Соня Марей
Зверь-из-Ущелья. Бастард и жрица
(Том 1)
Глава 1. Чужак и жрица
Рамона
Тебя узнают, вот увидишь. Твоя красная голова слишком заметна, заливисто рассмеявшись, подруга взъерошила мне волосы.
Она не красная, огрызнулась я и набросила капюшон. Она рыжая, ясно?
Красная, красная
Пришлось ткнуть Сору локтем в бок.
Хватит! Лучше давай поторопимся.
Воровато оглядываясь, мы выскользнули из узкого коридора и окунулись во тьму перехода. Лишь врожденное чутье искателей позволило не споткнуться и не покатиться кувырком, ломая руки и ноги.
Скоро я их увижу! Как долго я ждала этого момента, как часто представляла, и сегодня это наконец-то свершится. С каждым шагом радостное возбуждение усиливалось, нетерпение толкало в спину.
Здравый смысл зудел и приказывал остаться дома, пойти в святилище или мастерскую. Больше пользы будет! Но очень уж хотелось хоть одним глазком посмотреть на лестрийцев, на чужаков, детей равнин, которых я никогда раньше не видела. Интересно, у них и правда глаза светятся в темноте, а зубы и когти острые, как у хищных лесных котов? Нет, думаю, это просто выдумки сплетников.
Но все равно любопытство раздирало в клочья. А если лучшая подруга поддержала опасную затею, то надо использовать шанс и не сомневаться!
«Бездельницы!» прозвучал в голове строгий голос матушки Этеры, но я заставила его умолкнуть.
Нечего портить настроение, ведь совсем скоро я смогу прикоснуться к запретному, приоткрыть окошко в чужой мир и заглянуть за границы великих Западных гор.
От всех этих мыслей, от волнения и предвкушения сердце радостно затрепетало.
Мы с Сорой бодро взбежали по вырубленной в скале винтовой лестнице, освещенной лишь колонией голубых цинний, и очутились на галерее. Несколько десятков голов как по команде повернулись в нашу сторону.
Что-то неловко мне шепнула подруга, и я кивнула, соглашаясь.
Хорошо, что захватила плащ с капюшоном. Не хотелось, чтобы весь Антрим знал о моем неуместном любопытстве. Таким, как я, не полагается интересоваться мирской суетой. А я за свои недолгие девятнадцать лет жизни успела нарушить половину всех правил.
Стараясь больше не привлекать внимания, мы пробрались к каменным перилам отсюда открывался хороший вид на коридор и площадку с семью вратами. Никто не давал разрешения пялиться на лестрийцев, но прямого запрета тоже не было. И, конечно, вся молодежь сбежалась сюда.
Не терпится их увидеть
Где они?
Уже скоро
Шумная возня и сдавленные шепотки растревожили улиток цинний, и под сводами, рассеивая спасительный мрак, замерцали бирюзовые огоньки. Их называли подгорными светляками невероятно чуткие, они вспыхивали при звуке голосов или шагов, развеивая вековечную тьму. И я бы залюбовалась чудной картиной, но сейчас внутренности сжались в комок.
Светло. Слишком светло.
Вряд ли старейшины обрадуются, разглядев столпотворение на верхней галерее. А лестрийцы так вообще примут за дикарей, что с разинутыми ртами сбежались посмотреть на невиданное зрелище.
Проклятые улитки, чтоб их подгорные твари слопали, ругнулась Сора, осматривая то тут, то там вспыхивающий потолок. Пещера напоминала небо, расшитое сотнями ярких созвездий. Вот сварю из них суп, будут знать! подруга все крутилась, задевая меня острыми локтями. Даже ей, худой и угловатой, было тесно на узком скальном балконе в толпе таких же зевак.
Их нельзя на суп, они ядовиты. Терпи. Скоро мы их увидим, шепнула я Соре в ухо, придерживая пальцами норовящий соскользнуть капюшон.
Она лукаво полыхнула глазами и чуть слышно усмехнулась.
Интересно, их мужчины на самом деле так ужасны и опасны, как о них говорят? Они спят и видят, как бы соблазнить невинную горную деву?
И по ее взгляду, и по голосу стало ясно, что она вовсе не прочь быть соблазненной. Эта непоседа умудрялась для всех быть примерной девицей на выданье, которая никогда не перечит, стремится всем услужить, и лишь наедине с подругами превращается в бешеного подгорного духа.
Я закатила глаза.
Со-ора Хватит болтать глупости. Я готова поспорить, что они так же отзываются о нас.
Будет тебе! легкомысленно отозвалась та. Недаром ведь девиц на равнину не пускают, даже на ярмарки не берут, она покосилась на меня. Особенно таких, как ты.
Досада стиснула горло, и не возразить, ведь это чистая правда. Не пускают, берегут, внушают страх. Конечно, из самых лучших побуждений. А Сора тоже хороша! Знает ведь, что мне нельзя и думать о ярмарках, веселье, чужаках. О мужчинах
Особенно о них.
Но долго злиться на Сору у меня никогда не получалось, я отрешилась от ее болтовни и силой мысли заставила себя перенестись далеко отсюда. Прочь из подземной залы, туда, где пшеничные поля утекают за горизонт, а ветер танцует на просторе. В мир запретный, но оттого и желанный.
Мир, где я гуляла лишь во снах.
На равнину мы, искатели, спускаемся только в дни крупных ярмарок. Торговля единственная точка соприкосновения с враждебным миром, полным соблазнов. Старики упорно твердят, что неокрепшим душам, особенно женским, делать там нечего.
Зато старший брат, Орм, ходит туда с отцом дважды в год! Орм мужчина, наследник и гордость рода. Не то что я. С рождения своевольная, непокорная, слишком упрямая, еще и рыжая. Одна от меня польза пробудившийся Дар.
Пальцы крепче стиснули ограждение.
Эй, Рамона, ты чего так дышишь?
Все нормально.
Ну вот, снова обманываю. Узнай кто, что я не рада своему положению, заклеймят сумасшедшей. Неблагодарной. Сколько себя помню, отец и матушка Этера постоянно напоминали о долге и смирении, удобряя почву для бунта в моей мятежной душе.
Им не понять. А единственного человека, кто был на это способен, забрали к себе горы.
Сзади рассмеялись, зашикали, заворчали. Поползли возбужденные шепотки. Напряжение висело в воздухе и было почти осязаемым, сдавило голову тисками.
Меня колотило, как в лихорадке.
А как же торжественность момента? Они хоть немного могут помолчать? Старейшины будут в ярости, если репутация холодных и благоразумных искателей пострадает.
Начни с себя, Сора.
Подруга вздернула нос и демонстративно отвернулась. Но я знала, что она тоже не умеет долго дуться. За всю жизнь мы ни разу серьезно не поссорились. Хотя нет, в детстве отбирали друг у друга цветные камешки.
Внезапно из раздумий выдернул гул. Он прокатился по пещере мягкой волной, и одни из семи врат засветились изумрудным светом. Кристаллические конгломераты налились зеленью, удлиняясь, сливаясь, образуя фигуры самых замысловатых форм. Во все стороны поползли сияющие нити-вены, выткались на темном полотне камня, оживляя его.
Пара ударов сердца, и из чрева горного портала вынырнули первые фигуры. Среди них я узнала отца он выглядел строго и торжественно.
Судя по взволнованному шепоту за спиной, остальные тоже не могли дождаться лестрийцев. А я вдруг испугалась! Струсила, как заяц перед волком. Ноги ослабли сейчас упаду на пол! Вот будет потеха.
Ой, смотри, Рамона Сора ухватила меня за кисть, и я подняла взгляд.
Делегация предстала перед нами во всем составе: чужаки в сопровождении нескольких старейшин, самых уважаемых людей Скального города.
Должно быть, лестрийцы решили, что их встречают с размахом и почестями. Вон сколько народу столпилось, не хватает только в ножки поклониться. Некоторые даже носы задрали. Именно такие напыщенные индюки и называют нас дикарями. Мне брат рассказывал, что люди равнин иногда толпятся у прилавков на ярмарке не для того, чтобы купить амулеты из зачарованных самоцветов, а затем, чтобы позлословить или поглазеть на искателей, как на неведомых зверюшек.
Вон тот точно лорд Брейгар. Сам повелитель Лестры, еле слышно протянула подруга, намекая на высокого мужчину в плаще цвета серебра. Он был немолод, но волосы оставались темными без малейшего намека на седину.
Великий Брейгар? спросил мальчишка слева от нас.
Он самый.
Да, мы тоже кое-что знали о людях за границами Западных гор. Обрывки слухов, сплетни и тихие разговоры по углам иногда лучшие источники информации.
Непонятный страх потихоньку отступал, а любопытство, напротив, поднимало голову. Сила и властность одного из четырех лордов страны чувствовалась даже на расстоянии. В том, как Брейгар держал голову, с каким достоинством осматривался, как обменялся кивком с одним из своих. Стоило признать, лестрийцы ничем не отличались от нас: две руки, две ноги, голова.
Чудовища? Глупости! Кто только такое придумал?
Раньше чужаков никогда не приглашали в Антрим. Опасались, не доверяли, берегли тайны и сокровища от жадных глаз. А я вдруг подумала, сразят ли их виды Скального города? Где еще они увидят волшебной красоты пещеры и услышат песни камней?
А звезды! В горах такие крупные и яркие звезды, что кажется, протяни руку обожжешься.
Моя родина богата не только блеском самоцветов.
тот, что с белой головой, сын Брейгара? прилетел вопрос откуда-то из-за спины.
Не с белой, а с желтой, тоном знатока поправила Сора, а я высмотрела в толпе юношу с волосами цвета пшеницы.
Никогда раньше не видела белокурых людей. Даже рыжие редко, но рождались, а вот светлые никогда. Если тот парень и правда сын Брейгара, то он ничем на него не похож: тонкокостный, слишком холеный, держится не так уверенно и властно. Но серебряный плащ с вытканным на нем рисунком почти не отличается от плаща лорда. Значит, и правда сын.
А где второй? Я слышала от брата, что у лорда двое сыновей.
Да, слышала. Вернее, подслушала. Водилась за мной такая недостойная, но довольно полезная привычка.
В тишине мой вопрос прозвучал слишком громко, и показалось, что неосторожные слова эхом пронеслись под каменными сводами.
Сердце запнулось, во рту пересохло.
Матерь Гор, сделай так, чтобы меня не узнали! А то снова влетит.
Я не слышала, о чем говорят внизу. Но видела, как отец достал светильник, и тот вспыхнул не хуже факела, загоняя тени в самые дальние углы, срывая покровы. В этот миг к отцу приблизился человек из свиты равнинного лорда и сразу приковал к себе внимание. Все остальные просто померкли на его фоне, превратились в смазанные пятна.
Я несколько раз моргнула и затаила дыхание. Прикусила губу, всматриваясь в незнакомца.
Чужак был высоким, с гордым разворотом плеч и короткими темными волосами. За спиной он носил меч длинный и наверняка тяжелый, такой я бы даже поднять не смогла. Этот лестриец прекрасно знал, как управляться с оружием.
Он выглядел спокойным и равнодушным, как лес в безветрие. Но в то же время от него разило первобытной силой и опасностью, грацией дикого зверя. От таких людей инстинктивно стараешься держаться подальше, потому что не знаешь, чего от них ждать.
На плечах чужака лежал плащ с серебристой опушкой, спускаясь почти до пола мягкими складками. Руки с крепкими запястьями были небрежно скрещены на груди, витая цепь с амулетами обнимала крепкую шею. Лицо, тронутое легкой щетиной, бесстрастное, суровое, будто из камня вырезанное, невольно внушало уважение. И почтение.
И трепет.
Несмотря на все это, я не могла от него оторваться. Шумно втянула воздух и почувствовала, как щеки налились румянцем. Матерь Гор, прости свою безумную дочь! После я заглажу вину молитвами, принесу дары и поделюсь силами с подземным древом, а сейчас
Посмотрю еще. Одним глазком. Только интереса ради, ведь я таких раньше не видела.
Оценю красоту и стать этого мужчины, как обычно оцениваю блестящие самоцветы редкие и чистые. А потом забуду. Обязательно.
Чужак был занят разговором с отцом и даже не подозревал, что его бессовестно разглядывают. А потом вдруг напрягся всем телом и
Поднял взгляд. Посмотрел поверх отцовой макушки, скользнул по рядам искателей, хищно сузив глаза.
Странное предчувствие заставило покрыться мурашками, приподняло волоски на руках. Я выдохнула и не могла вдохнуть, застыв в ожидании.
Зачем он так смотрит? Кого ищет?
В глубине души я уже знала ответ, хоть он и казался совершенно безумным. Немыслимым.
Я дрожала, но отвернуться было невозможно, будто от меня к нему протянулась незримая цепь. А после
Наши взгляды, наконец, встретились.
Что он мог разглядеть здесь, в толпе темных фигур, на верхней галерее пещеры? И все же мы смотрели друг другу в глаза. Бесконечно долго, не мигая, и, кажется, даже не дыша. Взгляд его колол, резал по живому, вскрывая все мои постыдные мысли и тайны. А глухая тоска, которую я загнала в глубины души и разума, заворочалась разбуженным зверем, заныла, заскреблась, напоминая, что я вовсе не та, кем меня хотели видеть отец и Верховная жрица.
А потом пришло отрезвление. Оно выбило из груди воздух, и я отпрянула во мрак. Сжалась в комочек, пытаясь унять суматошное сердце.
Бах! Бах! Бах! Пульс стучал в висках, как молот.
А лестриец смотрел туда, где еще недавно торчала моя макушка. Ждал, когда высунусь, чтобы
Что? Утащить в свое логово?
Глупости. Бред! Быть такого не может. Но, как бы я себя ни разубеждала, холод прокрался по рукам, скользнул за пазуху.
Ох, Рамона, доиграешься когда-нибудь Но Матерь Гор сегодня была на редкость милосердна, и вскоре процессия двинулась прочь. Лестрийцы шли, чеканя шаг. Уверенно и слаженно, как люди, привыкшие к битвам. Они почти миновали пещеру Семи Врат и скрылись в тоннеле, но я все смотрела и смотрела в спину незнакомцу, будто кроме него здесь никого не было. Будто он заслонил всех собой.
Мысленно касалась плеч, трогала волосы, спину Это длилось и длилось, как навеянный молитвами сон, как наваждение. И выдохнуть я смогла лишь тогда, когда хлопнула тяжелая дверь.
Вы видели?
Так глядел! А взгляд-то звериный
Интересно, на кого?..
Я даже перетрусил тут же загомонили ребята, а Сора сжала мою руку в своей вспотевшей ладони.
Рамона, капюшон!
Этого еще не хватало. И когда только успел соскользнуть? Упал в самый неподходящий момент, едва не раскрыв меня.
Вернув капюшон на место, я на ватных ногах двинулась к выходу. Перед глазами все стояло это лицо
Ох, чуть не умерла, когда он посмотрел в нашу сторону, возбужденно затараторила Сора.
Ага
Не удивлюсь, если этот лестриец и есть Зверь-из-Ущелья!
Дрожь пробежала по спине, и я передернула плечами. Мы слышали краем уха сплетни об этом человеке: он прекрасно ориентировался в горах и отлавливал беглых каторжников и прочий сброд, опасный для нас и для лестрийцев. Мой суровый отец, всегда относившийся к чужакам с презрением и недоверием, отзывался о нем уважительно. Даже несмотря на то, что Зверь-из-Ущелья был безжалостным убийцей.
Река зевак плавно текла к выходу, унося меня за собой. Со всех сторон неслись сдавленные смешки и болтовня, но я молчала и нервно грызла палец: волновалась и не могла справиться с собой. На лестнице, освещенной тревожно мигающими цинниями и гроздьями густого скального мха, запнулась и едва не упала.
Да, не мой сегодня день.
Вдруг в толпе началось волнение: у подножья лестницы дорогу преградила женская фигура в глухом жреческом платье. Она возвышалась, грозно подпирая руками бока, и казалась мраморной статуей.
Что вы все тут забыли, бездельники?!
Точно, не мой.
Матушка Этера? пискнула Сора и шарахнулась в сторону, а мне захотелось провалиться на месте.
Ничего от Верховной не скроешь!
А ну-ка брысь отсюда! сдвинув брови, скомандовала женщина, и голос эхом прокатился по коридору.