Ее любили все волонтеры. Ласковая, нежная, общительная и такая умная девочка завоевывала сердца с первого взгляда. Но поиски хозяина для нее затянулись почти на два года.
И вот однажды случилось чудо. На передержку помочь с уборкой вольеров приехала девушка. И влюбилась в Пальму. Размышления были недолгими. И спустя неделю наша рыжая красавица переехала в свои апартаменты с большим двором и местом, где можно носиться, играть, принимать солнечные ванны. А самое главное, дом, где ее любят и заботятся о ней.
Здравствуйте! Меня зовут Пальма, мне 3 года. И у меня самые лучшие Хозяева на свете. Я живу в большом светлом Доме, где много интересных вещей, с которыми можно играть. Огромный двор, где можно бегать, рыть землю, искать всякие интересности, гоняться за мячом или просто валяться в тени. У меня есть друг большой толстый черный кот. Он ленивый и не очень любит бегать, но если его хорошенько попросить, то он соглашается поиграть в догонялки.
Мы с Хозяйкой каждый день ходим на прогулки, иногда катаемся на большой железной штуке в лес или к реке. Мне нравится играть с Хозяйкой и выполнять ее команды. Я самая счастливая собака на свете!
Но иногда мне снятся странные сны. Как будто я одна в большом доме, будто мой хозяин оставил меня, и мне очень страшно. Тогда я вздрагиваю и просыпаюсь, а потом иду к свой Хозяйке. Я облизываю ее лицо, и она всегда смеется, обнимает меня, и я засыпаю. В конце концов это всего лишь сон
У этой истории счастливый финал. Пальма живет в тепле, любви и заботе. Мы верим, что она уже не помнит страданий и грусти, которые ей пришлось пережить. И мы уверены, что ее жизнь до самого конца будет счастливой. А ее безмерная любовь делает счастливыми ее хозяев. И когда меня спрашивают, зачем я всем этим занимаюсь, я могу ответить вот ради таких наполняющих душу радостью моментов. Ради таких счастливых финалов. И я хочу, чтобы их становилось все больше
История Барни
Однажды мир изменился
Слушай, мать, какая псина у тебя хорошая, сказал Никитич, входя в калитку. Недавно он переехал с семьей из Мурманска. Теперь вот ходил по соседям, налаживал «связи», как сам любил рассказывать за вечерним ужином или на рыбалке с мужиками.
Марья Васильевна с удивлением посмотрела на соседа. Была она уже в годах, всю жизнь провела в деревне, скотины раньше полон дом был. Теперь годы брали свое. Мужа прошлой весной схоронила, сыновья давно обзавелись семьями и разъехались кто куда. Иногда только внуков привозили на каникулы. От некогда большого хозяйства осталось с десяток курей да коза, которая почти не давала молока. Старая трехцветная кошка и глупый лопоухий щенок, которого откуда-то притащили внуки, наигрались с ним за лето и оставили бабке, а сами укатили в город «грызть гранит науки».
Этот что ль дуралей? тяжело опираясь на клюку, спросила Марья Васильевна. Дык чего ж в нем хорошего-то? Бестолочь как есть!
Да что ж вы так, Марья Васильевна? широко улыбаясь, сказал Никитич. Он маленький еще, щенок совсем. Вот позаниматься с ним, такая отличная собака будет!
Он протянул руку, и малыш с интересом обнюхал ладонь, с опаской поглядывая на бабку. Помнил, как она его клюкой отходила за то, что опрокинул ведро с козьим молоком. Но ведь оно так замечательно пахло! Малыш так и не понял, за что получил по спине палкой. Но бабку с тех пор побаивался.
Никитич гладил по-щенячьему мягкую шерстку на спинке щенка, и малыш слабо вилял хвостиком.
Да на что мне нужен дармоед эдакий! Он же пакостить только и умеет. И охрана мне не нужна. Чего тут охранять, вздохнула она. Выгнать пыталась, а он не уходит.
Марья Васильевна, если он вам не нужен, отдайте его мне, вдруг выпалил Никитич. Он и сам не понял, что заставило его это сказать. В принципе в ближайшее время он и не собирался обзаводиться собакой. Многое еще нужно было сделать в хозяйстве, прежде чем строить вольер. Но вот как будто кольнуло что-то внутри. Может в глазах у малыша он прочитал такую вселенскую тоску, что дрогнуло сердце у этого в общем-то не особо чувствительного мужика.
Марья Васильевна прищурилась, вдруг внимательным цепким взглядом окинула коренастую фигуру соседа и сказала:
Забирай. На что он мне. Да и внукам не нужен. Заботься только, жалко дурака. Как никак кормила его, вдруг прослезилась бабка.
А как вы его звали? спросил Никитич, поднимая малыша на руки.
Дураком и звала, ответила бабка.
Никитич шел домой и нес в руках теплый живой комок, который прижался к нему всем своим маленьким тельцем. Шел и вспоминал Тиберия, который погиб на охоте два года назад. Тиберий был крупным беспородным псом, прожившим с хозяином без малого десяток лет. И Никитич души в нем не чаял. После его гибели он никак не мог решиться завести другую собаку, хотя друзья и предлагали ему щенков. Даже породистых и, подумать только, с родословной.
И вот теперь у него снова есть собака. Обычная дворняжка, каких много бегает по улицам деревни. И у Никитича в душе словно таял тяжелый мерзлый ком. А малыш дремал, покачиваясь в крепких руках своего хозяина.
Тихо войдя во двор, Никитич опустил щенка на землю.
Что ж, это теперь твой новый дом. Осваивайся тут, сказал он малышу, а сам сел на завалинку и закурил.
Щенок сначала робко, а потом все более увлекаясь начал бегать по двору, изучая самые дальние и интересные уголки, каждый раз возвращаясь к хозяину и заглядывая ему в глаза, словно спрашивая: «Я все правильно делаю? Ты не сердишься?»
Никитич, усмехаясь в усы, с интересом наблюдал за щенком, оценивая опытным взглядом его стать и представляя, каким он станет, когда вырастет. По его предположению малыш обещал превратиться в довольно крупную собаку с крепким телом, большой головой и массивными лапами. Его шерстка, сейчас нежная, щенячья, отливала на солнце золотом, со временем скорее всего потемнеет и будет цвета жженого сахара. Уши длинные, висячие были более темными. Темнее были спинка и мордочка, а вокруг глаз белые ободки. Никитич поймал себя на том, что откровенно любуется щенком и улыбается во весь рот.
Старею, подумал он про себя. Эвон как расчувствовался.
Жена и дети должны были вернуться еще не скоро, так что, поразмышляв, из чего наскоро можно соорудить будку для щенка, Никитич принялся за работу. И как-то так все в руках спорилось, что пару часов спустя Вулкан уже изучал новый интересный объект, который станет для него местом на долгие годы. Никитич достал старый ошейник Тиберия и надел его Вулкану на шею.
Это тебе от дядьки Тиберия в наследство, смахнув невольную слезу, сказал он. Будь достоин его носить. Тиберий был знатный пес.
Вулкан только вилял хвостиком и по-щенячьи задорно улыбался.
Мальчишки пришли со школы ближе к вечеру. Младший тут же залез в будку к щенку и затеял с ним возню, а старший особо и не отреагировал на появление нового обитателя их дома.
Подросток, с горечью подумал Никитич, ничего-то ему не интересно. Видимо так и не простил мне, что уехали из города, где остались все его друзья.
Жена вернулась с дежурства только утром, усталая и раздраженная. И первый, кого она увидела, войдя во двор, был Вулкан, с аппетитом грызущий ее тапочки.
А это что еще такое? вскрикнула она, пытаясь отобрать у малыша погрызенный тапок. Кто притащил эту блохастую тварь?
Тише, не кричи, ты его пугаешь, выскакивая на крыльцо, сказал Никитич. Это я принес, пожалел мальчишку. Прости, что не предупредил.
Мало нам забот, ты еще собаку в дом привел. Никакого толку от тебя нет, опять псиной заниматься будешь. Хоть бы уроки с сыновьями почаще делал, да по дому работу какую.
Жена, продолжая ворчать, ушла в дом. Никитич присел рядом с Вулканом, уткнулся головой в его шерстку и вздохнул. Он предполагал, что будет такая реакция, но все же надеялся на лучшее. Не повезло. Жена и Тиберия не любила, всякий раз раздражалась, когда он с ним надолго уходил. Ну а как ей, вздорной бабе, объяснишь, что и уходил он в лес большей частью от нее, от ее вечного недовольства, ворчания, упреков. Все, что бы он ни делал, ей не нравилось. И единственной радостью в жизни стал он Тиберий с которым можно было и поговорить, и помолчать, который понимал его с полуслова, с полувзгляда.
Когда Тиберия не стало, жена и не думала смягчаться, каждый раз находя все новые поводы для упреков. Никитич терпел, не уходил из семьи ради сыновей, но самому с каждым днем становилось все невыносимее.
И вот теперь маленький блохастый Вулкан подарил ему новую надежду.
Никому тебя не отдам, тихо проговорил на ушко малышу Никитич, крепко прижимая к себе его голову. Мы с тобой вместе навсегда
И побежали годы. Пять, десять, четырнадцать. Никитич старел и с грустью наблюдал за тем, как стареет его Вулкан. Он уже не был таким быстрым, все больше спал, практически не реагировал ни на кого, кроме хозяина. Никитич с тревогой замечал, что Вулкан слепнет и глохнет. Он плохо ел и начал терять вес. Шерсть поблекла, в иных местах полезла клочками. Никитич как мог облегчал страдания своего друга, но внезапно и его самого свалила страшная болезнь.
Сыновья давно выросли и уехали из дома, с женой они почти не общались. Так, перекинуться дежурными фразами и то ладно. А тут вдруг хворь эта страшная приковала его к постели. Врачи только руками разводили, говорили, что помочь ничем нельзя. Пичкали таблетками, от которых становилось только хуже и сознание спутывалось.
Об одном только просил Никитич жену, сидевшую у его постели. Позволить Вулкану дожить свои последние дни в доме, в котором он провел всю свою жизнь.
Обещай мне, с мольбой просил он жену, когда меня не станет, ты позаботишься о Вулкане. Обещай!
Жена отворачивалась, кивала, прятала слезы. Но тревога не оставляла Никитича. Каждый день он старался посмотреть в окно, чтобы увидеть дремлющего на солнышке Вулкана. Он очень страдал от того, что не может сам выйти к нему, погладить по большой голове, прошептать на ушко, как сильно он его любил всю жизнь и любит сейчас. И вот однажды Никитич увидел в окно только пустую будку. Сердце замерло, а потом вдруг неожиданно зашлось в каком-то сумасшедшем беге.
Тося! закричал Никитич. Тося!!
Что случилось? вбегая в комнату, спросила жена.
Где Вулкан?? Никитич силился подняться с постели. Где он?
Жена обернулась на звук открываемой двери.
Помер твой Вулкан, зло сказал старший сын и повесил ошейник на крючок у двери. Нет его больше.
Никитич с болью посмотрел на сына. Они так и не поладили больше после того злосчастного переезда. И вроде столько лет прошло, а все еще живы старые обиды в этом молодом и сильном парне, который сам недавно второй раз стал отцом. И так горько стало Никитичу, что, превозмогая разрастающуюся невыносимую боль в груди, он прошептал:
Простите меня за все что не оправдал ваших надежд за боль за все простите меня и ты, Вулкан, прости
Единственная слезинка скатилась по морщинистой щеке Никитича, когда он последний раз закрыл глаза
Однажды мир изменился
Наташа, ты дома? Сильно занята? Алена явно плакала.
Я только приехала с дачи, собак кормила. Что случилось?
Ты можешь помочь? Я не знаю, что делать? Тут пес на дороге. Он кажется слепой и глухой
В первый момент я напряглась. В голове сразу побежали страшные картинки того, что произошло с собакой, и перед мысленным взором встал самый главный вопрос куда забирать. Столько вокруг несчастных животных, которым ежедневно нужна помощь, и каждый раз щемит сердце от осознания того, что взять их просто некуда. Да и дача, где у нас живут собаки, вообще не моя. И большая благодарность Ирине Павловне, которая терпит такое количество питомцев у себя на участке, да еще кормит их и ухаживает.
Хорошо, я сейчас приеду. На месте подумаем, сказала я.
Я даже не стала переодеваться, и как была в рабочей одежде, на которой явственно отпечатались собачьи лапы, прыгнула в машину и поехала в центр поселка.
Алена ждала меня у ларька с фаст-фудом. Рядом с ней, печально опустив голову и ни на что не реагируя, стоял крупный темно-рыжий пес.
Вот он, смотри, какой, Алена плакала. Представляешь, он шел прямо по дороге. Там машины носятся, а он как будто не понимает, куда идет. А потом просто остановился посередине и все. Я еле-еле его сюда увела.
У меня сдавило сердце.
Боже мой, тихо сказала я, он просто старик.
Собака действительно была очень старая. Шерсть давно потеряла свой блеск и местами вылезла. Зубов почти не осталось, а те, что еще были, оказались сильно сточенными. Мордочка совсем седая. На глазах явная старая катаракта, что означало его полную слепоту.
Я присела около собаки, тихонько положив руку ему на голову. Старичок слабо шевельнулся, как бы отвечая на ласку.
Посмотри, тут след от ошейника, я провела рукой по месту на шее, где шерсть сильно свалялась.
Господи, он бывшедомашний, сказали мы с Аленой в один голос.
Оставлять его на улице было нельзя, это мы понимали обе. Надо было что-то решать. Я побежала в зоомагазин за ошейником и поводком, мысленно кляня всех горе-хозяев, которые жестоко обращаются со своими питомцами. Сказать, что я злилась, это ничего не сказать. Но злостью делу не поможешь
Я назову его Барни, сказала я, надевая на собаку новенький красивый ошейник. Отвезу его на дачу, там как раз будка есть свободная. Потом попробую найти ему передержку.
Мы повели Барни к машине. Он тяжело шел между нами, а у нас душа разрывалась от жалости и гнева. Просто представить страшно служила собака своему хозяину верой и правдой столько лет. И вот она постарела и больше не может нести свою службу. Разве можно поступать с ней так?? Разве не заслужила она тихой спокойной старости в доме, который столько лет охраняла?? Наверное, я никогда не смогу найти ответы на эти вопросы
Когда мы подошли к машине, пришлось вдвоем поднимать Барни, чтобы усадить его на заднее сидение. И поднимая, я нащупала на животе обширное уплотнение. Твою ж.
Мы сразу поехали в клинику. Огромная опухоль в брюшной полости. Настолько огромная, что невозможно уже сказать, на каком органе она изначально начала расти. И совершенно неоперабельная. Барни оставалось совсем недолго Кроме того, он был совершенно слеп и глух Страшно представить, в каком мире он жил в абсолютной тишине и темноте
Пока мы ехали из клиники на дачу, я не могла сдержать слез. Мне было так горько и больно за него и так стыдно за людей, способных на чудовищное предательство, что хотелось подарить Барни последние дни в любви, ласке и заботе. Чтобы он ушел на Радугу, понимая, что он нужен и любим. Ни о какой передержке речи больше не шло.
Барни прожил с нами еще целый месяц. 13 августа 2019 года мы забрали его с улицы. 20 сентября его не стало.
Каждый день мы с детьми приходили к нему. Мы гладили его, обнимали, разговаривали. И пусть мы понимали, что он нас совсем не слышит, но мы верили, что он все чувствует. Он даже начал поворачивать голову в нашу сторону, когда мы приходили.
Часто мы замечали, что Барни стоит и смотрит куда-то вдаль. Иногда он начинал глухо лаять, будто обращался к кому-то. В этот момент мы старались быть с ним рядом, и тогда он успокаивался.
Барни до последнего дня хорошо кушал, и мы старались принести для него самую вкусную еду. Он познакомился с другими нашими подопечными и позволял мелким щенкам таскать вкусняшки из его миски.
Однажды мы пришли на дачу, но Барни не вышел из своей будки. Старший сын пошел к нему и вдруг позвал:
Мама, посмотри, Барни не шевелится.
Я закрыла глаза. Все. Барни ушел от нас. Ушел тихо, во сне. Заснув на сене в теплой будке.
Мы похоронили старичка у реки в укромном месте, куда приходим только мы и наши собаки. Теперь каждый раз, когда мы идем за водой, мы приветствуем Барни и всех тех животных, которые спят там вместе с ним. Я верю, что там, на Радуге, все они снова молоды, полны сил и смотрят на нас оттуда своими глубокими, все понимающими и все прощающими глазами.