Колин Гувер
Напоминание о нем
Colleen Hoover
REMINDERS OF HIM
Copyright © 2022 by Colleen Hoover
All rights reserved
Перевод с английского Анны Бялко
© Бялко А., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2023
Посвящается Тазаре
1
Кенна
На краю дороги из земли торчит небольшой деревянный крест с написанной на нем датой смерти.
Скотти бы это не понравилось. Готова поспорить, крест ставила его мать.
Можете остановиться на обочине?
Таксист притормаживает и останавливается. Я вылезаю из машины и подхожу к кресту. Раскачиваю из стороны в сторону, пока земля не поддается, а потом вытаскиваю.
Он что, умер вот на этом самом месте? Или еще на дороге?
Я не особо следила за деталями во время предварительного следствия. Услышав, что он прополз несколько метров от машины, я начала мычать, чтобы не слышать больше ничего из того, что говорил прокурор. А потом, чтобы избавиться от выслушивания всех подробностей, если дело перейдет в суд, я признала себя виновной.
Потому что технически я и была виновна.
Может, я и не убивала его своими действиями, но своим бездействием точно убила.
Скотти, я думала, что ты умер. Но мертвые не ползают.
Держа крест, я возвращаюсь к машине. Пристраиваю его рядом с собой на заднем сиденье и принимаюсь ждать, когда водитель вернется на дорогу, но он не двигается с места. Я смотрю на него в зеркальце, а он пялится на меня, подняв брови.
Как по мне, красть придорожные памятники плохо для кармы. Вы уверены, что хотите забрать его?
Отвернувшись в сторону, я вру:
Да. Это я тут его поставила. Я все еще чувствую, как он пялится на меня, пока выруливает обратно на дорогу.
Моя новая квартира всего в пяти километрах отсюда, но в другую сторону от места, где я жила раньше. У меня нет машины, так что я решила найти жилье поближе к центру, чтобы ходить на работу пешком. Если я вообще найду работу. С моей историей и отсутствием опыта это будет нелегко. А если верить водителю, у меня, выходит, еще и карма плохая.
Может, кража памятника Скотти и испортит мне карму, но с другой стороны, ставить крест парню, который не раз говорил, как ненавидит придорожные памятники, тоже не самая благородная затея. Именно поэтому я и заставила водителя заехать сюда. Я знала, что Грейс наверняка поставит что-то на месте аварии, и считала, что должна убрать это ради Скотти.
Карта или наличные? спрашивает таксист.
Взглянув на счетчик, я вытаскиваю из сумки деньги и чаевые и, когда водитель останавливается, протягиваю ему. Потом беру чемодан и только что украденный деревянный крест, выхожу из такси и направляюсь к дому.
Моя новая квартира находится не в крупном жилом комплексе. Это отдельно стоящее здание, с одной стороны от которого заброшенная парковка, а с другой супермаркет. Окно внизу забито фанерой, все вокруг замусорено пивными банками разной степени помятости. Я откидываю ногой с дороги одну из них, чтобы она не застряла между колесами чемодана.
Жилье выглядит еще хуже, чем на картинке в интернете, но я чего-то такого и ожидала. Хозяйка даже не спросила моего имени, когда я позвонила с вопросом, есть ли свободные квартиры. Она сказала только:
Свободные всегда есть. Приносите наличные. Я живу в первой квартире. И повесила трубку.
Я стучусь в первую квартиру. Дверь открывается, и в проеме появляется крошечная пожилая женщина. Она кажется раздраженной. В волосах у нее бигуди, нос измазан в помаде.
Что бы вы ни продавали, мне ничего не надо.
Я пялюсь на помаду, на то, как она забилась в складки морщин вокруг рта.
Я звонила вам на той неделе насчет квартиры. Вы сказали, у вас есть свободные.
На ее сморщенном лице мелькает припоминание.
Оглядев меня сверху донизу, она хмыкает:
Не ожидала, что вы такая.
Я не понимаю, что она имеет в виду. Она отходит от двери, и в это время я оглядываю свои джинсы и футболку.
Она возвращается с небольшим кошельком на молнии.
Пять пятьдесят в месяц. Плата за первый и последний на месте.
Отсчитав деньги, я протягиваю их ей.
И никакого договора?
Она смеется, убирая деньги в кошелек.
Твоя квартира шестая. Она указывает пальцем вверх. Это прямо надо мной, так что давай там потише. Я рано ложусь.
А что включено в плату?
Вода и мусор, электричество за твой счет. Оно включено у тебя три дня, чтобы перевести его на свое имя. Депозит электрической компании 250 баксов.
Черт. У меня три дня, чтобы найти 250 баксов? Я начинаю было сомневаться в своем решении вернуться сюда так быстро, но, когда закончился период моего временного содержания, у меня оставалось два варианта потратить все деньги, стараясь выжить в том городе, или проехать шестьсот километров и потратить их в этом.
И я предпочла оказаться в городе, где жили все люди, связанные со Скотти.
Женщина отступает в свою квартиру.
Добро пожаловать в «Райские апартаменты». Когда устроишься, принесу тебе котенка.
Я быстро упираюсь в дверь рукой, чтобы она не закрыла ее.
Погодите. Что? Котенка?
Ну да, котенка. Это как кошка, только меньше.
Я отступаю на шаг, как будто это может спасти меня от того, что она говорит.
Нет, спасибо. Я не хочу котенка.
У меня лишние.
Я не хочу котенка, повторяю я.
Кто может не хотеть котенка?
Я.
Она фыркает, как будто услышала нечто совершенно нелепое.
Сделаем так, говорит она. Я оставлю на себе электричество еще на две недели, если возьмешь котенка. Что за чертовщина тут происходит? Так и быть, говорит она, восприняв мое молчание как своего рода тактику в переговорах. Месяц. Ты берешь котенка, а я оставляю на себе электричество на целый месяц. Она удаляется в квартиру, но оставляет дверь открытой.
Я вообще не хочу котенка, но возможность сэкономить 250 долларов на плате за электричество в этом месяце стоит даже нескольких котят.
Она появляется снова с мелким черно-рыжим котенком в руках. И сует его мне.
Вот он. Если что надо, меня зовут Рут, но лучше, чтобы тебе ничего не понадобилось. И снова пытается закрыть дверь.
Погодите. Подскажите, а где можно найти телефон-автомат?
Она хмыкает:
Ну, где-то в 2005 году. И захлопывает дверь.
Котенок мяукает, что звучит совсем не мило, а скорее напоминает крик о помощи.
Полностью поддерживаю, бормочу я.
Я бреду к лестнице со своим чемоданом и своим котенком. Может, надо было все же подождать несколько месяцев, прежде чем возвращаться сюда. Я сумела скопить чуть больше двух тысяч, но большая часть ушла на переезд. Что, если я не смогу сразу найти работу?
А теперь мне еще навязали ответственность за котенка.
Моя жизнь стала вдесятеро труднее, чем вчера.
Я поднимаюсь в квартиру. Котенок цепляется за мою футболку. Вставив ключ в замок, я с трудом проворачиваю его и налегаю на дверь, чтобы она открылась. Когда дверь в мою новую квартиру распахивается, я задерживаю дыхание, боясь, чем оттуда пахнёт.
Повернув выключатель, я оглядываюсь, медленно выдыхая. Никаких особых запахов не чувствуется. Это и хорошо, и плохо.
В гостиной стоит диван и больше практически ничего нет. Небольшая гостиная, кухонька еще меньше, никакой столовой. Никакой спальни. Квартира без излишеств, со шкафом и крошечной ванной комнатой, где унитаз касается самой ванны.
Настоящая дыра. Пятидесятиметровая дыра, но для меня и она шаг вперед. Я прошла от житья с соседкой в десятиметровой камере ко временному содержанию с шестью соседками, а теперь у меня своя собственная пятидесятиметровая квартира.
Мне двадцать шесть лет, и я впервые официально живу где-то совсем одна. Это освобождает и пугает одновременно.
Не знаю, смогу ли я через месяц все еще позволить себе такое жилье, но я буду стараться. Даже если для этого придется искать работу в каждом месте, мимо которого я буду проходить.
Собственная квартира может помочь мне, когда я буду ходатайствовать перед Ландри. Это покажет, что я теперь независима. Даже если за эту независимость мне предстоит бороться.
Котенок хочет на пол, и я отпускаю его в гостиной. Он бредет по квартире, плача о том, что оставил там, внизу. Мне становится до боли жалко его, когда я смотрю, как он тычется по углам в поисках выхода. Ищет, как попасть домой. К матери и братьям с сестрами.
Со своей черно-оранжевой пятнистой шкуркой он походит на шмеля или на что-то, оставшееся после Хеллоуина.
Как же нам тебя назвать?
Я знаю, что, скорее всего, ему придется провести без имени несколько дней, пока я буду размышлять. Я очень серьезно подхожу к выбору имен. Когда я в последний раз должна была кого-то назвать, я подошла к этому серьезнее, чем ко всему на свете до того. Может, потому, что всю свою беременность я просидела в камере, где было больше нечего делать, кроме как выбирать имя для ребенка.
Я выбрала имя Диэм, потому что знала как только меня выпустят, я вернусь и сделаю все, что в моих силах, чтобы найти ее.
И вот я здесь.
Carpe Diem.
2
Леджер
Я паркую свой грузовик на стоянке позади бара и только сейчас замечаю яркий лак на ногтях своей правой руки. Вот черт. Я и забыл, что вчера вечером играл в переодевания с четырехлеткой.
Ну, по крайней мере, бордовый цвет подходит к моей рабочей рубашке.
Когда я вылезаю из кабины, Роман как раз выкидывает в помойку мешки с мусором. Увидев у меня в руках подарочный пакет, он понимает, что это для него, и протягивает руку.
Дай угадаю. Это кофейная кружка? Он заглядывает внутрь.
Это кружка. Как всегда.
Он не благодарит. Как всегда.
Мы никогда не обсуждаем, что эти кружки символизируют трезвость, но я каждую пятницу покупаю ему еще одну. И это уже девяносто шестая кружка.
Наверное, мне пора бы перестать, потому что у него этих кружек уже полным-полно, но мне уже поздно сдаваться. Он не пьет уже без малого сто недель, и я уже некоторое время присматриваюсь к сотой, знаменательной кружке. Это будет кружка с «Денвер Бронко». Его самой нелюбимой командой.
Роман указывает на заднюю дверь бара.
Там пара человек донимает остальных клиентов. Пригляди за ними.
Это странно. Обычно в такое раннее время не приходится иметь дело с беспорядками. Еще и шести-то нет.
Где они сидят?
Возле музыкального автомата. Он смотрит на мою руку. Отличный маникюр, дружище.
Скажи? Я вытягиваю ладонь и шевелю пальцами. Для четырехлетки у нее неплохо получилось.
Я открываю заднюю дверь, и на меня обрушиваются звуки моей любимой песни, которую орут из динамиков Ugly Kid Joe.
Да не может быть.
Я прохожу в бар через кухню и тут же вижу их, склонившихся над автоматом. Я тихо подхожу сзади и смотрю, как она снова и снова нажимает те же четыре цифры. Они хихикают, как непослушные дети, а я гляжу поверх их голов на экран. «Кошка в колыбели» стоит в очереди на проигрывание тридцать шесть раз подряд.
Я откашливаюсь.
Думаете, это смешно? Заставлять меня слушать одну и ту же песню шесть часов кряду?
Услышав мой голос, отец поворачивается ко мне.
Леджер! Он притягивает меня, чтобы обнять. От него пахнет пивом и машинным маслом. И, кажется, лаймом? Они что, напились?
Моя мать отступает от автомата.
Мы не нарочно. Мы пытались его починить.
Ну конечно. Я обнимаю ее.
Они никогда не предупреждают, что собираются приехать. Просто появляются, остаются на день, два или три и снова уезжают на своем трейлере.
Но то, что они пьяные, это что-то новое. Обернувшись через плечо, я вижу Романа за стойкой бара и указываю на родителей.
Это твоих рук дело или они уже такими пришли?
Он пожимает плечами.
И так, и этак.
У нас годовщина, говорит мать. Мы празднуем.
Я только надеюсь, вы не за рулем.
Нет, говорит отец. Наша машина в мастерской на техобслуживании, так что нас подвезли. И хлопает меня по щеке. Мы хотели повидать тебя, но тебя не было больше двух часов, и мы уже уходим, потому что проголодались.
Именно поэтому стоит предупреждать меня до того, как приедете. У меня своя жизнь.
А ты вспомнил про нашу годовщину? спрашивает отец.
Вылетело из головы. Прости.
Я тебе говорил, говорит он матери. Давай, Робин, плати.
Мать лезет в карман и вручает ему десятку.
Они держат пари на все. На мою личную жизнь. Какие даты я помню. На каждую футбольную игру с моим участием. Но я почти уверен, что все эти годы они просто передают друг другу все ту же самую десятку.
Отец поднимает пустой стакан и размахивает им.
Бармен, налей нам еще.
Я забираю у него стакан.
Как насчет воды со льдом? Оставив их у автомата, я иду за стойку.
Я наливаю в стаканы воды, когда в бар входит девушка с каким-то потерянным видом. Она оглядывает зал так, словно никогда не бывала тут, и, заметив пустой угол в дальнем конце стойки, сразу же направляется туда.
Я смотрю на нее все время, пока она идет через бар. Смотрю так внимательно, что вода переливается через край стакана и оказывается повсюду. Схватив полотенце, я принимаюсь вытирать ее. Когда я оглядываюсь на свою мать, она смотрит на девушку. Потом переводит взгляд на меня. Потом опять на нее.
Черт. Последнее, что мне нужно, чтобы она начала сводить меня с клиенткой. Она и трезвой-то всегда пытается меня сватать, так что страшно представить, что она может устроить выпившей. Надо выдворять их отсюда.
Я приношу им воды и протягиваю матери свою кредитку.
Пойдите в «Стейкхауз Джейка» и пообедайте за мой счет. Идите пешком, как раз по дороге протрезвеете.
Какой ты милый. Она драматически прижимает руки к груди и глядит на отца. Бенджи, какой мальчик у нас вырос. Пошли, отпразднуем это с его кредиткой.
У нас отлично получилось, соглашается отец. Надо было завести побольше детей.
Да, все климакс, милый. Помнишь, как я целый год на тебя бросалась? Мать подхватывает свою сумку, и они забирают стаканы воды с собой.
Раз уж он платит, закажем антрекоты, бормочет отец.
Облегченно выдохнув, я возвращаюсь за стойку. Девушка тихо сидит в уголке и что-то пишет в блокноте. Романа за стойкой нет, и я решаю, что никто не взял у нее заказ.
Я с радостью это исправлю.
Что вам принести? спрашиваю я.
Воды и колы без сахара, пожалуйста. Она не поднимает на меня глаз, и я иду выполнять заказ. Когда я возвращаюсь с напитками, она все еще строчит в своем блокноте. Я пытаюсь взглянуть, что она там пишет, но она закрывает блокнот и поднимает взгляд. Спаси Она делает паузу посреди слова, которое, как я полагаю, было попыткой сказать Спасибо. Пробормотав бо, она сует в рот соломинку.
Она кажется взволнованной.
Мне хочется поговорить с ней, спросить, как ее зовут и откуда она, но за годы владения этим баром я усвоил, что вопросы, заданные одиноким людям, часто приводят к разговорам, от которых потом не отделаешься.
Хотя большинство тех, кто приходил сюда, не привлекали моего внимания настолько, как эта девушка.
Указав на ее два стакана, я спрашиваю:
Вы кого-то ждете?
Она пододвигает оба стакана к себе.
Нет. Просто хочу пить. Отведя взгляд, она откидывается на спинку кресла, снова берет блокнот и погружается в него.
Я понимаю намеки. Я удаляюсь в дальний конец бара, чтобы оставить ее в покое.
Роман возвращается из кухни и мотает в ее сторону головой.
Кто это?
Не знаю, но у нее нет обручального кольца, так что она не в твоем вкусе.
Очень смешно.
3
Кенна
Скотти, милый.
Представляешь, они открыли бар в старом книжном. Вот такая фигня
Интересно, что они сделали с тем диваном, на котором мы сидели по воскресеньям?
Клянусь, все это похоже на то, как если бы весь город был большой доской для игры в «Монополию», а после твоей смерти кто-то взял доску и смешал все карточки.
Все стало другим. Все кажется незнакомым. Последние пару часов я бродила по центру и жадно разглядывала все вокруг. Я шла в продуктовый, а потом отвлеклась, увидев скамейку, на которой мы ели мороженое. Я села и какое-то время наблюдала за прохожими.