В такси немного согрелась, как и смогла подумать. Мама жива, и это самое главное! А моя паника может только все испортить. Если приступ купировали, то она обязательно поправится. Она должна поправиться, ведь иначе я останусь совсем одна на этом свете.
В лифте больницы, когда поднималась на пятый этаж, мне снова поплохело. Вернулись дурные предчувствия, и в кабинет врача я входила ни жива ни мертва.
Не буду скрывать, положение вашей мамы очень серьезное, а ее состояние внушает мне опасения, выдал мне прямо в лоб врач.
С одной стороны, я была благодарна ему за честность, с другой нельзя же так вот сразу, как обухом по голове. С третьей начни он издалека, вряд ли мне было легче.
Она будет жить? задала я вопрос, который волновал меня всего сильнее.
Без операции она проживет еще сколько-то, но жизнью это можно будет назвать с натяжкой, сочувственно взглянул на меня врач. Ей нужна срочная операция, и тогда она сможет вести почти полноценный образ жизни.
Так сделайте эту операцию!
Я не просто так вас позвал сюда, кивнул врач. Помимо вашего согласия нужны еще и деньги.
Сколько? вмиг охрипла я.
Много и он назвал сумму.
Но это очень большие деньги. У нас нет таких.
Из последних сил я держалась, чтобы не разрыдаться. Цена операции была разве что вдвое меньше, чем мы уже задолжали Волошину. Где?.. Где мне взять такие деньги?
Ищите, что я еще могу сказать, продолжил врач.
Сколько у меня есть времени?
Неделя, больше ждать нельзя. Протянем начнутся необратимые процессы.
Неделя И тут мне дают неделю. На этот раз на кону жизнь мамы, даже не наше с ней благополучие.
Я найду деньги!
Покидала я кабинет врача, точно зная, что буду делать дальше. Спустившись в больничный парк, я нашла в сумочке визитку Волошина и сразу же позвонила ему. Дождя я не замечала, да и ничего остального. Моя судьба зависела от того, что скажет тот, чей номер я сейчас набрала.
Я согласна! выпалила я в трубку, опуская приветствие. Потом уже сообразила, что ответить мог вовсе не Волошин.
Это кто? в равнодушной манере растягивать слова я узнала его голос. Ну хоть адресатом я не ошиблась.
Людмила Карасева.
А-а-а, понимающе протянул он. И ты согласна?
Да.
Говорить было очень тяжело. Каждое слово я буквально выталкивала из себя.
Хорошая девочка. Тогда
Но у меня есть одно условие! выкрикнула я, боясь, что так и не решусь это сказать. Выкрик получился истеричным, и Волошин какое-то время отмалчивался. Только бы не бросил трубку! молила я про себя.
А ты считаешь, что можешь ставить мне условия?
Да! Да! Надсмехайся надо мной, унижай. Хочешь, даже ноги можешь вытереть, но только не отказывай сразу!
Я так не считаю, просто у меня нет выхода.
Снова предательские слезы готовы были брызнуть из глаз. С большим трудом получалось сдерживать голос, чтобы не дрожал.
Алло голос все же задрожал, а из глаз полились слезы. И остановить их я уже была не в силах, как и не всхлипывать прямо в трубку.
Ты где? прозвучал голос Волошина слишком близко, словно он вдруг оказался рядом.
Возле больницы.
Говори адрес и жди. Мой водитель сейчас приедет за тобой. О твоем условии поговорим при встрече.
Я назвала адрес, и он отключился, сообщив, что за мной приедет черная иномарка. Только тут я поняла, что сижу и мокну под дождем, что у меня от холода уже зуб на зуб не попадает. Чтобы хоть немного согреться, я пошла на выход из больничного парка. Под порывами ветра стало еще холоднее, я практически заледенела. Но на мое счастье, ждать долго не пришлось. Уже через пять минут, как я устроилась на автобусной остановке под козырьком, к ней подъехала черная тонированная в хлам иномарка. Со стороны пассажирского сидения опустилось стекло, и водитель поинтересовался:
Людмила?
Я затрясла головой, мечтая оказаться в тепле салона. И в тот момент меня совершенно не волновало, куда он собирается меня везти.
Глава 6
Милая моя! Откуда же ты такая взялась? запричитала женщина, что встретила нас у входа в дом.
Хозяин распорядился позаботиться о ней и устроить со всеми удобствами, сообщил водитель, передавая меня в руки женщины.
Да уж, конечно, позабочусь! Горемычная Как же ты умудрилась вымокнуть до нитки? Разве ж так можно?.. не переставая вздыхала женщина, ведя меня под ручку, как умирающую, по огромных размеров холлу.
Впрочем, примерно так я себя и чувствовала умирающей во всех смыслах этого слова. И быстрее всего умирала моя душа.
Давай-ка, снимай с себя одежду. Первым делом нужно в горячий душ, а потом уже все остальное, принялась меня раздевать женщина, потому как у самой меня сил не осталось, даже чтобы расстегнуть пуговицу на кофте. Вот тебе и гостья Я-то думала а тут Ну разве же так можно?..
Она все говорила и говорила, а у меня под аккомпанемент ее голоса слипались глаза.
Вставай, милая, пойдем греться силой подняла меня женщина с дивана и куда-то повела.
Творилось со мной что-то необычное. Ни разу в жизни я себя так не чувствовала вроде и живой, но в то же время уже нет. Все происходящее я словно наблюдала со стороны. А звуки долетали до меня как будто из очень далекого далека.
Помню, что ванна очень быстро наполнилась паром, как только женщина пустила воду в белоснежную керамическую емкость. Помню, волну удовольствия, что прокатилась по телу, стоило мне только опуститься в горячую и ароматную воду.
Не спи, милая, потерпи еще чуть-чуть, приговаривал чей-то голос. И сильные руки поддерживали меня, чтобы не ушла под воду.
Те же руки достали меня распаренную из ванной и укутали во что-то пушистое и большое. Опять мы куда-то шли, на этот раз по лестнице. Ноги переставляла из последних сил и ничего вокруг уже не видела.
А теперь поспи. Сон лечит Авось не разболеешься дальше я уже не слышала как только голова моя коснулась подушки, так сразу же провалилась в сон.
Где я? И что тут делаю? именно эти вопросы появились первыми, стоило мне открыть глаза.
В комнате, где и стояла большая шикарная кровать, на которой я пробудилась, царил полумрак. Но за окном еще не стемнело эффект такой создавался из-за зашторенных тяжелых бордовых портьер. Обстановка была такой же богатой, как и кровать. Массивная мебель, явно купленная не в Икее, пушистый ковер под ногами, мягкость которого я сразу же оценила по достоинству. Витиеватые бра в изголовье кровати
По мере окончательного пробуждения в голове моей восстанавливались и все остальные события в хронологическом порядке. Сердце кольнуло болью, когда вспомнила разговор с врачом. Потом звонок Волошину Значит, сейчас я нахожусь в его доме, а привез меня сюда его водитель. И домработница, что встретила нас, явно ждала меня, была предупреждена.
В ногах еще ощущалась слабость, но в общем чувствовала я себя отдохнувшей. Возможно, не полной сил, но довольно бодрой. Сколько же я проспала?
На пока еще не самых крепких ногах я приблизилась к окну. Отдала должность тому приятному ощущению, что испытывали мои босые ступни, погружаясь в высокий ворс ковра. Сама я была в длинном белоснежном халате. В нем и спала. В него, получается, меня и закутали после принятия ванны.
На улице смеркалось, значит, спала я часов пять-шесть. Ничего себе! Никогда еще столько не спала днем.
Окно выходило в просторный сад, и картина меня зачаровала на время. Безумно красиво! Даже сейчас, когда почти все деревья сбросили листву. Сад казался волшебным и захотелось наведаться в резную беседку, что пряталась в его глуби.
Стоя у окна, я понимала, что тяну время. Пора было уже посмотреть правде в глаза и осознать до конца, где я и в чьей теперь власти. Правда, для начала мне предстояло озвучить свое условие. Ну а пока можно и перекусить. День уже клонился к закату, а во рту у меня не было и маковой росинки. Организм требовал своего, заявляя об этом довольно громко.
Одежды своей в комнате я не нашла, так и пришлось спускаться на первый этаж в халате. Оставалось надеяться, что хозяина этих хором еще не было дома.
Размер и богатство дома, в котором оказалась, я тоже оценила, бродя по нему в поисках хоть кого-то живого. Это не дом, а настоящий дворец или усадьба. Величина сада тоже на это намекала. И человеку, владеющему таким богатством, мой отец умудрился задолжать. А теперь я буду расплачиваться за долг, который кредитору должен казаться мизерным на фоне его богатства. Но думать так я не должна была, конечно же. Самой себе подобные мысли казались мелочными и недостойными.
Проснулась, наконец-то! такими словами и радостной улыбкой встретила меня женщина лет сорока пяти, которую я нашла на большой и тоже современной кухне. Ну как ты, милая? Ничего не болит? Температуры нет? прикоснулась она к моему лбу, усадив предварительно за стол. Вроде нет. Голодная, поди?
Если честно, то да, призналась я. И где моя одежда?
Так выстирала я ее. Сейчас накормлю тебя и сходим за твоей одеждой. Никого кроме нас пока в доме нет, можно и в халате побыть, приветливо улыбнулась она. Я тут для тебя бульончика сварила, куриного. А он у меня особо целебным получается. Вот сейчас покушаешь, и всю хворь как рукой снимет. Как звать-то тебя, милая? пытливо посмотрела на меня женщина.
Людмила, можно Люся
А я Полина Игоревна, работаю в этом доме всеми сразу, рассмеялась она. И ты можешь звать меня тетей Полей, если хочешь.
Уже через минуту передо мной в тарелке дымился и источал просто одуряющий аромат бульон. Не забыла тетя Поля добавить туда и вареное вкрутую яйцо, разрезанное на две половинки, и румяных сухариков сыпанула горстку, и сдобрила все это великолепие мелко нарубленной зеленью. Блюдо получилось просто объедение, и умяла я его с большим аппетитом и очень быстро. А все время, пока я ела, тетя Поля разговаривала сама с собой. Мне же даже забавно стало, несмотря на всю плачевность моего положения.
А ты кем же будешь хозяину? Ох, язык мой враг мой, не должна ведь задавать тебе лишних вопросов
А ты местная или приехала издалека? Вот же болтушка ты, Полька, по головке тебя Станислав Викторович точно за это не погладит
А надолго ли ты к нам? Отрезать бы тебе язык, Полька!..
И все в том же духе. Я видела, что любопытство так и распирает добрую женщину, но даже на один из ее многочисленных вопросов она мне не дала ответить. Правда, на многие я и не стала бы отвечать, но дело не в этом. Эта женщина оказалась поразительно болтливой, но чем дольше ее слушала и смотрела на нее, тем больше убеждалась, что плохого от нее ждать не нужно. Добрая душа, хоть и наивная в своей простоте.
Я не знаю, что это было обед ли, ужин, но насытилась я вволю, чувствуя, как прибавилось сил, а потом тетя Поля выполнила обещание и вернула мне мою одежду сухую и чистую. В ней я почувствовала себя намного увереннее, не хотелось встречаться лицом к лицу с Волошиным будучи в халате.
А вот и хозяин пожаловал, выглянула тетя Поля в окно гостиной. Заждалась, поди? метнула в меня любопытный взгляд. Ну, я на кухню, не буду мешать вам. Да и пора накрывать стол к ужину.
Я же замерла в ожидании, чувствуя, как нарастает во мне страх встречи.
Глава 7
Ну, я пойду, быстро проговорила тетя Поля и метнулась в кухню.
Я же осталась в гостиной одна, чтобы встретиться с Волошиным лицом к лицу, так сказать. Страх от этой мысли усилился. А сама я моментально превратилась в комок оголенных нервов.
Он вошел, и снова меня поразила его внешность. Наверное, про таких и говорят: «Красив как бог». Только этот бог казался мне коварным и опасным. И я его боялась. А страх способен любому испортить жизнь. В моей же жизни этих страхов в последнее время стало слишком много.
Привет! буднично проговорил Волошин, словно я всю жизнь прожила с ним под одной крышей.
Добрый вечер! с трудом прочистила я голос.
Можно менее официально, усмехнулся он. Все же, ты теперь живешь тут. Или нет? остановился он напротив меня, еще отчетливее демонстрируя свою красоту, и всмотрелся в мое лицо.
Мне Мне надо поговорить с вами, промямлила я, пряча глаза.
Обязательно поговорим, но позже, кивнул он. Сейчас я мечтаю о ванне и ужине, уж извини.
Больше Волошин ничего не сказал и вышел из гостиной. Мне же без него дышать стало легче. Господь! Ну как я буду жить тут, если одно его присутствие рядом сводит меня с ума?
Откуда ни возьмись появилась тетя Поля, словно она только и ждала, когда я останусь одна.
К ужину накрываю в столовой. Составишь хозяину компанию, милая? поинтересовалась домработница.
Да я же сыта
Ну значит просто посидишь с ним за столом. Уверена, он будет на этом настаивать. Ты же гостья в этом доме.
Хорошенькая гостья. Разве что, поневоле, обреченно вздохнула я, что не укрылось от внимания тети Поли.
А что с тобой, деточка? Почему глаза на мокром месте? всполошилась она.
Да нет, ничего Просто в глаз что-то попало, потерла я глаза для достоверности.
Но чувствовала я себя, на самом деле, не очень. Сейчас я понимала, что означает фраза «не в своей тарелке». В этом доме я именно такой и была с боку припеку. И я не понимала, что я тут делаю. Как и уйти не могла.
Ну ладно, некогда мне Приходи в столовую минут через пятнадцать, с этими словами тетя Поля скрылась, а я снова осталась одна.
Так и сидела на диване, сложив руки на коленях и разглядывая входную дверь, пока не вошел Волошин. Его густые и волнистые волосы были мокрые и на этот раз гладко зачесанные назад. С такой прической он выглядел еще опаснее. И без костюма, в просторных брюках и футболке, он не казался мне проще и ближе.
Расслабься, Люда, растянулись его губы в улыбке, которая тоже показалась мне хищной. Я тебя не съем. И вообще, я людьми не питаюсь.
В этот момент в гостиную заглянула домработница со словами:
Стол накрыт, милости просим!
Иди за мной, велел мне Волошин и направился к двери.
На непослушных ногах я последовала за ним. В отличие от тети Поли он даже не поинтересовался, голодна ли я.
Стол, накрытый к ужину в гостиной, показался мне великоват для одного. Ну или для двоих даже. И блюд на нем было слишком много. Кто все это будет есть?
Меня всегда удивляло, когда смотрела кино про какое-нибудь зажиточное семейство, как много повара для них наготавливают. А съедается из всего этого мизерная часть. Остальное куда девается? Не выбрасывается же. Ладно, в былые времена, еду можно было раздать бедным, или в больших домах прислуга доедала остатки еды с хозяйского пира. А сейчас?.. Куда тетя Поля денет все, что не съест Волошин? Но вопрос этот, скорее, был риторическим, и так я пыталась отвлечь себя же от предстоящего разговора. Ведь изложить мне суть своего условия придется, наверное, за ужином.
Как тебя зовет мать? задал Волошин неожиданный вопрос, когда мы устроились друг напротив друга за столом, и он наполнил свою тарелку. Моя передо мной осталась стоять пустая. Сейчас мне бы кусок в горло точно не полез, даже если бы испытывала голод.
Люсей, ответила я. Так меня называли почти все мои знакомые.
Мне не нравится, заявил Волошин после паузы. Людмила звучит намного красивее. Я буду звать тебя Людой или Людмилой.
Что я могла на это ответить? Да и все равно мне было. Пусть хоть Чебурашкой называет, лишь бы простил отцу долг!
Почему ты не ешь? посмотрел он в мою тарелку.
Я не голодна, меня накормили.
Тогда, жди, когда я утолю голод, кивнул Волошин и приступил к еде.
Я замерла, не в силах не наблюдать за ним. Старалась делать это не очень открыто. Но ел он изящно. Его манеры меня поразили. И взгляд мой то и дело останавливался на его руках, уверенно орудующих вилкой и ножом. Сами руки тоже были красивыми, как у пианиста или хирурга. И вся эта наружная красота не совмещалась с моим представлением о Волошине, как о человеке. Хотя хищники, как правило, бывают очень красивыми. А он был хищником!