кроме того, для некоторых людей это место оставалось могилой их предков, поэтому, как мы узнаем из текста статьи из «Уваровской жизни», в ходе обсуждений было уделено внимание и семейной памяти:
Свое мнение высказали и потомки и родственники тех, чей прах покоится под обелиском или рядом с ним: внучка М. А. Кабаргина, проживающая в Санкт-Петербурге, Т. И. Куницина, сестра покоящейся в этом месте Д. И. Сатиной (захоронение в районе обелиска, примеч. мое. Е. М.), Т. С. Усова, внучка И. С. Солнцева, племянник В. П. Знобищева В. Янков. Они за установку на месте обелиска Архангела Михаила в виде памятника всем, кто погиб в 19181921 годах, а также всем жертвам Гражданской войны152.
Таким образом, легитимность обновленному дискурсу памяти должно было придать мнение потомков местных большевиков, убитых антоновцами. Участие в этом обсуждении потомков с «другой стороны» не подразумевалось.
По задумке, новый памятник должен был символизировать общую скорбь живых по жертвам братоубийственной войны, признание их страданий равноценными, символическое примирение сторон конфликта. Несогласные с этим новым прочтением пытались обжаловать решение Уваровского городского совета народных депутатов по видоизменению памятника в Тамбовском областном суде в 20102011 годах (дело: 33-307 ч/ж), но жалобы не были удовлетворены153.
Новый образ памятника приведен в соответствие с идеями религиозного возрождения: на месте красной звезды (сейчас эта часть обелиска хранится в запасниках Уваровского краеведческого музея) была установлена скульптура архангела Михаила с крестом и мечом в руках. Изменилось послание и текст мемориальной доски. Вместо прежней надписи «Павшим за становление Советской власти в 19181921 гг.» сегодня можно прочитать «В память погибшим в 19181921 г. А также всем жертвам Гражданской войны». Список из восемнадцати имен оставлен без изменений. Текст сопровождается строками из стихотворения М. Волошина «А я молюсь за тех и за других Всех убиенных помяни Россия», на отдельной доске выгравирован тропарь архистратигу Михаилу.
Вместе с новым образом обелиска возникли и новые местные практики поминовения. Ниже приведено одно из типичных для части жителей села высказывание о новом обелиске:
В силу того, что пересмотрели позицию революции, Гражданской войны и так далее, был создан памятник Архангелу Михаилу. Переосмысление. Это было белое пятно истории. В том смысле, что Гражданская война это братоубийственная война. В принципе, это скорбь. Что действительно, единственное, что может примирить все народы, это вот чувство единения, чувство то, которое должно объединять всех людей, это вера в светлое, это вера в то, что нас что-то должно общее объединять. Само слово вера, то есть религия, святыня, вера и так далее, и рядом Христорождественский храм. И это вот, это стела объединения, единения. Мы всегда вот, когда День единения, у нас там проходит вначале Да, это у нас уже традиция города. У нас проходит служба. Сразу же после службы весь народ выходит, подходим к этому памятнику154.
Но молебен у обелиска архангела Михаила лишь часть поминальной практики. Молитвенное стояние продолжается крестным ходом до мемориального комплекса «Победа», посвященного погибшим в Великой Отечественной войне уваровцам. В День народного единства в провинциальном городке в рамках одного коммеморативного мероприятия объединяется память о воинах, погибших в совершенно разных по характеру военных конфликтах. В обобщающем дискурсе памятования присутствует скорбь о жертвах братоубийственной и межнациональной войн. И молебен, и крестный ход обеспечивают и идейное, и пространственное слияние двух воинских мемориалов.
С такими действиями связана особенность, замеченная в полевой работе: о новых практиках поминовения нам рассказывали исключительно женщины. «Женское» восприятие этих практик ярко раскрылось при обсуждении с группой сотрудниц уваровской библиотеки:
Участница 1: Не только День единства. Это же еще и этот самый, как это праздник-то иконы Казанской Божьей Матери, это праздник. Поэтому люди идут в храм, на службу, а потом уже все и выходят сюда на Крестный ход. Ну, конечно, наверное, дань памяти есть, когда вот там проводится молебен, люди молятся, люди стоят службу, все это. Но в основном, мне кажется, что все-таки
Участница 2: Основная масса, конечно, идет по религиозным
Участница 3: Это не то, что там небольшая, у нас приличная такая [процессия] идет, очень быстро идет, и как-то это Все мы уже забыли, первомайских праздников нет у нас, все это, поэтому колонной пройти как бы, сообщество почувствовать.
Участница 3: Понимаете как, вот мы по этому сообществу соскучились. Потому что мы в нем выросли и нам его не хватает. Демонстраций-то нет. Раньше на демонстрации, праздник был, собирались, шли, вот. Счас нет. После праздников этих было всегда настроение, очень долго было настроение155.
Мероприятия становятся возможностью проявить религиозность и патриотизм и одновременно ощутить солидарность с другими, стать частью «сообщества». А с учетом однообразия городского досуга еще и вырваться из повседневной рутины в атмосферу праздника. Впрочем, мы должны учитывать и влияние социального статуса респонденток. Об этих коммеморациях с охотой рассказали работницы системы образования и сферы культуры учительница и библиотекари бюджетники, в неофициально предписанную общественную нагрузку которых входит участие в поддержанных администрацией города акциях и мероприятиях.
«ЧУВСТВО ТО, КОТОРОЕ ДОЛЖНО ОБЪЕДИНЯТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ»
Даже спустя столетие после этапных для провинциального Уварова событий (дней столкновения уваровцев с повстанцами А. С. Антонова) память о них остается важным ресурсом для сохранения образа героического прошлого города и для консолидации местного сообщества.
Место группового захоронения сторонников большевиков в центре села с самого начала оказалось в центре формирующихся советских коммеморативных практик. Как мы помним, идея «красных» похорон не была поддержана родственниками одного из ключевых персонажей революционной истории Уварова погибшего первого председателя Уваровского волисполкома. Этот конфликт интересов показывает, что новые ритуалы и способы посмертного поминовения в эти дни только начинали формироваться и не были однозначно приняты членами общества. При этом очевидно, что уваровские сторонники новой власти при выборе ритуала похорон героев опирались не столько на формирующуюся модель советской коммеморации, сколько на существующую и плотно вплетенную в ткань повседневности села традицию. Общепризнанным центром поминовения был некрополь Христорождественского собора, ставший местом упокоения важных и значимых жителей Уварова еще в дореволюционное время. К кругу этих почетных людей теперь были причислены новые герои, подвиг которых аргументировался заслугами в системе новых ценностей смертью за «светлое будущее». Сочетание новой формы революционной панихиды (с принесением клятв, обетом отмщения) и старого места захоронения указывает на то, что советский язык мемориальной культуры еще только обретал свое специфическое звучание.
За непосредственным периодом военного противостояния во время восстания и похорон погибших у Христорождественского храма наступает время ослабления символической значимости захоронения. Вероятно, тут играет роль острота пережитого насилия и отсутствие консенсуса между жителями села. Можно предположить и существование отдельной линии раскола в восприятии событий восстания, в числе прочего между более урбанизированным Первым Уваровом и фактически крестьянским Вторым Уваровом. Правда, источники не позволяют нам проверить это предположение в достаточной степени послереволюционный период становится во многих смыслах именно периодом молчания. Характерно, что символической доминантой площади становится при этом памятник Ленину, а мемориал погибшим местным жителям так и не появляется.
Постсталинский период, по свидетельствам жителей Уварова, становится временем возобновления публичных разговоров о погибших во время восстания. Разумеется, обсуждение прошлого происходило в рамках памяти, заданных наследниками победителей. Территория у храма, в это время переустроенного в Дом культуры, с одной стороны, частично была занята новыми объектами (танцплощадка-амфитеатр, детский «городок»), а с другой стала местом мемориала погибшим коммунистам.