Я какое-то время раздумываю над тем, одеваться, или нет?
И решаю, что не просто так мне были принесены вещи, которые я считала безвозвратно утерянными.
Скорее всего
Скорее всего, меня отправят восвояси!
Наигрался, наконец!
Эта мысль неожиданно приносит боль. То есть, три дня и три ночи он меня здесь Валял по любимой золотой горе, хрипел, шипел на ухо: «Золото, мое, моя золотая девочка, моя, моя, моя»
А теперь все?
Вот так?
Просто?
Ах ты, гад чешуйчатый!
Ящерица бесчувственная!
Тварь огнедышащая!
Так, Катаржина, уймись!
Тебя отпускают! И даже не жрут! Это уже хорошо! Не ты ли недавно совсем хотела отсюда уйти?
Вот и уйдешь. Живой и даже невредимой. Практически
Гад! Чешуйчатый! Сволочь!
Я одеваюсь, чувствуя, как текут слезы по лицу, смаргиваю их досадливо и злюсь на себя. Сильно, очень сильно злюсь!
Глупая ты, Катаржина Касси!
Натягиваю ботинки, напоследок умываюсь из каменной чаши, потом завязываю рюкзак. Ничего, Катаржина, все будет хорошо! Ты же не просто не-пойми-кто! Ты Касси!
Эй ты!
Мой голос звонко и зло разносится по пещере.
Я оделась! Дальше что?
На меня из темноты опять светятся огромные гипнотические глаза, потом раздается шорох, хруст проклятых камешков по пещерному полу
Я стискиваю зубы.
Не плакать, Касси! Нет!
Дракон обнюхивает меня, наклоняет голову, подставляя шею. Прокатиться предлагает?
Что, даже не в лапах полечу, как добыча, а наездницей?
Новомодное слово: прогресс.
Я взбираюсь, цепляясь за выступающие роговые чешуйки. Усаживаюсь, крепко держусь.
Дракон отходит назад, набирая расстояние для разгона.
Разбегается и вылетает из пещеры.
В этот момент я визжу так, что, кажется, у самой уши закладывает.
Потому что мы падаем, падаем, падаем бесконечных несколько секунд, пока дракон не расправляет огромные крылья и не начинает, лениво взмахивая ими, подниматься вверх.
Голоса, чтоб визжать, у меня уже нет, глаза, зажмуренные в момент падения, раскрываются
Мамочка, моя мамочка
Думала ли ты, что твоя маленькая девочка будет летать на драконе? Что будет смотреть вниз, на синее, бесконечное море, сливающееся у горизонта с таким же синим до безумия небом. Будет ощущать встречный ветер на лице? Что ее волосы, золотистые длинные волосы, будет ласкать настоящее морское солнце?
Я с восторгом взвизгиваю и подставляю лицо солнечным лучам. С огромным удовольствием.
Дракон, кажется, ощущает это мое состояние неподдельного восторга от поездки, потому что начинает то снижаться, то взлетать выше, заставляя меня хвататься за него сильнее и повизгивать от радости.
Он словно играет со мной, как большой, дурашливый жеребец Мартин, на котором я так любила кататься в родном папашином поместье.
Наконец, появляется знакомая проселочная дорога, с которой меня, собственно, и похитили.
Дракон снижается, тормозит, потом ждет, пока пыль осядет, и пригибает шею, позволяя мне спрыгнуть.
Я спускаюсь, подтягиваю лямки мешка, смотрю на него.
Он напоследок шумно обнюхивает меня, потом мотает огромной рогатой башкой, отгоняя прочь.
Я отхожу.
И смотрю, как он разбегается и взлетает над дорогой.
Летит, летит, летит
И постепенно превращается в черную маленькую, расплывающуюся точку на горизонте.
Я с недоумением смаргиваю, чтоб навести резкость, и досадливо ругаюсь. Потому что щеки совершенно мокрые.
Выхожу на дорогу и топаю вперед.
Не уверена, что в правильном направлении, но в данный момент мне абсолютно плевать, куда идти. Главное, ноги переставлять. Левой-правой, левой-правой, левой-правой Давай, глупая Катаржина, топай-топай
А потом меня неожиданно опять сбивает с ног вихрь от драконьих крыльев так, что я плюхаюсь на попу, смотрю вверх, и сердце подпрыгивает Радостно?
Он вернулся? За мной? Да?
Но дракон, снижаясь, делает надо мною круг, потом неподалёку падает что-то небольшое, но тяжелое, зверь еще кружит и, наконец, быстро поднимается ввысь и улетает.
Я не успеваю даже рукой помахать, как моя распутная бабка когда-то.
Мой дракон исчезает из моей жизни так же быстро, как и появился.
А в небольшом кошельке, сброшенном неподалеку, обнаруживаются старинные королевские дукаты, несколько массивных перстней с огромными камнями и парочка толстых золотых цепей.
Оценил, значит Заплатил За три дня валяний по пещере, за девственность, за
Я отшвыриваю от себя этот проклятый подарок и рыдаю, наконец-то рыдаю в голос, оплакивая непонятно что: то ли невинность утраченную, то ли глупость свою, то ли надежды тайные, несбывшиеся.
Потом зло утираю слезы, собираю разлетевшееся подаренное золото в рюкзак и иду по дороге, твердым, пружинистым шагом.
Ничего, Катаржина Касси, все будет хорошо.
Все будет так, как надо.
И никакая ящерица огнедышащая тебе не может помешать!
Меня ждет Академия. Меня ждет длинная счастливая, полная событий жизнь.
А дракон
Больше я его не увижу.
И это хорошо.
Правда же?
Глава 6
Как я добиралась до Академии отдельная история, не очень интересная. Особенно, учитывая, что заплаченных за мою девственность и три дня безумия в пещере дракона монет хватило с лихвой.
И да, монет это я погорячилась.
При виде одной-единственной монетки из кинутого мне на прощание гадским ящером кошеля, глаза у мужика из обменного пункта загорелись так, что я поневоле испугалась. Ну, мало ли, решит еще, что у меня другие такие есть. А я, вообще-то, впечатления серьезного не произвожу.
Худая, мелкая, с детским лицом.
Всякий обидеть может. И захочет
Я немного напряглась, и пол в заштатной обменной лавке зашатало. Мужик сразу понял, что, пожалуй, со мной связываться не стоит. А то, мало ли, расстроюсь сильно И останутся от дела всей его жизни только камешки обугленные.
Я не стала разубеждать, что вряд ли пока еще столько силы, да и дракон, гад, всю энергию выжрал
Усмехнулась солидно, забрала деньги и быстренько убежала.
Полученных средств хватило на хороший обед, номер в гостинице, где я долго и с огромным наслаждением мылась, сушила волосы и валялась на мягкой кровати, и на такси до Академии. Последнее было особенно приятным.
Проселочных дорог мне по самое горло хватило. А, особенно, тех, кто над ними летает на свободном выпасе.
К самой Академии таксист отказывается подъезжать.
Оно и понятно, собранные в одном месте редкие звери пугают.
А мы, драконья кровь, редкие звери по нынешним временам. Хорошо, что сейчас не Средневековье, и ведьм и колдунов не сжигают на кострах. Но нравы все равно дикие.
Не зря же папаша от меня избавился моментально, как узнал, какая прелесть в его родовом гнезде завелась. Я думаю, десять раз перекрестился, что ему от его отца-дракона такого счастья не досталось. Ну а мерзкий характер у нас и по женской линии передается, так что тут не факт, что от ящера прилетело. Бабка, вон, до сих пор всю родню в страхе держит.
Мысль о бабке Катаржине натолкнула на идею позвонить. В гостинице я на радостях даже и не вспомнила, что обо мне волноваться могут, слишком была занята смыванием пещерной грязи и следов ээээ драконьей страсти.
А потом как-то все опять закрутилось.
Ну ничего, устроюсь, как следует, и все решу.
И вот теперь я стою перед воротами Академии драконьей магии, разглядываю кованую вязь, наверняка, магического характера, размышляю, каким образом мне дальше поступать. Никаких опознавательных знаков, шлагбаума, сторожа в будке, пропускной системы.
Как быть? Просто подойти и постучать?
Или покричать?
«Эй, откройте, я Катаржина Касси»?
Смешно.
Подхожу ближе, нерешительно провожу ладонью по кованому цветку.
И ворота начинают открываться.
Это настолько внезапно, что я даже отпрыгиваю назад. А потом собираюсь с духом и захожу. Ворота открылись совсем на чуть-чуть, словно кто-то там, с той стороны, оценил мои габариты.
Прохожу, замираю в нерешительности.
Ворота за спиной закрываются. Тихо, без лязга. И порыв ветра словно подхватывает меня, подталкивает в спину, указывая направление.
Я выдыхаю, поминаю бабку Катаржину, мамочку и проклятого дракона, и решительно топаю по дороге, похожей на дорожки нашего сада в южном стиле, в поместье папаши. Все ухожено, все зелено, справа и слева огромные лужайки, стриженые газоны, вдалеке, кажется, даже озеро поблескивает.
А передо мной конечный пункт моего путешествия. Большой замок тоже в южном стиле, с башенками, острыми перепадами крыш, разноцветными флагами на шпилях. Витражи огромных окон блестят в солнечных лучах. Красиво. Очень даже. И тихо. Тоже очень.
Я, наверно, не особенно понимаю, но все же, если это Академия, то есть, учебное заведение, то здесь должно быть много студентов?
Однако, никого нет.
Я стою перед замком в нерешительности, не зная, что делать дальше. Опять проводить ладонью по дверям? Или, может, здесь все же есть что-то вроде приемной комиссии?
Как-то странно встречают студентов
Ну и долго ты стоять собираешься, милостивая госпожа?
Неприятный скрипучий голос раздается откуда-то сверху, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.
В витраже, кругом оконце над массивными дверями, проявляется нахмуренное лицо. Меня изучают, потом вздыхают, закатывают глаза, бормоча что-то вроде: «Проклятые провинциалы», а потом опять снисходят до разговора:
Ладонь на дверь положи. Надо завершить оформление.
Ничего себе, бюрократия язвительно бормочу я, прислонив ладонь к двери. Происходит то же самое, что и с воротами. То есть отверстие, появившееся передо мной, четко соответствует особенностям моей фигуры.
Пока я размышляю, что происходит, когда заходят, например, двое, трое или вообще толпа, дверь за мной захлопывается, а я оказываюсь в большом вестибюле. Или холле? Наверно, холле. По крайней мере, тут присутствуют две огромные дубовые лестницы, массивные колонны, высокие цветные витражи и общее ощущение пафоса и невычурного богатства.
Катаржина Касси?
О, а вот и физическое воплощение витражной физиономии. Сухой, высоченный и желчный старик, подошедший так тихо, что я опять подпрыгиваю от неожиданности, стоит возле меня и презрительно разглядывает сверху вниз.
А чего такая трусливая? Всего боишься Да еще и непунктуальная. Ты должна была три дня назад появиться.
Я-а-а Задержалась
Ну вот и плохо, брюзгливо ворчит он, разворачиваясь и топая прочь в один из боковых коридоров, все уже приехали, учебный год начался, как ты догонять планируешь?
Так всего три дня же прошло
Не всего три, а целых три! резко обрывает он меня, удаляясь, а потом рявкает, ну и что ты стоишь? За мной!
Я торопливо бегу за ним, пытаясь запомнить путь, по которому мы идем, но это нереально, потому что из одного узкого коридора мы переходим во второй, потом в третий, потом сворачиваем в галерею, потом еще и еще В итоге выбираемся на улицу, и старик указывает мне еще на одно здание, больше похожее на здоровенные старинные конюшни.
Там общежитие для студентов. Привратник тебя уже знает, подскажет, какой этаж и комната. Студенты сейчас все на занятиях, советую как можно быстрее разложить вещи и присоединиться к своей группе. И вообще, радуйся, что в этом году серьезный недобор. Иначе тебя бы уже отчислили за опоздание к началу занятий. Если есть вопросы задавай сейчас.
А-а-а Как мне найти свою группу?
Вот для этого надо являться к началу занятий! поучительно поднимает он палец. Вся информация у тебя на рабочем столе в общежитии. Еще вопросы?
Нет, бурчу я, уже порядком устав от нравоучений и брюзгливости старика. Конечно, хочется много чего спросить, но я прямо представляю, как он будет закатывать глаза и в сотый раз припоминать мне опоздание Да пошел он! Сама разберусь!
Я резко разворачиваюсь и, не прощаясь, топаю по дорожке в сторону общежития. И стараюсь выразить свое неприятие спиной.
Хамка, бормочет старик, с каждым годом первокурсники все хуже и хуже Куда мир катится?
Но мне уже все равно на этого старого брюзгу, я иду вперед, к своему светлому будущему.
Но все равно не оставляет досада.
Не захотел бы проклятый дракон меня к себе под бок, не опоздала бы я к началу учебного года. И не пришлось бы выслушивать это вот все.
Гадский, отвратительный мерзавец.
Надеюсь, тебе икается, когда я тебя вспоминаю.
Глава 7
В корпусе общежития меня встречает еще один привратник, как две капли воды похожий на первого, что сторожит основное здание.
Слава богам, он не отличается зловредной язвительностью коллеги, а потому просто указывает мне номер моей комнаты и дает все необходимые пояснения.
Я иду по длинному коридору, отмечая, что здесь, по сравнению с основным корпусом, роскоши все же поменьше. Высокие потолки, дубовые двери, стены, до половины обшитые деревом. На этом, наверно, и все.
Нахожу номер своей комнаты.
Стучусь.
Никто не открывает. Ну, понятное дело, все на занятиях
От прикосновения ладони к дереву, дверь распахивается.
Захожу, испытывая небольшое смущение. Все же здесь уже кто-то живет, лежат чужие вещи, человек настроил все под себя. И тут я врываюсь Хоть и на своих правах, но все равно. Мне бы было неприятно.
Но деваться некуда, надо успеть на занятия, хотя бы на часть их, а потому я смело захожу, с любопытством осматривая свое новое жилье.
Все чисто, аккуратно. Бедненько.
Мне, выросшей в какой-никакой, а все же роскоши, тут кажется немного убого. Две кровати, два шкафа, два стола. Один санузел с душем. Уже хорошо, что отдельный, а то рассказывали про ужасы удобств, единственных на весь этаж
На полу посреди комнаты весёленький вязаный коврик из лоскутков. Что-то мне подсказывает, что это соседкин.
На ее кровати покрывало. Тоже лоскутное.
Мило.
Я прохожу к кровати со скатанным в рулон матрасом, кидаю сумку на пол, сажусь на стул. И выдыхаю.
Ну что, Катаржина Касси, как тебе дорога до Академии? Занимательно получилось.
Надо отдохнуть, принять душ, переодеться в форму. Кстати
Встаю, направляюсь к шкафу. Ну отлично! Форма висит на плечиках.
На столе обнаруживается краткая инструкция по основным моментам: распорядок дня, названия корпусов, план-схема, имя моего наставника, номер моей группы. Расписание занятий на этот месяц. Очень грамотный подход. Мне уже нравится.
Я сверяюсь со временем и понимаю, что надо поторопиться.
Душ, переодевание, укладывание косы в пучок.
Все, готова.
Вечером, после занятий, буду уже обустраивать свой быт. А пока что бегом в основной корпус. Через пять минут заканчивается занятие, и я успеваю на следующее. Название предмета вполне обычное «Основы философии». Не думаю, что много пропустила. Нагоню быстро.
Возле двери выясняю у привратника, где можно позвонить. И получаю неприятную информацию о том, что звонки тут строго регламентируются и нужно заранее подавать заявку наставнику, чтоб согласовать время и дату.
Это как так, простите меня? Это что за нахрен, прошу прощения за мой просторечный? Во всем мире телефонами пользуются уже сто лет, и только здесь, в месте, где должны готовить будущее народа, людей (ну и нелюдей), на которых возлагают столько надежд, какие-то дикие законы?
Страшно жалею, что не набрала бабушке Катаржине из гостиницы, но я в тот момент просто очень плохо соображала и почему-то решила лишний раз не волновать родных. Папаше-то, понятное дело, до меня было, как до табуретки, но вот бабка могла расстроиться. А когда она расстраивается, то всем окружающим ой, как несладко приходится.
Вот и решила звякнуть, когда уже до места доберусь. А тут такое!
Ладно, понятное дело, что вымещать недовольство на магическом привратнике попросту глупо.