Акведук на миллион
Приключения графа Воленского
Лев Портной
«Приключения графа Воленского»:
1)«Копенгагенский разгром»;
2) «Акведук на миллион»;
3) «1812, год зверя».
Иллюстратор Дмитрий Хузин aka Skolzky
Иллюстрация на обложке Наталья Никитина
© Лев Портной, 2022
© Дмитрий Хузин aka Skolzky, иллюстрации, 2022
© Наталья Никитина, иллюстрация на обложке, 2022
ISBN 978-5-0059-3030-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Экипаж подъехал к отдельному боковому входу настолько близко, что разглядеть здание не представлялось возможным. Но я понял, что доставили меня не на съезжую, а к частному дому. Выходило, что вершится не правосудие, а произвол. Я попытался вырваться, но было поздно.
Снаружи к квартальным надзирателям присоединились еще двое, схватили меня и поволокли. У двери мелькнул тщедушный лакей в ливрее и тут же заторопился вверх по лестнице, освещая путь фонарем, а четверо негодяев понесли меня следом. Я дергал ногами и извивался всем телом, но силы были неравными. Борьба проходила молча. Я не издавал ни звука, понимая, что звать на помощь бесполезно и даже опасно: добьюсь лишь того, что похитители оглушат ударом по голове.
Черная лестница пропахла нечистотами, от квартальных надзирателей разило потом. Безмолвная возня в темном, узком пространстве отдавала мистической жутью.
Впрочем, какая к черту мистика! Говорил же себе: доиграешься! И вот доигрался! Бог весть, чей приказ выполняли полицейские Хорошо, если императора. Совсем худо, если брата его цесаревича Константина Павловича!
А ведь какой скандал теперь выйдет! Самое досадное, что конфуз случился накануне приезда графа Семена Романовича Воронцова. В последнем письме он сообщил, что будет в России и на известном торжестве 28 октября увидится с императором. Граф Семен обещал замолвить за меня словечко, если к тому времени моя судьба не решится каким-нибудь иным, но безусловно благоприятным образом Господи, если скандал получит гласность, Семен Романович конечно же отвернется от меня.
Эх, знал бы, чем все закончится!
И все равно ведь рискнул бы
Все-таки Нарышкина!
Правильно Державин сказал: «Минерва в час похоти». Однако же для меня наступил час расплаты. А самое обидное, что ведь и не было ничего.
Преодолели два пролета, и я запыхался больше, чем господа, тащившие меня на себе.
На площадке мы не задержались, двинулись выше.
Благородного человека, дворянина, на третий этаж!!! делано возмутился я.
Гляди! Сейчас все благородство твое вышибем! прозвучало в ответ.
Господа оказались крайне серьезны, отчего и предчувствия мои сделались совсем нехорошими. Неужели и впрямь Константин Павлович вступился за честь августейшего брата?! Цесаревич слыл извергом.
Конечным пунктом оказался просторный кабинет. Меня усадили в диковинное кресло, закрепленное на металлических стержнях с рукоятями и поворотными механизмами, руки пристегнули ремнями к железным подлокотникам, а ноги связали.
Будут пытать, понял я, и страх смешался с жаждой мести.
Да кто вы такие, черт побери! выкрикнул я.
Молчи, ты! рыкнул кто-то.
Похитители встали у меня за спиной. Я оказался напротив внушительного стола. На красном сукне красовалась чернильница, возвышалось перо, мерно тикали бронзовые часы с медведем. Со стены взирал на меня Спаситель с таким тяжким прискорбием, что просить Его о чем-либо язык не поворачивался.
Я попробовал обернуться, но получил кулаком в скулу и счел за лучшее головой не вертеть. Да и что толку с халдеев. Вот явится хозяин дома, сядет за стол, глянет на меня надеюсь, хоть чуточку мягче, чем святые с икон, и ситуация прояснится.
Раздались шаги, кто-то за спиной прошел в дальний угол кабинета.
Ну?.. Что?.. донесся оттуда голос.
Хорошо. Давай! ответили ему.
Кресло наклонилось вперед, сердце у меня екнуло думал: убьюсь о дубовый паркет, но в последний миг пол разъехался, и я ухнул в открывшийся люк. Поворотный механизм щелкнул, и я повис вверх тормашками; широкие ремни, прихватившие руки к подлокотникам, удерживали меня от падения. Мысль была одна: вот сейчас сверну себе шею. Я вцепился в железо с усердием столь остервенелым, сколь и бесполезным, и наконец сообразил осмотреться. Небольшой кабинет. В жирандолях в большом количестве горят свечи. В углу ломберный столик. Два господина в военных мундирах как раз входят в помещение, жаль, я из-за неожиданного и быстрого «падения» не успел разглядеть их.
Господа же, не заметившие трюков над головами, продолжали разговор.
Длинный был на приеме у государя.
Знакомый голос!
С его обладателем час тому назад я столкнулся на черной лестнице в «Новых Афинах»!
Я чуть не вскрикнул от радости: стало быть, ни император, ни его страшный брат ни при чем. Расправу надо мною решил учинить этот незнакомец! Экий ревнивец!
Ладно, посмотрим! Еще пожалеешь, что связался со мной!
Александр Павлович предлагал Длинному службу, а тот отказался! Уехал ни с чем, продолжил незнакомец.
Длинный? переспросил его собеседник.
Судя по голосу, он был намного моложе моего обидчика.
Я имел в виду Бульдога, поправился он.
Пока ни с чем, промолвил снисходительным тоном молодой собеседник. Поверьте, государь еще позовет его. Еще позовет.
Но чего же он ждет?!
Всему свое время.
Пока он выжидает, шайка якобинцев погубит Россию!
Я весь обратился в слух, сообразив, что «шайкой якобинцев» хозяин дома окрестил моих друзей. Гнев и жажда мести забурлили во мне с удвоенной силой, чувства дурные, а в моем случае еще и опасные: и так кровь к голове приливает, а я еще и бесполезной злостью ее подкачиваю, так и до кондрашки недалеко.
Полно вам, милостивый государь! послышался голос молодого собеседника. Россия велика, так просто ее не погубишь. Да и стоит ли опасаться этой шайки. Пустое. Они только и заняты болтовней, а дело делают другие!
Обида и злоба захлестнули меня пуще прежнего.
Тем более! с жаром выпалил хозяин. Чего же ждать?!
Экий вы нетерпеливый! Сами же знаете, ждать осталось совсем немного. До двадцать восьмого октября всего две недели! А вы все торопитесь, милостивый государь. Рано, ой рано вернулись на службу. Рад бы ошибиться, но смею предположить, вы недолго продержитесь, ваша отставка не за горами
Что вы такое говорите?!
Послышался шорох, какой бывает при трении ткани, вероятно, хозяин еще и руками замахал.
В ушах гудело, я стал дергать ногами в надежде, что истязатели перевернут меня. Но и любопытство не отпускало, я старался не пропустить ни слова.
Смена власти, рассуждал гость, похожа на маятник с секирой: он качается и головы сносит. И нет здесь ни правых, ни виноватых, рубит без разбору. Качнулся в одну сторону одни ряды проредил, в обратную сторону другие.
Мудрено вы изъясняться изволите, не пойму я вас.
Чего же тут непонятного? Молодой государь не знает ни как государством управлять, ни кому довериться можно. Вот и мечется
Эдак же маятник до бесконечности мотаться туда-сюда будет. Что же нам? Ждать ad calendas graecas1? Или пока царь не повзрослеет?
Да нет, милостивый государь. Выжидать нужно того момента, когда сможешь на маятник запрыгнуть. Бульдог и ждет. И считайте, дождался. Мы ему punctum temporis2 подготовили.
Вы уверены, что из вашего punctum temporis будет толк? с язвительной усмешкой, едва скрывавшей дрожь в голосе, спросил хозяин.
Дело такое, что Россия содрогнется от ужаса. Голос молодого собеседника зазвучал со зловещим торжеством. А государь, наш безвольный государь, впадет в оцепенение, вот увидите. Одна только мысль у него и останется: нужно действовать, действовать, время для болтовни истекло, романтическим настроениям более нет места, нужна железная рука! И тогда, вот увидите, Бульдог окажется в числе первых, кого царь призовет на помощь.
Вы уверены?
Уверен. И его возвращение спасет и вас, милостивый государь, от отставки. Тем паче, что дело в Москве произойдет, не здесь, не в Санкт-Петербурге.
Не здесь, прошептал хозяин дома, в голосе его слышались и облегчение, и ревность одновременно.
Вот почему интересен мне ваш племянник.
Петрушка-то Рябченко? Сейчас пошлю за ним на Моховую.
Да ни к чему! с досадой ответил неизвестный и с ещё большей досадой сказал: Очень некстати эта ревизия! Но мы устроили так, что ревизором в Москву поедет он, ваш племянник.
Он же как из Орлова вырвался, никуда из Петербурга
Вот и хорошо.
Да что «хорошо»? Штафирка3! Какой от него прок? промолвил хозяин дома с деланым безразличием, за которым угадывалось желание оградить племянника от участия в сомнительном деле.
Нужно, милостивый государь, наказать ему, чтобы глубоко не копал и со всеми отчетами нас ознакомил, прежде чем они пойдут выше, с нажимом в голосе произнес гость и тут же добавил: А впрочем, отчеты должны быть немудреными.
Что-то вы темните, неожиданно резко сказал хозяин. Боитесь ревизии, а с другой стороны требуете денежной помощи! И вообще! Какое отношение задание моего племянника имеет к вашему делу?
Денег не хватило, недовольно ответил гость. Сами знаете, большая часть уходит на взятки. Кроме того, вы участвуете не просто так. Бульдог учтет вашу помощь.
Ладно-ладно, смягчился хозяин и с усмешкой добавил: Представьте себе, какой-то негодяй только что пытался отнять у меня эти деньги.
Услыхав эти слова, я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Получалось, на черной лестнице в «Новых Афинах» я оказался свидетелем попытки ограбления.
Кресло рванулось в обратную сторону. Голова пошла кругом, перед глазами все поплыло, я едва не потерял сознание, но сквозь накатившую дурноту пробивалась досада, что самое важное я упущу.
Морды мучителей выплыли из тумана. Голоса доносились словно из-под воды.
Жив?
Что ему будет-то?
Да ты, Кузьма, не тот рычаг потянул.
Как же не тот?! Смотри вон!
За спиной щелкнуло, кресло вновь опрокинулось, и я вторично повис вниз головой. Пока истязатели разбирались в рычагах, я разглядел еще одного господина в форме квартального надзирателя, который появился в мое отсутствие.
Ты понял, Быков?! услышал я голос хозяина дома. Скажи профессору Черни, что со мной шутки плохи
Тут кресло крутанулось в обратную сторону, но я успел заметить удивленные лица хозяина дома и квартального надзирателя: дело в том, что последний пятился к выходу и заметил движение под потолком. Третий же господин, тот, что делился заговорщицким планом, быстро вскинул к лицу салфетку.
Негодяй хотел остаться неузнанным. К сожалению, даже не прикройся он салфеткой, я не успел бы разглядеть его. Впрочем, и хозяина дома с квартальным надзирателем я не смог рассмотреть как следует, лишь выражения на лицах уловил.
«Ну, ничего, ничего! подумал я. Петрушку-то Рябченко с Моховой найти будет несложно, а вытрясти сведения о дяде и о том, кому понадобилось с отчетами знакомиться, еще проще. К тому же Быков и профессор Черни. И самое важное дата! Двадцать восьмое октября. Что-то должно случиться в этот день».
Я вновь впорхнул на третий этаж, пол подо мной сдвинулся. В кабинете стоял ор несусветный: похитители меж собой собачились. Более всего некоему Кузьме доставалось, что вдругорядь не тот рычаг дернул. Выходило, что диковинный механизм не только кресло с пленником вниз опрокидывал, но и еще какие-то фортели проделывал. И меня не собирались на второй этаж окунать, а хотели подвергнуть иной экзекуции.
Судари мои, что же вы от меня хотите? вскрикнул я. Вниз головой кувыркать вам не нравится! Об потолок, что ли, Кузьма должен меня шмякнуть?!
Вот веселый господин! откликнулся один из мучителей. Шутки шутить изволит! Ну, пошути, пошути! Поглядим, как скоро запоешь.
За моей спиной с грохотом отворилась дверь. Раздался окрик хозяина дома:
Вы что устроили тут, олухи?!
Ваше высокопревосходительство залепетал кто-то.
Молчать! рявкнул хозяин, очевидно имевший генеральское звание.
Добрый вечер, ваше высокопревосходительство, поздоровался я. Вот уж не ожидал такого гостеприимства! И это ваша благодарность! Я же только что защищал вашу жизнь!
Благодарность?! взревел хозяин дома. Да ты у меня пожалеешь, что на свет родился!
Да что вы, ваше превосходительство, это же смертный грех, парировал я.
Зубоскал, процедил генерал с ненавистью.
Послушайте, милостивый государь, раздался тихий голос гостя, только что делившегося заговорщицкими планами, если этот человек слышал наш разговор, его нужно того крек!
Меня прошиб холодный пот. Я не знал этого человека в лицо, я сидел спиной и к нему, и к генералу, но живо представил себе, как злодей произносит это «крек!» и проводит рукой по горлу.
Полно вам, возразил генерал.
Я проникся к нему теплом. Все-таки человек, не убийца.
Интересы России превыше всего, прошипел незнакомец.
Да что он слышал?! воскликнул генерал.
Осмелюсь доложить! раздался еще чей-то голос.
Вероятно, генерал кивнул, потому что тот же голос продолжил:
Ничего он услышать не мог, ваше высокопревосходительство! Равно как и мы ничего не слышали!
Нестройный хор моих конвоиров подтвердил, что они ничего не слышали, когда люк был открыт.
А он и подавно слышать не мог, подал голос неожиданный заступник. Потому как кровь к голове притекает, уши закладывает. Вы вот сами попробуйте
Цыц мне! рявкнул генерал. Я те попробую! Эй ты! Слыхал что или нет?!
Что слыхал?! изобразив недоумение, воскликнул я и добавил: Тут, слава богу, не обмочился от страха!
Ну, все еще впереди, «успокоил» меня хозяин дома. Ладно, идемте. Ничего он не слыхал!
Послышались шаги хозяин и его зловещий гость удалились с третьего этажа. А я попытался вспомнить лица конвоиров, чтобы сообразить, кто из них выступил моим спасителем.
Мои безрезультатные умственные упражнения прервали самым неожиданным образом. Хлопнула дверь, и кто-то выкрикнул:
Велено приступать!
Кузьма! откликнулся еще кто-то.
Раздался щелчок Кузьма дернул рычаг. Я приготовился в третий раз нырнуть головой в пол, но кресло претерпело совершенно иные метаморфозы. Сиденье из-под меня выскользнуло, спинка отклонилась, и я повис на подлокотниках. Тверди под ногами не оказалось пол снова разъехался, а конструкция поползла вниз, пока моя голова не оказалась на уровне пола. Затем движение прекратилось, и створки люка сдвинулись, едва не сдавив меня. Взглянуть на ноги я уже не мог, но дышал спокойно.
Послышались шаги и характерное постукивание. Подручные генерала семенящими шажками расступились. Пара туфель и трость замерли передо мной. Я начал поднимать голову, чтобы взглянуть на хозяина, без сомнения, амбре от его ног вдыхал я в эту минуту, но трость подскочила и тюкнула меня в темя.
Боитесь, промолвил я.
Тебе, щенок, пора о заднице побеспокоиться! прозвучало в ответ.
«Обожди, голубчик, подумал я, посмотрим, как ты забеспокоишься, когда придется ответ держать за произвол!» Такая минута наступит, зарвавшийся генерал будет наказан, я не сомневался в этом. Об одном думал с горечью: ведь то я, мне есть к кому обратиться за справедливостью. А окажись на моем месте обычный человек, не имеющий покровителей? А то, что экзекуции здесь проводились регулярно, не вызывало сомнений. «Ну, ничего-ничего, злорадствовал я. Хорошо, держиморда, что на меня нарвался! Уж я позабочусь о том, чтобы припомнили тебе всех, кого ты посмел подвергнуть пыткам!»
А вслух сказал:
Хамить изво
И осекся: чьи-то жесткие руки, быстро ощупав мои бедра, принялись стягивать с меня штаны! Забыв о трости, я дернул головою и получил в темечко.