Кирилл толкает входную стеклянную дверь, заходит в дом и, не сняв обуви, идёт в гостиную, откуда доносится звук телевизора. В отличие от богачей, я ценю чужой труд разуваюсь в прихожей и быстрым шагом иду следом за ним на звук. Буквально падаю рядом с диваном, где сидит мой сын, и беру его в охапку.
Тёмочка, ты в порядке? спрашиваю и судорожно осматриваю его заплаканное личико. Всё, мама здесь, больше никуда от тебя не уйдёт, говорю, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать и не напугать его.
Прижав сына к груди, я поднимаю глаза на стоящего у стены Кирилла. На его лице проскальзывает что-то, похожее на грусть, однако этот человек не имеет эмоций, кроме злобы, так что мне это мерещится. По телевизору идут мультики, на белом диване сидит женщина в чёрном платье и белом фартуке, видимо, домработница, а у стены стоит охранник.
Всё хорошо? спрашиваю ребёнка, который вцепился в меня. Обнимаю его в ответ, покачиваясь. Тёма что-то мямлит в ответ и отворачивается к телевизору. Он что-то поел? спрашиваю женщину.
Да, с трудом, но мы покушали. Правда, Артём? с улыбкой смотрит на моего сына, и тот улыбается ей в ответ.
Слава Богу, что не нашла его рыдающим и в истерике. Видно, что он плакал, но вокруг него чужие люди это было неизбежно.
Мне нужно уложить его спать, говорю, едва посмотрев на Кирилла.
Я могу уложить его, тут же говорит женщина и, встав, идёт ко мне.
Не надо! восклицаю, повернувшись к ней. Я сама, смотрю на неё как на врага.
Комната готова? спрашивает Кирилл, и женщина кивает. Покажи ей, он сказал это, словно привёз домой собаку, и приказывает отвести её в вольер.
Ненавижу! Чтобы ты сдох, Кирилл Авдеев!
Пройдёмте, обращается ко мне женщина, и, встав на ноги, я иду за ней.
Выходим из гостиной и идём в конец холла, где большое окно с видом на задний двор, а по обе стороны от него две двери друг напротив друга.
Нам сюда, женщина открывает дверь слева и пропускает меня первой.
Это ваша комната. Вот здесь кроватка для ребёнка, там гардеробная, а с той стороны
Давайте потом проведёте экскурсию, прерываю её. Тёмка уже начинает засыпать, и мне нужно его уложить, не важно где.
Извините, понимающе кивнув, она выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Просторная светлая комната с широким окном и двуспальной кроватью, расположенной по правой стороне. На противоположной стене две двери видимо, та самая гардеробная и ванная, а посередине комод с зеркалом. Кроватка для Тёмки рядом с моей кроватью, но днём он не спит там, и обычно я укладываю его на моей. Что, собственно, сделала и сейчас. Бегло осмотрев свою тюрьму, я смотрю на мирно спящего сына.
Не знаю, что нас ждёт, но я никому не позволю обидеть моего ребёнка! Никому не позволю разлучить меня с ним! Даже если придётся жить на краю света, я поеду с сыном. Плевать на меня, мою жизнь, мои чувства или гордость, я живу ради Тёмки.
Не повезло тебе с отцом, шепчу одними губами.
Какой из Кирилла отец, понятия не имею. Не думаю, что он способен на чувства, даже к собственному ребёнку. Скорее всего, просто считает себя обязанным обеспечить потомство.
Извините, раздаётся шёпот домработницы. Кирилл Александрович сказал, что как уложите ребёнка, нужно прийти к нему.
Несколько секунд смотрю на эту женщину злобным взглядом, но вдруг понимаю, что она выполняет приказы и вряд ли имеет со мной какие-то счёты. Нельзя судить всех только за то, что эти люди работают на Кирилла. Это ещё не делает их подобными ему.
Хорошо, киваю ей, и она выходит.
Сын давно уснул, однако мне не хочется идти к его отцу. Понимаю, что этого не избежать, но хочется хоть немного оттянуть время. Полежу рядом с сыном, понаблюдаю, как мирно он спит, как мило морщит свой носик, и вдохну его запах. Дети пахнут по-особенному, тем более свои.
Понимая, что оттягивать больше некуда, я аккуратно целую сына в лобик, встаю с кровати и иду на выход. Открываю дверь и чуть не кричу от испуга, когда натыкаюсь на охранника. Даже под дверью спальни поставил, будто надзирателя.
Где Кирилл? спрашиваю этого шкафа. И откуда их только берут лысые, морды, как у бульдогов, и молчаливые, как монахи.
В кабинете, наверху, отвечает сухо, и я, бросив на него презрительный взгляд, иду к лестнице.
Как и говорила, дом не такой большой изнутри. Нет, конечно, по сравнению с моей двухкомнатной квартирой, это просто дворец. И моё любопытное дизайнерское нутро просит рассмотреть каждый уголок этого дома, но сейчас не до этого. Нахожу кабинет быстро, так как двери оставлены открытыми, видимо, специально для меня и переступаю порог.
Закрой дверь, звучит голос Кирилла, и я выполняю. Сядь, кивает на кресло напротив, и я опять покорно выполняю. Итак, правила твоего поведения в этом доме.
Глава 3
Алёна
Смотрю на мужчину и задаюсь вопросом, как можно быть таким красивым и таким холодным одновременно? Как эти серо-зелёные глаза могут очаровывать и в то же время испепелять? Как с этих манящих губ, которые целуют так, что мозг плавится, могут срываться такие жалящие слова? Как человек, который гулял со мной в парке, покупал сладкую вату и признавался в любви, стал бесчувственной статуей?
Твоё место на первом этаже, вырывает из мыслей о прошлом. Здесь, рукой обозначает второй этаж. Моя территория, не смей сюда соваться, если я тебя не вызвал, Кирилл смотрит на меня с невозмутимым выражением лица, словно он отключил все эмоции.
Пугает ли он меня? Конечно! Я не знаю этого человека, он не тот, кто сделал мне ребёнка. Я не знаю, что от него ожидать, ведь тогда, в прошлом, он изменился за одну ночь. Первое время я не понимала, что случилось, почему он вдруг стал другим. Потом осознала, что Кирилл никогда и не был тем, кого я видела. То была лишь маска.
За ворота не выходишь
Я пленница? прерываю его.
Наталья будет готовить ребёнку, игнорирует мой вопрос, продолжая озвучивать «законы» этого дома.
Я сама буду готовить «своему» сыну, специально делаю акцент, чтобы задеть его.
Составишь список того, что нужно мальчику, и отдашь Олегу. Он будет за вами присматривать
За нами или за мной? нервно усмехаюсь.
Рот свой закрой уже! рявкает и ударяет кулаком по столу.
Стараюсь держать лицо, не показывать свой страх, но, кажется, выходит плохо.
Когда я разговариваю, ты слушаешь и киваешь. Тебе ясно? подаётся вперёд с таким видом, будто сейчас ударит. Я даже не удивлюсь. Кивни, мать твою! требует он, но гордость мне не позволяет.
Не могу! Не могу и всё! Я самостоятельная женщина, всегда со всем справлялась сама. Ребёнка родила одна и два года его уже воспитываю. Я закончила институт, построила карьеру, моё имя, благодаря интернету, знают не только в этом городе. Я жила хорошей жизнью, а Кирилл всё это у меня отобрал за один день. Я не могу быть собачкой, которая слушается своего хозяина.
Никому не позволю так с собой обращаться, шиплю, встав на ноги. Но как встаю, так и сажусь, когда на мои плечи давят руки одного из охранников и силой усаживают на место.
Ты будешь делать то, что тебе говорят, пугающе-спокойным голосом отвечает, словно и не рычал на меня минуту назад.
Ты всё у меня отобрал. Ненавижу тебя! цежу сквозь зубы, смотря на него через пелену слёз.
Мне плевать. Один прокол с твоей стороны и вернёшься к своей жизни, но без сына.
Ты мерзкий и бессердечный. Как можно угрожать матери
Уведи её отсюда, кивает охраннику с видом уставшего человека.
Не трогай меня! кричу я, когда этот амбал хватает меня за локоть. Чтоб ты подавился своей властью, Кирилл Авдеев, бросаю ему в лицо и, развернувшись, выхожу из кабинета «короля».
Как? Как я могла влюбиться в этого человека? Спасибо, что всё в прошлом, что нет и не было никаких чувств. Просто молодость и неопытность. Поверила ему, красивым словам, подставляя уши для его лапши.
Спускаюсь на первый этаж, слыша за спиной шаги охранника, возвращаюсь к единственному мужчине, которого я люблю. Тёмка уже ворочается и причмокивает, что означает он скоро проснётся. Будет сложно адаптироваться в новом доме, выстроить новый график и находиться среди чужих людей. Но я сделаю всё возможное, чтобы сын не почувствовал эти перемены. Кирилл хочет, чтобы мы находились в этом доме. Хорошо, мы будем здесь жить, но делая вид, что его не существует.
Не проходит и десяти минут с тех пор, как я легла рядом с ребёнком, а он уже просыпается. У Тёмки есть одна привычка, которая умиляет до невозможного. Как только просыпается, кладёт руку на мою щёку и смотрит своими серо-зелёными глазками. Каждый раз доводит меня до слёз этим жестом.
Мама, обращается ко мне, думая, что я сплю.
Что такое, милый? спрашиваю с улыбкой и, прижав его к груди, переворачиваюсь на спину. Выспался, да?
Самолётик, радостно восклицает на своём языке.
Полетать хочешь? смеюсь, поднимаю его, а он выпрямляет руки, изображая крылья самолёта.
Энергии у него хоть отбавляй, в отличие от меня, и, поиграв с ним какое-то время, я опускаю сына на пол, заправляю кровать, из которой мы сделали взлётную полосу.
Идём кушать? беру его на руки, выхожу из комнаты и опять натыкаюсь на охранника. Ты можешь не стоять здесь, как статуя? бросаю на него укоризненный взгляд. Ребёнка мне ещё напугает, бормочу под нос и иду в сторону кухни.
Дядя, восклицает Тёмка.
Вспомнив, что баночки с фруктовым пюре, которые я захватила из дома, находятся в моих сумках, я поворачиваюсь к мужчине.
Где наши чемоданы? спрашиваю, но вместо ответа он только лениво на меня смотрит, надавливает на наушник в ухе и что-то тихо проговаривает, а через две минуты в дом заходит другой охранник с нашим багажом.
Стой, обращаюсь к мужчине, когда он проходит мимо меня, видимо, собираясь отнести сумки в мою комнату. Я ведь просто так спросила, а не потому что мне что-то нужно, ворчу на него и буквально вырываю одну из сумок из его рук.
Опустив сына на пол рядом с собой, я сама опускаюсь на корточки, открываю сумку и достаю баночки с пюре. Обычно я готовлю сама, и ребёнок у меня ест всё, но такие баночки для крайних случаев. Сейчас именно такой, потому что я не знаю, что в этом доме есть и где лежит, чтобы начать что-то готовить.
Выброси эту дрянь! рявкает на весь дом спускающийся по лестнице Кирилл.
Что? спрашиваю и судорожно ищу глазами сына. Может, он что-то нашёл и в ротик положил. Но нет, ребёнок прислонился к окну и с интересом смотрит на новое окружение. Пока я пытаюсь понять, к чему был этот крик, Кирилл уже подходит ко мне.
Забери, говорит охраннику, кивая на баночки в моих руках, и в ту же секунду у меня забирают стеклянные ёмкости, и опомниться не успеваю.
Ты что творишь? встав на ноги, шиплю на Кирилла. Мне нужно кормить сына
Не этим говном
Следи за языком, здесь ребёнок, грожу пальцем, но он смотрит на меня, как на пустое место.
Наталья! зовет домработницу, и та появляется, словно из ниоткуда.
Да, Кирилл Александрович, отзывается женщина послушным голосом.
Покорми ребёнка, приказывает ей Кирилл, а у меня начинает дым из ушей валить.
Я сама покормлю своего ребёнка, подаюсь вперёд.
Судя по всему, ты не имеешь понятия, чем и как нужно это делать.
Готова поклясться, что у меня дым из ушей валит от негодования, злости и обиды. Я носила этого ребёнка девять месяцев, два года он растёт в любви и заботе, а этот мужчина явился и упрекает меня в том, что я не знаю, как ухаживать за собственным сыном.
Не тебе учить меня, шиплю на Кирилла. Я справлялась без тебя всё это время и дальше буду справляться. То, что мы теперь в твоём доме, ещё не значит, что твоё мнение кому-то интересно, выплёвываю ему в лицо и только потом начинаю понимать, что сглупила.
Наталья, уведи ребёнка на кухню, спокойным, но до жути пугающим тоном, обращается к домработнице, и та мимолётно выполняет приказ, оставляя меня один на один с Кириллом и двумя охранниками.
Не лезь в договорить мне не дают.
Как только Наталья с Тёмкой скрываются за дверью кухни, Кирилл хватает меня за горло и, словно куклу, притягивает к себе.
У тебя либо мозгов нет, либо страха, цедит сквозь зубы, испепеляя меня взглядом. Скажу в последний раз знай своё место и не смей разговаривать со мной в таком тоне! Очнёшься на другом конце земли без возможности увидеть сына до конца своих дней, с этими словами Кирилл толкает меня, и от неожиданности я падаю на пол.
В горле ком размером с булыжник, глаза щиплет от слёз, а от осознания моей беспомощности хочется выть в голос. Кирилл уходит наверх, перед этим что-то приказав охраннику. Тот обязательно доложит своему боссу всё, так что я не буду реветь на полу чужого дома. Закроюсь в ванной комнате ночью, когда Тёма будет спать, и буду давиться слезами. А сейчас я должна держать лицо, в первую очередь, ради сына. Он не должен видеть моего подавленного состояния. Встав на ноги, я приглаживаю свои волосы, как будто это поможет, и, нацепив на лицо улыбку, иду вслед за Натальей.
Ну что вы тут? улыбаюсь искренне, когда вижу Тёмку.
Я приготовила фрукты и овощи, подаёт голос женщина. Здесь размелчитель
Спасибо, я справлюсь, перебиваю её, забыв, что такое вежливость. И впредь попрошу не лезть к моему сыну и в его питание, бросаю ей в лицо и беру сына на руки.
При всём уважении, я работаю не на вас, её тон твёрд, но в голосе проскальзывают нотки обиды.
На это мне ответить нечем, она права, приказы тут раздаёт Кирилл, и все будут выполнять их, наверняка, из-за страха потерять не только работу. Умом понимаю, что женщина ни в чём не виновата, но в этом доме никому нельзя верить.
Наталия разворачивается и начинает суетиться у плиты, судя по витающим в воздухе запахам, она готовит ужин. Я же целую сына в пухлую щёчку и опускаю на пол, и пока он исследует помещение, готовлю ему перекус. Раз баночки у нас отобрали, а в доме есть свежие фрукты, я могу обойтись без пюре. Он у меня взрослый мальчик, сам ест, если нарезать тонкими кусочками.
Усаживаю сына за стол, но он высокий, и ребёнок не достаёт. Сажаю Тёмку к себе на колени, с грустью вспоминая его детский стульчик. Ну ничего, мне в радость держать сына так и смотреть, как он двумя ручками берёт дольку яблока.
Справлюсь ли я? Выдержу издевательства Кирилла? Смогу жить в доме, где меня считают никем? Не знаю, честно. Да, ради сына я всё выдержу, но я тоже не железная. Невозможно оставаться спокойной, когда тебя унижают и угрожают.
Можно, конечно, выполнять все его «просьбы», не провоцировать и делать вид, что его нет. Однако для этого надо переступить через свою гордость и выколоть себе глаза. С первым, возможно, я справлюсь. По крайней мере, сделаю всё возможное, а вот со вторым, простите, но нет. Как игнорировать человека, когда он живёт с тобой в одном доме?!
Тёмка наелся, по его мнению, конечно, и уже вырывается из моих рук. Сегодня не буду на него давить и требовать, чтобы он съел всё, достаточно стресса за один день. Ставлю сына на пол, и он бежит из кухни, всё так же держа в руке свою плюшевую игрушку. Быстро собираю всё со стола и несу к раковине.
Оставьте, я помою, говорит Наталия, смотря на тарелку в моей руке.
Не стоит, сухо бросаю я.
Это моя работа, пожалуйста, не усложняйте, она смотрит на меня умоляюще, поджав губы. Сдержанно и понимающе кивнув, я ставлю тарелку на столешницу и иду на выход.
Выспавшийся и пополнивший запасы энергии Тёмка бегает по холлу и «выруливает» в гостиную. Бегу за ним, потому что этот сорванец сейчас что-нибудь зацепит и не дай бог упадёт, ударится. Не успеваю закончить мысль, как раздаётся звук разбитой посуды.
Артём! кричу на весь дом и мигом захожу в гостиную, где на полу уже валяются осколки разбитой вазы. Ты ударился? спрашиваю и судорожно кручу его во все стороны, ища следы ран, но с ним всё в порядке. Сколько раз мама говорила тебе не бегать по дому? укоризненно смотрю на сына.