Папка на того блондина?
Да-да. Быть может, это ты её взяла? строго посмотрел на меня папа, и мне стало слегка не по себе.
Нет, не брала я ту папку, мне и в голову не приходило взять её. Зачем? Но когда на тебя вот так смотрят, невольно начинаешь чувствовать себя так, словно виновата в чём-то. Почему это вдруг папа заподозрил меня, а? Может, потому, что видел, как я разговаривала в морге с тем мёртвым парнем?
Нет, пап, решительно покачала я головой. Не брала я ту папку и никогда в глаза её не видела.
Ну хорошо, поиграл он своими бровями. Может, догадываешься тогда, кто мог бы сделать это, а?
Томас, пожалуй, мог бы, ответила я, слегка подумав. Он буквально только что расспрашивал об этом пареньке. Даже какую-то теорию выстроил насчёт того, что его могли убить, но мама ответила на это, что он слишком много всякой чепухи начитался. Детективов и прочего всякого.
Какое-то время папа размышлял, уставившись в стену, затем сказал, поправляя свои съехавшие с переносицы вниз очки:
Томас, значит. Да, конечно, у Томаса нужно спросить.
Он покинул контору и направился в дом, а я подошла к окну и сняла наросшие в уголках рам паутинки. У этого окна, на подоконнике, мы держим выставленные в ряд вазы с фарфоровыми цветами они должны украшать витрину и подчёркивать солидность нашего заведения. А над входом в контору висит вывеска, на которой красивыми крупными буквами написано:
Похоронное бюро «Эдгар Д. Вейл и сыновья»
Эдгар Д. это мой дедушка, который умер пять лет назад, а сыновья это мой папа Эдгар-младший, причём в единственном числе. Я как-то сказала папе, что вывеску пора обновить, и пусть на ней будет написано: «Похоронное бюро Эдгар Вейл, сын и дочь», но он лишь рассмеялся и взъерошил мне волосы.
Вот он смеялся, а я-то всерьёз говорила! Почему я не могу стать полноправным членом нашего семейного бизнеса только потому, что я девчонка? А справедливость где? Нашему делу я, например, приношу гораздо больше пользы, чем тот же Томас. Ну, за исключением тех случаев, когда вместо дел занимаюсь тем, что собираю яблоки.
Стекло в окне нашей конторы помутнело и покоробилось от старости, однако кое-что рассмотреть сквозь него было по-прежнему можно. Взглянув в него сейчас, я увидела женщину. Она стояла на улице и рассматривала наши фарфоровые цветы. Бессмертники, как называла их мама.
«Скорбящая родственница, подумала я. Или вдова в трауре. Наверное, договориться о проведении похорон приехала».
Вот только не походила эта женщина ни на безутешную родственницу, ни на вдову, было в ней нечто странное. Я, правда, не могла рассмотреть её спрятанные за чёрной вуалью глаза, но чувствовала, что они смотрят прямо на меня. Пристально смотрят.
Скелет начал негромко рычать, словно прокручивая застрявший у него в глотке шарик.
Тихо, тихо, мальчик, сказала я ему. Не пугай клиентов.
Я подумала, что мне, пожалуй, следует выйти и поздороваться, но в этот момент женщина быстро повернулась и почти бегом бросилась через улицу, подбирая на ходу юбки.
Я нахмурилась, не зная, как объяснить такое странное поведение одетой в чёрное блондинки. Но, прежде чем успела что-нибудь придумать, меня сбили с мысли доносившиеся из глубины дома громкие голоса:
Да не брал я твою дурацкую папку!
Не забывайся, Томас! Ты со своим отцом разговариваешь, а не с приятелем!
Порой жизнь в нашей семье становится настоящим кошмаром. Не потому ли я так часто предпочитаю побыть в компании мертвецов? Они, по крайней мере, никогда не спорят и не кричат друг на друга.
Вздохнув, я обречённо поплелась на кухню, на голоса.
* * *
Тем же вечером после ужина мы собрались у камина в нашей гостиной, которая, как вы помните, днём становилась залом для прощания с усопшими. Папа зажёг керосиновую лампу, и при её свете я пыталась читать свою книжку, «Франкенштейн». Мэри Шелли очень интересный роман написала, не спорю, но в тот вечер я никак не могла на нём сосредоточиться и то и дело отрывалась от строчек, чтобы побегать глазами по сторонам. За окнами было темно, слышался шелест дождя, перекрывавший порой потрескивание огня в камине. Скелет спал на коврике и время от времени дёргался, ловя лапами приснившихся ему крыс. За стеной, в конторе, стоял гроб со светловолосым пареньком, которого похоронят завтра утром.
Томас и папа не разговаривали друг с другом после случившейся между ними днём ссоры. Брат сидел, забившись в дальний угол комнаты, и с мрачным выражением на лице муштровал своих оловянных солдатиков. Порой я слышала, как Томас тихонько бормочет себе под нос, что он не вор и не брал никаких дурацких бумажек из нашей конторы.
Контора
Глядя на танцующие в камине язычки пламени, я задумалась о пропавшей картотечной папке. Конечно, папа мог просто засунуть её по ошибке в другой шкаф. Но если всё-таки предположить, что папку украли, то кто это мог быть? Кому понадобилось красть документы на никому не известного парня, на ещё одного Джона Доу? Если бы кто-то был знаком с этим блондином и узнал о том, что тот умер, то, наверное, пришёл бы организовать его похороны. Или опознать хотя бы. Но это только в том случае, если не оказался прав со своей теорией Томас и этого парня не убили. А если всё-таки убили? От этих мыслей у меня холодок пробежал по спине.
Само собой, среди наших клиентов были и жертвы убийств тоже, как же без этого. Не скажу, что много, нет, но были. Однако светловолосый паренёк, лежащий теперь в освобождённом от яблок гробу, почему-то не вписывался у меня в их число. Почему? Не знаю.
Тук.
Что это было? спросил Томас.
Я тоже услышала стук и взглянула в окно. Снаружи только тьма.
Скелет внезапно проснулся, вскочил, навострил уши и тоже уставился в ту сторону, откуда прилетел звук.
Это, наверное, дерево за домом, сказал папа, выбивая в пепельницу свою вересковую трубочку. Давно собираюсь попросить смотрителя подпилить ему ветки. Слишком длинные они отросли, до наших стен дотягиваются.
Это не ветка, буркнул Томас. Звук вон оттуда шёл, и он указал на окно, что выходит на улицу.
Ну если это не ветка, значит, дождь, примиряюще заметила мама. И вообще, Томас, тебе давно уже пора ложиться спать.
Она поднялась и, не обращая внимания на протесты брата, погнала его наверх, в спальню.
Папа? Папа просто пожал плечами и вновь уткнулся в свою газету очевидно, очень интересную статью читал.
А я не могла отвести глаз от окна, потому что увидела в нём то, чего никто больше не заметил.
А были это блеснувшие в темноте белки глаз и чья-то моментально растворившаяся в ночи тень.
Глава 2
В ту ночь я никак не могла уснуть, как ни старалась. Моё одеяло казалось мне слишком тяжёлым и жарким, я вертелась и никак не могла удобно улечься, но знала при этом, что не в том причина, по которой я не нахожу себе места. Не в тяжёлом одеяле, а в лице, которое промелькнуло в окне.
Внизу пробили дедушкины часы, это означало, что я уже целый час как лежу в постели и до сих пор не могу сомкнуть глаз. Не могу перестать думать о том, что видела. О том, кто был тогда на улице и смотрел на нас. Кто это был? Кладбищенский вор? Разоряющий могилы вандал? Я не прощу себе, если сегодня ночью на нашем кладбище что-то случится.
Почему я ничего не сказала папе о том, что видела? Не знаю. Наверное, была уверена в том, что он не станет меня слушать папа вновь глубоко ушёл в свои мысли и словно отключился от всего. Как бы то ни было, я никому ничего не сказала, поэтому, случись что-нибудь на кладбище, виновата буду я и только я.
Стоило мне об этом подумать, как снизу донёсся какой-то шум.
Спавший вопреки всем маминым запретам на моей кровати Скелет тоже этот шум услышал, моментально вскочил и негромко зарычал. Затем спрыгнул на пол, подошёл к двери и принялся скрести её лапой.
Нужно было и мне пойти посмотреть, что там.
Ага, пойти и посмотреть. Сказать-то легко, а как на это решиться? Что, если там, внизу, я напорюсь на опасного разбойника? Что тогда делать? На помощь звать? Так пока все проснутся да прибегут, поздно будет. Другой вариант разбойник, увидев меня, сам испугается и убежит. Конечно, я могу в таком случае броситься за ним вдогонку, но нельзя забывать о том, что на дворе глухая осенняя ночь, как говорится, хоть глаз выколи.
Нет-нет, ходить по кладбищу я ничуть не боялась, не смешите меня. Как я могу бояться кладбища, если, можно сказать, родилась и выросла на нём? Но одно дело гулять по кладбищу днём, когда солнышко светит и маки с маргаритками на могилках цветут, качая своими головками под лёгким ветерком. Красота! Однако ночь круто всё меняет. Лунного света маловато, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь вокруг, свеча тоже не поможет её либо ветром задует, либо дождём зальёт. И вообще, я вам скажу, это мёртвых бояться не стоит, а вот живых
Снизу до моих ушей долетели новые звуки что-то двинули, чем-то стукнули.
Скелет вскинул вверх хвост словно восклицательный знак в конце предложения поставил. Затем посмотрел на меня, и я кивнула ему. Насколько всё-таки увереннее начинаешь чувствовать себя, когда рядом с тобой такой умный и сильный пёс! Уж он-то в случае чего не подведёт, уж он-то, если надо, так хватанёт своей длинной пастью любому злодею мало не покажется!
Я откинула в сторону опротивевшее мне одеяло и слезла с кровати на пол. Тихонько открыла свою дверь и на цыпочках начала спускаться вниз по лестнице. В ночной тишине слышно было, как тихонько похрапывает во сне моя мама и монотонно барабанит по крыше нескончаемый дождь.
Скелет спускался вниз бок о бок со мной, и я не переставала поражаться тому, насколько бесшумно может передвигаться такой крупный, тяжёлый пёс. Он первым прошёл через ритуальный зал к двери в контору и начал лаять. Я, дрожа от страха, двинулась следом за ним, и, едва войдя в контору, почувствовала, что здесь что-то не так. Что именно? Это я поняла несколько секунд спустя.
Сначала я огляделась вокруг в темноте проступали очертания полок, шкафов, выставленных на продажу гробов, погребальных урн, а сделав ещё пару шагов вперёд, наткнулась взглядом на острые углы дешёвого гроба и поначалу скользнула глазами дальше, но затем
Затем я снова, уже внимательнее, посмотрела на этот гроб.
Он стоял на месте, однако при этом был пуст.
Но позвольте, как же это?
Всего лишь несколько часов назад в этом гробу лежал белокурый паренёк. Да-да, именно в этом гробу, вне всяких сомнений. Почему, спросите вы? Да потому, что от гроба до сих пор пахло яблоками. Несильно, правда, но пахло.
Мысли летели в моей голове, словно дикие лошади, обгоняя друг друга:
«Это был кладбищенский вор. Что он искал?.. Нет, наверное, это убийца приходил, чтобы выкрасть тело своей жертвы. Но зачем?.. А что, если это?..»
Ох, не вовремя вспомнился мне роман о том, как студент-медик Виктор Франкенштейн оживил собранного им по кускам из трупов монстра!
Скелет продолжал метаться по комнате, внимательно обнюхивая всё на своём пути. Я же старалась сопротивляться панике, которая всё сильнее охватывала меня, и уговаривала себя просто вернуться в постель. И знаете, я была уже близка к тому, чтобы уговорить себя, но тут Скелет стрелой метнулся к двери, ведущей к заднему крыльцу дома.
Сама не знаю почему, я вдруг почувствовала, что должна пойти за своим псом. Просто должна, и всё тут. С усилием передвигаясь на ставших словно чужими ногах, я двинулась за Скелетом. Вскоре мою кожу обдало холодком, и сразу усилился звук не перестававшего идти дождя.
Скелет со всего размаха ткнулся в заднюю дверь дома и завыл. Дверь приоткрылась, то есть была не заперта. А это означало, что кто-то вошёл с улицы в наш дом.
Или, что ещё ужаснее, вышел из него.
Глубоко вдохнув, я шире открыла дверь, осторожно выглянула наружу, но не увидела ровным счётом ничего, кроме дождя.
«Фонарь. Нужен фонарь», подумала я.
Один из фонарей папа обычно держал возле задней двери, но для начала я сунулась в маленькую кладовку возле крыльца и нашла в ней чёрный плащ. Он оказался великоват, но я всё равно надела его прямо поверх ночной рубашки и застегнула на все пуговицы. Там же, в кладовке, нашлись и мягкие кожаные сапоги старые, разношенные, они очень странно ощущались на ноге. Наверное, потому, что я была босиком, без чулок.
Фонарь со стеклянными стенками висел на крючке рядом с дверью. Высоко висел, однако я всё же умудрилась дотянуться и снять его, привстав для этого на цыпочки. Внутри фонаря обнаружился довольно длинный огарок толстой белой свечи. Я отыскала на полке коробок со спичками и зажгла свечу. Затем ещё раз глубоко вдохнула, собираясь принять ужасно неразумное решение.
И приняла его.
И вышла в ночь.
На меня сразу же обрушился дождь, моментально намочил волосы, и они прилипли ко лбу. Налетел порыв ледяного ветра, от которого покрылись мурашками мои голые ноги. Света от фонаря едва хватало на то, чтобы кое-как можно было разглядеть, что находится не далее чем в полуметре передо мной. Скелет передёрнулся от холодного душа с неба, а затем умчался куда-то во тьму.
Вскоре я увидела в грязи следы свежие, потому что их ещё не успел смыть дождь. Отпечатки ног оставил человек, уходивший прочь от нашего дома, и были эти следы несколько больше, чем мои собственные.
Начинали оправдываться мои самые жуткие предположения, и стало ясно, что принятое мной решение действительно было безумным.
Не знаю, что за сила толкала меня вперёд, но я тем не менее шла всё дальше и дальше. Когда я вошла через заднюю калитку на кладбище, грязь сменилась мокрой травой, на которой, само собой, не было никаких следов.
Я побрела среди хорошо знакомых мне могил. Прошла мимо Джона Бекингтона, придержавшись рукой за его высокое надгробие. Миновала Анни Оркрайт, мистера и миссис Джонс и Джереми Хип. Остановилась перевести дух возле семейного склепа ОНилов, постояла, прислонившись к его холодной стене. Здесь, рядом с этим массивным сооружением, можно было ненадолго почувствовать себя хотя бы в некоторой безопасности: какое-никакое, а укрытие, правда?
Внимательно прислушавшись, я даже расслышала то, что шепчут мне ОНилы своими призрачными голосами:
Иди дальше.
Ты уже близко.
Мертвецы чувствовали нечто такое, чего не могла ощутить я сама. До сих пор я не видела вокруг ничего, кроме бледных серых теней, призраков, которые двигались и меняли форму, словно клочья тумана. Я не улавливала никакого движения в траве или в ветвях деревьев. Не слышала ничьих шагов или тяжёлого дыхания. Но при этом вокруг была такая непроглядная тьма и так громко, перекрывая все звуки, шумел дождь, что я самой себе всё сильнее начинала казаться идиоткой. Мне стало думаться, что следы на грязной земле мне просто привиделись, что не было никаких следов. А если и были, то их вполне мог оставить там Томас, просто раньше я их не замечала.
Наконец, оставался единственный способ узнать, не скрывается ли здесь кто-нибудь, только дождаться, когда этот кто-то набросится на меня из темноты. Не знаю, как вам, а мне этот вариант был совершенно не по душе. Однако Скелет продолжал довольно уверенно бежать вперёд так, словно чуял запах.
Я дрожала всем телом. Если меня не убьют сегодня на кладбище, я точно заболею. Простужусь.
Кто там? шёпотом спросила я.
Свинцовые облака на небе начинали редеть, сквозь них уже проглядывали редкие звёзды, однако дождь всё ещё не переставал. Я прислушалась, ловя ответный призрачный шелест голосов, хотя по своему опыту знала, что конкретного ответа на свой вопрос от мертвецов всё равно не дождусь.