Да, профессор, Вы мне скинули материал вчера по почте, когда Вам нужен план по ним?
О, милая Софи. Мне он не нужен вовсе, я уже сделал все сам. Доверие не моя сильная сторона.
После лекции, задержитесь и мы обсудим. Прослушайте ее вместе со студентами.
Ее голубые глаза больше не стесняются смотреть на меня, а аккуратные брови приподнимаются. Конечно, она хочет получить свою группу студентов, а не слушать лекции профессора, с которым так неумело заигрывает. Но все ее поведениеона будто специально носит маску невинности. Ее глаза, в которых разве что не плещется тьма, черное кружево бюстгальтера, которое будто случайно выглядывает из-за ворота клетчатой рубашки. Она вся слишком не настоящая, ее поза открыта, пальчики спокойны, она не перебирает одежду ими, не сжимает и не прячется за скрещенными руками. Черная папка с бумагами прижата к правому боку, плечи расслаблены. Ей уютно, она не чувствует дискомфорта или стеснения. Даже ее румянец кажется спланированным.
Хорошо, профессор.
Голос хоть и тихий, но твердый. Она начинает мне нравиться своей немногословностью. София разворачивается и, постукивая устойчивым квадратным каблуком на туфлях, уходит в сторону факультета психологии. Туда, куда мне будет нужно через тридцать минут. Ее коричневая юбка выше колен открывает прекрасный вид на стройные длинные ноги. Она определенно в моем вкусе. Нужно будет трахнуть ее. А сейчас есть важное дело, которое не терпит отлагательств. Я провожаю взглядом свою практикантку дольше, чем было бы положено. А она будто знает, что я смотрю, и виляет бедрами. Если Вы решили поиграть, мисс Петерсон, Вам не понравится. Я переключаюсь. Времени остается все меньше, и мне нужно в деканат.
Роза Мур, как обычно, в своем кабинете, мне не нужно стучать. Для меня эта дверь всегда открыта. Роза наивно полагает, что я испытываю к ней романтические чувства. Она не глупа, но слепа. То, что я не трахаю студенток, делает из меня мужчину ее мечты. Она недурна собой, хоть и не в моем вкусе. Она следит за собой, что мне нравится в ней, Роза опрятна и замужем. Что дает возможность получать то, что мне нужно, не приглашая ее в ресторан. Я трахаю ее уже четыре года и до сих пор не знаю, какой ее любимый цвет. Это идеальный вид отношений. У меня есть и другие женщины, которые приедут ко мне, если я этого пожелаю. Но сейчас мне нужно то, что миссис Мур делает лучше всего.
Я закрываю дверь на замок, а она кладет трубку, закончив разговор. Щелчок дверного замка дает четкий сигнал, что я пришел не по рабочему вопросу. С тех пор, как я отрезал веки мистеру Стоуну, я чувствую возбуждение.
Похоть.
Мой любимый грех.
Мур встает с кресла, чтобы понять мой настрой. Нет, милая, сегодня трахать тебя я не буду. Во-первых, у меня осталось слишком мало времени, а во-вторых, сегодня твоя помада слишком яркая, будто у шлюхи. Но на члене она будет смотреться идеально. Чувствовать твой вкус сейчас я не хочу. Она освобождает кресло и встает рядом с ним, будто думая, окажется она сегодня на столе или на коленях. За четыре года можно было бы и привыкнуть, милая. Колени это место, где тебе позволено быть чаще. Я уважаю ее как декана, но не как женщину. Жена из нее получилась хуже начальницы. Я видел ее мужа один раз за все это время сразу после того, как трахнул ее после лекции. Ее довольная улыбка и испарина выдавали ее с потрохами. Она только слезла с моего члена, который до этого был в ее глубокой глотке, и поцеловала мужа в щеку при встрече. В тот момент я перестал уважать ее. И после того дня я не трахал ее больше за пределами ее кабинета. Она была хороша, опытна и вынослива. Она была доступна в любом месте, куда бы мне захотелось. Сейчас я предпочитаю лишь ее глотку, изредка наклоняя ее саму над столом. По ее серым глазам, по тому, как она уже переминается с ноги на ногу, я вижу, чего она хочет. Прости, милая. Я подхожу и расстегиваю ремень, давая понять, что не сегодня. Возможно, мне стоит найти новую удобную глотку. Нужно будет присмотреться к своей практикантке. В ближайший год она будет ежедневно попадаться мне на глаза. Возможно, нужно будет добавить ее в список снятия напряжения.
Острые когти на моем животе отвлекают меня, Роза наивно думает, что ее маникюр меня возбуждает. Милая, меня возбуждает похоть, которая плещется в твоих глазах, а не твои излишне длинные ногти. Она опускается на колени туда, где ее место было и в первый раз, когда она решила отсосать мне в учительской четыре года назад. Это удобно иметь рядом такой вариант. Только сейчас замечаю ее белую рубашку с глубоким декольте. Я рад, что она одета. Не люблю, когда она снимает с себя все, я видел лишь раз ее полностью обнаженной. Мне не понравилось. Бюстгальтер должен придерживать ее грудь, а юбка должна быть просто приподнята. Я люблю смотреть в глаза, когда трахаю ее. Они закатываются, они на грани потери реальности. Похоть. То, что я люблю. Она не церемонится, Роза уже стянула с меня брюки и трусы, и я сажусь в ее кресло. Сколько раз я уже сидел в нем? Не знаю. И все разы оно мне неприятно. Обивка сначала приятно холодит кожу, но после уже становится дискомфортно. Но сейчас я не хочу стоять. Она облизывает свои красные губы, немного смазывая помаду языком. Не люблю красный. Но сейчас не тот момент, чтобы просить стереть ее. Я расстегиваю пуговицы своего пиджака, устраиваясь поудобнее, и кладу руки на подлокотники кресла. Она слишком долго ждет. Будто пытается запомнить член, который и так часто видит. Не люблю ожидание. Наручные часы подсказывают, что до пары осталось меньше двадцати минут.
Начинай.
Мой голос будто выводит ее из ступора. Обычно она более сообразительная. Роза сжимает член у основания рукой и погружает его в свой горячий влажный рот, обводя головку языком. Сегодня я не заставлю тебя долго стараться, я пришел уже возбужденный. Я чувствую, как упираюсь в ее глотку идеальное место в этой женщине. Но мне нужно глубже, милая, я знаю, ты умеешь, если постараешься. Я не хотел наматывать ее черные волосы на кулак, но она слишком плохо старается. И даже язык, блуждающий по члену, не спасает.
Глубже, Роза, ну же.
Приходится схватить ее за волосы, не беспокоясь о том, что причиняю ей боль. Я надавливаю на ее затылок, а она будто просит пощады своими глазами, поднимая их на меня. Зря ты посмотрела, милая. Я вижу, что ты хочешь. Выражение ее лица показывает, будто ей нужно нежнее, но глаза они не лгут. Я насаживаю ее глубже и уже вижу блестящие капли в уголках ее глаз. Давай, милая, ты можешь лучше, сожми губки потуже. И она сжимает.
Вот так мне нравится.
Я продолжаю направлять ее и начинаю чувствовать то, чего так ждал. Это можно сравнить с желанием чихнуть, когда только хочется, но еще не все. Яйца сжимаются и становятся тверже, пальчики Розы начинают их перебирать. Молодец, милая. Во всем члене начинает скапливаться пульсирующая тяжесть. Я вспоминаю, как веко отделялось от плоти, как кровь брызнула на защитный экран на лице, и подталкиваю рукой последний раз. Роза хочет отстраниться, но моя рука крепко сжимает ее черные волосы. Нет. Сейчас я хочу кончить как можно глубже в тебя. Еще, еще и еще. Мысли на секунду испаряются из моей головы, чувствуется легкость во всем теле, и я перестаю придерживать ее затылок. Этого больше не нужно. Я излился досуха. Полностью осушив себя. Прикрываю глаза и чувствую прохладу на члене, это означает, что он больше не в лучшем месте этой женщины. Не в ее глотке.
Я открываю глаза и смотрю, как она пытается привести волосы в порядок. Тщетные попытки. Извини, милая, старалась бы ты лучше, я бы не тронул твою причёску.
Я опускаю взгляд вниз, наблюдая красные отметины от помады на члене.
Отвратительно.
В кармане пиджака всегда есть платок для такого. Я вытираю помаду и ее излишние слюни, встаю с кресла и надеваю брюки.
Благодарю, милая, сейчас мне было это необходимо.
Она улыбается, а я замечаю каплю спермы в уголке ее губ. Рука все еще держит платок, которым я протирал член, белой тканью я собираю прозрачную жидкость в углу ее рта и бросаю платок на стол. Он безнадежно испорчен. Я давно перестал уважать эту женщину.
Бенджамин, нам нужно поговорить.
Никогда не любил такое начало разговора. А она будто краснеет. Я знаю, что она будет стоять на коленях до тех пор, пока я буду ей позволять. Но мне интересно, что она хочет сказать. Я даже заинтересован.
Я слушаю тебя.
Я поправляю одежду и смотрю на часы. Говори быстрее, милая. У меня осталось семь минут.
На этой неделе мы не сможем больше увидеться, ко мне прилетела дочь, она будет в университете все это время.
Она запинается, а я не понимаю, как ее дочь влияет на ее глотку.
Я не хочу, чтобы Дейзи что-то заподозрила. У меня и так с ней очень сложные отношения.
О, милая, не переживай. Все наши тайны останутся за закрытой дверью твоего кабинета.
Конечно, Роза. Не беспокойся.
Она тянется ко мне, чтобы поцеловать. Но я разве похож на человека, который будет целоваться после спермы на ее губах? Она сегодня слишком растерянная. Мне не нравится ее поведение. Я отстраняюсь. Отвратительно.
Мне пора, милая, у меня лекция.
Не обращая внимания на женщину и ее лицо, где точно можно увидеть разочарование. Я подхожу к двери и открываю замок.
Мам, сразу говорю, я не намерена слушать твои нравоучения про Вегас.
Любопытно. Блондинка замирает в дверях и смотрит в упор на меня. Молодая, не больше двадцати лет. Красивая.
В моем вкусе.
Я вижу, как ее взгляд изучает меня. Я уже видел похожий несколько минут назад, глаза как у матери. Но это меня не смущает. Мне все равно. Единственное, что это тело я бы хотел увидеть без лишней одежды. Но это все подождет. В ее взгляде то, что я так люблю.
Похоть.
Зависть
«Зависть это плохо», прочитаете вы на обложке модного журнала, но я так не считаю. Сегодня тема лекции «Психология зависти». Я читаю такой скучный материал, а студенты разве что не заглядывают мне в рот. Особенно женская половина. А вы знали, что зависть это грех? Смертельный грех, из-за которого мы с вами будем гореть в личном котле Ада.
Спиноза определял зависть как «неудовольствие при виде чужого счастья» и «удовольствие в его же несчастье». Я не испытываю удовольствие от чужого счастья, но даже я испытываю зависть. Хотя можно подумать: почему? Чего у меня нет, чтобы я мог завидовать другим?
У всех нас есть темная сторона, но кто-то ее показывает, кто-то скрывает. Некоторые умеют жить в симбиозе с ней. Все мы больные люди. Лишь единицы откровенно признаются в этом.
В крошечном городке Пеннсбург, расположенном на востоке Пенсильвании, стоит маленький дом. В нем хранится коллекция, которую вы вряд ли найдете в музее и скорее всего никогда не увидите вживую. Все стены комнаты на первом этаже увешаны картинами, на которых изображены боль и страдания, черепа различных форм и цветов, женщины в откровенных позах, фольклорные сюжеты и фантастические животные. Однако особенными их делает не столько содержание, сколько авторство: все они были нарисованы серийными убийцами.
Можно ли считать человека, который собирает работы серийных убийц, здоровым? Нормальным? Или он живет в симбиозе со своими демонами? Я давно принял свою темную сторону, я живу и наслаждаюсь ею. Я люблю искать тьму в других. Сейчас передо мной сидят более сорока пар глаз. Я всматриваюсь в глаза каждому: девушка за соседней партой жует, и ее рот покрыт мелкими крошками, прилипшими к губам.
Вы знаете, какой это грех?
А парень на первом ряду трет свой пах, смотря на меня. Возможно, он думает, что я этого не вижу. А рядом с ним блондинка поглаживает его затылок. Они определенно «пара», которая считает себя даже образцовой и, возможно, моногамной. Но так часто, смотря перед собой, мы не обращаем внимания на главное. Ее дружок уже сорок минут смотрит на мой ремень и ширинку. Знает ли она, что его возбуждает? Знает ли она его самую страшную тайну?
Вы знаете, какой это грех?
Моногамия насилие над собой или высокие чувства? Согласно Ареальной картотеке человеческих отношений из одной тысячи двести тридцать одного изученного человеческого культурного сообщества со всего мира сто восемьдесят шесть были моногамны. Если просто вдуматься в эти цифры? Есть ли шанс у обычного человека быть «моногамным» или верным? Как вам больше хочется. Но исходя из этих цифр, я бы хотел взглянуть в глаза этим ста восьмидесяти шести, чтобы увидеть в них зависть.
Зависть из-за того, что другие делают то, что хотят, спят с теми, кого хотят, а не потому, что положено и нужно трахать только одного человека, или потому, что однажды он так пообещал.
Мои мысли совершенно отдалились от темы лекции. Студенты смотрят представленные слайды, а я наблюдаю за ними. Я люблю изучать людей, их повадки, жесты, позы. Как они себя ведут.
За последней партой я замечаю движение.
Дочь моей милой Розы Дейзи подсела к мисс Петерсон и что-то шепчет ей на ухо. Интересно. София смущенно опускает глаза и заправляет прядь белокурых волос за ухо, за этим так интересно наблюдать. Мисс Петерсон делает вид, что ей стыдно, но это не мешает ей заигрывать.
Кто же ты такая, София?
Я смотрю на эту пару девушек, как они тихо переговариваются и шепчут что-то друг другу на ухо, и буквально чувствую их горячее дыхание у своего виска. Несмотря на то, что я кончил в глотку милой Розе около часа назад, я бы хотел повторить это с этими девушками. Как хорошо, что они не мои студентки. Дейзи будто невзначай касается своей груди и поднимает глаза на меня.
Ну здравствуй, милая.
Даже с такого расстояния я вижу ее серые переливы, будто металл плещется в ее глазах. А она не отводит взгляд смелая и поправляет кофту, делая вырез более открытым. О, милая, мне больше нравятся твои глаза, в которых ты уже скачешь на моем члене, твой вырез меня не интересует. Я вижу, как мисс Петерсон хватает свою подругу за локоть, привлекая внимание, и Дейзи отворачивается от меня. Я никогда не трахал в один день мать и дочь. Возможно, сегодня нужно это исправить. Ну, а пока нужно закончить лекцию.
Студенты покидают аудиторию, и с ними дочка декана. Я не провожаю ее взглядом, она перестала быть мне интересна, как только я перестал смотреть в ее глаза, но это не означает, что мы не встретимся с ней позже. Возможно, на столе ее матери или на заднем сиденье моего BMW. Я намеренно покупал вместительную машину, чтобы там легко можно было перевозить тела, но и трахнуть Дейзи там тоже можно. София поднимается с последнего ряда и неуверенной походкой идет ко мне. Милая, не нужно притворства. Я знаю, какая ты. Ты не скромница. Она покачивает бедрами и приближается к моему столу, я уже поднялся с кресла, выключая презентацию. Мне интересно, что она скажет. Хочется взглянуть в ее глаза, полные желания и стеснения.
Профессор Рид.
Какой сладкий у нее голос. Я отвлекаюсь от проектора и смотрю на нее. Бюстгальтер больше не виднеется, значит в тот раз это было намеренно. Вы правда хотите поиграть, София?
Мисс Петерсон, как Вам лекция?
Уверен, она не слушала: она переговаривалась с подружкой, она смотрела в экран телефона, но она и не обязана была. Но это не значит, что я не акцентирую на этом внимание.
Прекрасна, профессор.
Ее губ касается нежная улыбка, но я вижу то, что скрыто под ней. Это ухмылка. Хитрая, аккуратная и незаметная для обывателя, но не для меня.
Что Вам понравилось больше всего, мисс Петерсон?