Как долго жили в ней мамины предки?
Думаю, лет триста-четыреста.
Несколько веков! Отсвет минувших времен заиграл бликами перед глазами; на несколько секунд я лишилась даже дара речи. И прежде чем нашлась, что сказать, в трубке снова забормотал мужской голос:
Послушайте. Я введу вас подробно в курс дела при личной встрече. А пока я направлю к вам свою добрую знакомую. В собственности Ребекки Пул и ее супруга земельный участок, граничащий с Розмером. Она сможет ответить на часть ваших вопросов.
До звонка мистера Хавера я успела позавтракать яичницей с фасолью и помидорами. Небо за окном грозилось дождем, но это не отбило у меня желания прогуляться. Мне нужно было размяться, снять напряжение с ног.
Ночную дежурную уже сменила другая работница миловидная девушка с ярко-голубыми глазами на лице Белоснежки. Едва я подошла к стойке, ее губы расплылись в приветливой улыбке:
Доброе утро, леди Шоу! Меня зовут Сара. Хорошо ли вам у нас спалось?
Заморгав в неловком смущении, я махнула рукой:
Пожалуйста, не обращайтесь ко мне так официально. Можно просто по имени Оливия.
Улыбка Сары искривилась от недоумения:
А мисс Шоу подойдет?
Вполне.
Я могу вам чем-либо помочь?
Я собираюсь прогуляться, но поверенный обещал прислать для разговора со мной свою знакомую. Если она появится, попросите ее меня подождать. Я отлучусь ненадолго. Хорошо?
Конечно. Не торопитесь! Правда Сара покосилась через плечо на окно со средником, дождь грозит испортить вам прогулку. У вас есть зонтик?
В ответ я подняла привезенный с собой длинный и прочный зонт. Англию и Сан-Франциско сближало одно приверженность дождливой погоде.
Я под защитой! заверила я Сару.
И вышла на улицу. Людей на пешеходной дорожке можно было перечесть по пальцам. Мужчина в свитере и кепке рыбака выгуливал маленькую собачонку в вязаном комбинезоне; ее короткие ножки быстро семенили за хозяином. Две женщины средних лет в непромокаемых дождевиках поспешно обегали магазины.
Как и всегда, свежий воздух приподнял мне настроение. Я всю жизнь предпочитала ходить пешком, привыкнув к подобному способу передвижения с детства благодаря маме. Она проходила по несколько миль в день, а я частенько сопровождала ее, вприпрыжку шагая сбоку. И, повзрослев, осталась «скороходом». (До той поры, пока не повредила ногу.)
В насыщенном влагой воздухе витал приятный, землистый аромат. Совсем недалеко, за «елизаветинскими» постройками, волнообразно дыбились живописные холмы. А сами дома выглядели так, словно могли в любую минуту «сложиться» под крытыми соломой крышами. Соломенные кровли меня удивили: я читала статью о дороговизне и горючести этого материала. К тому же, на вид они мне показались довольно тяжелыми.
Короткая узкая дорожка вывела меня на площадь открытое, обсаженное деревьями пространство с «масляным крестом» в центре. Окружавшие ее по периметру узкие улицы были вымощены брусчаткой, ставшей со временем гладкой, скользкой и поблекшей до грязно-серого цвета. Машин на их проезжей части оказалось довольно много, особенно с одной стороны. Вдоль улиц тянулись магазины и лавки, перемежавшиеся с ресторанами, аптекой и ателье, в окне которого просматривались запыленные швейные машинки. На одном углу угнездился книжный магазин; выставленные в его витрине тома с разноцветными обложками, естественно, побудили меня подойти ближе. Магазин еще не открылся, но я пообещала себе вернуться позднее и покопаться на его полках. И еще больше воспряла духом.
А потом мой взгляд привлекла средневековая церковь, венчавшая пригорок на противоположной оконечности площади. И я направилась к ней, рассматривая по пути витрины. Вездесущая лавка с шерстяной пряжей, судя по виду, была открыта в тридцатые годы; магазинчик кухонной утвари заманивал покупателей ярко-бирюзовой посудой и мелкогабаритными бытовыми приборами; из булочной-кофейни разносился соблазнительный аромат, а пока еще закрытый индийский ресторанчик со столами, застеленными белыми скатертями, внезапно пробудил во мне тоску по любимым районам Сан-Франциско.
Подойдя к церкви, я постояла, восхищаясь потемневшими надгробиями с полустертыми надписями. Потом завернула за угол и поднялась на небольшую смотровую площадку. И оттуда увидела Розмер, словно выраставший из леса. Расстояние скрывало все трещины и бреши, и от его великолепия у меня перехватило дух. Ровные ряды окон, величественные башни, окрестные просторы, словно затканные лоскутами зелени Все это завораживало и волновало. А дом! Тридцать семь комнат! В самом большом доме, где мне прежде доводилось жить, их было всего восемь. Что можно делать на такой огромной площади?
Начал накрапывать мелкий дождик, и я открыла зонт не в силах сдвинуться с места и оторвать глаза от Розмера. Даже не имей я к усадьбе никакого отношения, я все равно подпала бы под ее очарование. Разум силился осознать: это дом моих предков. Древний. Подернутый патиной времени. Прекрасный. И хранящий мамины тайны
Когда я подходила к гостинице, дождь уже разошелся вовсю. Штанины моих джинсов по низу промокли насквозь.
Зайдя в холл, я стряхнула воду с зонтика. И в этот миг краем глаза заметила тень. Она стремительно неслась ко мне. Но слава Богу! я вовремя спохватилась. Развернувшись, я увидела перед собой огромного пса. Процарапав когтями пол, он внезапно прирос к нему лапами.
Бернард! вскричала женщина, кинувшаяся вдогонку за пушистым ухоженным сенбернаром.
Все в порядке. Он уже остановился.
Хозяйка сенбернара выглядела не менее ухоженной, чем ее питомец стройная блондинка в толстой шерстяной тунике и леггинсах, засунутых в резиновые сапоги с причудливым цветочным узором.
Добрый день! обратилась она ко мне. Вы, должно быть, Оливия? Джонатан мой друг, он попросил меня вам помочь. Ему очень неловко из-за вашей сорвавшейся встречи. Меня зовут Ребекка Пул.
Я пожала протянутую мне руку; пальцы Ребекки оказались холодными.
Здравствуйте!
О, Господи, у вас молния!
Молния? полу-застенчиво, полу-смущенно прикоснулась я к правому глазу. Его голубую радужную оболочку прорезал по диагонали желтый зигзаг знак, отметина, которую я истово ненавидела в детстве.
Ваше семейство славится такими метками. Это не обязательно молния. Иногда бывает солнце вокруг зрачка, иногда еще что-нибудь. У многих сельчан тоже имеются отметины, демонстрируя свою осведомленность, улыбнулась уголком рта Ребекка. Метки богов Разве вы не знаете?
Это наша семейная черта? Наследственная? моргнула растерянно я.
Ну, да! Неужели матушка вам не рассказывала об этом?
Вы не будете возражать, если мы присядем? А то нога вздохнула я.
Ребекка, наконец, заметила мою трость, и ее руки взмыли в воздух:
О, простите! Разумеется! Правда, я запланировала с вами пообедать. Мне хотелось показать вам окрестности. Вы не против?
Конечно, нет. Это было бы чудесно, благодарю вас, подняла я палец: Дайте только мне одну минутку
Да-да, пожалуйста.
Опустившись в кресло в крошечном холле, я потерла уплотнение чуть ниже коленки:
Мне еще нужно захватить сумку и телефон.
Пусть за ними сходит Сара, хорошо?
Пока я терла колено, пес уселся рядом и вперил в меня глаза цвета виски. С надеждой во взгляде, он обнюхал мое запястье очень вежливо и не пуская слюнок, как делают многие сенбернары.
Хороший мальчик, хороший, да? шерсть пса на ощупь оказалась шелковистой; я погладила его за ухом, почесала под подбородком и нашла волшебную точку на грудке. Довольно заурчав, пес прильнул ко мне еще ближе.
Бернард очень хороший пес, проворковала Ребекка. Ему всего два года. Мне приходится водить его повсюду с собой, потому что щенком он вел себя крайне несдержанно. Но позволять такой крупной собаке сбивать людей с ног недопустимо. А вы собачница?
Перед глазами всплыл яркий образ моей любимицы по кличке Стрела. Я вспомнила, как она еще молодая и сильная, с лоснящейся шкурой и пышущая здоровьем мчалась по пляжу, хлопая ушами.
Да, односложно ответила я.
Сара принесла мои сумочку и телефон:
Он звонил, но я не посмела ответить.
Спасибо, покосилась я на экран. Звонил Грант, мой жених. Прошу прощения, но мне надо перезвонить до того, как мы тронемся в путь.
Не спешите, говорите, сколько нужно, вскочив, Ребекка подозвала свистом Бернарда, и пес послушно потрусил за хозяйкой, оставив меня в пабе одну. Я набрала домашний номер.
Грант ответил на третьем гудке:
Оливия! По-моему, я по тебе соскучился. Как идут дела?
Я представила Гранта в нашем лофте в Сан-Франциско. Высокий мужчина плотного телосложения с живописно спутанными волосами и пальцами, запятнанными краской Мы познакомились с ним восемь лет назад, на выставке маминых работ. И то, с каким упорством Грант стал добиваться моего расположения, не только польстило, но и глубоко меня тронуло. Крупный парень с ясными, золотисто-зелеными глазами, он тоже рисовал, и его абстрактные композиции высоко ценились в определенных кругах. Я редко удостаивалась такого внимания со стороны мужчин и согласилась с ним поужинать. Познания Гранта в области искусства и кулинарии, его благожелательность и милые комплименты окончательно сразили меня. И через пару месяцев он переехал жить в мою квартиру «приз», который я отхватила лишь благодаря тому, что оказалась в нужном месте в нужный час.
Свою студию Грант устроил в комнате на верхнем уровне. Она была полна воздуха, света, растений и художественных работ иллюстраций мамы, его картин и оригинальных натюрмортов с плодами и всякими яствами, которые я приобрела еще до встречи с Грантом.
Как же далеко теперь все это было!
Поверенный застрял в каком-то городке. Так что я до сих пор не знаю всех деталей.
Что ж, спешить ни к чему. Не торопись, разузнай все как следует. А продажу дома твоей матери я возьму на себя.
Я не все сказала Гранту. Только то, что после смерти мамы возникли вопросы, нуждавшиеся в урегулировании. Поскольку я еще до отъезда обратилась к риэлтору, мне показалось, что самым простым выходом в моей ситуации было поручить проконтролировать все Гранту.
Риэлтор уже озвучила тебе сроки?
Дом можно будет выставить на продажу уже на следующей неделе. Она рассчитывает получить три миллиона, в тоне Гранта просквозило ликование. И она рассчитывает получить хотя бы несколько предложений уже в первые часы.
Даже с учетом налогов и пошлин это была очень крупная сумма. Хотя ничего удивительного. Цены на недвижимость в Калифорнии были заоблачными, а стоимость жилья в районе Залива и вовсе космической. Уэст-Менло-Парк примыкал к Стэнфорду и технологическому кампусу.
Мы почти так и думали.
Мы теперь сможем выкупить эту квартиру, Оливия! Это же здорово!
Прежде мы и мечтать о таком не могли. Даже возможность арендовать ее показалась мне в свое время невероятным подарком судьбы. Квартира принадлежала моим друзьям из редакции журнала; они усыновили ребенка и решили переселиться за город. Это было прекрасное помещение на верхнем этаже добротного здания, но еще более потрясающим мне показалось открытое пространство площадью с саму квартиру, с видами на залив в одном направлении и городской центр в другом. Весь прошлый год супруги намекали нам на то, что хотели бы продать квартиру, но до сих пор у нас не было ни средств, ни шансов скопить столько денег, чтобы мы могли всерьез обсуждать ее покупку.
А теперь все становилось реальностью. Хотя я бы все это отдала за один только час, проведенный с мамой за чаепитием и пустой, беззаботной болтовней Потерев пальцем бровь, чтобы сдержать эмоции, я кисло пробормотала:
Да, возможно.
Нэнси свяжется с тобой по электронной почте, добавил Грант. Но, по правде говоря, она хочет очистить дом. Никто не будет все это хранить, «Ну, да! Оттуда придется многое выгрести, чтобы создать что-то новое». Так что у тебя есть возможность разом от всего избавиться.
Нет! при мысли о том, что в маминых вещах будут копаться другие чужие люди, сердце больно кольнуло. Я сама там все разберу. Я пробуду здесь неделю, максимум, две, и когда вернусь, решу, с чем и как поступить.
Почему бы не перенести вещи в складское помещение? Кому от этого будет хуже?
А к чему спешить? Прошел всего месяц.
Ладно, любимая. Решать тебе, в голосе Гранта прозвучала знакомая мне тональность нотка терпеливости: «Скоро ее попустит, и она станет сговорчивей». Что-то в последнее время участились моменты, когда мне этот мужчина не то, чтобы не нравился, а вообще раздражал, и мне все меньше хотелось выйти за него замуж. Иногда я даже задавалась вопросом: может, я и не любила его никогда по-настоящему? Я так ей и передам, промямлил Грант.
Как только я улажу дела здесь, я сразу разберусь и с остальными. Всему свое время.
Хорошо, послышался в телефоне глубокий вздох. Но я вынужден тебе напомнить, что ты уже несколько месяцев зависаешь в режиме ожидания. Ты собираешься вернуться к реальной жизни?
В моей груди всколыхнулась печаль. Возможно, я злилась вовсе не на Гранта, а на то, как события прошедших восьми месяцев перевернули мою жизнь? На меня нахлынули воспоминания. Сначала взмахи вымазанных в краске рук мамы, стоявшей перед холстом. Потом те же руки красивые, изящные, с тонкими пальцами но уже лежащие недвижно на ее теле в больнице
Неужели мама навсегда ушла? Мне и сейчас не до конца в это верилось. Я все ждала, что кто-нибудь придет ко мне и скажет: «Это ошибка»
Наверное Просто я сейчас ни в чем не уверена.
Понимаю, любимая. Почему бы тебе не обдумать это денек-другой? Может, лучшее решение это начать новую главу своей жизни как можно быстрее? После аварии все изменилось и уже никогда не будет, как прежде.
Сенбернар в холле отрывисто гавкнул словно подчеркнул эту мысль. Или решил положить конец этому разговору?
Слушай, меня тут ждут. Мне надо идти.
Да, конечно, нет проблем, дорогая. Я люблю тебя
Я уже была готова повторить эти слова следом за Грантом, но они вдруг застряли комом в горле. Почему? Потому что это была полуправда или неправда? Я пока еще не могла понять. И просто нажала «отбой». А Грант, пожалуй, даже не заметил.
Ребекка приехала в отель на «Рейндж-Ровере» цвета шампань. И скоро внедорожник примчал нас по узким дорогам через поля в густой лес.
Это все часть поместья, махнув рукой, сказала моя новая знакомая. Почти две тысячи гектаров, в основном лесных и пахотных угодий.
Поместья? моргнула я.
Ну, да! Вашего поместья, Розмера, бросила на меня поддразнивающий взгляд Ребекка.
Я совершенно не разбиралась в единицах измерения земельных площадей, но озвученная ею цифра показалась мне большой:
Две тысячи? Это примерно как целый парк или что-то подобное?
Да. Поместье огромное. Вы разве не знали?
Я и сейчас ничего не знаю, призналась я. Ровным счетом ничего.
А матушка вам никогда о нем не рассказывала?
Нет даже на смертном одре.
Мы выехали на аллею, и Ребекка окинула меня оценивающим взглядом, истолковать который я не смогла. Может, я что-то не то ляпнула?
Ладно, подытожила моя спутница. Значит, есть с чего начать.
Дорога пошла под уклон, и в поле зрения появился дом.
Это начало наших владений, Давкоута, снова взмахнула Ребекка рукой. Границей между Розмером и нами служит вот этот лесистый склон.
Ассиметричный побеленный дом с соломенной крышей стоял на краю выгона, где пощипывали сочную траву три лошади.
До чего великолепные животные! прокомментировала я.
Вы ездите верхом?
По правде говоря, нет, улыбнулась я. Но готова побиться об заклад, что вы освоили искусство верховой езды в совершенстве.