Это так здорово, выпаливаю я, и всякое подобие спокойствия исчезает. А можно провести меня через них позже?
Улыбка Софи мимолетное дрожание губ.
Сюда. Она идет вперед, и я не могу не заметить, что ее энтузиазм постепенно угасает. Малакай дал мне очень мало времени на объяснения, Ромерия, так что, пожалуйста, слушай внимательно. Слушаешь?
Да. И называй меня Роми. Ее вопрос заставляет меня почувствовать себя больше капризным ребенком, нежели талантливой воровкой, от которой, как она настаивает, все зависит.
Тебе будет поручено отыскать нечто очень ценное. Камень. Он расположен в священном саду, куда посторонние не допускаются.
Значит, мне все-таки нужно что-то украсть.
На что он похож?
Узнаешь, когда увидишь. Священный сад охраняется, и есть только один вход.
Кем охраняется?
Софи колеблется.
Своего рода солдатами.
Я удивленно приподнимаю брови.
Солдатами? Я имела дело только с обычными охранниками и вышибалами.
Тебе придется заслужить право войти туда. Это займет некоторое время.
И ты собираешься их отвлечь, верно? Своим смертоносным мечом и кинжалами.
Я доставлю тебя туда, но пойти с тобой не смогу. Единственная помощь, которую могу предложить, это оно. Софи снимает кольцо с пальца и долго смотрит на него, а после берет меня за предплечье, ее ногти впиваются в мою плоть, пока она надевает кольцо мне на палец. Ни в коем случае не снимай его.
Броский камень светлее, чем я себе представляла. В нем должно быть какое-то устройство слежения, хотя я не знаю, как оно мне поможет.
И когда нужно это сделать?
Сегодня ночью.
Мой рот приоткрывается от шока.
Ты с ума сошла? Сегодня ночью! Мне нужна как минимум неделя, чтобы обследовать место, а может, и больше. Я должна проверить входы и выходы, номера, смены
Это должно случиться сегодня вечером! кричит она, и всякое подобие самообладания исчезает с ее лица.
Это может означать только одно: иначе ее муж умрет.
Я начинаю понимать, почему она сама не вернет этот камень потому что это идиотская затея, которая наверняка приведет к тому, что меня убьют.
Софи глубоко вдыхает, и когда она снова заговаривает, то вновь владеет собой.
Я хотела бы лучше подготовить тебя, но у нас нет времени, и я боюсь, что никакой план не поможет ситуации, в которой мы обе оказались.
Она снова говорит загадками. Мне нужны конкретные ответы, дабы у меня появилась надежда на то, что я справлюсь.
Куда именно я направляюсь?
В Цирилéю, это в Илоре.
Никогда не слышала. Не то чтобы я специалист по европейской географии.
Мало кто слышал. Это далеко отсюда.
И как мы туда попадем? На самолете, я полагаю?
Я отведу тебя туда. Софи останавливается перед широкой деревянной дверью, обитой железными прутьями. Как только ты заберешь камень, Малакай обеспечит тебе свободу.
Как? Я даже не знаю, как он выглядит.
Ты узнаешь, когда придет время. Софи дергает за ручку, и дверь со скрежетом распахивается. Впереди зажигается единственный факел, заливая стены тусклым светом.
Я обещаю себе, что непременно выясню, как Софи их зажигает.
Что это за комната?
Мое святилище. Где я держу то, что мне дороже всего.
С порога я вижу лишь еще больше таких же полуразрушенных стен. Впереди земляной пол сменяется брусчаткой. Огромный камень прямоугольной формы расположен в центре. Рядом стоит гораздо меньшего размера столик.
Софи идет к камню. Ее пальцы скользят по поверхности, пока она медленно обходит его, погруженная в свои мысли.
Я ждала этого дня целую вечность, шепчет она умоляющим тоном. Ты не можешь потерпеть неудачу.
Могу дать руку на отсечение, что я потерплю неудачу, но Софи предупредила меня, чтобы я изображала из себя более ценного человека, поэтому держу эту мысль при себе. Что произойдет, если я-таки не справлюсь? Что будет делать такая женщина, как Софи, избавляющаяся от мужчин, словно они лишние ветки на кустарнике-скульптуре, в странной и весьма извращенной попытке завоевать мое доверие, если я не принесу ей этот камень?
Впрочем, мне, наверное, не о чем беспокоиться. Эти солдаты убьют меня раньше, чем у нее появится шанс.
Но даже когда тяжесть надвигающейся гибели прочно оседает на моих плечах, в душе пульсирует знакомое волнение. Хотела бы я сказать, что чувствую лишь вину за воровство, однако существует и часть меня, которая питается вызывающим привыкание адреналином, что выплескивается вместе с вызовом. Так было всегда.
Мне бы удалось даже убедить себя, будто это благородное дело я спасаю жизнь человеку. Как именно, я так и не поняла. В плане Софи отсутствуют важные детали.
Я пробираюсь вперед.
Значит, если я достану этот камень для Малакая, ты вернешь своего мужа?
Oui. Софи протягивает руку, чтобы осторожно коснуться чего-то, чего я не вижу. Он вернет его мне.
Малакай держит его в заложниках?
Вроде того.
Я ожидала, что такая женщина, как Софи, захочет убить человека, держащего в заложниках ее мужа, но то, как Софи говорит о Малакае Кажется, что она его обожает.
Любопытно посмотреть, к чему так приковано внимание Софи, и я подхожу ближе.
Внутри все сжимается.
В выдолбленном центре того, что, как я теперь понимаю, представляет собой огромный гроб, лежит мужчина. На вид ему за тридцать, он высокий, с волнистыми волосами цвета черного кофе и гладко выбритым квадратным подбородком. Он одет в темно-синий костюм, который выглядит новым, сшитым на заказ.
Кто это? спрашиваю я, хотя боюсь, что уже знаю.
Что мне дороже всего.
Софи проводит костяшками пальцев по его губам.
Это мой дорогой Элайджа.
Я не понимаю, запинаюсь я, даже когда на меня накатывает холодное осознание. Он мертв.
Он не мертв! Ее зеленые глаза полны ярости, когда она смотрит на меня, готовая броситься в атаку. Он в ловушке, и ты поможешь мне его освободить.
Тогда все становится понятно: срочность, план, о котором она поведала мне лишь урывками, этот таинственный Малакай.
Софи сошла с ума.
Подавив растущую панику, я медленно отступаю. Ее глубокий злой смех эхом разносится по помещению.
Ты действительно считаешь меня сумасшедшей? Думаешь, ты видишь что-то, чего не вижу я?
Честно говоря, я не понимаю, что вижу. Помимо опасной женщины, которая пребывает в состоянии скорби и отрицания.
Как давно умер Элайджа? Не может быть, что давно. Она оставила его тело здесь, пока отправилась за мной?
Но ты видишь. Ее глаза сужаются. Ты знаешь правду уже много лет, Ромерия. Просто отказываешься принять ее.
Она сказала нечто подобное прошлой ночью, на складе.
О чем ты говоришь?
Софи обходит гроб и направляется ко мне. Я инстинктивно отодвигаюсь назад, к дверному проему. Мне нужно выбраться из этого склепа сейчас же. Она безоружна, а я быстра. Если я сейчас побегу
За моей спиной раздается громоподобный удар, и все погружается в кромешную тьму, где горит единственный факел. Софи поднимает руку, и на кончике ее указательного пальца вспыхивает пламя.
Как ты это сделала? Я ищу в ее ладони спрятанную зажигалку или спичку.
Полагаешь, это какой-то дешевый салонный трюк, не так ли?
Я ошеломленно смотрю, как пламя перескакивает на кончик ее среднего пальца, затем на безымянный. Оно движется вперед и назад, точно прилив, от пальца к пальцу, а яркое отражение танцует в изумрудных глазах Софи.
Правда прямо перед тобой, а ты по-прежнему ищешь причины не верить. Малакай предупреждал меня о тебе.
Она взмахивает рукой в сторону стены. Как и в главном коридоре, каждый факел вспыхивает огнем. Мои глаза расширяются, когда я вижу залитую светом комнату. На окружающих гроб четырех сливающихся с камнем колоннах теперь виднеется искусная резьба.
Ты так уверена, что Эдди страдает бредом? Софи кладет ладонь на столб рядом с собой.
Кровь приливает к голове, когда я смотрю на парящее существо, высеченное в камне, человеческую форму, и все же не человеческую. Он такой же, как описал его мой отец, вплоть до змеиных глаз и длинных извилистых черных рогов, торчащих из лба, каждый из которых закручивается трижды, прежде чем сузиться в заостренные концы.
Но нет это все часть какой-то дурацкой игры, в которую играет Софи. Она знала о моем отце. Ничто не мешало ей узнать о его галлюцинациях. Отец не осторожен в том, что говорит. Я уверена, что каждый, кто хоть раз гулял по Бродвею, слышал о демоне с черными рогами.
Папа болен. Он не знает, что видел
Он не болен. Просто его разум помутился.
Я не вижу разницы.
Софи вздыхает.
Конечно. Человеческий мир не видит различий.
И вот снова, она говорит о людях так, будто существует кто-то еще, помимо них.
В чем ты пытаешься меня убедить? Что это чудовище настоящее и мой отец может его видеть?
Это не чудовище. Она смотрит на рогатое создание, вырезанное в камне. Это Малакай, один из четырех Судеб, которые создали все, что у нас есть, и все, чем мы являемся. Люди назвали бы их богами. И я не пытаюсь тебя ни в чем убедить, Ромерия, поскольку знаю, что это безнадежное дело. Стены, которые ты выстроила вокруг себя, чтобы выжить в этом мире, слишком прочные. То, что ты даже не осознаешь, что ты такое, меня восхищает. Впрочем, я не должна удивляться, учитывая, что ты росла в их мире. Откуда ты могла узнать что-то другое? Она ухмыляется. Люди такие ограниченные существа. Точно маленькие рабочие муравьи, размножающиеся и строящие свои маленькие города и свою никчемную жизнь. Они думают, будто все крутится вокруг них, что оно должно существовать только в том случае, если они станут властвовать. Они убивают во имя своего бога, считая его единственным истинным богом, а всех остальных ложными или злыми. Софи усмехается. Я могла бы сказать тебе, что люди на самом деле являются низшими созданиями и что среди них ходят гораздо более великие существа. Я могла бы сказать тебе, что мир, созданный ими, является лишь фасадом действительно существующего. Я могла бы заставить пламя плясать на моих пальцах, а величественный дуб вырасти из семени прямо на твоих глазах, но ты бы все равно сомневалась. Что-то зловещее мелькает в ее глазах. Однако скоро ты сама все увидишь, и у тебя не будет выбора, кроме как поверить.
Она спятила.
Софи говорит как моя мать. Правда, члены культа вовсе не видят себя маленькими муравьями, работающими на износ. Они думают, что станут спасением мира. Между тем Софи, кажется, считает себя совсем не человеком.
Остерегайся демона с пылающими волосами. Она охотится за тобой.
Я всегда отрицала маниакальные бредни отца, никогда не позволяла им задерживаться в моей голове. Но теперь я ловлю себя на том, что произношу их вслух.
Ты демон? Мой голос звучит натянуто, чуждо.
Ее губы дергаются.
Некоторые называли меня так. А другие подожгли бы и насладились бы моими криками. Как тебе хорошо известно.
Я зажмуриваюсь от пробуждающихся воспоминаний. Софи утверждает, что она ведьма?
Почему ты так со мной поступаешь? Она будто вытаскивает каждую болезненную часть моего прошлого и выкладывает их на стол, дабы снова и снова пронзать кончиком своего лезвия.
Ты задаешь не те вопросы. Софи качает головой. У меня нет времени убеждать тебя в том, что я говорю правду, Ромерия, но знай, что правила мира, к которому ты привыкла, вот-вот изменятся. Пламя в факелах мерцает и разрастается, достигая потолка. Кровавая луна близко. У меня есть лишь один шанс, чтобы доставить тебя, куда нужно, и я не упущу его. Я слишком долго ждала. Она подбирается ближе, точно леопард, выслеживающий свою добычу. Пожалуйста, помоги мне вернуть Элайджу. Я навеки останусь у тебя в долгу.
Софи сказала, что не может пойти со мной в этот Илор. По крайней мере, это хорошая новость. Чем раньше я ускользну от нее, тем быстрее смогу очистить свой разум от иллюзий, которыми она насильно пытается меня накормить, и тем скорее смогу сбежать.
Софи держит в руках предмет я не видела, как она его достала.
Нам это понадобится.
Что это?
Подарок от Малакая.
Предмет длинный, изогнутый и гладкий, как черный обсидиан. Один конец зазубренный, словно это отломанный кусок чего-то большего.
Думаю, это часть рога животного.
Я отодвигаюсь, осматривая комнату в поисках другого выхода. Мое сердце замирает, когда я вижу сложную резьбу на другой колонне: существо женского пола с тонкими изгибами и величественной короной из рогов. Одеяние этого существа окрашено в золото и мерцает в свете костра.
Это как запинаюсь я.
Найди Позолоченную Лань.
Именно это прокричал мой отец. Он начал говорить о ней что-то еще, но не успел закончить, потому что Тони напал на него.
Мои мысли бегут в разных направлениях, но я не могу найти точку опоры ни в одном из них.
Слушай меня внимательно, Ромерия. Софи сокращает расстояние, держа в руке странный черный осколок. Ты собираешься войти в мир, не похожий на тот, к которому привыкла. Крайне важно, чтобы никто в Илоре не узнал о твоей истинной личности. Им нельзя узнать о поисках Малакая. Ты должна будешь использовать свои навыки, дабы слиться с остальными, как делала это до сих пор. Она сжимает мою руку, держа ее между нами. И ты не должна снимать это кольцо ни по какой причине. Это единственная защита, которую могу дать тебе, однако я верю, что благодаря ей и твоему разуму ты сможешь выжить. Но, если они узнают, кто ты такая, поверь, они не оставят тебя в живых.
Она сказала это уже дважды.
Кто я такая?
Софи колеблется.
Неважно. Все, что имеет значение, это возвращение камня. Скажи мне, что ты все поняла, умоляет она.
Я в оцепенении киваю, ее слова застревают в голове, но мне не удается уловить их смысл. Как только Софи исчезнет из виду, я побегу. Я поступала так и раньше. Это единственный способ ускользнуть от подобного безумия, прежде чем оно поглотит меня, как моих родителей.
Когда мы выезжаем?
Сейчас. Нежная улыбка касается ее губ. И, чтобы доставить тебя туда, сначала эта смертная оболочка должна умереть.
Едва я успеваю осознать ее слова, как она вонзает изогнутый черный рог глубоко в мое сердце.
5
Софи положила тело Ромерии рядом с Элайджей, задержавшись на мгновение, чтобы осмотреть самое ценное из своих владений кольцо, которое Элайджа однажды надел ей на палец, дабы заявить о своей бессмертной любви. Прошли века, но блеск золота в ее глазах не потускнел, ибо она знала его истинную цену. Без него она чувствовала себя голой, но скоро ей его вернут.
Пятно крови вокруг того места, где рог Малакая пронзил грудь Ромерии, осталось совсем небольшим. Софи ощутила облегчение. Судьба обещал, что этот знак сохранит смертную форму девушки достаточно долго, чтобы Софи смогла выполнить свою задачу. Однако, хотя Софи и верила, что приказы Малакая верны, она не доверяла результатам. Судьбы никогда не давали, не забирая чего-то взамен. Элайджа тому доказательство. То, что Малакай заставил Софи полагаться на успех человека, столь невежественного в мире за пределами ее собственного, еще раз продемонстрировало, насколько жестоким он мог быть.
Софи, возможно, не умела читать мысли, но она могла читать пульсы. Все они имели свою подпись лихорадочная похоть, нарастающий страх, разбитое сердце и она знала, что Ромерия не поверила ни единому слову. Она бы себе не позволила. Эта девушка думала, будто Софи сошла с ума от горя.
Или что она просто безумна.
Так и задумывал Малакай. Он был недвусмыслен в своих инструкциях: Ромерия не могла знать, кто она такая, и Софи знала, что лучше не сомневаться в этом. Теперь она могла видеть, как все, казалось бы, случайные обязанности, которые он поручал ей на протяжении многих лет, привели ее к этой одаренной смертной, представшей перед ней. Судьба не обошла ее стороной. Малакай все это время вынашивал свой план.