Нельзя сказать, что улица, жизненный опыт родителей и чтение книг сделали меня образованным человеком, слишком невелик и однобок был объем полученных знаний. Но эти крупицы падали на благодатную почву и выработали во мне свое отношение к дальнейшей учебе, стали основой, фундаментом, помогающим правильно оценивать получаемые знания.
Много хорошего сохранилось в памяти об учебе в школе. Запомнилось, как на первый урок пришел без портфеля, справедливо посчитав этот день праздничным. Отец Леонид, или по-старому Левко, в это время был на работе, а мать Анастасия, уехала на новое место жительства, забрав с собой двух младших Валеру и Нину. Все обошлось, но запомнилось, как все ученики писали что-то в тетрадях, а у меня не было даже ручки.
Помню школьные потасовки, неизвестно, по каким причинам я был их частым участником. Вспоминаю, как гордо сообщил одноклассникам о том, что бросил курить. В ответ услышал:
Вовка, ты как девчонка, это они не курят!
Я возразил:
Это вы девочки, потому что не можете бросить у вас нет силы воли.
В школе у нас было очень много хороших, добрых учителей. Так как в поселке жили сосланные немцы, то и учить пришлось немецкий язык. Английского просто не было, мы и не подозревали о его существовании. Скорее всего, это произошло ввиду большого количества учителей немецкого.
Помню Ольгу Ильиничну, вбивавшую в наши головы алгебру и геометрию. Последний предмет мне нравился больше и в памяти всплывает одна история. При поступлении в техникум, на экзамене, мне необходимо было доказать теорему Пифагора. Преподаватель посмотрела на меня растерянным взглядом и сказала, что в учебнике доказательство изложено не так, но и мое, то же достаточно обосновано. Может, было все это по-другому, но в моей памяти сохранился данный эпизод в таком виде.
Недавно я поинтересовался в интернете и выяснил, что действительно, существуют несколько способов доказательств названной теоремы.
Уроки русского языка и литературы проводила Мария Капсатаровна. Казахи очень хорошо говорят на нашем языке, даже лучше, чем множество русских в России, где сохранились разные диалекты, а скорее манеры разговорной речи. Всякие там оканья и певучесть. С учеников она требовала, и часто добивалась, правильного литературного произношения. Еще запомнилось, что она была борцом с лузганьем семечек. Однажды рассказала ученикам, как зашивала себе карманы, чтобы избавиться от этой вредной привычки.
Помню, что в лучшие периоды обучения в школе, у меня были все пятерки, за исключением русского языка. Или Мария Капсатаровна была строга ко мне, или я где-то недотягивал. В общем-то учеба давалась легко, но вместо учебников, я предпочитал читать художественную литературу.
С книгами в то время было не очень. В родительском доме сохранилось несколько книжек, замусоленных и разодранных. Одна из них «Золотая цепь» Александра Грина. Но это был сборник, и остальные произведения были неполными из-за отсутствия листов. Вторая книга о строительстве города Комсомольск-на-Амуре. Ее названия я не помню и даже интернет не ответил на мой запрос. Эти книги я перечитывал несколько раз.
В школьной и поселковой библиотеках, приходилось записываться в очередь. Прочитать интересную книгу иначе было нельзя. В перерывах читал все, что есть в наличии. И здесь попадались незаслуженно невостребованные нашими поселковыми читателями произведения больших мастеров. Помню, что я увлекся чтением книги Стендаля «Люсьен Левен». Кое-что мне там было непонятно, но я мужественно ломал над ней голову.
Нельзя сказать, что чтение книг по принципу, что попадется, очень повышает уровень образования у человека, но, несомненно, расширяет его кругозор, а насколько зависит от случайно попавшего в руки экземпляра.
Я думаю, что сейчас, в двадцать первом столетии, когда можно прочитать любую книгу, у детей и подростков присутствуют другие проблемы. Они состоят в сложности правильного выбора литературы. Слишком большое и противоречивое предложение.
Много внимания в школе в прошлом уделялось идеологическому воспитанию. Этой работой занимались в первую очередь классные руководители. Каждый учебник издавался с указанием на роль Коммунистической партии в деле воспитания молодежи. Кроме этого, в школах существовали различные общественные организации: пионерские дружины, комсомольские комитеты, деятельность которых была направлена на приобщение молодежи к идее построения коммунизма.
Как сейчас известно, с этим проектом как-то не получилось. Но в целом, я считаю, что работа по идеологии все- таки должна проводиться. Конечно, совсем необязательно приучать детей, к каким-то глобальным идеям, но воспитывать в них чувство доброты и патриотизма, современная школа все же должна.
Ничего плохого не было в том, что у нас было развито оказание школьниками помощи старым и больным людям это тимуровское движение. Мы привлекались к сбору металлолома, посадке деревьев. Конечно, и здесь не обошлось без ошибок и перегибов. Например, в Узбекистане детей отправляли на уборку хлопка. Это был вредно для здоровья здесь применялись ядохимикаты, а сами работы затягивались на длительное время.
Есть такая пословица: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Такое отношение к религии было в Советском Союзе, где ее отделили от государства, прибрав, заодно и имущество. Но когда началась война, вера в бога понадобилась главному атеисту страны Сталину. Он понимал, что верующие люди как-то больше готовы к смерти на поле боя.
С этого времени отношение к религиозным организациям немного изменилось, в лучшую для них сторону. Но, тем не менее, через пионерскую и комсомольскую организации, борьба за души молодежи все-таки шла. Здесь надо понимать, что для государства совсем неплохо иметь верующих граждан. Таким людям легче привить уважение к государству, какое-то чувство дисциплины.
Верующий человек старается соблюдать божеские заповеди. Во многом, они совпадают с требованиями Морального кодекса строителя коммунизма. Государство нуждается в людях, воспитанных в любви к ближнему, к своей стране. Они готовы к самопожертвованию. Это все-таки лучше, чем человек, который ни во что не верит, кроме своей выгоды и других личных интересов.
С другой стороны, ведь никто не доказал об отсутствии божественных сил. Если вдуматься, то они, наверное, должны быть, а отрицать неведомое, просто глупо. Другой вопрос, в каком виде эти силы существуют. И потом, вера помогает человеку жить и умирать, иметь и видеть смысл своего существования.
Образованный человек должен иметь знания об основных религиях на Земле, и если он с детства не приобщен к одной из них, то самому определиться, что ему с этим делать. А школа не должна уходить от данного важного вопроса, и как-то помочь детям разобраться в одном из самых сложных вопросов человеческого бытия. Не принуждать к принятию вероисповедания, а воспитывать правильное отношение к религии. И, научить, не попадаться в сети многочисленных криминальных религиозных сект.
В школе я провел восемь лет, после чего поступил учиться в техникум, такая традиция была в нашей семье. Это связано с большим количеством детей и небольшой заработной платой родителей. О школе у меня сохранились самые теплые воспоминания. Наряду с полученными знаниями по основным дисциплинам, нас учили танцевать на школьных вечерах, где наряду с леткой-енкой, мы могли прилично исполнить танго, вальс и новинку шейк.
Помню, что только из-за желания выглядеть прилично на танцах, я три недели пропалывал лесопосадки вдоль автодороги. На заработанные деньги заказал в местном ателье брюки- клеш, что было в то время очень модно.
Так что из школы я вышел в меру начитанным, молодым, здоровым и симпатичным юношей, пусть даже и небогатым. Но впереди была вся жизнь и надежды на все самое хорошее, что может случиться.
Глава вторая. Техникум
Экзамены, при поступлении в техникум, я сдал хорошо, что дало мне право на стипендию в размере двадцати рублей. Конечно, этой суммы было недостаточно, но помогали отец и сестра Тамара. Дело в том, что старший брат Петр учился в этом же Кустанайском строительном техникуме, на последнем, четвертом курсе. Родители уже жили порознь. Мама второй раз уехала с младшими детьми, Ниной и Олегом, в Волгоград. В нашем домике поселилась другая женщина. С ней у меня отношения складывались неровно, жить и учиться в Павлодаре, желания не было.
В техникуме было всего четыре специальности, в том числе и «строительные машины и оборудование». В то время у меня не было мечты получить определенную профессию, но еще один старший брат Анатолий работал механиком в строительстве. Петр уже почти получил такую квалификацию, и я решил пойти по их стопам.
Более престижной специальностью считались техники-строители будущие мастера и прорабы. Нас же презрительно называли мазутниками, что связано с промасленной спецодеждой слесарей и механиков.
Сейчас на смену техникумов пришли колледжи, но их предназначение не изменилось. Здесь готовят среднее звено руководителей производства в разных сферах деятельности. Как сложится карьера выпускника, зависит уже только от него самого, от его способностей и желания. Я знаю людей, закончивших техникум и работавших руководителями больших предприятий. Есть и такие выпускники, которые не осилили работу мастера или механика.
В техникуме мы продолжили изучать предметы, необходимые для получения среднего образования: физику, химию, математику и другие. Наряду с ними стали проходить специальные предметы, такие как теоретическая механика, сопротивление материалов, детали машин, гидравлика. Все эти и другие науки входят в курс обучения в технических вузах, только в больших объемах.
В процессе обучении мы выполняли курсовые работы, где производили сложные расчеты и по ним чертили детали механизмов. Это было нелегко, но мы заимствовали работы предыдущих поколений студентов и пользовались их старыми чертежами. Если находили нужные проекты в больших негласных архивах общежития. Неудачникам, не нашедших подходящих старых чертежей, приходилось самим выполнять сложнейшую работу. Но возможно, что потом это пригодилось в последующей жизни.
Архивы мы широко использовали для получения пяти-десяти рублей от заочников. У них водились деньги, и совсем не было желания делать курсовые работы. Из простого раздвижного стола сделали копировальный станок, и выпуск чертежей поставили на поток. Одним из недостатков продукции было отсутствие на бумаге проколов от циркуля, и уж очень чистыми получались проекты.
А на ватмане, конечно, должны оставаться следы кропотливой работы по вычерчиванию деталей, в том числе следы от ластика. В конечном итоге мы научились не только хорошо копировать чертежи, но и придавать им видимость творческих мук.
Денег всегда не хватало, и в легкую, их заработать, все время не получалось. Приходилось разгружать вагоны и подрабатывать на заводах. Так же широко использовался наш труд на сельхозработах и производственной практике, где удавалось немного пополнить свой скромный бюджет.
Куратор группы Людмила Александровна, при выборе старосты, явно пользовалась задумками педагога Макаренко. Им у нас был Толик, недавно освободившийся из места лишения свободы. Это был веселый, симпатичный парень, лет двадцати. Он прекрасно пел и играл на гитаре. Песни были из тюремного репертуара, то есть печальными и трогательными, чем цепляли наши неокрепшие души.
Староста считал своим долгом подготовить нас к возможной отсидке на зоне. Окружающая его суровая действительность, тому способствовала. Большинство друзей или уже отбыли срок, или готовились к этому.
Он научил нас пить чифир, курить анашу, под его руководством почти у всех в группе появились скромные татуировки. Как он объяснил, хорошую наколку надо еще заслужить. Мы уже умели приготовить чифир, используя для этого только провода от осветительной лампочки. Освоили лагерную феню и немного разбирались в воровских законах.
В хорошие времена, обычно после получения стипендии, Толик водил нас, пятнадцатилетних подростков, в ресторан. Приходили толпой по десять человек и делали заказ на дешевые салатики и пару графинов водки. В дальнейшем спиртное в графинчики пополняли из бутылок, припрятанных во внутренних карманах пиджаков. Так нам казалось, что мы приобщаемся к шикарной жизни.
Все это конечно отрицательно сказывалось на учебе, да и Толик постепенно стал все чаще выпивать и вскоре бросил техникум. А у меня не было другого выхода, как улучшить свое отношение к занятиям. Иначе могли лишить стипендии, а без нее никак.
Я жил в общежитии, где тоже царили свои законы, свои компании, сформированные по принципу землячества. Возникали ситуации, когда надо было постоять за себя. То есть участвовать в драках и потасовках, возникающих периодически, по самым разным причинам. Но в основном, действовало правило: драться надо было один на один.
Я успешно провел пару таких боев, но победную серию прервал молдаванин Павлюк. Он оказался сильнее, и двумя ударами вбил в мою голову одну мысль, что надо жить мирно и меньше высовываться. Такая позиция оказалась верной и мне, за последующие три года обучения, пришлось только пару раз участвовать в драке, когда отступать, уже было нельзя.
Учебный процесс продолжался и большого интереса во мне он не вызывал. У одного товарища по группе, его звали Виктором, мама работала терапевтом. Я попросил стащить у мамочки несколько бланков для медицинских справок. С печатями оказалось только два, и они были использованы для поездки домой, в Павлодар.
Во мне неизвестно откуда проснулся аферист и мошенник. Как еще можно назвать подростка-прогульщика, который рисовал печати в зеркальном отражении и с помощью одеколона, переводил их на бланки. В качестве диагноза в справках я обычно указывал хронический тонзиллит. До сих пор у меня часто болит горло, и я связываю это с моим неправильным поведением.
Однажды Людмила Александровна почуяла запах шипра и вывела меня на чистую воду. Грех мой она простила, и не сообщила директору о проступке. У нее была справка о семейном положении.
Впечатленная большим количеством у меня братьев и сестер, она решила ограничиться обычным нагоняем. Будучи преподавателем по химии, она смогла понять только процесс перевода печати на бланк. Преподаватель решила, что я использовал настоящий оттиск печати с другого документа. О том, что печать была нарисована, она так и не догадалась.
С педагогами, как и в школе, мне повезло, помню почти всех. С одним из них, преподававшим основной предмет «Строительные машины и оборудование», и имеющим больше всех часов на обучение, иногда возникало недопонимание. Он проживал в одном с нами общежитии, и в связи с его сложным характером, многие учащиеся его разыгрывали. Это к еще одному жизненному уроку, согласно которому надо мирно жить с соседями, независимо от того, какое положение они занимают.