Ну, забирай, пожал я плечами.
Чего? опешило яйцо.
Посёлок. Раз твой забирай. Мне чужого не надо.
Джон Ячменное Яйцо несколько секунд молча сверлил меня яичным взглядом.
Да, мне говорили, что ты постоянно несёшь чушь. Ребёнок и есть ребёнок, я не строю иллюзий. Перейду к делу. Сейчас ты извинишься перед моим сыном и навсегда забудешь про его невесту. Он мой сын, и когда ему чего-то хочется он это берёт. Никто, кроме меня, не имеет права стоять у него на пути, ясно? Своё яйцо можешь забрать. А потом я позволю вам троим уйти отсюда живыми.
Тут мне мучительно захотелось поднять ногу и легонько толкнуть этого яйцегнома, чтоб упал. Будет он мне тут ещё пальцы гнуть! Да видал я таких на сковородке. Во, даже в желудке заурчало. Благодать Благодатью, а яичница яичницей. Особенно если с хлебушком.
Под моим взглядом, выражающим питательные мысли, Джон Ячменное Яйцо занервничал и откатился назад на пару яйцешагов.
Ты понял меня? крикнул он.
Да ну, куда уж мне. Я ж тупой забыл? Как ребёнок. Где мне такие вещи понять.
Все остальные яйца так и стояли вокруг, на почтительном расстоянии, не решаясь даже пикнуть. Только двое презрели страх. Яйцерик стремительно перекатывался в нашу сторону, а следом за ним сурово шагала Диана Отважное Яйцо, придерживая одной рукой прохудившееся платье. Платье, кажется, стало тоньше, через него что-то там соблазнительно просвечивало. Эх, пожить бы тут ещё денёк-другой Хорошее, в общем-то, местечко.
Что ты себе позволяешь, Джон Ячменное Яйцо? заорал Яйцерик, едва докатившись до меня. Как смел твой сын похитить мою дочь?
Слушай сюда, тухлый, сказал Джон, и Яйцерик от этого слова побледнел, пошёл нездоровыми белёсыми пятнами. Твоя дочь принадлежит моему сыну, потому что он так хочет. И если бы твой желток не совсем протух, ты бы понял, что нужно радоваться. Тебе, ничтожество, выпала честь породниться со мной. Твоя дочь будет жить, как у яйца за пазухой, да и ты на старости лет наконец-то выбьешься в яйца
Речь Джона Ячменное Яйцо оборвалась, потому что мы с Дианой хором заржали. Наш смех взбесил Джона он сделался едва ли не чёрным. А вот Яйцерик наоборот приободрился, налился нежно-голубым цветом.
Не нужны нам твои деньги, Джон. Оставь их при себе, они пахнут пролитым белком и желтком. Слишком долго я терпел твоё самоуправство в моём посёлке. Но это была последняя капля!
Джон расхохотался:
Ты?! Хочешь изгнать меня? Да тухлость совершенно выела тебе желток! А как же твоя великая война с яйцекратами? Где ты возьмёшь оружие, если не я?
Мне уже давно ничего от тебя не нужно!
И вообще, вмешалась Диана, не слишком ли много пафоса от чувака, которого я могу одним пинком превратить в вонючую лужу с осколками скорлупы?
Яйца вокруг встревоженно загомонили. Джон заволновался и откатился ещё чуть назад.
Вы пожалеете! крикнул он. О своём поведении, о своих словах вы пожалеете! Я превращу этот посёлок в пустыню!
Да превращай хоть в задницу, психанул я. Только с дороги уйди. Я с твоим сынкой парой слов перекинусь.
Стою тут, время трачу, а болты в спине так и болят, так и болят
Я обогнул Джона и подошёл к сараю. В этот раз никакое расторопное яйцо на подмогу не кинулось. Пришлось самому открывать двери.
Если на скорлупе моего сына появится хоть трещинка, тебе конец, урод! орал мне вслед Джон Ячменное Яйцо. Я сварю тебя всмятку, ты слышишь меня?
Слышу, слышу, откликнулся я голосом зайца из «Ну, погоди!» и поднял с пола цепь.
Когда я стащил крышку со входа в подземелье, Диана меня окликнула по имени. Я повернулся.
Давай, кивнула она с совершенно серьёзным видом. Удачи!
Я молча кивнул в ответ и пошёл вниз по деревянным ступенькам.
Как и ночью, снизу брезжил свет. Я уверенно шагал, только вот в глубине души уверенность как-то колебалась. Ну казалось бы смех один. Яйца захватили в плен яйцо и кошкодевку с душой алкаша. Идиотизм чистой воды, работы на три пинка. Но, блин, всё равно страшновато. А это очень плохо, потому что когда мне страшновато, я особенно гоню.
Дрррррруг! вдруг раздалось сзади.
В затылок прилетел порыв ветра, поднятый крыльями, и на плече очутился ворон.
О, привет, обрадовался я компании. Где был, чего видел?
Сррррррань и дрррррянь, отчитался ворон.
Тебе надо мышление изменить, посоветовал я. А то ты какой-то пессимистичный. Радоваться надо жизни!
Neverrrrrmore! заявил ворон и тюкнул меня по голове клювом. Несильно. Как Диана смартфоном. Спелись они всё-таки. Чему б хорошему друг друга учили, а не Костю бить.
У нижних дверей привратников нынче не было видать, Смит им выходной дал. Я толкнул двери, вышел в зал, который, по сравнению с тем, что было вчера, вопиюще пустовал.
Костя! завопили хором Фиона и Яйцерина. Вопили так себе, я скорее угадал, о чём они, чем расслышал. Рот Фионы был заклеен, Яйцерину тоже каким-то образом заглушили.
Они обе стояли на сцене, спиной к спине. Вернее, спиной к яйцу. Привязанные к шесту чем-то вроде скотча так, что двинуться не могли. Шест я вчера как-то проглядел. Наверное, тут ещё и яйцестриптиз танцуют, что бы это ни значило.
Так-так-так, послышался мерзкий голос.
Я огляделся.
Яиц было пятеро. Трое вчерашних, плюс двое дополнительных. Они зловеще распространились по залу, но сейчас медленно и тоже зловеще сползались в кучу, отделяющую меня от пленниц. У одного яйца на макушке был наклеен крест-накрест пластырь памятка от знакомства с вороном. Он же больше всех и нервничал:
Тебе было сказано, чтобы пришёл один!
Я и пришёл один, пожал я плечами.
А птица?
А птица предмет тёмный и обследованию не подлежит.
Чего?
Того! Вы зачем с Фионы скорлупу сняли, извращенцы малолетние?
Заткнись, сказал Смит Гладкое Яйцо. У них с отцом и голоса похожие, и манера речи. Любят приказывать. Мы раздели твоё яйцо, потому что яйца не должны одеваться. Вы пришли в мой посёлок, ходите тут, выглядите, как не пойми что. Думаете, вам всё позволено, да? Думаете, можно просто так взять и посадить Смита Гладкое Яйцо на сарай?
У яиц появилось оружие. Смит помахивал цепью. Тот, с пластырем на башке, обзавёлся бейсбольной битой. Я зачем-то представил себе яйца, играющие в бейсбол Ой, нафиг, лучше не представлять. У троих остальных возникли нож, кастет и «розочка» из разбитой бутылки. Особенно эпично смотрелся висящий в воздухе кастет.
Ты не бойся, ласково заговорило крайнее справа яйцо. Мы тебе только объясним немного, как правильно себя вести. А потом заберёшь своё яйцо и вали, куда хочешь.
Поскольку пацаны обнажили оружие, я тоже решил, что стесняться нечего, и достал из дырки в комбинезоне пистолет. Впечатления это не произвело никакого. Пятёрка двинулась на меня, потешно перекатываясь.
Ребят, честно, у меня патронов не хватит в потолок стрелять, сказал я. Перебью же к чертям свинячьим, безо всяких предупредительных выстрелов. Сдайте назад, пока не поздно.
Яйца, будто не услышав, катились. Яйцерина и Фиона пытались чего-то визжать. Я вздохнул и прицелился в самое расторопное яйцо. Хрен с ним, яичница так яичница, было бы заказано.
Однако выстрелить я не успел. В затылок мне что-то со страшной силой ударило. Это что-то тут же лопнуло и растеклось по затылку, хлынуло омерзительно тёплой слизью за шиворот. Я не удержал равновесия, полетел носом в пол. Ворон, возмущённо каркая, поднялся под потолок и оттуда заорал:
Яйцекррррраты! Прррррредательство!
Бей его! крикнул Смит Гладкое Яйцо.
Я попытался встать, но тут спину схватило так, что слёзы из глаз брызнули. Как же вовремя! Что ж за жизнь такая пошла!
Пришлось пассивно откатиться и правильно я сделал. В пол, там, где только что лежал, ударил кастет и выбил каменную крошку. Мощно лупит, однако!
Оказавшись на боку, я нашёл взглядом то, что ударило меня сзади, и нехорошо выругался.
Вот мы и встретились, наконец, произнёс яичный голем высотой почти до потолка.
Одна его рука была чуть короче другой после того подзатыльника, что он мне влепил.
Что-то стукнуло. Я перевёл взгляд на двери и увидел, что они закрыты на внушительной толщины засов.
Глава 9
Думать надо было быстро, и шестерёнки у меня в голове завертелись со страшной скоростью. Помимо пяти яичных мажоров, нарисовался ещё здоровенный голем. А это плюс десятка два яиц, отрицающих яичность. И на всё про всё два заряда.
То, что яйцекратов стрельба не пугает это я уже понял, в самом начале. Их вообще ничто не пугает, ребята сильно отмороженные по части отрицания яичности. Выстрелю в голема, одно яйцо взорвётся, ну, два, если повезёт. Остальные перестроятся и кинутся в атаку. Смит с друзьями, может, и вздрогнут, но, увидев отвагу голема, тут же бросятся на подмогу. Фигня, меня ж тут прикончат.
Мне показалось более целесообразным пристрелить кого-нибудь из компании Смита, чтобы хотя бы они обделались от ужаса с гарантией. Мучиться выбором я не стал. Взял на мушку того придурка, с пластырем на башке, и выстрелил.
Грохнуло от души, акустика тут была хорошая. «Меченое» яйцо взорвалось, разлетелось буквально вдребезги. А что особенно ценно его бейсбольная бита, вертясь, полетела в сторону и воткнулась в бок другому яйцу. Это яйцо, мученически вскрикнув, выронило «розочку» и покачнулось.
«Пробитое тело наземь сползло, почему-то вспомнилось мне. Приятель впервые покинул седло» С Фионой переобщался, не иначе, стихи в голову лезут.
Расчёт полностью оправдался. Смит и трое оставшихся яйцемажоров застыли на месте, белея от ужаса. А вот яйцекратский голем даже яйцом не повёл по поводу случившегося. Просто попёр на меня, звонко цокая яйцами по каменному полу.
Я попытался встать. Спина сделала мне огромное одолжение. Боль не прошла совсем, но утихла, оставив возможность двигаться. Чем я и воспользовался. Отскочил с пути голема и побежал на трёх яйцемажоров, что-то страшно крича. Детишки, основательно обделавшись, раскатились в разные стороны.
Добравшись до издыхающего яйца с торчащей вверх битой, я схатился за рукоятку.
Стой! раздалось снизу. Не вытаскивай! Белок смешается с желтком, и я умру! Надо вызвать врача! Кто-нибудь, позовите Яйцедока!
В общем, вытаскивая биту, я испытывал угрызения совести. Но, блин! Этот парень знал, на что шёл, значит, должен был быть готов к такому исходу. Но он явно был не готов. Ни одному придурку даже в голову не пришло, что им будут оказывать сопротивление, и они при этом даже могут потерпеть поражение. Нет в них самурайского духа, вот ни капельки.
С биты упала густая капля. Яйцо на полу захрипело и сделалось молочно-белым. Больше оно уже не говорило. Я повернулся к Смиту. Он и двое его коллег нерешительно покачивались на месте.
Ну чё, ребята, кто следующий? спросил я, сделав зверское выражение лица, хотя в этом вроде как не было смысла. Яйца, если верить наблюдениям Дианы, в выражениях лиц не разбирались, они считывали что-то другое.
А-а-а! заорало яйцо с кастетом и бросилось к двери.
Стоять! спохватился Смит. Не смей!
Смит побежал за яйцом. Третье, бросив нож, покатилось к стойке, за которой я вчера пил загадочное ничто. Похоже, тут беспокоиться больше не о чем. Оставался голем.
Голем, пробежав по инерции несколько шагов, развернулся и вытянул руку ко мне. Я, шестым чувством сообразив, что за этим последует, выронил пистолет. Перехватил биту двумя руками, как заправский бейсболист, и кивнул:
Ну, давай!
Яйцо, которым заканчивалась рука, полетело на меня со скоростью пушечного ядра. Я махнул битой, она врезалась чётко по центру. Руки ощутили сопротивление среды. Бита прошла сквозь яйцо, и меня окатило потоком желтка с белком.
Тьфу! Я сплюнул яйцо, попытался рукавом протереть глаза, но рукав тоже был весь в яйце. Да что ж вы за отморозки-то такие?!
И тут в меня врезалось следующее яйцо. Это сбило меня с ног. Я упал на пол, прямо этими злополучными болтами. Боль просто взорвалась в спине, белой вспышкой озарив сознание. Я попытался заорать, но рот залило яичной массой. Бита выкатилась из ослабевшей руки.
Засррррранцы! как из другого мира доносился до меня крик ворона. Отморррррозки!
Птица мало чем могла мне помочь. Я сам тоже не мог себе помочь. Я задыхался от яйца и корчился от боли в спине. В эти секунды даже смерть не казалась мне таким уж плохим вариантом. Ну, сдохну. Ну, реинкарнирую где-нибудь. Может, Диана меня отыщет и пробудит память. Может быть, даже я перерожусь почти таким же красавчиком, как сейчас.
Не трожь дверь, придурок! орал Смит.
Не-не, пусть потрогает, чего там. Глядишь, откроет. Ворвётся Диана и всех положит. Уж в текущей-то ситуации ей несложно будет понять, ху из ху. Явно то яйцо, что на сцене к шесту привязанное, это не Смит. А остальных можно валить. Только вот справится ли она Голем тварь коварная. Он даже гибель любой своей части умудряется себе на пользу обернуть.
Я услышал знакомое цоканье. Цоканье приближалось.
Наконец, получилось, собрав остатки сил, выплюнуть ту дрянь, которой забился рот. Уж чего-чего, а сырые яйца глотать я не собирался, потому что фу. Вдохнул, выдохнул. Повернулся на бок, и спину чуток отпустило. Слава богу, значит, это просто из-за неудачного падения, а не очередная порция разложившихся болтов в спинномозговой жидкости.
Я зашарил рукой по полу в поисках пистолета, но нащупал только рукоятку биты. Тут же получилось, наконец, разлепить глаза. Сквозь потёки слизи, я разглядел катящегося ко мне Смита. Эх, не ударить толком с такого ракурса. Встать бы, да не успею. Голем уже тут.
Прими смерть! загрохотал он голосами всех своих яиц. За Короля-Яйцо! За яйцекратов!
Руку с битой я вскинул вверх, пытаясь выставить хоть какую-то защиту. В эту защиту и ударило следующее яйцо. Хорошо хоть я был в профиль, залило только левый глаз. Рука от удара согнулась, бита стукнула по полу.
И тут я увидел пистолет. Он валялся в шаге от меня, и к нему приближался Смит.
Не трожь! захрипел я. Он заколдованный!
Больше как-то ничего в голову не пришло. Когда я был мелкий, меня пугали фразой: «Там электричество!». Про электричество я очень хорошо знал, потому что однажды, забравшись на стол, сунул шпильку в розетку. Когда меня вытащили из-под стола, то объяснили, что в розетке живёт электричество, с которым ни фига шутить не надо. У яиц электричества не было, так что пришлось импровизировать.
Прощайся с жизнью, урод! завопил Смит.
Пистолет взлетел в воздух, послушный его невидимой руке. Смит прицелился в меня. Я, разинув рот, смотрел на него, не веря в то, что вижу.
Может, не надо? робко спросил я.
Никто не смеет трогать мои яйца, заявил Смит.
И выстрелил.
Всё бы хорошо, но этот придурок держал пистолет стволом к себе. Неудивительно, в общем-то если он впервые увидел огнестрельное оружие. Небось, вообще не догнал, что это и как работает, понял только, что смертоносное.
Смит взорвался красивым яичным фейерверком, опять обдав меня яичными потрохами. Кусочком скорлупы мне царапнуло щеку. Истошно завизжала Яйцерина
За Короля-Яйцо! рявкнул голем.
Эмоций по поводу случившегося у него, кажется, не было. Он психовал только из-за того, что я случайно упал в какого-то идиотского «Короля-Яйцо», а я, блин, даже виноват в этом не был! Виноват неудачно открывшийся портал, который вообще-то открывала Диана, а никак не я. Вот вечно так, Костя жертва обстоятельств, а на него всех собак вешают. Вернее, все яйца.
Я откатился в останки Смита. Попытался встать, уперся рукой в пол. Ладонь скользнула по желтку, я упал в него лицом. Твою мать Ладно, для меня это всё досадные помехи. Фиона, может, даже мысленно ржёт. А вот что будет с психикой Яйцерины этого я даже представить не мог. Ведь, по сути, я сейчас барахтаюсь в останках её бывшего. Вообразив, как бы выглядела сцена, будь Смит человеком, я и сам чуть не сблеванул, но сдержался.