Дорога была долгой, сглатывая подступившую к горлу тошноту, соврала Юля. Мне что-то нехорошо.
Из северных фьордов? торговец кивнул собственной догадке. Уж больно вы беленькая.
Да, из них фьордов.
А муж ваш, небось, на Совет приехал.
Именно так, на Совет.
Эх, жаль, драки ушли, они бы вас мигом в город донесли. Ну ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Цила! проорал вдруг скобянщик. Поди сюда! Тут госпоже плохо! Проводи ее к гостинице при Ратуше!
К прилавку подбежала та самая хрупкая темноволосая девушка-зеленщица, которую Юля чуть не сбила с ног. Только теперь ее корзинка была пуста. Девушка уставилась на Юлю, округлив глаза, и вдруг засуетилась: подхватила ее под локоть и заботливо помахала рукой на покрытое потом лицо.
Цила хорошая девушка, она вас проведет, пообещал скобянщик.
Делегировав проблему, он с явным облегчением вернулся к торговле.
* * *
Цила повела Юлю по узким улочкам. Мимо потянулись невысокие, в один-два этажа дома, яркие и аккуратные. Юля шла очень медленно, пользуясь передышкой, чтобы обдумать ситуацию.
Тарахтение попутчицы немного отвлекало, но Юля старалась краем уха к нему прислушиваться. Любая информация о новом мире могла ей пригодиться.
Пока она узнала только то, что по всему городу ходят патрули драков уж больно воры обнаглели, пользуясь магическим затишьем. Что такое «затишье» Юля уточнять не стала, это было бы слишком подозрительно. Одно то, что в этом мире есть магия, немного сбивало с толку.
Боль постепенно отпускала, вернее, Юля к ней привыкла. В голове мелькнула неприятная мысль: он наверняка попала в лютое средневековье, в котором ей уж точно не предложат таблетку нурофена.
Хорошо, что она понимает местный язык, словно все вокруг говорят по-русски. При этом мозг настойчиво напоминал: это не русский, просто сработал какой-то странный механизм лингвистической адаптации, возможно та самая магия?
Девушка-зеленщица ласково уговаривала Юлю потерпеть. Мол, скоро они доберутся до улицы Гиацинтов, а там госпожа наймет себе телегу, чтобы спуститься с холма. А когда спустится, возьмет экипаж, чтоб уж не на телеге к гостиницы подкатить, а в соответствующем статусу транспорте, потому как при такой слабости
Знаешь что, Цила, перебила ее Юля, попросив жестом остановиться и присев на скамеечку у какой-то лавки, есть одна проблема: голова у меня болит так, что все из нее вылетело. Убей не помню, в какой гостинице живу и, кажется, даже имя мужа забыла и свое.
Возможно, это был перебор, но перечисление последствий амнезии произвело на зеленщицу нужное впечатление. Цила ахнула и посмотрела на подопечную с еще большим сочувствием.
Да как же так, госпожа?! Ох и беда-то!
Увы, Юля криво улыбнулась и поморщилась. Напрасно она обрадовалась раньше времени боль никуда не делась, голова запульсировала вновь. Издержки долгой дороги.
Ох и странно вы говорите, пробормотала девушка, сразу видно, издалека приехали. Вот что! Я живу недалеко, отведу вас к себе. Придете в себя, отдохнете, глядишь, все и вспомните.
Добрая душа, улыбнулась Юля, даже не знаю, как тебя благодарить.
Цила только махнула рукой, мол, ерунда какая. И почему-то выразительно покосилась на татуировку Юли, которую опять обнажил задравшийся рукав плаща.
До дома зеленщицы, приткнувшегося в живописном уголке склона, рядом с небольшой площадью и речушкой, было полчаса пешего пути. Юля даже присвистнула, оценив нарядное, пряничное здание, утопающее в кустах и цветах.
Какой прелестный домик! воскликнула она.
Цила почему-то слегка скривилась и процедила сквозь зубы:
Да уж. Наследство мое.
Внутри все было, как в исторических фильмах, которые Юля просто обожала в своей прежней жизни. Помещение, в которое они зашли, одновременно представляло собой гостиную, столовую и кухню. В очаге тлели дрова. Закопченные балки над массивным столом были увешаны пучками трав. В зале пахло приятно и остро: специями, чем-то копченым и жареным. Юля непроизвольно облизнулась.
Цила усадила подопечную на лавку и бросилась к огромному камину. Она раздула огонь и подвесила над пламенем медный котелок.
Сейчас вода закипит, заварю вам травок. Покажите-ка, что там у вас. Никак ушиб сильный, девушка поцокала языком, осторожно ощупывая голову Юли. Шишка огромная, потому и память вам отшибло. Падали?
Возможно, пробормотала Юля, спуская платье с плеча. Я ведь не помню ничего. А посмотри, что у меня со спиной.
Да вы вся в синяках! расстроенно воскликнула Цила. И здесь, и здесь! И на руке! И ноги тоже! Что же с вами приключилась, госпожа?! Не иначе как вас в дороге по камням протащило!
Хотела бы я знать, подумала Юля, а сама только покачала головой. В животе у нее вдруг громко забурчало.
Я вам ванну согрею, с травами, Цила решительно тряхнула головой, а пока отобедайте чем боги порадовали.
* * *
Как же вы, госпожа, на Цветочный холм из города попали? задумчиво проговорила Цила, водружая на стол котелок с рагу. Она принялась медленно помешивать варево из кусочков овощей и кролика, а Юля сглатывала слюну, следя за движением медного половника. Вы же без памяти были.
Думаю, за сувенирами пошла, а там меня на солнышке и того, накрыло, выкрутилась Юля. Помню только, что муж на Совет приехал и что мы из Северных фьордов.
И уф! Ей опять повезло. Цила объяснение приняла, важно кивнула и назидательно произнесла:
Потому что без служанки. Разве можно госпоже, супруге драка, без сопровождающих по городу бродить?
Нельзя, послушно подхватила Юля. Супруга драка? Это что-то новенькое!
Хорошо вам Ван скобянщик попался да я.
Это просто замечательно! искренне согласилась Юля, принимая из рук Цилы тарелку.
Гостеприимная зеленщица и так чувствовала себя польщенной, а после того, как гостья разразилась потоком восхищений в адрес рагу, совсем раскраснелась и разомлела.
Я думаю, вам пока следует у меня остаться, заключила она в конце трапезы, разливая по глиняным кружкам подслащенную медом воду. Как только что-нибудь вспомните, я спущусь в город и узнаю, в какой гостинице остановился ваш муж.
А вот по этим Юля развернула руку с татуировкой, узорам определить никак нельзя? Кто я? Кто мой муж? Я бы сама, но что-то перед глазами все плывет и двоится.
Так я только основные символы знаю, Цила виновато пожала плечами. А за остальное вам лишь драк скажет.
Где б такого найти? забросила удочку Юля.
Цила помялась и посмотрела на потолок:
Да есть тут один, вот только он вряд ли подскажет. Скверный у него характер. Ну смотрите, девушка наклонилась через стол, вот эта линия у вас с детства. Это ваша семья, достойные люди, много линий, каждая линия поколение. Не высшие аристократы, но уважаемый род. Из другой семьи одаренный драк себе жену бы и не взял. А вот линия брака. Вот эти круги ваше положение в семье. Но какая вы жена я сказать не могу, может, и первая, а может, и третья по счету узор сложный, родовой, не для всякого глаза открыт.
Юля как раз пила медовый напиток и слегка поперхнулась. Третья по счету жена драка? Ну привет, новый мир! Срочно искать лавку с хэллоуинскими нарядами, допросить лавочника с особым пристрастием!
Цила вдруг выпрямилась и с опаской посмотрела наверх, даже голову в плечи вжала. Юля тоже подняла глаза и восхищенно ахнула: на балке сидел красавец кот, пушистый, огненно рыжий, с большими острыми ушами. Поняв, что его заметили, котяра выставил вперед лапы, потянулся и мягко спрыгнул на лавку, где сидела Юля.
Какой красавец, протянула она и принялась поглаживать кота между ушей. Ки-и-иса, ко-о-отик.
Цила почему-то сдавленно пискнула и тихо проговорила:
Это Трюфель. Вы с ним поосторожнее. Тварь та еще. Моего дяди кот, характер точь-в-точь такой же отвратительный. Лучше уберите руку-то.
Почему? удивилась Юля. Смотри, как он ласкается.
Кот и впрямь заинтересовано обнюхал Юлю, положил ей на колени лобастую голову и принялся деликатно делать «массаж» живота, не выпуская когтей.
Может, ему кусочек мяса дать?
Нет, со стола он не будет. Его только мыши да крысы интересуют. Дядя потому его и терпит. Надо же! изумилась Цила. Поумнел, что ли?
Она протянула руку к коту, но поспешно ее отдернула: Трюфель развернул к ней морду и, злобно зашипев, сверкнул желтыми глазами.
Вот зараза, пробормотала Цила.
У нас такая порода редкость, забывшись, проговорила Юля.
Где у вас? Во фьордах? обрадовалась Цила. Вот видите, сытная трапеза что лечение сразу вспоминать начали.
Сама Юля имела на этот счет некоторые сомнения. Сытная трапеза вела себя в желудке как-то странно: просилась обратно и, вообще, всячески бунтовала. Юле показали уютную будочку во дворе, но тут желудок подумал и милостиво разрешил оставить все как есть.
Она прогулялась вокруг дома, вдыхая свежий воздух и прислушиваясь к ощущениям. Тошнота прошла. После синяков и шишки Юля ей не удивлялась. Наверняка бедная девочка, что жила в этом теле до вторжения, заработала легкое сотрясение. Новый мир. Новый мир. Или Юля сошла с ума.
Она огляделась и с удовлетворением отметила, что двор у Цилы прикрыт от любопытных взглядов оплетенными плющом забором и беседкой.
Юлия Сергеевна не привыкла жить без какого-либо маломальского плана на будущее. Странная ситуация лишь обострила ее прагматичность. Она решила, что ей нужно оставаться у Цилы как можно дольше.
Возможно, стоит рассказать все хозяйке дома. Но сначала разведать, как здесь относятся к переселению душ. И вообще, выяснить, что это за «здесь», с юридической, экономической и социальной точек зрения.
А еще необходимо пока найти себе какое-то занятие, а лучше работу. Если Юля собирается задержаться у Цилы, она не должна быть нахлебницей.
Что-то подсказывало Юле, что с ее возвращением в прежний мир могут возникнуть сложности. Что если переброс душ произошел, когда владелица этого тела погибла? Что если сама Юля умерла?
А пока нужно лечиться. Ушибы и сотрясение дело серьезное.
Однако боль и ломота постепенно проходили. Ванна с травами в буквальном смысле воскресила Юлю, ей даже показалось, что багровые кровоподтеки исчезают на глазах.
Она посмотрела на свое отражение в тусклом зеркале и покачала головой.
Бедная девочка, тихо повторила она вслух. Что же с тобой стряслось? И где ты сейчас? Прости, но мне придется импровизировать. Надеюсь, я еще смогу что-то исправить.
Ибо одно дело мечтать о молодости и прочих фантастических перспективах, а другое вляпаться в эти самые перспективы по самое не хочу.
Юля развернула кусок мягкой ткани, которая заменяла здесь полотенца, и продолжила рассматривать «себя» в зеркале. Девушка из фьордов, какая-то там по счету жена некого драка, была очень красивой. А еще крепкой, сочной, с широкими бедрами, белоснежной кожей, тонкой талией и пышной грудью. Просто воплощение здоровья и женственности. Юле было очень непривычно, в прошлой жизни она подобными прелестями не обладала.
Когда она вышла из ванной, по дому разнесся зычный мужской голос:
Цила, дуреха! Где мой обед?! Хочешь меня голодом заморить?! Долго я буду ждать?!
Юле показалось, что голос доносится из всех щелей. Она поморщилась и удивленно повертела головой.
Простите, что не предупредила. Это мой дядя по отцу, виновато сообщила Цила, проворно собирая на поднос обед. Он живет на втором этаже. Дядя инвалид, прикован к постели, не ходит, только с кровати на стул пересесть может. Не обращайте внимания. После травмы он стал очень вспыльчивым.
Да, это было громко, пробормотала Юля.
И грубо.
Магии у него совсем немного, оправдывалась Цила. Он и бесится, срывается на меня, будто я в чем-то виновата. А ведь я единственная из Рода его приняла, приютила. У него за душой после лечения ни одного медного «жаворонка» не осталось.
Рода? небрежно переспросила Юля, помогая Циле с сервировкой.
Для дяди девушка вынула из холодного шкафа (явно магического) не медовую воду, а жбан с пивом.
Ну да, он ведь драк, вздохнула Цила.
И ты? Юля не могла скрыть изумления.
Цила помедлила и подняла рукав простого серого платья. Ее руку тоже украшала татуировка, немного похожая на Юлину, но с другими узорами у запястья.
Мою маму взял из семьи драк, за большой выкуп, третьей женой, с первыми двумя он развелся, пояснила Цила с горечью в голосе. Родилась я. У мамы до ее брака с драком был жених, он остался ей верен и ждал ее. Поскольку, будучи девочкой, драконьей магии я не унаследовала, драк позволил ему выкупить маму и меня. Именно этого человека я считаю своим настоящим отцом.
И этот дом? Юля вспомнила брошенную вскользь фразу Цилы. Наследство от?
Да, от моего отца-аристократа. Надо отдать ему должное, он выполнил все пункты брачного договора, он ведь драк, для них традиции превыше всего. Дядя Эймет его брат. Когда-то он был сильным магом, но потом бросил вызов другому дракону, из-за женщины. Дядя проиграл сражение и был сильно ранен. Его любимая досталась сопернику. Все деньги дяди ушли на лечение И магия без постоянных тренировок она тоже ушла. Вот дядя и стал никому не нужен. Мне было его так жаль но сейчас все сложно, Цила поджала губы. Впрочем, когда с ним бывает совсем тяжко, я вспоминаю, через что он прошел. Он иногда мне помогает когда вспоминает, что нужно на что-то содержать дом заправляет холодильный кристалл.
Юля тихонько хмыкнула. Самовнушение, оправдание чужих грехов и позитивная мотивация это хорошо, но не в одностороннем порядке.
Ты на него намекала, когда говорила, что некий драк может посмотреть мою татуировку?
На него. Но он, скорее всего, откажется.
Проведешь меня к дяде? Попробую его уговорить. У нас во фьордах говорят «попытка не пытка».
Глава 3
В первую ночь в чужом доме Юля спала ужасно плохо. Ей снилось, что она спускается вниз из какой-то башни, по веревке, сплетенной из простыней и кусков ткани. Один из кусков трещит и рвется, Юля летит вниз
Она проснулась, задыхаясь. Ночная рубашка Цилы, тесная в плечах и короткая, облепила мокрое от пота тело. Юля встала и открыла окно. Вдохнула свежий, пахнущий осенью воздух и сразу успокоилась. Это был лишь сон. Но не следует сбрасывать его со счетов. Возможно, это что-то от Юлиной предшественницы. Тогда понятно, откуда у девушки из фьордов столько синяков.
Юля услышала хриплые сдавленные рыдания. Она замерла, а затем удивленно покачала головой. Рядом находились окна комнаты господина Эймета, дяди Цилы. Днем он не захотел выслушать гостью, лишь отругал Цилу за то, что она докучает ему просьбами. А теперь, надо же, плачет в своей пропахшей больным телом берлоге. Но Юле его почему-то ни капли не жаль.
Она знала такой тип мужчин. Обладающие властью и влиянием в прежней жизни, после какого-нибудь печального события они ломались и начинали срывать злость на окружающих.
Юля мельком видела Эймета через дверь. По словам Цилы, некогда это был статный и красивый драк, талантливый маг и любимец женщин, а сейчас на смятых простынях лежало его жалкое подобие.
По плющу на подоконник взобрался Трюфель. Он принялся с громким мурчанием тереться о руку Юли. Освеженная ветерком и успокоенная, она легла в постель и проспала как убитая до самого утра. Трюфель безмятежно сопел под ее боком.
Утром Цила напоила Юля отваром и убежала на ярмарку. Девушка продавала овощи, которые привозили ей родители, фермеры из пригорода. Денег едва хватало, чтобы прокормить себя и дядю, а еще поддерживать в сносном виде дом, наследство отца, от которого Цила с удовольствием отказалась бы.