Давно она уехала?
Два года назад. буркнул Самир, дав мне понять: «Тема закрыта».
Еще одна машина со свистом пронеслась мимо всего в полудюйме, и парень пробормотал себе под нос слово, значение которого я, честно говоря, не поняла.
Откуда едет так много машин? Деревня ведь такая маленькая.
Это дорога ведет к «Теско» в Стивенэйдже и вокзалу в Летчуэрте. Но на самом деле такие дороги просто не рассчитаны на интенсивное движение. Их прокладывали под повозки, запряженные лошадьми, Самир свернул влево, в природный тоннель из деревьев, переплетавшихся друг с другом ветвями над нашими головами; летом он, наверное, был зеленым, темным и глубоким.
Этот участок дороги был мощеным, но не намного шире машины. Перед глазами у меня снова встал лес с маминых картин и рисунков загадочный, опасный и интригующий.
Мама постоянно рисовала этот лес, выглянула я в окошко. Непрестанно. Сотни раз. А, может, и тысячи. В иллюстрациях для книг, картинах, набросках.
Правда? покосился на меня Самир, выжав педаль сцепления и включив первую передачу, чтобы машина смогла въехать на крутой склон холма.
Да
Дождь с силой забарабанил по крыше автомобиля и лобовому стеклу, салон автомобиля показался мне внезапно тесной, сырой пещерой. От волос Самира повеяло чем-то неуловимо знакомым, и я вспомнила свой нервный срыв в торговом центре утром.
Она никогда не говорила мне, что этот лес настоящий! Она вообще мне ничего не рассказывала об этом месте! И я злюсь на нее из-за этого.
Что ж, за дело машину качнуло, и наши плечи соприкоснулись. Пардон. Эта дорога неровная и грязная. Но если вам захочется прогуляться, вы сможете дойти сюда из деревни.
То есть мне не придется идти по той оживленной дороге?
Нет, за церковью вьется тропинка. Я покажу вам ее, если захотите.
Я люблю ходить пешком. И надеюсь, что найду в округе места для продолжительных прогулок, когда начну здесь, наконец, ориентироваться.
А вам известно о праве прохода или проезда по земле, принадлежащей частному владельцу?
Я помотала головой.
Вся Британия испещрена пешеходными дорожками и тропами. Один старик в нашей деревне ходит по таким поочередно, чтобы они оставались общедоступными. Доктор Муни. Вам стоит с ним познакомиться.
Я улыбнулась.
Что?
Похоже, вы знаете здесь всех и каждого.
Самир едва повел плечами, почти незаметно качнул головой:
Мне нравится доктор Муни. Он работал врачом в городе, а сейчас на пенсии. С ним увлекательно общаться. Он много интересного может рассказать.
Между тем мы оказались у начала проселочной дороги, тянувшейся между полями и домиками фермеров. С этого места я смогла разглядеть кур, клюющих корм под навесами за коттеджами, и делянки, выделенные под новую застройку. И опять мне этот край показался благодатным и процветающим. Почему же усадьба пребывала в таком плачевном состоянии? И стоило ли мне от нее отказываться?
Самир припарковал машину под навесом.
Думаю, мы сможем зайти в дом через эту дверь. Подождите здесь, я проверю.
С этой точки высоко на холме я увидела крыши фермерских домиков, рассеянных по всей местности до самого леса, и неогороженные делянки, по-видимому, превращавшиеся после уборки урожая в выгоны. Городка видно не было, но я знала: он лежал там, за пределами моего зрения. Всю округу из-за дождя заволакивала серая дымка, но вдали, на горизонте, голубела полоса безоблачного неба.
Заходим! позвал Самир.
Я вылезла из машины и, разбрызгивая грязь из-под ног, пошагала ко входу. Глазам открылась передняя скромная и пустая, если не считать позабытой метлы, висевшей на крюке. Я притопнула ногами:
Разуваться будем?
Самир лишь посмотрел на меня.
Ой, ну-да Сама не знаю, что удумала. Ведите, я за вами.
Парень нырнул в узкий коридор, завернул за угол и поднялся по лестнице.
Скользнув взглядом по каменным стенам и простым деревянным перилам, я предположила:
Служебная лестница? Для прислуги?
Да, подтвердил мою догадку Самир. Но она ведет в менее поврежденные части дома. Увидите в нем не все помещения в таком состоянии, как те, что мы осмотрели на прошлой неделе.
Самир попытался открыть дверь на следующем этаже, но она не поддалась, даже когда мы вдвоем налегли на нее.
Разбухла. Ничего страшного. Можно подняться этажом выше и вернуться сюда с другой стороны.
Из окон, расположенных с одинаковым интервалом, открывался чудесный вид на окрестности, нежную зелень вступавшей в свои права весны и ряды заостренных кипарисов. А когда мы поднялись выше уровня живой изгороди, я разглядела серые руины. «Должно быть, старинное аббатство».
На очередном этаже дверь, слетевшая с верхней петли, кренилась набок. Самир поставил ее вертикально, освободив проход, и жестом пригласил меня пройти первой. Я покачала головой:
Ни за что. Только после вас.
Вы серьезно? весело блеснули глаза парня. Боитесь призраков?
И пауков, действительно страшившаяся всех гнусных, отвратительных существ, я приложила руку к груди. У меня уже сердце заходится от ужаса.
Самир сверкнул в ухмылке зубами, и на мгновение я позабыла, зачем мы пробрались в усадьбу. У парня была широкая и красивая улыбка, а зубы ровными, крепкими и белоснежными, что выдавало хороший уход. И эта улыбка так изменила его лицо, что я невольно вздрогнула. Как будто кто-то резко раздвинул шторы в темной комнате, позволив солнечному свету хлынуть внутрь. Неподдельная искренность тронула меня до глубины души. Меня давно никто не одаривал такой сердечной, открытой улыбкой и таким прямодушным, бесхитростным взглядом.
Мы с сестрой Пави частенько забирались сюда тайком. Самир протянул мне руку с длинными пальцами, и, вложив в нее свою ладонь, я позволила своему «гиду» увлечь меня вперед. Все будет в порядке.
Я с трепетом переступила порог и, несмотря на нестерпимое желание вцепиться в парня обеими руками (мое сердце, и правда, колотилось как бешеное), заставила свои подгибающиеся ноги шагать. Перед нами был одна длинная часть буквы «Е», лежащей в плане всех домов в «елизаветинском» стиле. Коридор тянулся во всю ее длину, вливаясь в самом конце в комнату, настолько разрушенную, что я сумела различить лучи света, проникающие внутрь сверху. Слева находилась величественная лестница, и я инстинктивно двинулась к ней. Самир схватил меня за локоть:
Осторожно!
Кивнув, я стала внимательно смотреть себе под ноги, ступавшие по ковру, не сохранившему былого узора, к перилам, что венчали роскошные балясины, ограждавшие лестничный марш. На теплых золотистых деревянных панелях стен причудливо играли блики от света, проникавшего сквозь витражные стекла, когда-то перенесенные из разоренного аббатства. И, словно пожелав нас впечатлить еще больше, пробившийся из-за туч столп солнечных лучей «зажег» половину окна разноцветием красок, осияв весь зал аурой жизни.
Вот это да! пробормотал Самир.
А если серьезно, скосила я глаза вниз, на замусоренную лестницу и затененную галерею за ней, как вы туда проникаете?
По лестнице из бального зала, но именно эта часть дома повреждена очень сильно, Самир поднял руку по диагонали к заднему левому углу, а другую руку вытянул в сторону переднего правого угла: Вот эти углы и приличная часть помещения в целости.
Воодушевленная солнечным светом, я уже не могла удержаться:
Я хочу ее увидеть.
Развернувшись к лестнице спиной, мы направились к коридору. Его стены с ритмичными интервалами расчленяли дверные проемы. Одни двери закрыты, другие распахнуты, и царящий в коридоре мрак прорезали просеки бледного света. Старые половицы кряхтели и поскрипывали под нашими стопами.
Жутковато, поежилась я. Это все спальные комнаты?
Да. Не припомню точно, что в них, но мебели мало. Возможно, это были гостевые спальни или что-то в этом роде.
Ну да! Разве можно обойтись без семи-десяти гостевых спальных комнат?
Мои друзья спят на диване, когда мы выпьем лишнего.
А в моем мире отчаливают домой на такси.
Похоже, мои приятели живут дальше ваших.
Мы заглянули в первую открытую дверь, и я впервые забыла про страх. Высвободив руку из твердой пятерни Самира, я вошла внутрь, привлеченная видом, который открывался в длинных витражных окнах. Они выходили на фермы и поля, волнистые холмы и лес, высившийся по краю, как граница Волшебной Страны. Тут и там сквозь тучи пробивались игривые лучики света, скользившие по полю, дереву и отдаленной возвышенности.
От этого зрелища у меня перехватило дыхание. А еще мне показалось на миг, будто меня окружили все предки, самодовольно ухмылявшиеся от распиравшей их гордости.
Как же красиво! пробормотала я, постаравшись избавиться от наваждения.
Все в комнате покрылось за десятки лет пылью, но обстановка большей частью сохранилась. Я пробежалась глазами по кровати с голубым или блекло-сиреневым пологом на четырех столбиках, большому гардеробу, ковру на полу. Драпировки были обтрепаны и изодраны. Мой чуткий нос уловил слабый запах мочи и плесени.
Здесь все, и в правду, не в таком уж ужасном состоянии.
Самир произвел инспекцию на свой лад постучав ногой по полу в разных местах и побив ладонью по стенам.
Похоже, еще прочные, заключил он и указал на пейзаж: Вот вам одна из картин. А то вы спрашивали, почему их нет внизу.
Картина не произвела на меня особого впечатления, и художника я тоже не признала. Впрочем, экспертом в области английской пейзажной живописи я никогда не была.
Я думаю, что надо пригласить сюда специалиста, чтобы он оценил все, что осталось, а потом избавиться от лишнего.
Правильно, смахнул пыль с комода Самир. Вы собираетесь оставить дом себе и содержать его?
Пока не знаю. Мой поверенный Хавер явно считает эту усадьбу разорительным имуществом, но я не стану принимать решение, пока не буду владеть всей информацией.
Уже не столь мнительная, я пошла по коридору дальше. Мы заглянули во все комнаты на этаже просто для того, чтобы получить о них представление. Большинство нуждались в той или иной мере в ремонте. Плесень на стенах и драпировочных тканях, дырки в портьерах и трещины в оконных стеклах, в которые местами уже заползли плети девичьего винограда все это беззвучно свидетельствовало о длительном запустении. Но две залы, как и первая комната, были практически не тронуты. Только пыль лежала повсюду.
Я вообразила себе бал или какой-нибудь торжественный прием с гостями, съехавшимися сюда со всей Англии. Мои представления о старинных усадьбах во многом сформировал сериал «Аббатство Даунтон». И я представила себе, как женщины в изысканных эдвардианских платьях, с нитками жемчуга и рубинов, обвитыми вокруг их тонких лебединых шей, величаво подходили к столу, уставленному яствами. Словно из желания подкрепить мое видение, интуиция побудила меня открыть следующую дверь. За ней оказалась комната, в декоре которой растительные мотивы сочетались с изображениями павлинов и павлиньих перьев, напоминая об ушедшей колониальной эпохе.
Еще одна дверь висела перекошенная под углом. И стоило Самиру просунуть в щель голову, как его рука тот же оттолкнула меня назад:
Отойдите! Там нет пола.
Правда? Дайте посмотреть.
Тело Самира на пару минут стало защитным ограждением. Заглянув поверх его руки внутрь, я увидела комнату, служившую, должно быть, ванной. Половина пола в ней провалилась. И ванная, рухнувшая вниз вместе с ним, лежала на боку рядом с другой ванной, этажом ниже.
Я рассмеялась.
Как в том ролике об импотенции, опять, не подумав, ляпнула я и покраснела.
Вы о чем? покосился на меня Самир, и уголок его рта выгнулся; но я уже знала, что значило такое выражение на лице парня: он собирался меня поддразнить: О покупательской импотенции? Это так дорого?
Нет Вы ведь поняли, что я имею в виду Ну, средство для лечения уставилась я на хаос, царивший в ванной. В том ролике две ванные стоят рядом.
Тем бедолагам вместо приема пилюль надо было залезть в одну ванную.
Я снова рассмеялась.
Пока мы отходили в сторону, Самир так и держал руку вытянутой. Как будто я была маленьким ребенком, который мог не устоять на ногах, заступить за край и упасть в прореху в полу.
Давайте я вам покажу худшую часть дома, сказал мой «гид». А потом мы спустимся на этаж ниже. Там моя любимая комната. Вам она тоже понравится.
Вы уверены?
Убежден.
Мы направились в конец коридора. Проходя мимо двери, открывавшейся в кладовую, я не утерпела и заглянула внутрь. И на меня сразу повеяло тьмой, грязью и холодом; по коже пробежали мурашки. Кладовая занимала часть южной башни; стены в ней были сложены из нешлифованного камня. Груды мусора источали смрад. Притворив дверь, я поспешила вдогонку за Самиром. Он распахнул последнюю дверь и, посторонившись, предостерег:
Не заходите, тут тоже плохой пол.
Навстречу мне хлынула волна спертого, пропитанного тленом и гнилью воздуха. Прикрыв рукой лицо, я попятилась.
Фу!
Пави никогда не доходила до конца этого коридора.
Здесь, без всякого сомненья, был пожар. Стены чернели подпалинами, от портьер остались клочья. Зато как ни иронично теперь ничто не загораживало обзор. Это были те самые эркерные окна, что украшали передний фасад дома. На этажах ниже их закрывали лианы девичьего винограда и плетистых роз. А тут панорамный вид ничто не заслоняло. И я опять застыла в изумлении, разглядывая крыши Сент-Айвз-Кросса и купола церкви на холме.
Виды потрясающие!
Это точно.
А где начался пожар? Мы находимся прищурив глаза, я повела головой из стороны в сторону: двумя этажами выше трапезной и гостиной, верно?
Верно. Возгорание произошло в комнате этажом ниже. Никто не знает, что случилось. Как всегда. Мы с Пави думаем, что здесь кто-то жил. Какой-нибудь бездомный. Кто-то разводил костер прямо посреди той комнаты. Возможно, огонь вышел из-под контроля.
К счастью, он не уничтожил весь дом.
Да, хлопнул меня по плечу Самир: Пойдемте, посмотрим хорошую комнату. Вам она полюбится.
В конце башни мы свернули влево и спустились на нижний этаж по выстланной ковром, но замусоренной лестнице. Интерьерное убранство мгновенно преобразилось, в нем еще витал дух былого великолепия. Петляя по коридорам, Самир привел меня в противоположную часть дома, еще одно длинное ответвление буквы «Е».
И я опять замерла у перил лестницы, оглядывая помещение бальный зал? сильно пострадавшее от воды и осыпавшейся штукатурки. Подняв глаза вверх, я увидела свет, просачивавшийся в приличную дыру в крыше. Длинный и когда-то явно величественный зал теперь пустовал, если не считать обломков и всякого хлама.
Похоже, его стены были расписаны, заметила я.
Да, наклонил голову Самир. На этом этаже кое-где сохранились росписи. Пойдемте, посмотрим.
Коридор зеркально повторял тот, что был на верхнем этаже. И также тянулся во всю длину «Е». Но этот этаж был более роскошным. Чего стоили только фризы и деревянные панели с золочением, которыми были отделаны стены!
Сюда! толкнул Самир скрипучую дверь в комнату, разительно контрастировавшую с другими помещениями. Как оазис в пустыне. Время и запустение не прошли бесследно и для нее. Но краски еще не поблекли в узорах цветистых тканей и вышивок. А на стенах до сих пор висели картины разной величины и разнящиеся по жанрам. Их рамы были покрыты густым слоем пыли и облеплены нитями паутины. Но изображения не утратили красоты и казались полными жизни. Павлины и тропические пейзажи соседствовали с портретами экзотических людей султана в гареме и высокой темнокожей женщины с темными глазами, загадочными, как бездонные озера. И тут же на ковре валялся тигр в окружении прекрасных дев Картин было много, очень много. Самых разных!