Выбравшись наружу, я с хрустом потянулся и закурил первую утреннюю сигаретку. Стихия, наконец, угомонилась, видимо, решив дать передышку. В лесу висела звенящая тишина, лишь падал снег огромными пушистыми хлопьями. Глянул на счетчик радиации, надетый на запястье. Хм, фон слегка повышен, хотя и незначительно. Вернусь домой, добавим в рацион побольше йода. Поправив налобный фонарь, я оттолкнулся лыжными палками и помчался мотать новые километры.
***
Деревню я проскочил без проблем. Даже набрался наглости и прошел совсем рядом, конечно, не выходя из-под защиты леса. Зато срезал с пяток кэмэ. Слышал даже, как брехают за забором псы и поют петухи. Эх, сейчас бы курочки жаренной но, проглотив голодную слюну, я побежал дальше.
Мой расчет, упорство и выносливость оправдались. Сумерки только начали скрывать местность, когда я вышел к заимке Егорыча. Ништяк. Вытер шапкой вспотевший лоб. Здесь ничего не изменилось. Все так же приветливо встречал почерневший от времени частокол с насаженными поверх черепами животных и нехороших людей, которых ловил и наказывал лесной дедушка.
Чтобы не словить пулю из Мосина, я подошел открыто, не таясь. Крикнул:
Егорыч! Встречай гостя! Это я, Санек!
Но услышал в ответ только мертвую тишину.
Егорыч?..
Сняв лыжи, я дослал патрон, взял Сайгу наизготовку. Внимательно прислушиваясь, подошел к воротам. Одна из створок приоткрыта. Следов нет. Все заметено. Сердце кольнуло нехорошим предчувствием.
Егорыч! Где ты, старче?! снова крикнул я.
Вошел во двор. Повел ноздрями холодный воздух. Даже дымом не тянет. Как будто печь давно не топили. Очень странно. Ладно, Егорыч мог уйти на обход своих угодий, но жена-то его мерзкая бабка должна тусить в доме что же произошло? Нервы напряглись, как струны, готовые лопнуть. Я закинул Сайгу на плечо. Все равно здесь никого нет. Направился к дому большой избе, сложенной из массивных, метр в диаметре, бревен.
И здесь никаких признаков жизни. Снегу навалило до самых окон, засыпано крыльцо и вход. Я нагнулся и заглянул внутрь сквозь мутное оконное стекло. Темно, блин. Нихрена не видно. Выхватив лопату, принялся остервенело копать, чтобы открыть дверь. Не могу поверить, как с неугомонным бравым дедом что-то могло произойти? Не говоря уж о бабке.
Дверь открылась бесшумно, видать, хорошо были смазаны петли. Я вошел в сени, включил фонарь, осматриваясь. Взгляд упал на знакомые валенки, стоящие в углу. Скрепя сердце, толкнул еще одну дверь, входя в просторную горницу, половину которой занимала огромная русская печь. Так признаков борьбы нет. Утварь, горшки все аккуратно стоит на полочках. Я пошел дальше, откинул занавеску, разделявшую комнату и нет!!!
Егорыч лежал на топчане, укрытый по пояс одеялом, скрестив на груди морщинистые руки. Лицо, обрамленное белой бородой безмятежно, веки опущены. Понятно, что не спит, ибо не слышно богатырского храпа. Я медленно подошел и с грустью поглядел на деда. Эх, старый ветеран отвоевал свое. Пусть земля тебе будет пухом.
Глава 3
В какой-то степени я завидовал Егорычу. Еще пацаном тот прошел испытания Великой Отечественной, участвовал в сражениях и разведывательных рейдах в немецкие тылы. Потом долгие годы отлавливал браконьеров, следил за порядком в доверенных ему карельских лесах, вел учет поголовья животных. Даже Третья Мировая обошла стороной деда, зато сам он отправил немало негодяев, наводнивших округу, прямиком на тот свет. А теперь ушел и он. Тихо, спокойно, в своем доме. Получится ли у меня пройти столь же славный путь и умереть в глубокой старости, в своем Схроне, в окружении детей и внуков? Для этого нужно еще о-о-очень сильно постараться.
Приложив ухо к груди деда, я несколько минут слушал, пытаясь уловить признаки жизни. Бесполезно. Тело давно остыло До боли сжались мои кулаки. Блять, почему?! Ну, почему смерть забирает самых лучших? Блин, еще ж недавно он грозным седым орангутангом скакал по веткам деревьев!
Я открутил колпачок фляжки и выпил в память о героическом старче. Что же теперь делать? Глухая тишина сдавливала сердце. Я тяжело опустился на лавку, сделал глоток термоядерного спирта. Эх, Егорыч, Егорыч так толком и не выпили, не посидели нормально, не сходили в баньку. А ведь столько всего интересного мог поведать мудрый старикан.
Мой взгляд безразлично скользил по комнате, пока не остановился на одной вещи. Я поднялся и подошел к стене. Легендарная винтовка Мосина висела на заботливо прибитых крючках, занимая почетное центральное место. Рядом на полке тускло поблескивали аккуратно сложенные патроны. Протянув руку, я погладил приклад с затертыми временем многочисленными зарубками. Тут я усмехнулся, вспомнив, сколько раз мне доставалось по голове этим самым прикладом. Верой и правдой служило это оружие больше полувека. Егорыч, конечно, уже вовсю пирует в Валгалле, но, думаю, был бы не против, если теперь оно послужит и мне. Не оставлять же в качестве добычи шныряющим по лесам бандитам и мародерам?
Я еще раз осмотрел помещение. Интересно, куда подевалась старуха? Если тоже померла, то где труп? В мозгу выстраивались логические, как у Шерлока, цепочки. А может это она своей бранью довела Егорыча до цугундера? Точно. А сама свалила к родне в какую-нибудь деревню или в ту же Кандалакшу. Бабка, конечно, вредная, но я окажу последнюю услугу даже ей. Похороню старого ветерана. Со всеми воинскими почестями. Правда, какие они должны быть, я точно не знаю, но что-нибудь придумаю. Можно дать залп из револьвера и Сайги, спеть гимн. Егорычу это, определенно, понравится.
Время поджимает, не будем откладывать необходимое, но столь горькое дело. Я вышел в сени. Ага, ломик есть и лопата. Прихватив инструмент, я отправился на улицу. В углу двора возвышались две роскошные сосны. Вот там и сделаю могилу, где будет спать вечным сном Егорыч.
За полчаса я раскидал снег, два на полтора метра. Ломик отскакивал от стылого, как камень грунта. Да, придется греть землю. Я сходил до поленницы, натаскал дров. Вскоре заполыхал мощный костер. А может, устроить торжественное сожжение? Или это будет не по-христиански? Хотя как-то не припомню, чтобы Егорыч молился или крестился. Стоп. Я решил делать могилу, значит могилу.
Потом поставлю памятник, можно будет приходить, поминать боевого деда эх! К горлу опять подкрался предательский ком. Пока горел огонь, я выкурил несколько сигарет. Затем, раскидав дымящиеся угли, приступил к делу.
Земля прогрелась где-то на полметра. Дальше снова мерзлота. Я знал, что в наших краях почва промерзает метра на два. Что ж, Санек, кто говорил, что это будет легко? По крайней мере, работа отвлекала от печальных думок.
Наконец, спустя несколько часов каторжного труда, могила была готова. Черная яма зияла, как распахнутая пасть древнего монстра. Отложу-ка я похороны наутро. В темное время суток, вроде не хоронят покойников. Хотя, это не точно. Просто я зверски вымотался и хотел только одного уснуть.
Пройдя в дом, я задумался. Как же тут спать? Внутри мертвецкий холод, как и на улице. Надо затопить печку. Хм но дед может начать попахивать. Или вынести тело наружу? Нет. Еще погрызут всякие хорьки или вороны. Ладно, затоплю, но не сильно. Чисто чтобы самому не окочуриться. Я притащил охапку дров, отыскал пачку пожелтевших газет «Правда» и, открыв топку, быстренько запалил все это дело.
Меня не пугала перспектива провести ночь в одной комнате с покойником. Егорыч был, как родной дед. Наверно, и после смерти не причинит вреда, да и не станет шалить. Бля, что за мысли лезут в башку. Я же не верю во всю эту чертовщину!
Подвинув длинную лавку ближе к печке, я развернул спальник, замахнул четверть фляжки, поел тушенки и через минуту провалился в пелену снов под умиротворяющее потрескивание дровишек в топке
***
Проснулся среди ночи от странного звука. Будто что-то упало на пол. Блять! Через меня словно пропустили электрический разряд, сердце бешено стучало, но я боялся пошевелиться. Санек, не гони, тебе просто приснилось. Или мыши бегают. Или Егорыч шалит.
Я медленно приподнялся, оглядывая полутемную комнату. Естественно, все спокойно. Но фонарик я все же включил в режим ночника и положил на стол. Уже проваливался в сон. И снова этот звук! Бух!
Расширив глаза, я глядел на луковицу, которая катилась по полу. Откуда она свалилась? С печки чтоль? И точно, сверху там свисали сетки набитые луком. Наверно, одна из них порвалась. Облегченно вздохнув, я улегся на спину и стал глядеть на эти вязанки. Конечно же, ничего не происходило. Окончательно успокоившись, я начал засыпатьИ тут еще более страшный звук заставил кровь остыть в жилах!
Я хотел вскочить, посмотреть, что происходит. И не мог. Грудь сдавливала немыслимая тяжесть. Словно мамонт уселся сверху. Но я никого не видел. Более того, не получалось шевельнуть даже пальцем. Меня парализовало. Скосив глаза, в сторону Егорыча, я увидел руку, которая когтями скребла бревенчатую стену. Вскоре, мертвецкая рука уцепилась за какую-то щель, рывком поднялось остывшее тело Егорыча.
Со скрипом повернув голову, мертвец распахнул глаза и уставился на меня. А то, что он мертв, сомнений не было. Взгляд чужой, нечеловеческий. Поднявшись с топчана, тело лесничего качнулось и рывками направилось прямо ко мне. Я хотел заорать, но смог выдавить лишь слабый хрип. А дед между тем склонился ко мне, мертвые ледяные пальцы сдавили горло, стали давить, давить, все сильнее и сильнее я чувствовал, что задыхаюсь хррр-ыыы-гхххааа-ииии в этот момент я проснулся.
Фух! Но облегчения это не принесло. Егорыч пропал, но вместо него меня душила бабка! Закусив губу и прищурив один глаз, она жала, что было силы. Но зато у меня пропал гребаный паралич. Я мог шевелиться!
Чем я тут же не преминул воспользоваться. И начал дергаться и пинать тучное тело старой ведьмы в бочину. Почему она вообще хочет меня убить? Нет, Санек, ты не можешь погибнуть столь бесславно.
Из последних сил я освободил руку. Лихорадочно пошарив по полу, ухватил чугунный котелок и яростно направил бабке в башку. Раздался звонкий удар, но хватка не ослабла.
Старый, старый, кричала карга. Подымайся! Чево ляжишь?! Я тута супостата изловила!
В следующий миг я увидал приклад Мосинки, летящий аккурат промеж глаз.
Бамс! И кино вырубило.
Глава 4
Отдельные мутные фракталы кружились, дробились и сталкивались, постепенно сливаясь в единую картинку. Сначала было двенадцать Егорычей. Они занимались тем, что начищали винтовку Мосина, временами бросая на меня лукавый взгляд из-под кустистых бровей. Затем Егорычей стало шесть, потом три, два и наконец, с громким «чпок!» они слились воедино. Голова звенела адски. Зачем я вчера вспоминал про этот приклад? Накаркал, блин
Ты, Санек, не серчай на деда с бабкой, прокряхтел лесничий. Старая у меня чужих не шибко-то любит ну, а дед не признал в потемках.
Как же так, Егорыч?.. Я с трудом сел на лавке. За окном уже светало. Ты же мертвый был! Я тебя чуть не похоронил!
Так то ж тебе примерещилось! На двор буран был, мело люто. Ну, дед же видит, што надолго энта котовасия. И с бабкой накатили, значицца, настоечки Витегововской!
Знаю я ту настойку, сказал я, припоминая встречи с шаманом. С нее должна быть бодрость и сила.
Неее то ты про другую говоришь, покачал головой Егорыч. А с энтой полрюмки и можно хоть неделю спать, аки медведь в берлоге! Этож какая экономия, а, Санек?
Я почесал репу. А ведь старик прав. Способность впадать в анабиоз может дать выживальщику хорошую возможность сократить расход провианта. Интересно, можно ли так уснуть на несколько месяцев, ну, до лета? Или на несколько лет? Отправиться в будущее, чтобы пережить тяжелые времена? Единственный минус внешние факторы. Любой, кто наткнется на Схрон, прикончит меня во сне и утащит все добро, а возможно, и поселится. Наверно, поэтому Егорыч не отключается надолго? Хотя, чего я об этом думаю? Лена беременна, и ее нельзя погружать в анабиоз. Это может плохо сказаться на малыше.
Круто, Егорыч! восхищенно сказал я, потирая шишак на лбу. А не поделишься? За нанесенный ущерб?
Конечно, о чем разговор? Но ты все равно не серчай!
Да ладно, все понимаю
Ты ж печку-то затопил, а старуха на печи спала! объяснил Егорыч. Жарко ей стало, ну стало быть и проснулась вперед!
Блин, я же чуть не закопал тебя.
А эт ты зря! Дед нахмурился и погрозил пальцем. Огород мне испортил! У меня в том месте грядка была. Свекла там росла, тьху!
Я чувствовал себя очень глупо.
Старая! зычно позвал дед.
Чево хай поднял? бабка выглянула из-за занавески, недобро глядя на меня.
На стол накрывай! Проснулся гость наш!
Нежданный гость хуже татарина! проворчала жена Егорыча и, скрывшись, загремела посудой.
Как я успел заметить, у нее на голове тоже красовалась шишка от моего удара котелком.
Давай, Санек, поведай, пошто явилси к деду?
Я вкратце рассказал последние события. На это ушел целый час. Бабка успела наварить картошки с мясом, раскочегарила самовар, сделав офигенный чай из каких-то лесных трав. Дед макал баранки в мед и задумчиво внимал.
Ох, устроили вы делов с этим обормотом Володей, растудыть вас налево! грохнул по столу Егорыч.
Мы тут причем? Я чуть не подавился чаем от возмущения. Ты сам чего не следишь за лесом? Тут настоящее бандформирование прямо под боком, а ты дрыхнешь!
Да знаю про энто Как те прохиндеи в лесхоз заявилися, я им сразу сказал. Во владения мои не сувацца! Зверя в лесу не трогать! Ну, по началу-то не поняли, но когда с дюжину лиходеев из чащобы не возвернулося, гонору-то у них поубавилось! Егорыч хохотнул, расправляя усы. А одного ворога словил, ремнем солдатским хлестал, да велел передать своим. Мол, в лес не пущает дед! Ловите, мол рыбу на реке, да на озере! Стало быть до последнего времени соблюдали уговор.
А теперь нарушили!
Да только вы первые
Но, Егорыч, они же полные беспредельщики! И они с американцами связаны, Вована им продали!
Ну, мож оно и к лучшему задумчиво молвил дед.
Да ты чего, старче? не выдержал я, Как мы без Вована будем контролировать территорию? А если пендосы пришлют подкреп? А если враги начнут шерстить лес?
Нда нехорошо, што власовцы у меня тут шалят. Тут прав ты.
Проведи меня в город, вызволим десантуру и втроем решим, как перебить деревенскую банду. Естественно, не трогая мирных жителей.
Ну ты, Санек, прям как мой командир, такой же шебутной был да резвый, усмехнулся старик. Ладны, коли так, дед завсегда помочь рад! Пойду-ка, соберу патронов побольше
Снова показалась бабка:
Ты куда энто, старый, намылилси?
Да вот Санька провожу
На войну, поди, снова?
Да ты што, старая, какая война? хлопал глазами Егорыч, натягивая ушанку.
А то смотри у меня, старый! бабка показала массивный кулак.
Идем, Санек! дед быстро выпихнул меня в сени. Я только успел подхватить шмотки со снарягой.
***
Слава северным богам, свалить нам удалось безпрепятственно. Но еще большее облегчение приносил тот факт, что Егорыч был жив и вызвался мне помочь. А то, после выходки очкарика, я начал терять веру в человечество. Еще грело душу, что старче поделился анабиозной настойкой. Темная бутылочка теперь покоится в середине моего тактического рюкзака. Обязательно опробую и опишу вам эффект, когда вернусь в Схрон.
Дед ворчал по дороге, жаловался на больные ноги, на поясницу. Но при этом я прикладывал всю мощь своих мышц, чтобы не отстать. Ветки постоянно цеплялись за рюкзак, одежду, оружие. А Егорыч будто плыл сквозь непролазную чащобы, подныривая и проскальзывая сквозь бурелом, даже не сбавляя хода. Наконец, я не выдержал.