Ты охренела, малолетка? Руки убрала.
Он резко вырывает свою руку из моей ладони, словно я какая-то грязная для него или что.
Твое дело пойдет готовиться в суд. Заявление, факт кражи, свидетели все есть. Ты сядешь. Подумаешь над своим поведением. В лучшем случае отделаешься восемнадцатью месяцами заключения.
Поджимаю губы. Это меня не спасет. Вообще никак. Я не вынесу тюрьмы. Я знаю.
Олег Игоревич, пожалуйста! У меня маленькие братик и сестричка, я не могу их бросить. И мама у меня больная! Ну неужели у вас сердца нет совсем? лепечу ему это, рыдая крокодильими слезами, но, похоже, на этого майора моя игра уже не действует. Вот вообще никак. Даже на капельку не верит.
Он смотрит на меня как камень, и ни одной эмоции нет на его лице. Серьезен и собран. Мои слезы на него не влияют. Жалко. От этого и правда реветь хочется.
Огнев подходит ко мне так близко, что у меня дыхание спирает.
Значит, мать все-таки есть?
Прикусываю губу. Черт. Промашка тут вышла.
Опускаю глаза. Он не верит мне и сейчас просто насмехается.
Нет. Нету. Умерла три года назад. Это правда.
Блин. Я так сильно хотела его разжалобить, что случайно забыла уже, что говорила изначально.
Майор пристально смотрит на меня. Точно сканер, блин.
Адрес, где живешь, вспомнила, актриса?
Мотаю головой.
Нет! Не вспомнила! ору на этого мента, но быстро затихаю, видя, как напрягаются его плечи. Ой, что-то он слишком высокий, и я невольно пячусь на шаг назад от него. Мало ли. Лучше не подходить близко к такому.
Значит, продолжишь вспоминать адрес в обезьяннике, рядом с обоссаными алкашами и шлюхами. Руки давай сюда.
Кулаки сжимаются сами собой. Он бесит уже меня. Сволочь.
Ты че, охренел?! Выпусти меня отсюда, мент поганый! Да я
Набрасываюсь на него, как кошка, напрочь забывая, что я в ментовке и он мент.
На самом деле я не успеваю даже предложение закончить, так как этот майор молниеносно руки мои хватает, за спину заламывает и нагибает меня на столе.
Боже, у него реакция, как у хищника просто! Я даже не успела его пальцем тронуть, как он уже меня поймал.
Я с ужасом ожидаю, что этот мент сейчас начнет меня лапать, как те опера, но Огнев быстро достает наручники и со щелчком металла застегивает их за моей спиной. Больно, грубо, совершенно не церемонясь.
Тяжело дышу и пытаюсь вырваться из его рук, но хватка у Олега Игоревича просто стальная. У меня нет ни одного шанса. Даже крошечного.
Вздрагиваю, когда мужчина, держа меня за предплечье, разворачивает к себе, прожигая жестким взглядом.
Еще раз посмеешь вякнуть что-то грубое в мой адрес или наброситься на меня, будешь реветь. Горькими и настоящими слезами, лиса.
После этого он выводит меня из допросной и окликает дежурного, чтобы отвел меня обратно в обезьянник.
От ужаса я больше не брыкаюсь. Я верю ему. Такой, как Огнев, не будет кидаться словами. Вижу уже. Он холоден и жесток. Черт в погонах!
Дыхание спирает от злости. Со мной обходятся, будто я какой-то особо опасный преступник! Это же был только галимый кошелек! Да и всего один. Остальные даже не я воровала. Ерунда такая. Блин, вот же попала.
Как я ни стараюсь высвободить руки, у меня ничего не получается. Вскоре заявляется дежурный, и тогда Огнев просто проходит мимо, больше даже не смотря на меня.
Мент поганый. Ненавижу!
Глава 6
За годы работы в отделе Огнев выработал отличное качество безразличие. Ему было откровенно плевать на то, кто там ревел или орал, но было кое-то, что он не переносил, громкие звуки. Предпочитая работать почти в церковной тишине, Олег довольно быстро обнаружил источник этого дикого ора. Первая допросная. Звуки исходили точно оттуда.
Дверь не поддалась на первый рывок, однако он бы не был начальником отдела, если бы у него не было ключей от всех дверей. Майор знал все типы допросов, но именно такой не переваривал ни в каком виде. Молодые опера явно хотели поизмываться над этой соплюхой, которую они сразу же отпустили, как только он вошел.
Жалкое зрелище, притом все трое. Оперов разогнал, как трусливых шакалов, но девка осталась, и ее все равно надо было допросить.
Олег бросил взгляд на эту рыжую малолетку. Всполошенная и напуганная. Ее кофта была задрана и оголяла часть плоского живота. Она вжималась в стену и крупно дрожала, но не ревела. Зыркала только на него ошалело, точно дикий зверек.
Девчонка резко дернулась, когда он подошел к ней, но убегать не стала, да и смысл. Они вдвоем в допросной три на три. Это было бы даже забавно.
Пробежавшись по ее делу, Огнев быстро понял, что ей светит, и ему было откровенно плевать на эту малолетку. Кожа да кости, ничего необычного. Ну глазища карие только в пол-лица да волосы длинные рыжие, как грива огненная.
Эта девчонка не привлекла мужчину, так как майор предпочитал исключительно взрослых женщин, притом таких, у которых есть за что взяться. Эта же сопля была очень молодой, и Олег удивился, когда узнал, что она совершеннолетняя.
Василиса. Лиса. Точно лисица. Это имя ей идеально подходило. Разрез ее глаз острый, взгляд дерзкий, прямой, колкий из-под прямых темных бровей. Нос аккуратный, нижняя губа чуть более пухлая, чем верхняя.
Девчонка могла бы показаться ему забавной и даже интересной, однако все портило то, что она беспардонно врала буквально на каждый его вопрос.
Когда Калинина все же усекла, что майор отлично видит ее ложь, то сразу включила страдалицу. Она начала реветь перед ним, неся всякую ахинею, но и тут Олег очень быстро ее раскусил. Он уже видел ее ложь и не верил в эту дешевую игру.
Актриса недоделанная. Точно лисица. Ее настроение сменялось буквально по щелчку пальцев, а слезы мгновенно высыхали, когда майор давал понять, что ни хрена ей не верит. Бестия была проворной и дерзкой, однако все же слишком молодой и неопытной, чтобы провести такого, как Огнев, второй раз.
Олег поднялся и пошел на выход, но последняя выходка этой сопли разозлила его, когда она схватила его за руку и начала умолять о свободе.
Странная девчонка, и Огнев никак не мог уловить, где в ее взгляде правда, а где игра, но, скорее всего, это все была игра, и он это быстро понял, когда малолетка его посылать начала и бросаться на него, точно зверек.
Кровь забурлила быстро. Олег не любил неподчинения не только среди сослуживцев, но и среди задержанных. Он привык командовать, и какая-то зеленая заноза не могла выбить его из колеи.
Он скрутил ее буквально за секунду, даже силы толком не применяя, надел наручники и вытащил в коридор. Пусть посидит еще за решеткой и вспомнит, где живет. В том, что эта лисица сама расколется, и быстро, майор даже не сомневался, судя по тому, какой вселенский страх плескался в ее блестящих карих глазах, даже если девчонка не показывала этого.
***
Добрый день, Олег Игоревич.
Под кабинетом Огнев увидел Рижского с Наташей из убойного. Она была в какой-то длинной накидке, похожей на халат.
Что это?
То, о чем утром говорили.
Рижский коротко подмигнул, и майор вспомнил. Ряженая уже пришла. Отлично.
Открыл кабинет ключом. Остальные тоже подтянулись.
Ну, показывайте.
Олег сел в свое кресло и откинулся на спинку. Кожа обивки приятно затрещала.
Закурил, хотя вроде не хотелось даже. Так, чисто по привычке рука потянулась.
Наташа сжала полы халата. Рижский почему-то облизнулся.
Ты мне стриптиз тут танцевать будешь или что?
Раздражение подкатывало к горлу. Время терять не хотелось.
Сейчас, товарищ майор. Ната, ну, давай! Мы тебя целый час наряжали.
Сотрудница кивнула и одним рывком стащила с себя халат.
Огнев перевел пристальный взгляд на нее. Ему хватило трех секунд, чтобы оценить степень сексуальности и привлекательности ее костюма, которые напрочь отсутствовали.
Черные колготки в сетку на чуть полноватых ногах, кожаная короткая юбка, майка с вырезом, открывающая грудь явно третьего размера, и белые банты на крашеных блондинистых волосах. Да уж. На что он только время свое тратит.
Вот. Как вам, Олег Игоревич?
Огнев раздраженно потушил сигарету. Хуже просто не придумаешь.
Никак.
В смысле? Товарищ майор, вам не нравится? Я, вообще-то, старалась!
Ната обиженно надула губы, понимая, что ее старания скатились в задницу.
Нет. Не нравится.
Товарищ майор, ну почему?
Тут уже Рижский подключился. Видимо, не хотел еще кого-то искать на замену, понимая, что эта обязанность упадет на него снова.
Она не похожа на тринадцатилетнюю девочку. Скорее на тридцатилетнюю шалаву с окружной.
Олег Игорев
Молчать. Ты не подходишь. На тебя наш маньяк-педофил не клюнет. У него не то что не встанет, даже не дернется ничего при виде такой нимфетки.
Огнев говорил прямо, как всегда. Он не выбирал выражений и не тратил на это время.
Раздражение накатывало все больше от понимания, что сейчас они просто тратят время впустую, пока убийца гуляет на свободе в поисках новой жертвы.
Рука невольно потянулась к пачке сигарет.
Бросил взгляд на Наташку, которая уже стояла перед ним бледная как стена и едва не ревела от обиды.
Снова закурил и сильно затянулся сигаретой, чувствуя, что закипает. Не то! Видно же, что ряженая, и притом из ментовки. За десять километров видно.
Олег Игоревич, ну а если мы Наташе получше одежду подберем?
Серега, наш клиент не идиот! Вы хоть скафандр на нее наденьте, не поможет. Нет, это никуда не годится! Снимай на хуй этот маскарад. Нам девочка нужна молодая, похожая на подростка и умеющая быстро бегать.
Но детей мы же не можем использовать! Никто не даст, да и риски. Сами знаете.
Знаю.
Огнев понимал это, как никто другой. Риски были огромными, а цена ошибки могла стоить жизни подставной приманке.
Ну и что нам делать теперь? Поверьте, я уже всех в отделе перебрал. Нет никого подходящего.
Олег посмотрел на тлеющую сигарету в руке, а после перевел взгляд на сослуживцев. Дело надо было закрывать. Оставлять этого педофила на свободе чертовски опасно, и он знал только одну подходящую кандидатуру на эту роль.
Есть у меня одна актриса на примете. Ее попробуем.
Глава 7
Под вечер мне все же возвращают мою сумку и телефон, однако, даже получив возможность позвонить, я теряюсь. Кому мне звонить-то? В трубу разве что.
Перебрав список контактов, если честно, я не нахожу человека, которому могла бы позвонить в такой ситуации, поэтому, плюнув, выключаю телефон и забрасываю обратно в сумку.
Я все еще сижу в этой жуткой клетке, в которую вечером привозят еще каких-то двух «женщин», если так можно выразиться. Они воняют отвратными духами и одеты как шлюхи, хотя они, похоже, и есть ночные бабочки.
А ты из какого района? Я что-то не видела тебя раньше.
Одна из этих длинноногих куриц подходит ко мне и недовольно зыркает накрашенными глазами.
Не из какого. Отвянь!
Ты чего это бузишь, сопля? Не выросла еще грубить старшим.
Слышь, тетя, я вообще не из вашей парафии. Так что хавало закрой и не лезь, а то я и так больная! выпускаю шипы, и наконец шалава отцепляется.
Сглатываю. Как же пить хочется. Душу бы за глоток чая продала сейчас, но, похоже, никто не собирается меня выпускать отсюда сегодня.
Дежурные меняются, а я так и сижу в этой обоссанной вонючей клетке. Уроды.
На улице быстро темнеет, и у меня уже ноги стоять затекают, но сесть на эту грязную лавку я, честно, брезгую. Не то чтобы я там чистюля прямо была, но реально. Противно даже прикасаться к этому всему.
Опираюсь только спиной на прутья и начинаю просчитывать дальнейшие шаги. Что делать, как выбраться отсюда? Денег на адвоката у меня нет. Знакомых нормальных тоже. Бабка та придурошная заяву свою вовек не заберет. Ах да, на меня же целых три заявы написано! Вот черт.
Сбежать отсюда разве что, да решетки не дают. Как зверька тут держат. Суки менты.
Был у меня еще вариант соблазнить того майора, чтобы срок срезал, но он быстро отпал, так как Огнев даже не смотрел в мою сторону. Видно за версту, что я ему не понравилась от слова совсем. Проклятье.
Я нахожусь в этой клетке до самого утра и просыпаюсь, сидя у решетки на корточках. Тех ночных шалав уже нет. Даже не знаю, куда они делись. Отпустили их, что ли, или на допрос отвели, мне плевать. Вот только не плевать мне на то, что я в туалет хочу по-маленькому очень сильно!
Эй, подойди сюда! шикаю на одного из дежурных, но он и глазом не ведет.
Ты что, не слышишь? Я сказала, сюда подошел! ору уже на этого урода, но он спокойно потягивает свой кофе, напрочь игнорируя меня.
В животе уже спазмы начинаются. Меня как-то не очень радует сделать лужу прямо здесь. До такого я как бы еще не опустилась, поэтому поднимаю шум. Настоящий. Такой, как я могу.
Вы что, не люди тут? Совсем уже с ума посходили? Откройте клетку! Выпустите меня, выпустите меня немедленно!
Кажется, что связки скоро порвутся, но, бляха, это все равно не работает, и у меня складывается впечатление, что я не в ментовке сейчас, а в дурке какой-то. Просто ужас.
Я ору изо всех сил, едва успевая набрать в грудь воздуха, пока на горизонте не появляется Огнев. Одет с иголочки, сверкает весь, как обычно. Похоже, он только что пришел на работу и прямо сейчас проходит мимо.
Олег Игоревич! Подойдите, пожалуйста!
Мужчина бросает на меня неоднозначный взгляд, но после подходит. Он быстро смотрит на часы, словно до меня ему вообще нет никакого дела, хотя почему словно? Так оно, собственно, и есть.
Тут же улавливаю его запах. Приятный, цитрусовый, холодный.
Чего ты орешь, Калинина?
Выпустите, пожалуйста! Вы права не имеете меня здесь держать!
До момента выяснения личности трое суток можешь сидеть.
Я не буду тут сидеть!
Тебя никто не спрашивает.
Закусываю губу и отворачиваюсь. Если бы сейчас у меня был камень, я бы с радостью бросила его прямо этому майору в самодовольное лицо.
Адрес вспомнила?
Нет, не вспомнила!
Ну, тогда сиди и вспоминай.
Огнев просто разворачивается и уходит, и я не выдерживаю:
Ладно! Ладно, вспомнила! Я скажу, напишу, только выпустите. Мне в туалет очень надо!
Майор бросает прямой взгляд на меня, словно проверяя на правду, после чего коротко кивает близстоящему менту.
Я не играю. Я правда очень в туалет хочу. Уже не до спектаклей мне. Совсем. Слезы в глазах стоят от этого. Оно и стыдно, конечно, но я ведь живой человек. У меня тоже есть потребности.
Лейтенант, займись вопросом. Во вторую допросную потом мне ее приведи.
Обхватываю эти железные прутья ладонями. Становится как-то не по себе. Огнев разрешил мне сходить в туалет, но зачем снова проводить допрос-то? Он уже ведь был вроде
***
Уже через десять минут я сияю от облегчения. Эмоции эмоциями, но организм-то живой, и прежде всего мне надо удовлетворять свои простые человеческие потребности.
Руки свои давай.
Сцепляю зубы и терплю, когда чужие лапы прикасаются к ладоням и на них снова застегивают браслеты. Неприятно и мерзко.
За мной иди.
Этот лейтенант проходит вдаль по коридору, и я семеню за ним. Открываются темно-серые двери, и я попадаю в допросную, которая особо ничем не отличается от вчерашней. Такая же конура с маленьким окном, двумя стульями и столиком посредине комнаты.
Сядь. Огнев придет скоро.
Двери захлопываются, и я не теряю времени. Резко вскакиваю, подбегаю к окну. Решетки стоят на нем. Очень крепкие. Елки.
Дергаю наручники, пытаясь снять эту хрень с рук, но как раз в этот момент дверь беспардонно распахиваются.
Упражняешься, мартышка?
Его голос. Стальной, резкий, очень низкий.
Тут же прекращаю свою попытку побега. Блин.
Оборачиваюсь и вижу майора передо мной. Сейчас почему-то он мне кажется еще большим, чем вчера. Такой точно пришибить может. Я бы обхватила себя руками, если бы в этот момент на моих запястьях не гремели эти жуткие наручники.
Села.
Огнев бросает на стол папку и садится напротив меня.
Осторожно подхожу к столу и, стараясь как можно дальше сесть от него, плюхаюсь на стул.