В редких коротких издаваемым им рыках и воплях теперь читалось подобие вербального обращения к собравшимся. Стоя с затаившимся сердцем, я слишком поздно понял, что позади меня стоит одно из однотипных подошедших существ, на голову выше меня. Хуже всего и то, что в тёмном лице не было слышно дыхания и ни видно лица, ни морды. Существо протянуло свою руку к моему плечу и вот тут меня прорвало. Я истерически дёрнулся и кажется, в этот момент меня что-то обволокло и потащило куда-то вниз, а потом сильный удар сотряс всё моё тело.
Сеня ты меня очень напугал! будничным голосом сказала Ума, держась за сердце двумя руками. Я пришла позвать тебя на завтрак, а ты как заорёшь. Кошмары?
Нда, завёрнутый в сырую от пота простыню, лёжа на полу, утвердительно сообщил я.
Раньше у тебя не было кошмаров.
Почему не были? В детстве.
В детстве у всех есть кошмары. Но это проходит. Ну, давай в душ и поедем. Женя очень нас ждёт.
Фух, перевёл я дух, вставая и видя, солнечное погожее утро за окном. Я в душ быстро и мигом за стол.
Ладно, причешись хорошенько, а то вид взлохмаченный и от того неопрятный у тебя.
Какая разница, всё равно шлем одевать.
Глава 4. Тётя Женя
Через час езды вдвоём на скутерах, мы были у её тёти. Похоже, она нас очень ждала, потому что встретила с тёплыми объятиями и большим столом, уставленным фруктами, орехами, сухофруктами и наготовленными лично ей во множестве сладостями. Из моей головы окончательно выветрились все кошмары и связанные с ними нехорошие предчувствия. Радушие её тёти окончательно привело меня в годное душевное состояние.
Проходите мои хорошие и красивые к столу. Расскажите мне всё, что у вас произошло в жизни доброго и интересного, ясно посмотрела она на меня, словно давая понять, что видит вот прямо сейчас, чем была обеспокоена моя голова последние два дня, хотя я усиленно скрывал любые проявления беспокойства. Ах, как я по вам скучала. Живёте так близко, а заезжаете так редко! Буду теперь к вам сама почаще ездить, напоминать о своём существовании.
Женя, а где Жак?
Укатил на север Франции, проведать своих родителей. Звал меня с собой, но мы были во Франции в этом году, уже три раза и я решила остаться. Будто бы больше некуда слетать.
Ну и хорошо. Родителей надо любить и почитать. Пусть отдыхает от тебя и от нас, улыбнулась Ума. Пойду подогрею чайник, не могу терпеть пить холодный чай, взяв чайник, она ушла.
Ну вот, посмотрела на меня Женя. Узнаю Уму, она даже у меня дома чувствует себя полноценной хозяйкой.
И ведь не отберёшь у неё этого.
А уж чайник тем более, Женя засмеялась, а я вместе с ней. Чего тебе перво-наперво положить?
Я знаю, что твой четырёх этажный сыроедческий брауни не просто полезен и вкусен, но и чрезвычайно популярен на всём побережье, так что мне пожалуйста его. И побольше.
Хм. Узнаю и тебя Сеня. Словно только что вернулся. Из каких-то своих тягостных дум.
Мм, спал плохо, из-за жары наверно.
У Умы же есть кондиционер.
Так, так, так! я не успел отмазаться, потому как пришла Ума. И мне того пирожка! Вижу, вы уже без меня начали чаепития.
Присоединяйся, пока тебя не одолели мои незавершённые дела по дому. Потом обсудим, мягко сказала Женя, накладывая любимой племяннице порцию с высокими шоколадными вензелями.
Это о чём вы уже без меня успели пошушукаться?
Да так, не умело ушёл я от ответа. Очень вкусно Женя. Надо тебе в срочном порядке, свою кондитерскую мастерскую открывать.
Да мне и так хватает трудов кондитерских. Тортики на заказ для всех, рук не хватает. Ведь если я перейду на широкого потребителя, придётся нанимать людей. Соответственно, как ни крути, упадёт качество и они уже не будут пользоваться таким умопомрачительным спросом, как раньше. В этом то и вся проблема. Либо в частном порядке и хорошо, либо массово, зато без души. Да и куда мне расширяться до кондитерской, если я половину времени, провожу с Жаком в разъездах по миру, дегустируя там лучшую кухню, основанную на принципах живого питания.
Надо мне устроиться к тебе помощником, в путешествиях. Буду второй гурман. С удовольствием буду вести статистику и учёт всего понравившегося и съеденного.
Ага, сдаётся мне, ты так разжиреешь, что нам придётся заказывать новые двери и душевую кабинку. Ты ведь попросту в них больше не влезешь.
Ничего подобного Ума. Живое питание никогда не вызовет ожирение, даже самое сладкое. Иначе бы мы с вами уже давно крутились по миру, как колобки.
Тогда возьмите меня третьим человеком в команду, щёки Умы запылали от радости. Есть такие деликатесы и путешествовать, мне по нраву. Правда я не такая сладкоежка, как вы оба.
А как же йога? спросила Женя.
Йога дело второстепенное. А вот ты бы лучше оставался рисовать Сеня. Мы с тётей вдвоём справимся с этим делом. Ещё кто-то из великих говорил: «Творчество важнее обжорства».
Во-первых, не обжорства, а живого питания. А во вторых, первое второму особо и не мешает. А что обо всём об этом думает Жак?
У французов вообще совершенно другое миропонимание этой вселенной. Всё что для них вне рамок священных виноградников, круассанов, моря и любимого Парижа, особо их и не интересует.
Ну, в таком аспекте можно разложить любого представителя страны. Женя, если тебя послушать, нам надо ходить в ушанках, играть на гармошках и жить в Питере с медведями во дворцах.
Кстати вариант. Но у моря лучше.
Да вы два сапожка пара я смотрю. Какие кстати планы на вторую половину лета? Может действительно, съездим с северную столицу, а потом оттуда курсом по всем европейским странам, пока не встретим новый год, в том же пресловутом Париже и не заберём с собой обратно Жака.
Я за, но только через месяц. Мне ещё ритритов и семинаров надо провести массу.
Я бы уехал хоть сегодня, сообразил я, что это прекрасная идея сменить обстановку. Меня ничто не держит. Ноут и планшет я могу взять с собой.
Какие вы быстрые. Ладно, давайте я действительно разберусь со всеми делами к концу месяца. Там и Ума освободится от обязательств и можно будет, славно отдохнуть и попутешествовать добрых пять с половиной месяцев. Идея мне самой очень по душе.
Ну вот. Целый месяц ждать.
Не грусти. Приходи ко мней на йогу, положила мне руку на плечо Ума и меня чуть не передёрнуло от ночного воспоминания.
Её правда, Сеня. Не грусти. Летом в такой зной это делать почти зазорно.
Тогда положи мне вон тех пирожных разных, да с горкой. Буду заедать горе немедленной невозможностью возможности отъезда.
Какие там дегустации. Когда твой муж обжора.
Ты просто не понимаешь их суть, с набитым ртом проговорил я.
А ведь и правда, у всех свои представления о сладкой жизни Ума, примирила нас Женя.
Весь день мы провели относительно спокойно, вечером были у моря, потом в кафе её хорошей подруги, а когда звёзды стали появляться на небе, вернулись обратно к ней домой. Её двух этажный дом, наполовину состоящий из стекла и металла, а на вторую половину из дерева, напоминал мне самую уютную в мире миниатюру, футуристического королевства, из всех виденных мною ранее мини и просто замков. Особенно гармонично на участке росли тут и там всевозможные плодовые деревья и кустарники. Но самый пик садового мастерства представлял умело пущенный по заборам и оградам чёрный, красный и белый виноград, сладкими плодами которого по осени, она всегда снабжала себя и нас на год вперёд.
Тёмным вечером, когда на всём участке равномерно зажглись огни, у нас была баня. Сидя в уютной беседке поросшей вьющимися цветами и виноградом, мы слушали, как на соседней улице играет живая музыка. У кого-то был праздник, возможно день рождения или свадьба. По отдалённым звукам радостно шумящих людей, точно было не понять. Первая стала засыпать Ума, да так и заснула, полулёжа в кресле.
Кажется, нам пора ложиться спать, негромко сказал я, не торопясь будить Уму.
Пора. Но это подождёт. Лучше расскажи мне Сеня, что у тебя такого интересного в жизни приключилось, раз ты весь день, словно от чего-то бежишь без оглядки. Аппетит опять же звериный. Никак стрессы заедаешь. Да только откуда они у тебя, здесь да в райских кущах.
Что даже после бани так заметно?
После бани-то как раз отпустило тебя. Но весь день ты был сам не свой. Как тебя Ума ещё не запытала?
Женя, ты очень проницательна.
Да я ещё вчера вечером поняла, что ко мне принесёт человека с угрозой над его головой. Мне даже показалось, что это будет Ума. Пока сегодня утром тебя не увидела.
Угрозы я никакой над собой не чувствую. Но всё со вчерашнего дня, точнее ночи, стало в моей жизни чуточку страннее.
Ладно, рассказывай тогда.
Я бы не хотел, чтобы об этом разговоре узнала Ума, неожиданно для самого себя признался я.
А я и не узнаю, сквозь сон сказал Ума, открывая вдруг глаза. Я спать пошла, меня баня укачала. Доброй ночи Женя. Сень приходи, я кивнул головой.
Доброй ночи Ума, она дождалась, когда её любимая племянница, шаркая длинным халатом по свежей траве уйдёт в дом. Ну, теперь давай. Рассказывай.
С чего бы начать Женя, почесал я затылок.
Если хочешь чтобы я вежливо посочувствовала, то с конца. Если хочешь чтобы помогла, то лучше сначала.
Ну, тогда устраивайся поудобнее, до полуночи постараюсь управиться, когда вышла луна, я закончил делиться с ней полноценным рассказом с описанием всех событий последних дней, попутно изображая карандашом на бумаге разные детали и зарисовки. На приезде к тебе думаю можно подытожить мой рассказ. Дальше ты знаешь.
Вот так история. Не зря меня навещали необычные сны. Теперь я лучше вижу связь между ними и тем, что с тобой произошло.
Пошли в дом, я покажу тебе сам камень.
А вот это сделаешь утром. Я не настолько сова, как ты. К тому же, время сейчас не подходящее, она посмотрела на сочную луну. Не находишь?
Нахожу.
Ну, тогда продолжим утром.
Мы поднялись и пошли в дом.
Глава 5. Рука помощи
Когда мы спустились с Умой на завтрак из гостевой спальни, со второго этажа, её тётя уже сидела за столом. Очередной раз, разглядывая после утреннего завтрака мои ночные зарисовки простым мягким карандашом. Женя будто что-то прикидывала в своей голове. Завидев нас, она сложила их в стопку и убрала в ближайший ящик.
Доброе утро.
Доброе, Жень. Что у тебя там за зарисовки? успела заметить зоркая Ума припрятанные листки.
Да так. Ночные почеркушки Сени.
Тогда ничего интересного.
Вот именно, садитесь завтракать будем. У меня для вас есть планы на день. После обеда мы проедемся по всем местным бутикам, а заодно заглянем в увлекательный местный ресторан живой пищи.
А до обеда, на море время проведём или у бассейна?
Нет, до обеда я отправлю тебя к своей подруге, у неё свой массажный салон, а когда ты окончательно придёшь в себя и вернёшься оттуда освежённая и возобновлённая, мы поедем все вместе.
Так Сеню с собой мне надо взять?
Не надо. Там только женский массаж и спа. Я тебя отвезу, а потом заберу. Негоже в спа ездить на скутере. Это конечно весело, но эффект релаксации будет не тот.
Ну, если вы что-то затеяли провернуть без меня, то я не против, спокойно резюмировала Ума. Только знайте, что я получу незабываемое удовольствие в салоне с вами или без вас.
Об одиночестве можешь даже не мечтать, там весь персонал, в том числе из стран ближнего востока, весьма общительный и приветливый, так что врядли тебе удастся отмолчаться, за те три часа, что ты там проведёшь. А три это как минимум. Полный массаж, водные процедуры. Ногти, волосы, лицо. Всё что ты так любишь.
Так у меня вроде не день рожденья, задумчиво посмотрела на тётю Ума.
Ну, кто-то же должен баловать мою любимую племянницу. А кому как не мне этим заниматься. Я ведь и Жаку не могу этого позволить, он кроме своей недвижимости и её продажи больше ничего не умеет.
А как же акваланг, включился я. Мы с ним неплохо ныряем, даже на весьма приличную пятидесятиметровую глубину. Да и без него мы неплохо с Умой ныряем.
Хобби и спортивные увлечения не в счёт. Да и не умеют взрослые дядьки, развлекать двадцатилетних девушек.
А как же двадцатипятилетние дядьки, типо меня.
А ты ещё не дядька. До тридцати пяти лет, ты ещё подросток. Это вот Жаку тридцать семь. Вот он дядька. Даже я ещё подросток в мои тридцать пять.
Да тебе больше двадцати пяти не дашь, оторвалась ума от чашки.
А тебе больше шестнадцати, парировала тётя, а я с совершенно умным видом, согласно закивал, когда Ума обратилась ко мне за поддержкой.
Когда Женя отвезла Уму, то пригласила меня за круглый стол из древесного корневого массива, стоящий в главном зале. Слегка занавесив окна, она зажгла с полтора десятка свечей. Надела на голову подобие кокошника в мелких серебряных и золотых украшениях, со вшитыми полудрагоценными и драгоценными камнями. Кокошник был устроен таким образом, что полностью закрывал ей лоб, а свисающие украшения частично закрывали глаза. Когда она взяла в руки необычные медные колокольчики, то движением головы вниз, позволила кокошнику упасть ей на голову ниже, прикрывая полностью глаза.
Тётя Женя предстала для меня в неожиданно новом свете. Я и помыслить не мог, что она может заниматься чем-то подобным. Множественные колокольчики, расположенные друг над другом, зазвенели в её руках звонко и часто. Я слегка выпал из реальности, поражённый этим звуком. Но был поражён ещё сильнее, когда она запела.
Я бы продолжил спокойно сидеть, если бы по комнате не стали метаться тени. Словно за окнами снаружи начали пробегать или пролетать крупные объекты, заслоняя тускло идущий, сквозь не очень плотные занавески свет. Такого от Жени я точно не ожидал и признаться, немного опешил, если не сказать испугался. Первое что я хотел сделать, чисто рефлекторно, это дёрнуть головой, чтобы увидеть тех, кто творит всё это светопреставление, но быстро был одёрнут.
Не оборачивайся и не смотри, негромко сказала Женя, сквозь растущий снаружи ветер, заставляющий занавески колыхаться по комнате. Нужно выждать. Пока закрой глаза.
То что она сказала мне совершенно не вызывало желания обернуться и ослушаться её совета. Вот со вторым советом-указом, было сложнее. В итоге я поборол себя и закрыл глаза. Причём мне так явно казалось, я совершаю ошибку. Я едва сдерживал веки. Здравый смысл восставал против меня, но я не дал ему победить. Учитывая, что ему в такой ситуации не место.
Внезапно, даже с закрытыми глазами, я заметил быструю смену солнечного света сумерками. Тени перестали своё мельтешение, а потом свет и вовсе померк. Это уже не лезло, ни в какие мои представления о нормальности происходящего. Несмотря на все предостережения Жени, я открыл глаза. Я сидел в пустом и ветхом доме без окон и дверей. Жени нигде не было поблизости. В комнате было довольно темно, а со стороны улицы, шёл слишком тёмный сумеречный свет, чтобы я мог разобрать, что-нибудь дальше пяти метров за ним. Мягко говоря, стало довольно неуютно и я, стал водить головой по сторонам, чтобы хоть как-нибудь сориентироваться в возникшей нездоровой обстановке.
Встав с кресла, наполненного толстым слоем пыли, я обошёл комнату, потёр глаза и пощипал себя за руки, но всё было тщетно. Подошёл к окну. Заметил какое-то движение на тёмном фоне, не далее чем в тридцати метрах. Если бы было чуточку посветлее, я бы с уверенностью сказал, что это был лес, но сейчас я не мог позволить себе такие смелые суждения, не видя деталей дальше тех же десяти метров. Движение повторилось и кажется, приблизилось. Так оно приближалось всё чаще и чаще, пока мне не стал виден отчётливый, высокий силуэт. На плечах диковатого вида, худого и высокого мужчины, лежала словно большая чёрная шкура. Делающая похожим его на животного.