Потому что кто же не будет чувствовать себя счастливым, путешествуя по морям, по волнам?
Если, конечно, не будет шторма.
СВЕТОФОР-ПРОКАЗНИК
В одном городе на углу Большой улицы и Маленького переулка стоял самый обычный Светофор. Его задачей было регулировать движение машин и пешеходов: одним разрешать ехать или идти, а других просить подождать, когда придёт их черёд пересекать перекрёсток либо переходить улицу по пешеходному переходу.
Для этого у самого обычного Светофора было три сигнала сверху вниз и три цвета: красный, что означало «Стоп!», жёлтый, что значило «Жди!», и зелёный «Путь свободен!»
Поэтому все водители автомашин и пешеходы прекрасно знали, что им делать, когда загорался тот или иной сигнал. Конечно, иногда бывало и так, что кто-то из водителей или пешеходов пытался нарушить заведённый порядок. Но бдительный полицейский на перекрёстке по имени Роберт тут же журил их и грозился выписать штраф, так что нарушителей практически не было.
Но как-то однажды Роберт отлучился куда-то по своим делам. Светофору стало скучно, и он решил, как он сказал себе, «для разнообразия» поменять хотя бы на время цвета своих сигналов.
Почему у всех светофоров во всём мире одинаковые цвета сигналов? задался вопросом наш Светофор. Ведь на свете существует много красок и их оттенков. Отчего, например, у меня на месте красного цвета не может быть синий, а вместо жёлтого, скажем, сиреневый и взамен зелёного оранжевый цвет?
Сам Светофор, понятно, не мог перекраситься и позвал для этого знакомого Пожарного. У того была большая машина с сиреной и длинной-предлинной лестницей, которая легко доставала до самого верхнего сигнала Светофора.
Пожарный, которому в это время как раз было нечего делать, поскольку пожары в городе случались, к счастью, крайне редко, по просьбе Светофора привёз вёдра с разными красками, чтобы заняться перекрашиванием.
Правда, поначалу у Пожарного были большие сомнения насчёт того, стоит ли вообще это делать.
А как же люди водители и пешеходы смогут разобраться, двигаться им или стоять на месте, когда вместо привычных сигнальных цветов они увидят совсем другие? спрашивал Пожарный у Светофора.
Ничего, лениво отвечал тот, разберутся. Всё новое поначалу всегда непривычно, но потом все так или иначе осваиваются, и жизнь продолжается
Пожарного эти разъяснения, надо признаться, не вполне убедили, но он не хотел огорчать Светофор и покрасил его красный сигнал в синий цвет, жёлтый в сиреневый, а зелёный в оранжевый цвет.
Новые краски Светофора весело заиграли на солнце. Они были похожи на кусочек радуги, вдруг распустившейся над перекрёстком.
Но почему-то водители и пешеходы этому совсем не обрадовались. Они просто не знали, что делать, когда загорался, например, синий цвет: он не означал для них ничего, кроме того, что был синим. Соответственно, и сиреневый, и оранжевый цвета были для них просто яркими пятнами.
Движение на улицах встало. Водители беспрестанно гудели. Пешеходы на перекрёстке замерли, возбуждённо переговариваясь друг с другом. А Светофор в это время увлечённо играл своими новыми цветами и чувствовал себя превосходно.
Вернувшийся на перекрёсток полицейский Роберт увидел, что творится там из-за проказы Светофора, громко засвистел в свисток, почти что перекрыв гудки автомашин, подозвал к себе Пожарного и приказал ему немедленно вернуть привычные цвета сигналов Светофора, не обращая внимания на протесты последнего.
Иначе, строго проговорил полицейский Роберт, я вам обоим выпишу бо-о-ольшой штраф за нарушение общественного порядка!
Пожарному, конечно же, очень не хотелось получать штраф. Он достал из пожарной машины большой брандспойт, включил воду и мощной струёй быстро смыл свежую краску с сигнальных фонарей Светофора.
Так на месте синего цвета вновь загорелся красный, на месте сиреневого жёлтый, а вместо оранжевого прежний зелёный.
Полицейский Роберт вновь свистнул в свисток. Светофор понял это как сигнал к действию, дисциплинированно включил зелёный цвет, автомашины пришли в движение, а пешеходы в это время терпеливо и с надеждой дожидались своей очереди на переход улицы.
Но вот и для них загорелся зелёный цвет, они дружно двинулись вперёд, и всё, таким образом, вернулось к прежнему порядку.
Отлично! проговорил полицейский Роберт, достал из своей наплечной чёрной сумки бутерброд с сыром и с чувством исполненного долга не спеша и с удовольствием съел его.
Извините, уважаемый сэр, виновато проговорил Светофор, я больше так не буду! Приятного аппетита!
Спасибо, вежливо поблагодарил полицейский Роберт. Он больше не сердился и не грозил штрафом. Во-первых, потому, что был сыт, а во-вторых, потому, что порядок был восстановлен.
А ведь это самое главное. Не так ли?
МОЛОТОК И ГВОЗДЬ
Молоток, которому в любом доме всегда найдётся место, гордился и своей длинной деревянной рукояткой, и своей металлической ударной частью, которая состоит, как известно, из бойка, клина и носка. Все это вместе позволяло Молотку время от времени демонстрировать силу и мощь окружающим. Если, конечно, Мастер Генри находил ему занятие.
Вообще-то у Молотка никогда раньше не возникало сомнений насчёт того, что он делает. Если ржавый гвоздь торчит из старой доски, его обязательно надо забить обратно. Если понадобится повесить на стену картину, то и тут без Молотка не обойтись.
Вот и сейчас, когда пришла пора украсить стену гостиной большого загородного дома только что приобретённой Хозяином новой картиной, Мастер Генри взял в руки Молоток и на мгновение задумался, глядя на изображённый на холсте городской пейзаж.
На полотне рядком расположились дома со старинными фасадами. Параллельно им выстроились привычные к городской пыли и копоти тополя с аккуратно подрезанной шаровидной кроной. Под ними разместились белые урны для мусора. А в нижнем левом углу картины почти что на проезжей части застыла в стремительном движении вперёд к неведомой цели фигура человека в белом.
Было видно, что художник не жалел красок, их плотные слои создавали дополнительное ощущение объёмности пейзажа. Вот такая это была картина!
Мастер Генри оторвал наконец от неё взгляд, повертел Молотком в руке, нацелился в нужное место и поначалу слегка ударил Молотком по шляпке Гвоздя.
Ой! услышал Мастер Генри вдруг чей-то тонкий голос. Больно!
Оказалось, что это вскричал Гвоздь, которого готовились загнать в стену.
Никогда такого не было растерянно произнёс Мастер Генри и намерился было, не обращая внимания на Гвоздь, разом покончить с этим в общем-то нехитрым делом развеской картин.
Погодите! вдруг заупрямился Молоток в руках у Мастера Генри. Наверное, ему и правда больно! А я не хочу причинять ему боль!
Спасибо, уважаемый Молоток! растроганно проговорил Гвоздь. Вы так добры ко мне. Это ведь очень редкое в наше время чувство
Не за что, отвечал Молоток. Я только сейчас понял, как много я принёс в своей жизни боли тем вашим сородичам, которых приходилось забивать в стены, полы, в шкафы и двери. Но вы первый, кто сказал правду о том, что чувствуют при этом гвозди
Но что же делать мне? вопросительно развёл руки Мастер Генри. Как повесить картину, если не трогать Гвоздь? Что скажет Хозяин дома, узнав, что мы не справились с таким простым заданием?
Придумал! вскричал Молоток, который так и оставался без движения в руке Мастера Генри. Давайте попросим Шуруп сыграть роль крепления для картины. Ведь его надо не вбивать, а просто вкручивать в стену при помощи отвёртки, и Молоток тут не нужен.
Пожалуйста, охотно откликнулся на просьбу Шуруп, до этого мирно почивавший в переносном ящике Мастера Генри. Мне даже нравится, когда меня вкручивают в какую-либо поверхность. Для меня это похоже на танец, в котором приятно кружиться
Отвёртка, которой, понятное дело, также нашлось место в ящике Мастера Генри, конечно, не возражала против того, чтобы прийти на помощь в столь важном деле.
Не прошло и пары минут, как картина висела на положенном ей почётном месте на стене. Хозяин дома был очень доволен и даже выдал Мастеру Генри премию за его старания.
Как видим, доброта всегда бывает вознаграждена
УТОЧКА СТЕЛЛА И УТЁНОК МАЙК
Утёнок Майк жил под мостом.
Не то чтобы он жил совсем в воде, нет он жил в воде по колено. Это самый лучший способ сделать так, будто ты купаешься, и не подать виду, что ты почти совсем не умеешь плавать.
А утёнок Майк как раз и не умел плавать почти совсем не или совсем почти не это не столь уж существенно, главное, что не умел. Но когда взрослые укоризненно и с сожалением говорили ему: «Бедный утёнок Майк, ты совсем не умеешь плавать» «А что, я рыба?..» отвечал утёнок Майк, и взрослым волей-неволей приходилось с этим соглашаться, потому что, в отличие от утёнка Майка, зоологию они уже проходили.
Утёнок Майк очень любил лежать в полдень на берегу реки, подняв кверху лапки, и разглядывать сквозь тонкую, нежную перепонку ровный, брызжущий светом блин солнца.
Это занятие ему нисколько не наскучивало, потому что всякий раз он с удивлением обнаруживал, что, если глядеть на солнце сквозь перепонку на лапках, то оно кажется то оранжевым, то жёлтым, то зелёным, то фиолетовым.
В этот день утёнок Майк точно установил, что солнце было явно голубого цвета, и, вскочив, зашагал к реке.
Ах! неожиданно воскликнул утёнок Майк, потому что вдруг увидел уточку Стеллу, плывущую по реке. Ах, как красиво она плывёт!
И в самом деле одно удовольствие было наблюдать за тем, как плыла по реке уточка Стелла, высоко подняв хвостик и задрав клюв почти к самому небу.
Но вот над рекой пронёсся лёгкий ветерок, речка наморщилась от его дыхания, и уточка Стелла стала часто-часто кивать головой, клюв её стал пропадать в реке, и только хвостик всё так же был ясно виден.
Ах, она, должно быть, тонет! обеспокоенно произнёс утёнок Майк, потому что просто не умел ещё думать про себя, и когда ему надо было что-то подумать, он просто говорил это вслух. Оттого и мысли его были всем понятны.
Ах, она, должно быть, плохо плавает! воскликнул утёнок Майк. Наверное, совсем как я
Он проговорил это довольно громко и на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться, что на сей раз его мысли никто не слышит.
Но ей надо помочь, её надо спасать! Или нет спасти! забормотал утёнок Майк, на минуту задумавшись над грамматикой. Именно спасти! И это должен сделать я! А почему именно я? Наверное, потому, что кроме меня здесь, под мостом, никто не живёт!
И утёнок Майк кинулся спасать уточку Стеллу, бросившись прямо в речку, и стал быстро-быстро перебирать лапками.
Он добрался до уточки Стеллы в тот самый миг, когда острый клювик её почти совсем исчез под водой. Утёнок Майк стал подталкивать уточку Стеллу своим клювом вперёд, к берегу, к тому самому мосту, где вода была ему по колено и где он, стало быть, и жил.
Когда утёнок Майк стал делать ей на берегу искусственное дыхание, как он читал об этом в книжках, сидя под мостом, уточка Стелла тихо проговорила:
Пи-пи
И утёнок Майк сразу понял, что уточке Стелле больше не грозит опасность
Он провёл с ней вместе прекрасные два дня. И когда утёнок Майк обнимал её, уточка Стелла тихо и нежно выговаривала:
Пи-пи
И ему сразу становилось легко и радостно на душе.
Когда он предлагал уточке Стелле вкусного червячка на завтрак, а потом на обед и ужин, она опять говорила:
Пи-пи
И почему-то всегда отказывалась.
Когда он играл с ней, то тоже слышал всё время:
Пи-пи
И понимал, что ей, наверное, очень приятно играть с ним, утёнком Майком.
Но на третий день, когда уточка Стелла сказала ему, проснувшись: «Пи-пи», утёнок Майк вдруг услышал, как кто-то совсем рядом громко плачет.
Это плакала девочка Анни, которой так жалко было потерять резиновую уточку Стеллу, потому что она успела с ней крепко подружиться ещё давным-давно, до того как она её потеряла и вот нашла.
Девочка Анни крепко прижала уточку Стеллу к груди, та громко проговорила:
Пи-пи
И утёнок Майк понял, что потерял уточку Стеллу навсегда.
Он не плакал, потому что это было впустую, так как он был ещё мокрый после купания, и только грустно смотрел вслед девочке Анни и уточке Стелле, и ему ещё долго-долго слышалось знакомое «Пи-пи»
Утёнок Майк впервые в жизни поднялся на мост и пошёл по нему, оставляя на асфальте мокрые следы перепончатых лапок левой-правой, правой-левой и так до тех пор, пока не дошёл до большого озера, где не было моста, но зато было вдоволь воды и солнца
В полуденные часы утёнок Майк очень любил лежать на берегу озера, подняв кверху лапки, и разглядывать сквозь нежную, тонкую перепонку ровный, брызжущий светом блин солнца. А потом он входил в озеро по самую грудку и плыл на самую середину водной глади. А почему?
Потому что утёнок Майк умел плавать.
А ещё потому, что для этого вовсе не обязательно быть рыбой.
БУКВА А И БУКВА О
Как-то Буква А и Буква О решили прогуляться в лесу вдоль речного берега. Речка по имени Антония была не шумной, не бурливой. Она спокойно несла свои воды к ближайшему морю, хотя, по правде говоря, это море было очень далеко от того места, где прогуливались обе буквы.
Однако прогуливаться вместе им было совсем не просто: Буква О ведь была овальной формы, то есть могла катиться по берегу, покрытому низкой травой. А вот Буква А должна была вышагивать по прибрежной тропинке, потому что иначе двигаться ей было бы невозможно просто посмотрите на то, как она выглядит!
Так они прошли совсем немного вдоль речного берега. Причём Буква О, конечно же, чаще всего опережала подружку, и полноценного разговора у них не получалось.
«А что, если» только подумала Буква А, как Буква О тут же откликнулась, как будто умела читать мысли других:
О, это было бы прекрасно!
Оказалось, что они вместе подумали об одном и том же: зачем неудобно идти, когда можно удобно плыть по реке? Обе буквы могли легко держаться на воде, и опасность утонуть им не грозила.
Но как же им плыть вместе, так чтобы не отстать друг от друга?
А я предлагаю сделать плот! воскликнула, хлопнув себя по лбу, Буква А.
Ой, но каким же образом мы этот плот сделаем? с сомнением в голосе высказалась Буква О. У нас же ведь нет с собой никаких инструментов.
А это очень просто, откликнулась Буква А. Мы сделаем плот из себя.
О, с удивлением промолвила Буква О, вот как и ненадолго задумалась.
О, я поняла! буквально через пару секунд восторженно заявила Буква О. Я лягу на воду, а ты встанешь на меня, опершись обеими ногами, как будто ты парус, и мы поплывём в таком виде вместе по реке по имени Антония подобно кораблю
А я подвяжу, пожалуй, себе на макушку мой красный шейный платок, рассудительно заметила Буква А.
Так обе буквы и поступили. Они спустились к реке, шагнули в воду. Буква О не спеша улеглась на её поверхность. Буква А встала по обоим краям Буквы О, распустила свой красный шейный шарф, повязала его себе на макушку вот и получился даже не плот, а целый корабль, плывущий по реке по имени Антония.
Антония очень обрадовалась тому, что по ней отправились в плавание Буква А и Буква О, ведь и в её имени эти две буквы тоже присутствовали. Так что можно сказать, что их связывали почти родственные отношения.
О, как здорово плыть по реке! радостно восклицала Буква О, слегка приподнявшись над водой, чтобы Буква А её услышала. Это куда удобнее, чем просто идти или катиться. Главное, не надо ничего делать просто лежишь на воде, а река сама несёт тебя вдаль