Что вы творите? закричал он. Меня не было в списке!
Лучше иди, не сопротивляйся, подтолкнул его Буйный.
Жрец одной рукой схватил Андреева за волосы. Голова запрокинулась, и шея неприятно хрустнула. Другой рукой он занес над ним нож и, что-то пробормотав, ударил его в живот, прямо в солнечное сплетение. Последнее что увидел Андреев, когда барахтался в предсмертной агонии, как Буйный, расслабившись, разжал кулаки.
Послышался нестройный далекий звук бубна. Андреев очнулся в своей постели. Рядом сидел Реднек и от скуки выдавливал из инструмента жалкие глухие звуки.
Неужели? обрадовался он, когда Андреев открыл глаза.
И долго меня не было?
Час пытался добудиться, грешным делом подумал, что ты ласты склеил.
Час? У меня там целая жизнь промчалась.
Андреев отправился к Зябликову. По пути он, как болванчик, вертел головой из стороны в сторону. Перед глазами были те же дома, к которым он привык за долгие годы. Но ему чудилось, что это всего лишь бумажная картинка, которую он может разорвать и скомкать, а за ней скрывается едва знакомая реальность. Видимый мир представлялся Андрееву бульоном, в котором расплывается и дает сок все, что попадает в поле зрения. А тот мир лачуг концентрат, и в нем Андреев расплылся сам в себе и не мог себя же поймать.
Из беседки Зябликова, располагавшейся за домом, слышался громкий веселый смех. Андреев решительно открыл калитку. Она противно скрежетнула, и смех умолк. За столом сидел Зябликов, держа в одной руке стопку, в другой зеленоватый помидор. При виде Андреева он ссутулился и положил помидор на стол. Напротив Зябликова, спиной к Андрееву, замер лысый широкоплечий мужчина. Он вполоборота глянул на Андреева. Казалось, что взъерошенный гость с бубном его совсем не заинтересовал.
Не буду я, Зябликов! занервничал Андреев и швырнул бубен на стол, отчего помидор отскочил от стола и покатился прочь.
Успокойся! привстал Зябликов.
Не шаман я. И не хочу им быть.
Мужчина наконец-то обернулся. И Андреев увидел Дождева, похожего на старого шарпея. От былой свежести ничего не осталось. Глазах потухли. Лицо было застывшим, словно маска.
Матерь Божья. Дождев! Сколько лет, сколько зим!
Не бушуй! Присаживайся, Дождев крепко обнял старого друга. Ты нам нужен.
Знаете, чего?! Андреев покраснел от раздражения. Нет! Это такое, это такое Гиблое дело! Вы не представляете!
Андреев начал Дождев.
Нет! вскочил Андреев.
Ты убиваешь в себе шамана! крикнул Зябликов.
Андреев резко встал и вышел. Дождев и Зябликов растерянно переглянулись. Они поняли: случился «выкидыш».
Глава 3
Андреев который день не спал. Он смотрел на мир будто сквозь плотный полиэтиленовый пакет. И пелена не рассеивалась, искажая привычные вещи. Через нее он по-прежнему видел глинобитные лачуги, видел, как Витька Стальной обустраивает подаренное ему жилище. Вернее, обустраивать не пришлось. Он кинул на пол солому вот и спартанская постель. Прежде чем пойти отдыхать, он, как преступник, осторожно и бегло взглянул в оконный проем, в который прорывалась густая темная ночь.
Там едва различимый силуэт устало, с остановками, тащил за собой телегу, до краев наполненную глиной. Буйный трудился почти без сна уж очень ему хотелось обрести свой угол, свою крепость и свой рай. Пол и две стены уже были построены, он медленно отвоевывал у мира крошечную коробку своего личного пространства.
Стальной, я тебя вижу! крикнул он во время очередной остановки.
Витька вздрогнул и отпрянул от окна.
Трус! Получишь! Я тебя научу жизни! Думаешь, своя хата есть и дело с концом?! Буйный мозолистыми руками схватился за ручки телеги. Витька занервничал: того и гляди ворвется этот бешеный.
Буйный, если хочешь, ночуй здесь, со мной под одной крышей, хоть Витька и боялся его, но его внезапно одолела жалость, на которую, как он думал, был уже не способен.
Ты серьезно, Витька? Буйный даже остановился.
Витькины слова показались ему дичью, издевкой, что ли. Но он все же задумался, потерев свою круглую щеку.
Серьезно, Буйный. Мне этот дом даром достался. Вот я и подумал: почему бы и мне не поделиться? Ты единственный, с кем я здесь говорю. Ты знаешь, как изо дня в день мысли меня режут хуже ножей. Когда я тебя вижу, мне полегче становится.
Андреев видел и слышал и Буйного, и Витьку. Он не сомневался, что находится там. В каком образе: как глина, что в телеге у Буйного, или как бесплотный дух неважно. Он осязал все каким-то ранее неведомым для него чувством, которое не старался расшифровать и описать. Андреев вообще не думал о таких мелочах, он просто был, просто наблюдал
Внезапно фокус взгляда сместился, и он опять увидел свои дачные стены. Зябко пробирало до дрожи. Натянув черные спортивные штаны и байковую серую рубашку, Андреев собрался было отправиться к Зябликову, но присел за стол и хлопнул стопку хреновухи. Включил телевизор. Приторная блондинка, забавно шлепая розовыми губами, передавала последние сводки новостей.
«Весь мир готовится к выборам нового духовного лидера. Восемь кандидатов выбыли. За них проголосовало меньше одной десятой процента. Напомню, за этот пост теперь борются три кандидата», жеманно сообщила ведущая, поправляя белоснежные кудри. От удивления Андреев выронил пульт. Выборы духовного лидера. Что за чушь?!
Духовность и политика несовместимые понятия. Видеоряд резко сменился пустили агитационный ролик. Черноволосый бледный мужчина лежал в гамаке, подвешенном на двух искусственных пальмах. Вместо солнца светил прожектор. Одет он был соответствующе в гавайскую рубашку с пестрыми попугаями. Мужчина бодро произнес текст про то, что человек может рассчитывать и верить только в себя и свою жизнь. В продажу уже поступила эссенция. Вы увидите себя такими, какие вы есть, весь свой потенциал, вы раскроетесь. Всю жизнь человек пытается обрести себя, найти себя в себе же, чтобы почувствовать удовлетворение и вкус к жизни. Теперь это будет просто! В завершение этого уверенного спича он одним движением открыл невзрачный пузырек и сделал глоток.
Затем в кадре появился рыжеволосый человек. Все та же студия, но с другими декорациями. Кандидат в шкуре волка сидел на четвереньках. Сзади возвышались нарисованные холмы и леса. В спину кандидату светил все тот же прожектор только теперь вместо луны. И текст был иной.
Духи природы и духи предков! У наших предков была мудрость, накопленная тысячелетиями. Нам стоит вернуться к истокам. В этом духовное и психологическое благополучие. Ваша жизнь качественно изменится, когда вы почувствуете в себе древнюю силу. Я помогу вам пробудить дух «старого волка». Изображая его, он мерзковато рыкнул.
К агитации приступил третий кандидат, болезненного вида мужчина. Говорил он тихо, с одышкой. Глаза были опущены. Лишь иногда во время тяжелого вздоха он случайно цеплялся взглядом за объектив. Если мы физически здоровы, мы счастливы. Все дороги открыты перед нами. Я знаю оздоровительные практики, которые продлят и улучшат жизнь.
Десять лет назад врачи поставили мне страшный диагноз: рак мозга четвертой стадии. По их словам, мне оставалось жить меньше месяца. Но я не сдался и стал выполнять оздоровительный комплекс. Я победил рак! С каждым годом я молодею. Сейчас мне сто десять лет. Как я молодею? Я поделюсь секретом, выбирайте меня. Помните: счастье в здоровье!
Ведущая перешла к политическим новостям. Она сообщила, что завершилось обновление карты мира. Теперь есть два государства с единым правлением США и Дальний Восток. На экране появилась схематическая карта, разукрашенная двумя цветами. Красным цветом США, все европейские страны и принадлежавшие им острова. Синим Россия, страны Дальнего и Ближнего Востока, Австралия. Раз в год подданные государства будут выплачивать оброк.
«Ничего себе! подумал Андреев. Новая Золотая Орда».
Тем временем Зябликов и Дождев не находили себе места. Просов снова дал о себе знать. Записка лежала прямо на крыльце. Ее, возможно, никто не нашел бы, если бы у одного из сыновей Зябликова не развязались шнурки на новом кожаном ботинке. Зябликов и Дождев почти бегом понеслись к Андрееву. Ввалились к нему без стука и застали его врасплох. Он уставился на телевизор, как на диковинный предмет.
Просов письмо доставил, Зябликов протянул скомканную бумажку.
«Андреев был молодцом. Зря он стушевался. Но я могу его понять. Голову распирают мысли. А от них, знаете ли, сходят с ума. Но речь не об этом. Скоро привычное для вас растает, растечется и примет иную форму. Хорошо это или плохо решать вам. До новых встреч!» было написано ровным каллиграфическим почерком.
Началось. Тут такое творится и Андреев рассказал все, что увидел.
Я буду летописцем. Неизвестно, что нас ждет. Надо фиксировать все.
Дождев сел за стол и записал сегодняшние новости со слов Андреева. Летопись была неточной, и в каждой строчке фигурировала фраза «он что-то говорил про». Вместо описания внешности кандидатов были клички: Попугай, Хмырь и Старый.
Ну и что вы об этом думаете? спросил Зябликов.
Просов свое слово держит, улыбнулся Андреев. Альтернативную реальность устроил. Или мы в будущее попали.
Бог его знает, сказал один из братьев. Второй кивнул.
Приспособимся. Жить можно, подбодрил Зябликов.
Э, нет. Думаю, это только цветочки, задумчиво ответил Андреев.
Вариантов пока нет! Не к Просову же на служение идти, возмутился Зябликов.
Шел тот же год. Андреев узнал это у Реднека, когда тот в очередной раз заходил проведать его. Андрееву показалось, что он видит его впервые. Реднек сменил клетчатые рубашки на пестрые. Вместо неухоженности нарисовалась показная лощеность. И на расспросы о том, что произошло в мире за последние десять лет, Реднек отвечать не стал, вместо этого небрежно махнул рукой, что, видимо, означало «сосед, совсем ты плох». Чтобы не вызвать подозрений, Андреев стал говорить о насущном и в первую очередь поинтересовался, за кого тот проголосует. Реднек рассуждал с удовольствием, он улыбался, закатывая глаза, будто только что выпил рюмочку.
По его мнению, за победу будут бороться двое Попугай и Старый. И шансов больше у Попугая все же хотят легкого духовного пути.
Я давно слышал, что правительство разрабатывает что-то этакое, сказал он будто по секрету.
Психостимулятор «Третий глаз», усмехнулся Андреев. Помнишь, рассказывал о нем?
Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Ладно. Не бери в голову. Лучше скажи, где у нас тут избирательный участок устроят?
Что еще за участки? Плох, плох ты стал, плох, плох ты стал, совсем плох ты стал, странно затараторил Реднек. Наступает острая форма склероза. Ладно, я о тебе позабочусь, пообещал он. Напомню, сосед. Никуда ходить не надо, на чьи-то там участки. Тебе позвонят. Если ты не ответишь хотя бы на пятый раз, на шестой с тобой цацкаться не будут.
Вот те на! Позвонят вырвалось у Андреева. Но он взял себя в руки и замолчал, кивнул, будто вспомнил. Реднек с одобрением посмотрел него не все так печально, как кажется, проблески есть. Реднек ушел, даже не выпив пятьдесят граммов на дорожку. И правда, чудеса творятся!
День был в разгаре. Все те же шесть соток. Все те же грядки. Без умолку трещали цикады. Андреев дышал полной грудью. Зрели те же огурцы, краснела та же клубника, и редис был таким же на вкус, как и неделю назад. Слава Богу, ничего не изменилось.
Буйный все-таки поселился у Витьки. Андреев застал их в тот момент, когда они сплоченно выгружали глину из телеги. Но они его не заметили.
Как думаешь, что здесь творится? спросил Буйный.
Витька пожал плечами.
Не молчи как дурак! взбесился Буйный и залепил ему леща.
Да откуда мне знать? жалостливо прогнусавил Витька, потирая покрасневшую щеку.
Новенькие не прибывают. Нас давно не собирали на холме. Чего они добиваются? Мы тут одни останемся?
Поживем увидим, выдавил из себя Витька.
Смотри, как мало места, не успокаивался Буйный. Мне страшно, я не понимаю, что происходит. Так и помрем здесь, даже жрец не вспомнит.
Как думаешь, вернется ли этот, как там его? Тот, в чьем доме ты живешь, спросил Буйный.
Откуда мне знать?
Что ты вообще знаешь? взбесился Буйный и толкнул Витьку на телегу.
Буйный, держи себя в руках, попытался вмешаться Андреев, но его никто не видел и не слышал.
Не указывай мне, сопляк.
Меняться нам надо. Я слышал, где-то там есть плодородная земля, там люди живут не зная бед. У них есть все, что они пожелают. Вот бы нам туда! Но как я не знаю. Может быть, мы здесь, потому что мы плохие, поэтому и живем хреново?
Не говори ерунду. Все люди одинаковые. Все скоты. Попомни мое слово, сынок.
От обращения «сынок» Витьке стало не по себе, в памяти снова воскрес и был убит его отец. Голова его стала будто раздуваться, как воздушный шар. Чтобы уменьшить напряжение, он неожиданно для себя крикнул:
Никакой я тебе не сынок!
Конечно, нет. Был бы у меня такой, как ты, убил бы, рассмеялся Буйный, оголив редеющие ряды зубов.
Я серьезно спрашиваю. Ты хочешь жить хорошо?
Хочу!
Так давай уйдем отсюда.
Некуда нам идти отсюда. Не выживем. Посмотри, пустыня вокруг.
Витька посмотрел вокруг, коричневому пейзажу не было конца. Как отсюда бежать? Куда? «Буйный прав. Не выживем», опечалился Витька, но все равно хранил какую-то странную надежду. Воображение рисовало зеленые сады, дивных птиц и сочные фрукты. А голова в таком месте непременно ясная и легкая. И нет никакой памяти о дурном прошлом. Размечтавшись, Витька вдруг осознал, что он не хочет потерять воспоминания. Хочет помнить свою прошлую жизнь, отца и преступление. Но ведь тогда и голова не может быть легкой, а с тяжелой головой как жить на благодатной земле? Внутри себя Витька уже делал выбор и не знал, как поступить предать память или счастье.
Ты бы хотел забыть свое прошлое? спросил он Буйного.
Конечно! Что за идиотский вопрос?
Вот тогда Витька, скорее, из-за юношеского чувства протеста понял, что ничего забывать не хочет. Он останется здесь, среди глины, и, как герой, примет эту тяжелую ношу.
Я хочу все помнить, гордо заявил он.
Буйный неодобрительно цыкнул и снова принялся за работу.
Раз хочешь помнить работай давай, сказал Буйный.
Андреев, во время их разговора стоявший неподвижно, вдруг ударил Буйного в бок. Тот потер его, но не понял, в чем дело. Андреев еще раз замахнулся, но оказалось, что он уже стоит возле зябликовского дома. Как он тут оказался, непонятно. Он зашел без стука и бесшумно встал за спинами своих приятелей. По телевизору крутили фильм про отшельника, который сидел в своей пещере и ждал просветления, а вместо чтения мантр вспоминал всю свою жизнь.
Предупредил бы о своем присутствии! прикрикнул с испуга Зябликов.
И без того сидим трясемся, не знаем, к чему готовиться, добавил Дождев, не отрываясь от своего блокнота.
Я вот по делу пришел. Записывай, продолжил Андреев и пересказал слова Реднека.
Ничего себе! ахнули до этого молчавшие братья. Давайте ждать звонка из предвыборной комиссии.
Все достали из карманов мобильники, с опаской поглядывая на них. Пропущенных звонков ни у кого не было. Облегчение, но и волнение, с другой-то стороны. Еще не звонили, а когда позвонят?
Какие новшества в ритуальных услугах? Не узнавали? спросил Андреев братьев. Те отрицательно кивнули.
Надо бы узнать, с умным видом продолжил Андреев.
И сколько нам ждать? Может, про нас забыли? занервничал Зябликов.
Это же хорошо, если про нас забыли, успокаивал Дождев.
Я считаю, ничего хорошего в этом нет, мрачно сказал Андреев.
По телевизору продолжался фильм. Отшельник вышел из пещеры и пошел в люди. Он рассказывал о своем духовном опыте. Чтобы достойно прожить жизнь, надо вспоминать, говорил он. И люди поверили и пошли за ним. Память превратилась в религию. Люди бесконечно перебирали свое прошлое, анализировали, пытались через воспоминания исправить себя, достичь совершенства. Появился новый Учитель. Ему стали поклоняться наравне с христианскими и мусульманскими святыми, Буддами и всеми прочими.