Ichigo Afterlife
Новелла X7
Новелла Х6
Красный мак
Эрнест Тадеуш долго не мог оправиться от болезни. Жар, постоянный кашель, сочащаяся кровь из его былых ран на спине, все это придавало ощущение затхлости дому. Я не мог спать, постоянно слыша его хрипы и звуки блевания в конце коридора; еду готовил только я, так как этот урод не мог даже позаботиться о себе. Все мое время было посвящено ожиданию, и эта медленная пытка, когда я ни в коем случае не мог придержать ни секунды, вынуждала меня мириться с настоящим.
Я должен был получить свое лекарство.
В качестве альтернативы Тадеуш разрешил мне использовать ампулы, которые являются частью состава моего эликсира сна. Он сказал, чтобы я не злоупотреблял ими, так как это в какой-то мере психоделическое средство, которое способно разрушить мозг, но я и не собирался просыпать целые сутки, оставляя этот дом без контроля.
Я не брал из шкатулки больше одной ампулы по истечению 24 часов. Вколов препарат, мог поспать пару часов, и мне этого хватало. Однако с изменениями, затронувшими самые неожиданные части и стороны моего существования, этих часов показалось довольно мало.
Вот еще что странно.
Тадеуш ни слова не сказал мне о своем подвале и о своем питомце.
В один из дней, это был третий день, когда Тадеуш слег со своей чумой, я понял, что не мог продолжать находиться в таком бардаке, где у меня начала развиваться брезгливость в царящей грязи и слоях пыли, а также паранойя проснуться с забитой трахеей огромной крысой. Я решил делать уборку в его доме, пока этот больной на всю голову урод не сможет самостоятельно отмыть свой же дом. Отчасти же делал это со скуки. Мне бывает скучно, это не такая уж и необычная вещь.
Один день я убирал первый этаж, на кухне, в гостиной, в гардеробной, а также маленьком помещении прачечной, в котором стоял еще и большой, нелепый и ржавый водонагреватель. Посмотрел и понял, что та вещь работала из рук вон плохо.
Также заметил, что электричество работало с перебоями, и решил вечером спуститься в подвал и посмотреть, что мог сделать. В подвальной комнате, в темном углу, одиноко стояла коробка. Я подошел посмотреть, поднял ткань, покрывавшую квадратную коробку, снял ее и увидел, что это самая типичная клетка, в которой держат птиц. На холодном земляном полу, на маленьком кусочке шерстяной ткани, в одном белье спал ребенок.
Я несколько минут, держа в руках фонарик, стоял и не знал, что делать. Несколько раз без каких-либо мыслей в голове хотел подняться наверх, но все так же оставался на месте. Когда в моей голове начали возникать хоть какие-то мысли, решил остаться и сначала все проверить. Осмотрел ребенка, девочку, не просыпающуюся под ярким светом фонарика, наклонился, сев на колени, и протянул руку через решетку к ее ручке. Не без причины мне стало не по себе, и моя протянутая рука, казалось, была в самой большой опасности в моей жизни. Я словно положил ее в пасть монстра, который в любой миг мог оторвать ее мне по самую ключицу. Сделал вдох и взялся за холодное запястье, нащупывая пульс.
Девочка проснулась от моего прикосновения и вздрогнула. Открыв большие в страхе глаза, она отдалилась от меня и села, не сводя взгляда.
Кто ты? Спросил, изучая ее внимательней.
Только проснувшись, девочка выглядела немного растерянной и неуклюжей. Волосы слегка вились от влажного холодного воздуха. Пустые, напоминающие кошачьи, глаза смотрели и как будто не видели меня вовсе. На бледных щеках, наверняка давно не видавших солнца, нечто вроде лиловых синяков. Алые, именно алые, и покусанные губы приоткрыты, как будто она тоже была больна, и от губ вниз по подбородку тянулся след.
Я засмеялся в рукав.
Девочка склонила голову набок и обхватила колени, закрывая от меня свое тело. Хотя, впрочем, это не имело значения, так как до последнего времени она спала.
Ты умеешь говорить?
Девочка облизала сухие потрескавшиеся губы и ответила самым детским голосом, который я только слышал, и именно поэтому решил, что лет ей не больше двенадцати.
Немного.
Ага, понял. Однозначно, найти собеседника было для нее проблемой. Извини, что потревожил. Ты спала.
Девочка внимательно слушала меня и сосредоточенно смотрела, будто я говорил какую-то важную информацию, имеющую немалую ценность. Для меня же ее слова несли аналогичное значение. Во-первых, это ребенок, которого Тадеуш скорее всего украл или выкупил. Во-вторых, Тадеуш даже не заботился о своем питомце, и содержал просто в нечеловеческих условиях. Даже от такого как Тадеуш не ожидал увидеть подобное.
Я вернулся всем вниманием только к сидевшему напротив себя ребенку:
Я задам тебе четыре вопроса. А ты постарайся на них ответить кратко, понятно и как можно точнее. Как давно ты здесь находишься?
Какое сегодня число? Девочка нахмурилась, между ее бровей возникла стрелка.
Меня мурашки пробивали от такого непривычно детского голоса.
Сегодня двадцать седьмое апреля.
Ммм, а какой сейчас год?
Ясно все. Большего я и не ожидал.
Ты всегда находишься здесь?
Мастер приводит меня сюда очень редко, девочка покачала головой. На втором этаже он сделал мне комнату.
Ты знаешь что-нибудь о нем?
А где Мастер? Впервые испуг заметно проявился на ее лице.
Я не хотел, чтобы она впадала в панику.
Все в порядке, он наверху. Он заболел, и поэтому не мог спускаться к тебе. Он скоро поправится.
Она вытерла слезу со щеки и слабо улыбнулась мне.
Меня что-то тронуло внутри из-за этой улыбки. Она огорчилась, обеспокоилась за судьбу Тадеуша, и в том числе за свою собственную, и испытала радость, узнав, что этот урод жив. Как? Увидев первого человека кроме него за несколько лет?
И последний вопрос. Я выдержал паузу, завлекая ее внимание. Что это на твоем лице? Детское молоко?
Рассмеялся с ее смущения и растерянности. Она попыталась стереть след с уголка своих губ тыльной стороной руки, но почти ничего не стерлось. Подумал о том, чтобы отвести ее наверх в ванную, покормить и уложить в нормальную постель, в конце концов. Я не мог ничем помочь Тадеушу, зная, что это дитя сидело здесь в полном одиночестве.
Прости, искренне просил я.
Она кивнула, поверив мне. Ей больше ничего не оставалось.
Ушел на десять минут за ключом, а вернувшись, застал ее на том же месте, с тем же обнадеженным взглядом, направленным на меня. Отпер замок и со скрипом открыл дверь. Девочка на коленях придвинулась к открытой клетке, я поймал ее и взял на руки. Она оказалась тяжелее, чем я думал, но решил, что это обманутое впечатление было заявлено истинным назначением клетки. Но она и правда выглядела хрупкой как птичка.
Поднялся с ней на второй этаж. В ванне уже была набрана горячая вода, от которой поднимался пар.
Девочка попросила меня не смотреть, на что я не обратил внимания, и она, с этим легко смирившись, сняла с себя всю одежду. Я держал ее за руки, пока она не скрылась в воде.
С десять секунд, хмурясь, смотрел в сторону запотевшего окна, как тишину нарушил плеск воды. Она лежала в ванне, вытянувшись во весь рост, что сразу вызвало во мне чувство зависти.
Ладно, я оставлю тебя. Двадцати минут тебе хватит?
Девочка покачала головой.
Что? Полчаса?
Она села и посмотрела мне в глаза, положив руки на край ванны:
Мастер никогда не разрешает мыть себя самой
В моем воображении сразу возник образ того, как я пытаюсь ее накормить. Помотал головой, прогоняя все странные мысли.
Что он говорит об этом?
Девочка сразу покраснела и посмотрела вниз. Подавленным голосом она нерешительно произнесла:
Мастер велит делать то, что нельзя. Он называет это плохим поступком, а себя плохим человеком.
У меня сразу возникло желание обнять ее. Просто импульсивное желание утешить. Я опустился на колени и, смотря ей в глаза, просидел так некоторое время.
Хорошо, я помогу тебе. Можно я вымою твои волосы? Они красивого цвета. Знаешь, они напоминают мне цвет одного сорта меда.
Девочка улыбнулась, краснея. В один момент от более широкой улыбки на ее щеках проступили ямочки.
Вытирая ее голову полотенцем, я спросил, сколько ей лет. Она задумалась.
Хмм прошлый день рождения был зимой. Мастер подарил мне расческу и зеркало на ручке. Свечей на пироге было пятнадцать.
Я поперхнулся кровью, брызнувшей из моего носа.
На втором этаже всего одна дверь была заперта на ключ. Я открыл ее, и девочка зашла в комнату, словно не покидала ее ни на минуту. Подошла к кровати и села на нее, свесив ноги.
Спросил, не хочет ли она переодеться. Девочка пожала обнаженными плечами, завернутая в одно лишь полотенце.
Обычно Мастер решает во что я буду одета.
Вздохнул и направился к шкафу. В нем на вешалках висело множество нарядов, что глаза разбегались. Наверное, там несколько больше одежды, чем имеет любая другая девочка ее возраста. Снял с вешалки платье с алой юбкой.
Как красный мак, произнес я, завязывая за ее спиной пояс.
Девочка все это время, как только я помог ей залезть внутрь платья, стояла как манекен, не двигаясь. Когда наши глаза встретились, она улыбнулась.
Большое спасибо, заместитель Мастера, она наклонила голову вперед, поклонившись.
Я подумал, что ослышался.
Выбрось эту дурь из головы, слабо встряхнув, поставил ее на место. Девочка перестала выглядеть так, словно потеряла равновесие. Эй, а как твое имя?
Ева, она улыбнулась, словно обрадовалась тому, что могла дать ответ на вопрос.
И протянула мне руку для рукопожатия. Я принял ее жест.
Ты слишком много знаешь о привычках людей. Ты здесь живешь не так давно?
Мои родители оставили меня одну. Мастер забрал меня к себе и очень заботится.
Да уж, забота так и хлещет. Я осмотрел ремни для бандажа на внутренней стороне дверцы шкафа. Подошел к нему и закрыл обе дверцы.
Ладно, не буду тебе доставлять неудобства.
Она нерешительно, но заметно с плохо сдерживаемым чувством сказала:
Нет, Вы ни в коем случае не можете приносить Еве неудобств Это было бы неправильно сознавать со стороны Евы.
Понятно. Мне нужно закончить еще с парой дел
Я не буду доставлять больше Вам проблем, кивнула, отходя к кровати. Простите, что отняла Ваше время.
Она смиренно смотрела на меня, наклонив голову вперед, и ждала моего решения. У меня возникло предчувствие, что она ожидала услышать что-то плохое, то, что расстроило бы ее. Но вряд ли она бы показала эти чувства.
Ты можешь поспать, кивнул, отходя к двери.
Большое спасибо, она по-прежнему не поднимала головы.
Еще с минуту простоял, глядя на нее, девочка же больше не двигалась, и покинул комнату.
В коридоре горел свет, из ванной выходил теплый воздух и пар. Из комнаты Тадеуша доносился стук от печатной машинки. Вздохнув, ушел в ванную, поднял окно, чтобы проветрить, и осмотрел лужицы воды на полу.
У меня больше не было никакого желания заканчивать уборку. По крайней мере сейчас. Я бы с большим удовольствием лег спать и забыл то, что здесь увидел. Мне стало неловко, и виной тому было поведение Тадеуша. Я не мог понять, о чем думал, когда решил уступить любопытству и посмотреть, что находилось за простыней.
Спустился в подвал и осмотрел клетку. Решетка не старая, металл в идеальном состоянии. Возникло такое чувство, будто он купил эту клетку специально для нее. И где он только смог достать эту девочку? Поднял с пола кусочек ткани. Немного подержал в руке и поднялся наверх.
Когда я оказался в гостиной, часы пробили ровно четыре часа. Но у меня не было такого чувства, будто день близился к своему концу. Наоборот: скорее было ощущение, что он только начинался.
Нужно было зайти к Тадеушу и поговорить с ним. Но, если честно, мне хотелось это отсрочить на как можно более поздний срок. Мне не хотелось выслушивать его объяснения, меня они даже не волновали. Но у меня выбор был не слишком велик.
С тяжелым чувством поднялся наверх и зашел в комнату Тадеуша. Он лежал на своей широкой кровати на нескольких подушках и пил из чашки чай.
Я слышал, как ты ходил по дому. Чем занимался?
У тебя не дом, а клоповник, я нахмурился и подошел к окну, чтобы раздернуть тяжелые, набитые пылью, шторы. Когда в последний раз ты делал уборку?
Раньше домом занималась моя жена, произнес Тадеуш, отпивая чай. После ее смерти я так и не смог заниматься этим вместо нее.
Ты повесил эти обязанности на ту девочку?
Познакомился наконец? Тадеуш хрипло засмеялся. Как она тебе?
Пока что меня интересует ее поведение, я безразлично пожал плечами, садясь в кресло напротив кровати. Как долго она просидела там?
Пять дней. Ты ведь забрал ее?
Ты вообще собирался мне сказать о ней?
Я надеялся, что ты заметишь ее раньше, Тадеуш улыбнулся, отпивая чай медлительными глотками. Ну как она?
Я услышал от нее много нового и интересного о тебе, Тадеуш. Девочка даже ванну принять сама боится. Ты бил ее?
Нет, ни в коем случае. Я добился ее подчинения добротой и хорошими вещами по отношению к ней.
Но на улицу ты ее не пускаешь. Я видел сыпь на ее груди и спине. Она же больна, не получая солнечного света.
Она достаточно здорова для моих нужд. Тебе это вряд ли знакомо.
Ну еще бы.
Тадеуш искоса взглянул на меня, оставив чашку.
Как такой как ты может осуждать меня? Я делаю для нее все, что не сделал бы ни один человек во внешнем мире. Я не причиняю ей боли, не отвергаю, забочусь о ней и одариваю подарками. Она ведет себя исключительно благодарно и счастлива быть здесь. Это все, о чем она мечтает.
С чего ты это можешь знать? Я усмехнулся.
Тадеуш улыбнулся, наливая молоко в чай. Добавил сахар и сделал глоток.
Я это точно могу знать.
Я ушел от Тадеуша в замешательстве. Мне было трудно думать и сосредоточиться на своем, поэтому направился к Еве в комнату. Приоткрыв дверь, увидел, что она лежала под одеялом, а сверху постели ее платье. Она тихо и размеренно дышала во сне. Прикрыл дверь, чтобы не разбудить ее.
На первом этаже было не до конца прибрано, но я этим больше не хотел заниматься. Перейдя в кухню, стал искать еду и думать, что мог сделать. Выбор пал на завтрак, хоть и время уже четверть пятого. Приготовив оладьи и заварив чай, посмотрел на часы и увидел, что стрелки подошли к половине шестого.
Поднявшись наверх, постучал к Еве в комнату и зашел. Ева спала, но мне удалось легко ее разбудить.
Просыпайся, и пойдем есть.
Удивление нарисовалось на ее сонном лице.
Что? Вы правда хотите накормить меня? Она взяла себя в руки и смиренно произнесла слова благодарности: Да, большое спасибо.
Она скинула одеяло и стала одеваться. Я решил помочь ей, за что был награжден слабой скромной улыбкой:
Большое спасибо.
Да, это я уже слышал.
Мы спустились вниз. Ева села, должно быть, за свое привычное место с краю стола. Я принес ей тарелку и, увидев ее, глаза Евы стали еще больше и удивленнее.
Это все мне? Мастер никогда не готовил Еве такую еду Это большая тарелка, Ева сможет наесться и поправить свои силы.
Меня в который раз поразило ее выражение о себе в третьем лице (не всегда, но к месту), а также ее непременное высказывание мнения о своих мыслях. Вряд ли нормальный человек стал бы так говорить, и это заслуга дрессировки Тадеушем.
Ева взяла приборы и стала осторожно и аккуратно есть, очень медленно и даже нервно. Я знал, что хорошим это не кончится. Очередной маленький кусочек еды, который она неловко поднесла к своему рту, оказался тем, что она не смогла проглотить. Она подавилась и стала кашлять, мгновенно покраснев и опустив взгляд. Увидел, как ей стало стыдно за свою «неаккуратность», и принес ей стакан воды.
Хрипло поблагодарив меня, Ева взялась обеими руками за стакан и стала понемногу пить. Когда ей стало лучше, посмотрела на меня и разочарованно произнесла: