Вырождение и насильственное умерщвление реального сектора экономики промышленности и сельского хозяйства. Многие люди в полной дезадаптации и дезориентации продолжали упорно ходить на службу и на работу, не получая зарплату и не веря, что можно так просто взять и развалить «Союз нерушимый». «Люди дела» все надеялись, что их труд не будет лишним, что он обязательно принесет свои плоды и падение страны в пропасть остановится. Перечислять, сколько недавно крепких предприятий не выдержало руки рынка, больно и страшно. С закрытием, разорением, разграблением промышленности и производства опустели моногорода и поселки, люди бросали нажитые места и уезжали туда, где еще был шанс найти работу и прокормить семью. Та же участь постигла и большинство колхозов и совхозов.
Справедливости ради, в 1990-е многие предприятия умертвились сами советская модель экономики не предполагала извлечение прибыли из коммерческой деятельности. После смены строя они не перестроились и продолжили штамповать неконкурентоспособную продукцию, ну а далее «свободный рыночек порешал».
Мы были военные. Батя все думал рапорт написать, но ни квартиры нифига нету, да и на гражданке с работой тоже не особо-то и было. Батя мужик рукастый чинил машины новым русским в выходные. Ему не раз предлагали: «Да бросай свою армию, давай ко мне в сервис, да такие бабки будешь зашибать, да тебе таких в своей армии не заработать» В итоге братки друг друга перестреляли, а сервис этот горел несколько раз и переходил из рук в руки
Прямо перед домом родители раскопали огород (многие так делали) и пытались выращивать, что могли. На рыбалку часто ходили (как раз застали то время, когда рыбу начали нещадно выбивать разными варварскими методами), в полузаброшенном саду яблоки собирали.
Мне отец рассказывал (в то время он служил в армии в звании капитана), когда зарплату бросили выплачивать или просто задерживали, люди дико тащили все, что могли хоть как-то продать, чтобы прокормить семью. На заборе военной части было написано большими красными буквами еще до распада СССР: «Народ должен кормить и уважать свою армию, в противном случае он будет кормить армию другого государства», а как все начали тащить так ее и закрасили. Стыд полнейший.
В первом классе нам задали что-нибудь заштопать. Из двадцати ребят хорошо сделала я одна. Меня хвалили, и я гордилась, что штопаю лучше всех. Сейчас я понимаю, что гордиться-то и нечем: остальные были из семей побогаче, им не было нужды перешивать вещи.
Челноки с необъятными клетчатыми баулами символ эпохи. Экономика из промышленной очень быстро стала базарной. Стихийные барахолки на улицах городов и поселков. Торговые ряды вместо заводов и фабрик. Стадионы, превратившиеся в базары. Примерка паленых джинсов-варенок на картонке: «Раздевайся, не стесняйся. Да кому ты нужен? Да кто на тебя смотрит?»
Грязные и неухоженные дворы и подъезды, обветшалые и поломанные детские площадки, недофинансированные школы и постоянный сбор денег «на ремонт» это атмосфера, в которой росли юные миллениалы.
У моей бабушки на Украине до сих пор хранится маленькая тележка для перевозки больших сумок. В 90-е такие девайсы там называли «кравчучками» в честь их первого президента Леонида Кравчука.
Мама до сих пор говорит: «Сама не знаю, как живыми остались в 90-х».
А я ведь помню сухое молоко и «каменные» галеты из американской гуманитарной помощи армейские (наверное, просроченные) пайки. А еще вечная ругань родителей из-за отсутствия денег. В школе донашивала все за братьями и очень стеснялась этого.
Помню, как мама готовила мне котлеты из лука и говорила, что они куриные
Есть много хороших воспоминаний о 90-х, но, наверное, это все же из-за детства. От многих фотографий того времени пробирает холодом. Спасибо родителям, что выжили в это жуткое время и смогли вырастить нас.
4. Мир, СССР, Россия. Новые технологии
Конец 1980-х. Стремительное развитие компьютерной техники. Первые доступные персональные компьютеры. Первые распространенные компьютерные игры.
1990-е. Пейджеры. Первые (большие-тяжелые) мобильные телефоны. Массивный чехол на поясном ремне атрибут крутости. Зарождение эры Интернета: форумы и чаты как прообраз социальных сетей.
Как человек, заставший конец прошлого века, я помню стационарные телефоны, бумажные письма, появление кабельного телевидения, медленного Интернета, электронной почты. Помню того парня, у которого первым появился мобильный телефон в классе.
Я застал мэйлру агент и чат-кроватку. Я интернет-динозавр.
2000-е. Переход от экономики производства к экономике впечатлений.
Игреки жили во время большого технологического прорыва. На их глазах произошел мощнейший качественный скачок в развитии технологий. Они с детства видели как то, что еще вчера было фантастикой и утопией, становилось реальностью и обыденностью. А значит, если пока что чего-то нет, то завтра-послезавтра это придумают, изобретут и сделают. Для них «сказку сделать былью» это не метафора, это норма.
Главное новые технологии сделали информацию доступной, и сегодня каждый из нас ходит с устройством, которое дает доступ ко всем накопленным человечеством знаниям. Ну, чем это не чудо?
Мы отдавали карманные деньги, чтобы закачать на свои сони экриксоны рингтон с каким-нибудь матерящимся чуваком это была вершина юмора и утонченности стиля.
Боже мой, телефон с полифонией это так было круто!
В шестом классе (2006 г.) мы устраивали тараканьи бега на мобильниках: клали аппараты на стол, включали вибрацию и следили, какой уползет дальше.
Миллениалы первое поколение в Европе и Америке, у которого есть базовые условия жизни: розетка с током, батарея с теплом, кран с водой, скорая с врачом. Вдуматься в то, что кто-то добыл уголь, сжег его в печи и получил тепло, которое греет индивида, сидящего за компом, в голову не приходит. Креативное мышление, переворот стратегий, апгрейд окружающего мира это здорово, но где-то сидит истопник, без которого ты замерзнешь
Когда я была в шестом классе, очень был популярен журнал «Игромания». Там, помимо описания различных игр, новинок консолей и ПК, были статьи с рассказами о будущих технологиях. VR-очки и книга с электронными чернилами казались чем-то фантастическим, а сегодня в любом ТЦ эти очки можно примерить. Электронных книг в моей семье четыре штуки. Технологии будущего сначала это кажется фантастикой, а потом хлоп! и ты держишь эту фантастику в руках.
Капитализм и глобальное развитие цифровых технологий сформировали у нас потребность в гаджетах, в 95 % не несущих реальной полезности в повседневной жизни. Мировой рынок создает иллюзию их необходимости для увеличения продаж.
5. Мир. Медицина и здравоохранение
1980-е. По всему цивилизованному миру (включая СССР) был отмечен рост продолжительности и повышение качества жизни людей с тяжелыми хроническими и острыми заболеваниями. На этом благополучном фоне Беби-бумеры стали первым поколением, которое в своей массе действительно живет долго и продуктивно, не хочет стареть, уходить на пенсию и отдавать бразды правления в молодые руки. Но все же есть два побочных эффекта увеличения продолжительности жизни:
1. Прогрессирующее старение населения развитых стран об этом говорят громко и с разных трибун. Западная Европа уже начала компенсировать нехватку молодых рабочих рук мигрантами, получающими пособия.
2. Стремительно растет количество пожилых людей с физическими и ментальными расстройствами, болезнью Альцгеймера и деменцией об этом говорить не принято и неприятно. Раньше люди просто не доживали до появления и проявления этих проблем.
К концу ХХ века медицина совершила невероятный качественно-количественный рывок: ранняя диагностика и пересадка органов, УЗИ и малоинвазивная хирургия, КТ и МРТ, титановые суставы и зубные импланты, новые методы и методики лечения, генетическая диагностика и гормональные препараты. Не отставали фармакология, разработка и производство медоборудования. Многие болезни перестали быть фатальными. Это внушало оптимизм и дало некоторую беспечность: все успокоились и практически забыли об инфекционных болезнях и эпидемиях, выкашивавших целые города еще пару столетий назад. Благодаря массовой профилактической вакцинации человечество поверило, что окончательно победило оспу, корь, дифтерию, скарлатину, полиомиелит и пр.
Но после развала СССР к рулю многих новообразованных младогосударств пришли лидеры без государственного конуса мышления, которые первым делом стали экономить на медицине и урезать финансирование плановых прививок. В итоге на всем постсоветском пространстве начали проявляться практически забытые детские болезни: паротит, коклюш, краснуха и др. Например, в первой половине 1990-х заболеваемость дифтерией в России росла на 200 % ежегодно. Пик эпидемии 1994 год, когда заболело около 40 тысяч человек, больше тысячи из них умерли [115]. На фоне растущей бедности населения пышным цветом разросся туберкулез, считавшийся в Союзе болезнью зэков и маргиналов. Вдруг оказалось, что возбудители инфекционных болезней никуда не делись, а санэпидемслужба это не только строчка в расходах.
1990-е. Медленно, но верно российская медицина коммерциализируется, и все то, что советская пропаганда говорила про Запад, прижилось и у нас. Фуфломицины, сомнительные БАДы, ненужные анализы, неоправданные операции к 2000-м все это надежно закрепилось и в российских клиниках. Биорезонанс и иридодиагностика, биолокация и многомерная медицина, диагностика ауры и клизма чакры стали привычными и никого уже не удивляют. А еще для поколения Y стали обычными трансплантология и бионические протезы, гормональная терапия и операции по смене пола. Они в детстве узнали историю появления овечки Долли, и их не пугает слово «клонировать».
6. СССР, Россия. Идеология, культурная среда
«Бытие определяет сознание» не просто избитый штамп. Советский Союз, 18 лет управляемый Л. И. Брежневым и несменяемой верхушкой, проиграл, в первую очередь, битву за быт обычных людей, а уж потом за умы. Проиграл в архаичных агитационных и в пропагандистских штампах, построенных по лекалам 1940-50-х годов. Стареющие члены ЦК КПСС, привычно транслирующие ценности поколения Победителей (19011920), никак не могли понять, что шаблоны, которые еще кое-как продолжали работать на поколении Молчаливых (19211943), уже начали пробуксовывать на Беби-бумерах (19441962) и окончательно застопорились на поколении Х (19631980). Былые методы воспитания и ветхие клише уже не просто не действовали они вызывали недоверие, недоумение, насмешки и издевки. В них не верили даже те, кто отвечал за идеологию на местах.
История финала брежневской эпохи демонстрирует, что для эффективной работы государства и больших организаций нужны регулярное обновление и ротация кадров, обязательный допуск к принятию решений представителей всех дееспособных поколений. Чтобы не допустить застой, стагнацию, забронзовение правящей элиты и поколенческий разрыв, необходимо выстраивать полноценную преемственность и прописывать сценарии «прижизненной» смены руководства. Опыт показывает, что во власти одинаково опасны как и «отлитые в граните» властолюбивые вечные чиновники-управленцы (гонка на лафетах тому пример), так и быстрые да рьяные политические младенцы. Выпадение какого-то поколения из реального контура руководства приводит к непредсказуемым, но обязательно негативным последствиям. Увы, к сожалению, мало кто умеет учиться на чужом опыте.
Еще один важнейший аргумент за жесткие ограничения пребывания у кормила власти и против всех вариантов «обнуления» и рокировок при плановом и ненасильственном обновлении властных структур есть надежда, что «новые» чиновники и управленцы еще хоть немного помнят, как выглядит жизнь обыкновенного человека. А предвыборная борьба, если она настоящая, заставляет быть в курсе событий, участвовать в реальных публичных дебатах с неподдельными соперниками, вести, как правило, неприятные диалоги со всеми представителями социума и встречаться не только со специально отобранным и лояльными «амбасаддорами народа».
Но советские партийные документы этого не предусматривали В итоге у молодых (и не очень) людей Союз начал ассоциироваться со стареющей властью и постепенно терял привлекательность: он казался настолько неповоротливым и кондовым, что им стало сложно и неинтересно гордиться. Не помогали многочисленные лозунги «Партия наш рулевой!» и плакаты «Коммунизм это молодость мира», не вдохновляли как-бы-зажигательные речи, прочитанные по бумажке на съездах и пленумах КПСС и ВЛКСМ, угнетал телевизор с еле двигающимися «партайгеноссе», раздающими друг другу ордена и крепкие мужские поцелуи. Народ разуверился в руководстве и страна затрещала.
К хорошему быстро привыкаешь. Вот и к 1980-м годам достижения и достоинства СССР для его жителей стали настолько обыденными, привычными и незыблемыми, что основная масса населения их в упор не замечала но зато даже мелкие недостатки советского строя все критиковали громко и дружно. Одновременно с этим на разных уровнях (от домашних посиделок и до государственного кинематографа) шло восхваление и идеализация забугорного образа жизни. На этом фоне Запад, который давно уже был для определенной прослойки образцом для подражания, к средине 1990-х стал практически непогрешимым идеалом.
С приходом Горбачева пресса наполняется валом разоблачительных статей об ошибках советской власти, откровениями диссидентов, воспоминаниями узников совести и ГУЛАГа. Массово издаются ранее запрещенные произведения и мемуары. Эфир наполняется хрустом французской булки. Писать и говорить что-то позитивное об истории и жизни в СССР в журналистской, артистической, окололитературной и прочей считающей себя VIP тусовке становится моветоном, а позиционировать себя патриотом (или хотя бы реалистом, объективно оценивающим прошлое и настоящее) немодно и даже небезопасно. Ощущение свободы, возникшее в перестроечные годы, когда все запретное в одночасье становилось дозволенным, приводило народ, а особенно молодежь-Иксов (будущих родителей Игреков и Зет), в состояние непреходящей эйфории и ожидания свободы. Окей, Икс!
В союзных и автономных республиках, национально-территориальных округах начинают активизироваться националистические настроения и создаются радикальные, экстремистские и религиозные организации. Начинается постепенное вытеснение русских из среднеазиатских регионов, ущемление в правах и объявление «не гражданами» в прибалтийских республиках.
В конце 1980-х к власти практически на всех уровнях приходят «активные посредственности». Начинается идеологическое и культурное одичание [228].
Детство Y прошло под громкий антисоветизм, яростные обличения «В совке все плохо!» и сладкие обещания «Еще чуть-чуть, и мы заживем, как у них!» Это 24/7 неслось из каждого утюга и не прошло бесследно: для многих стало априори непререкаемой истиной и жизненной ценностью. А пикантные подробности публично-личной жизни богемы, заполонившие медийное пространство, жизненным примером и ориентиром.