Ой, Герка, даже мне поплохело от твоих догадок! Опять все блох выискиваешь во всем!
Вера, мне же не восемнадцать и даже не двадцать лет!
Ну, против правды не попрешь. А почему он тогда покончить хотел не рассказал?
Гера покачала головой.
Нет. Я не могла его спросить, а он эту тему не затрагивал, будто и не было ничего. И, вообще, он из богатой семьи, окончил Кембридж, в банке работает. И я кто? Цветочница с техникумом. Машина у него крутая и одет он дорого. Нет, не подходим мы друг другу. И мне кажется, что он соврал, что ему скоро двадцать четыре, он явно моложе.
КрасАвец-то какой! Пальто песочного цвета, голубые джинсы, голубые глаза. Высокий, стройный. Истинный джентльмен!
Да, джентльмен! Сапоги мне мои помог обновить! Помнишь, как я им радовалась! Кольцо вернула, сирень приняла!
Ой, ты и впрямь в девках останешься. В твоем цветочном киоске парни своим девушкам цветы покупают, так, что жениха там точно не встретишь!
Ну, и ладно! Проживу как-нибудь! Давай, что ли и впрямь, твоего ликера по наперстку примем!
Ой, давай! Я даже и забыла о нем. и Вера достала из пакета бутылку вишневого ликера.
Глава 4 Воспоминания
Антон Савенко ушел от Геры в полном раздрае чувств:
И впрямь я выглядел, как дурак! С порога нате, пожалуйте замуж! Правильно, что она меня с кольцом завернула! корил себя Антон И, что обо мне девушка подумала? Она меня точно за чокнутого приняла. Спасибо, что не стала расспрашивать, зачем я год назад пытался свести счеты с жизнью. Но разве такое расскажешь! До сих пор не могу вспоминать о Яне, а делиться с девушкой, которую едва знаю и вовсе ни к чему. Правильно она меня бортанула!
Он доехал до дома на Фрунзенской набережной, где жил с родителями пока в его квартире шел ремонт. Отец в настоящее время известный писатель-фантаст, по первому образованию физик, сделавший кучу открытий в науке, что принесло ему немало премий и наград. В семье поговаривали, что в молодости его даже хотели выдвинуть на Нобелевскую с еще парой заслуженных метров науки, но в результате каких-то проволочек, а может из-за секретности его докторской, ограничились госпремией и орденом.
Антон усмехнулся: В молодости! Отцу и сейчас всего-то сорок два! У него разница с сыном каких-то двадцать лет! Мать на десять лет старше отца и ей перевалило уже за пятьдесят, но выглядит она хорошо и очень следит за собой всю жизнь. Она доктор наук, профессор, а ее отец знаменитый академик Лев Торн до последнего вздоха восседал на научном Олимпе в президиуме. Столько премий, столько наград! И почему я не в них? Наверное, потому, что из-за вечной занятости родителей и их фанатическому служению науке, до поступления в школу рос у деда с бабушкой в донской станице, где дед работал подрывником на шахте, а бабушка фельдшером в медпункте. Дед вышел раньше срока на пенсию по инвалидности, а пенсионный возраст бабушки совпал с рождением внука Антона. Это решило многие проблемы и Антошку отправили к родителям отца на Дон, в их побеленную хату с садом полным фруктовых деревьев: яблок, абрикосов, слив, вишни, а в огороде зрели тучные, полные семечек тыквы, на кустах лопались, истекая спелым соком, сахаристые помидоры. Антону нравилось там; они ходили с дедом на рыбалку, бабушка пекла большой сливовый пирог это была спокойная, размеренная жизнь пожилых людей. В отпуск приезжали родители и они втроем отправлялись на Черное море, что всего-то в двух ста километрах. Отпуск заканчивался, они возвращали сына старикам, а сами уезжали в столицу, где их ждала насыщенная событиями жизнь.
Все изменилось, когда Антону исполнилось семь и настала пора определить его в школу. За ним приехал на «Волге» отец и забрал сына в Москву. Антон помнит бабушкины слезы при расставании, пироги, испеченные ею в дорогу, корзинки с фруктами, банки с вареньем. Помнит, как дед спросил отца, перед тем как они сели в машину:
Ты, как со своей старОй живешь? он чудно ставил ударения в словах. Ты живи-живи, на сторОну не ходи! Они люди ученые, умные. добавил дед, испытующе глядя на сына, которому едва исполнилось двадцать семь.
Вот тогда эти слова запали Антону в душу. Мама-то у него, оказывается «старАя» Он и сам долго коверкал слова, как дед. Ученые родственники ужаснулись, когда получили внука-провинциала, к семи годам не знавшего алфавит. Срочно купили букварь и наняли учительницу начальных классов, подтянуть и подготовить ребенка к школе.
Антон поднялся на лифте и вошел в квартиру родителей, где когда-то жил его дед, академик Торн, покоящийся ныне на Новодевичьем кладбище.
Отца дома не было, после смерти тестя-академика, а затем и тещи, он больше на даче находится, чем в московской квартире, где мать все чаще остается одна. Антону в последнее время приходят на память слова о матери, сказанные когда-то дедом Тимофеем, увы, тоже теперь покойным и лежащим рядом с бабушкой на станичном погосте, под плакучей березой, которая знавала Антона, совсем маленьким. Как-то он с дедом запускал воздушного змея, веревка выскользнула из детских рук и порыв ветра отнес его на кладбище. Дед не пошел, а велел внуку самому отыскать. Антон забоялся, но все же решился и нашел, зацепившегося за крест змея. Он быстро распутал веревку и бегом вернулся к деду, поджидавшему за оградой. В сельской местности к кладбищам другое отношение, чем в городах. Странно, но погост не внушает жителям небольших поселений ужас неизбежной кончины всех и каждого. По весне люди ходят на могилки прибраться, покрасить оградки, а бывает, что и просто пройтись, прогуляться, вспомнить знакомых и родственников. Такое происходит отчасти потому, что ходить особо некуда, ни тебе театров, ни торговых центров, даже улиц и то немного, да и на тех все знакомые лица.
Антон уже год не был на даче, с того самого дня, что до сих пор из памяти не идет. Это даже хорошо, что он сразу тогда уехал в Англию, где продолжил обучение и понемногу отошел. Яна и ужасное открытие, толкнувшее его на тот безумный поступок. Отец ничего не знает, тем более мать. Антон помнит какое холодное, чужое лицо во время их объяснения, было у Яны, первой девушки, которую он полюбил. Но больше помнит другое ее лицо, полное иступленной страсти: глаза закрыты, голова, с разметавшимися волосами по пояс, откинута назад, гибкое тело в напряжении изогнуто дугой, подобно дикой амазонке, скачущей обнаженной на своем скакуне. Помнит ее неистовство и крик, вырвавшийся из груди! Такой он ее не знал, он и не представлял, что она может быть такой! Через небольшое дачное окошко спальни было видно только Яну, но затем Антон увидел мужскую спину, крепкий торс и сильные руки отца. Он подхватил и, прижав к стене обессиленное, после безумной скачки тело девушки, несколькими мощными ударами, закончил этот акт любви.
Антон одним махом оказался у машины и погнал куда вела дорога, а из их элитного поселка она вела только в одном направлении на Москву!
Глава 5 Правда, она одна!
Он позвонил Яне и назначил встречу в центре города на Маяковской. Да, там, где памятник поэту. Для того, кто не бывал в Москве, напишу, что в 60-е годы это было культовое место, где по вечерам читали стихи поэты, среди них Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский, Евтушенко и другие. Этот уже исторический факт вошел в эпизод фильма «Москва слезам не верит». Я жила на Садовом кольце, совсем неподалеку, в силу малолетства не ходила на чтения, но смутно все же помню. Видимо, с мамой как-то проходили мимо, вот и врезалось в память. Народ, разбуженный хрущевской «Оттепелью», жаждал тогда любое слово свободы и по вечерам у памятника собирались люди. И вправду: «Поэт в России, больше, чем поэт!»
В стране, а именно в Москве, уже давно закончилась «Оттепель», постепенно сошла на нет к концу 90-х «Перестройка», пришли другие времена, по Земле шагал 2005 год. Настала эпоха интернета и мобильной связи. Антон ждал Яну уже больше двадцати минут, он набирал несколько раз ее номер, но каждый раз слышал:
Абонент недоступен.
Это бесило и корежило его, но он решил дождаться девушку, чтобы понять, наконец, что произошло и как ему дальше жить. Он чувствовал себя преданным, одиноким и потерянным. Хотелось взглянуть в глаза Яны, услышать от нее хоть какое-то объяснение о случившемся, разрушившим этот мир, в котором им было так хорошо вдвоем. Как знать, если б это был не его отец, возможно, он простил бы ее и вновь поверил, вопреки всем доводам рассудка! У любящего сердца всегда найдется куча оправданий для дорогого человека. И безграничное терпение. Он бы простил, он убежден в этом, если бы это не был его отец! Что с этим делать-то?! Накануне свадьбы, когда уже все было решено, уже куплены кольца и свадебное платье ждало своего часа.
Она появилась в толпе, на выходе из метро. Такая же, как всегда, Тонкая девичья фигурка в легком пальто из шерсти по погоде начала мая, с его неустойчивостью и склонностью к переменам. Увидев Антона, махнула рукой. Все, как всегда. Она ведь не знает, что он знает. Ему даже стало интересно, как дальше будут развиваться события. Своего рода игра «В кошки-мышки». Только не понятно, кто из них кто
Антон боялся показаться Яне слабым. Он набрал побольше воздуха в легкие и когда она подошла к нему, как обычно, чмокнул в щечку. Чего не сделаешь ради игры!
А она стояла рядом и смотрела на него своими светлыми, абсолютно прозрачными, словно зеленые виноградины глазами, в красиво загнутых ресницах. С виду почти девчонка. Он и вел себя с ней, как с девчонкой, несмотря, что она на год его старше. Ей тогда уже исполнилось двадцать два, она заканчивала институт, тот самый, где преподавал его отец. Они и «познакомились», когда она приехала к ним на Фрунзенскую с каким-то вопросом, касающимся написания ее курсовой. Пока дожидались отца-профессора, вместе попили на кухне чай. Потом пришел он и пригласил студентку в свой кабинет, где они пробыли около часа. Антон вызвался подвезти девушку до дома, тем более живет она на окраине Москвы, в Голяново.
Антона резануло: А, вдруг, они уже тогда были в связи? И не известно, кто у кого увел девушку? От этой мысли он стал смелее.
Поговорим? Тебе есть, что мне сказать?
Она неопределенно пожала плечами:
Так, это ты мне встречу назначил. Что произошло?
Пойдем посидим где-нибудь тут рядом «Кофе-хаус»
Они пошли по Тверской, навстречу им спешили люди, наконец сбросившие с себя надоевшие зимние одежды. По главной улице столицы разгуливал весенний ветерок, озорно задевая юбки и играя локонами юных дев. С приходом тепла, похорошевшие девушки, цокая каблучками по тротуару, радостно торопились к Залу Чайковского, где их дожидались парни с букетиками весенних цветов. Москва оживала и старалась быстрее забыть ужасы 90-х.
В кафе было многолюдно. Заказали кофе с пирожными. Цены неоправданно высокие, но это Тверская!
Они присели за столик перед большим во всю стену окном, за которым по-весеннему лениво вечерело.
Яна отпила из чашки кофе и вопросительно посмотрела на Антона. Он молча смотрел на нее, затем спросил:
Ты любишь меня?
Это был единственно важный вопрос, на который он хотел получить ответ.
Она подняла красиво изогнутые брови.
Странный ты. Мы же все решили.
Ты не ответила на мой вопрос.
Конечно. Ты, прямо, как маленький. Может жениться раздумал? Может рано и родители отговорили?
Я в папу, нашелся Антон он в девятнадцать женился, а мне уже двадцать один.
Она опустила глаза.
Почему ты выходишь за меня? Может у тебя какие-то изменения произошли?
Может ты другого любишь, а за меня просто так выходишь. Ведь, как ты сказала, все уже решено. не унимался Антон.
Яна опустила глаза, затем, покусав губы, сказала:
Чего ты хочешь от меня?
Правды. Всего лишь правды.
Какой?
А правда, она всегда одна. Я видел вас с отцом. Заехал, не предупредив, на дачу и короче, я все видел.
Лицо Яны стало чужим и как будто внезапно постаревшим. Однако быстро, оно вновь приняло свое обычное выражение и Антону показалось, что Яна даже обрадовалась его разоблачению накануне их свадьбы.
Это было мое вымоленное прощание с Сергеем Тимофеевичем. Я сама приехала и уговорила его. Да, мы были любовниками до нашей помолвки. Да, я люблю его и даже рада, что так произошло. Самое гадкое, что я хотела не расставаться с ним любым способом, даже поэтому и согласилась выйти за тебя, чтобы быть с ним рядом. Тебе такого не понять. Знаешь, все к лучшему. Теперь между им и мною не будет преград для наших отношений.
А как же его жена? Моя мать?
Знаешь, может это и цинично, но она захапала его мальчишкой, хватит с нее. А теперь и постарела. Теперь он будет мой целиком. Мне все равно, пусть и не женится! Прощай!
Яна поднялась из-за столика и пошла к выходу из кафе, оставив Антона одного. С тех пор прошел год.
Глава 6 Дела на бирже и не только
Антон сидел у рабочего компьютера, перед глазами мелькали столбцы с цифрами, тянулась лента новостей с торгов. В голову совсем не шла работа, а она, в свою очередь, шла на него потоком, здесь оперативность это все! Сводки с биржи, индексы, котировки Он все чаще задумывается, что не его это дело. Вот тебе и Кембридж псу под хвост! Не оправдал он надежд родителей, устроивших его в отдел крупного и влиятельного банка. Чувствует себя шестеренкой огромного механизма, который крутит и перемалывает в своем корпусе заводы-пароходы и прочие мировые корпорации с их акциями, коррекцией, и контракциями, на выходе выдавая все те же виртуальные деньги с множеством нулей на концах цифр, чтобы завтра все повторилось вновь. Все дело лишь в нулях, в их прибавлении или убавлении.
Антон как-то осторожно спросил своего ближнего соседа на рабочем месте Степана такую же шестеренку в огромном зале банка, где во всю стену гигантское табло с бегущей строкой от ведущих мировых бирж:
Скажи, тебе нравится здесь работать?
Степан сделал круглые глаза:
А, что ты мне можешь предложить другое? Я честно прошел конкурс, чтобы сюда попасть. Поверь, это было непросто.
А как ты свободное время проводишь? поинтересовался Антон.
В уикенд хожу в клуб, танцую, знакомлюсь с девушками. Но, признаюсь, больше люблю с книжкой в выходной на диване поваляться или в «таньчики» поиграть.
А ты? спросил Степан ты чем занимаешься?
Хочу на Дон съездить, где рос у бабушки с дедушкой. Сесть на высокий берег и смотреть вдаль. Там такой простор!
Да, ты, приятель романтик! Я человек городской, мне толчея нужна. Я отравлен Москвой. Где бы ни отдыхал, домой тянет. По секрету: работа у нас с тобой и вправду не то, о чем мне после мехмата мечталось, но иначе не подняться вверх по иерархической лестнице, если не жениться на дочке банкира. Кстати у нашего она очень даже ничего! Приходила на корпоратив, бросила свой высокомерный взгляд на нас и быстро исчезла.
Антон слушал Степана и думал:
Вот, уж точно не мое. Дочка отца-банкира. У Янки отца, вообще, не было и то
Тут до Антона дошла мысль:
Может поэтому она и к папаше прицепилась, что нашла в нем опору, как в отце, которого у нее нет. Возможно, если б не ее страсть к нему. Не забыть Янкино выражение лица, когда она скакала на нем! С ним подобного не было. С ним она была снисходительна и лишь позволяла любить себя. Была с сыном, а думала об отце!
Антона накрыла неприятная волна воспоминаний с запоздалой оценкой их с Яной отношений. Стало брезгливо-мерзко на душе. И он, дурень хотел покинуть этот мир ради этой сучки! Нет, все же не ради нее, вернее не только. Всему виной предательство отца. Пусть Янка и упросила его в последний раз, это не оправдывает его перед сыном.