Продолжим разборки? лицо воительницы склонилось к парню.
Нет, прохрипел он и осторожно замотал головой.
Посчитаемся? лезвие ножа перестало касаться кожи. Рыжий уверенно закивал.
Жан Батист в это время бешено тер свою бородку, кусал губы и причитал:
Какая женщина! Боже, почему она в этом проклятом городе, а не в моей команде?
Действительно, Черная Сандра выполнила свою миссию быстро и четко. Оставила всю команду размышлять над собственным невезением и удалилась. Около минуты Жан Батист ходил по палубе, прикрывая ладонью лицо, и жутко матерился. Причем иногда хмыкал и крутил головой.
Если в бухте Калиги нет борделя, я повешусь на рее, проворчал капитан, когда ладья исчезла за скалой-маяком.
Бордель там был. Всего один, обшарпанный, но весьма популярный. У нас хватило времени посетить его, поскольку комендант дал всем сутки на отдых, после которых обещал распределить и дать первое задание.
Комендант оказался отличным мужиком, даже несмотря на то, что испытывал явно нездоровый интерес к золоту и жирной пище. На каждом его пальце поблескивали кольца с каменьями, а белый сарафан с многочисленными пятнами на рукавах свидетельствовал о дурной привычке вытирать руки собственной одеждой. Да и лишний вес сарафаном не скроешь. Зато этот приятель сразу оценил возможности новобранцев, внял рассказам о нелегком пути и позволил с головой окунуться в пьянящий мир порока и веселья. Хотя бы на один день.
А как же иначе? Разочарование. Именно так я охарактеризовал бы события в заливе Клешней. Вид большого и красивого города, который почти распахнул перед нами свои объятья, вдруг стал все меньше, меньше и исчез из виду на неопределенный срок. На острова опустилась ночь, начался и подошел к концу следующий день, и только тогда мы причалили к небольшой бухте, зажатой меж двух скал. Пристань для четырех кораблей со стрелковой башней, охраняемые складские помещения и утомительная дорога наверх вот что ожидало нас по прибытии.
На вершине холмов расположилось компактное поселение с приземистыми домиками, казармой, увеселительными заведениями и, разумеется, усадьбой коменданта, из которой открывался восхитительный вид на море.
Хозяин бухты не сильно пекся о собственной безопасности, что в связи с любовью к кольцам и цепочкам казалось глупостью, а увидев Жана Батиста, и вовсе расплылся в улыбке. Наверняка знал, что ушлый капитан привез ему не только людей.
Сам Жан Батист улыбаться уже не мог сильно устал, поэтому попросил о том, чтобы все важные дела решались завтра.
Отдыхайте, обратился к нам, построенным в две шеренги перед усадьбой, комендант. Солнце успеет встать еще два раза перед началом вашей настоящей службы. Скорее всего придется записать и распределить вас по крепостям, потому что путь во Фрету предоставляется теперь за заслуги. Но не переживайте, для особо настойчивых у меня найдется работенка. Выполните ее, и доверие к вам возрастет. Обо всем этом позже, орлы! Следуйте за Эстелем, начальником казармы.
И мы последовали. Выспались, нагулялись так, что чуть не забыли, где находимся. Благо, после нескольких конфликтов никто не подбирал свои кишки с пола.
По истечении отведенного нам срока Эстель остроносый, плечистый, начинающий седеть вояка, собрал всех подчиненных перед казармой и поведал о важном задании, данном чуть ли не самим правителем островов.
Суть его была проста и одновременно подозрительна. На острове к востоку отсюда, где властвуют враждебные нам силы, есть неприметный берег, с которого легко совершить вылазку вглубь территории. Крохотный форт, который уже переходил из рук в руки пару раз, и застава на самом берегу вот и все наши цели. Что может быть проще, чем внезапным наскоком захватить полуразрушенное сооружение и удержать его до прибытия основных сил. Правда, сделать это требовалось жалкой горсткой солдат. Десятерых Эстель назначил сам, еще десятку готов был набрать из новичков. Исключительно на добровольной основе. И я, и Лексо посчитали это удобной возможностью показать свою удаль и добиться пропуска во Фрету. Что там говаривал Осий про конспирацию? Быть тупым и исполнительным, чтобы никто не догадался о твоих тайных намерениях. Такое провернуть можно. Желательно при этом еще и в живых остаться.
Ко всему прочему, командовать нами будет сам Эстель. Не пойдет же он на самоубийственную миссию? Мне достаточно получше рассмотреть его, обратить внимание на хитрый прищур, чтобы понять нет, не пойдет.
Формально моряки с Кандлиге сохраняли нейтралитет в отношениях Эстерида с бывшими сторонниками, которые его предали. Причин тому несколько. Первая и самая главная: каждая земля ценна своими ресурсами, поэтому прерывать торговлю с каким-либо из отдаленных южных островов попросту глупо. Кандлиге, на самом деле, все равно, кто из правителей сосредоточит вокруг себя всю полноту власти, но в случае, если это удастся Эллас-Амину, отважным контрабандистам вновь придется перейти на грабеж вместо удобного и безопасного бартера. Это вторая причина, хотя отсюда вытекает и третья. Нет нужды посылать войска на все стороны света, поскольку неизвестно, когда восточным парланским княжествам надоест беспокойный и алчный островной сосед. Терпение не может быть безграничным.
И все же иногда действия Смоляного острова походили на отношения наследников с богатыми родителями, когда каждый из отпрысков желает произвести лучшее впечатление для того, чтобы в конце концов урвать кусок пожирнее.
К чему все эти политические рассуждения? Да к тому, что отправились мы для захвата Барбарисового Берега на корабле Жана Батиста. Поначалу меня это очень удивило, ведь зыбкий нейтралитет предприимчивого морехода уже качнулся в сторону Офитового Обломка, царек которого может спастись только благодаря империи. Но вскоре причина мне стала ясна, и она оказалась банальнее всего, что приходило в мою голову. Мы с Лексо крупно просчитались.
Приятно снова увидеть тебя, ключник, произнес я, войдя в каюту капитана с бутылью отменной тростниковой водки.
Про осторожность я не забыл. Сказал наемникам, с которыми ближе всех общался, что хочу лично поблагодарить Жана Батиста за прекрасное путешествие к Пепельным островам, за то, что он помогает нам и сейчас. На самом деле я должен был описать Осию, который с корабля и не сходил, сложившуюся ситуацию и тревоги, связанные с ней. Сомнения терзали меня.
Ты сдержал слово. Ты действительно привез нас на острова, но, как видишь, я сам, по своей воле отдаляюсь от нужного мне места. И не знаю, правильно ли поступаю.
Я поведал Осию все, что могло пройти мимо ушей Жана Батиста, стоящего рядом. Все то немногое, что было известно мне. Так уж получилось, что железная уверенность нашего предводителя в успехе смутила меня сильнее, чем численность отряда.
Старый ключник не подвел меня и в этот раз. Его голова легонько качалась из стороны в сторону уже во время моего рассказа. Не перебил меня он только потому, что боялся упустить какую-нибудь деталь.
Я вот что скажу: все это дурно пахнет. Тот форт почти тупик, путь по острову проходит через леса и болота. Только море. Если вы окопаетесь там, то выход один море. С него на вас и нападут. Форт превратится в капкан.
Кхм, кашлянул я в кулак, но ты можешь повлиять на правителя Офитового Обломка, как там его
Аггеас Перст. Да, могу, но не в случае, когда его врагов в десять раз больше, чем союзников. И когда эти союзники так далеко.
Проклятие, зачем тогда мы вызвались? Лучше бы сидели на Плавильне.
Лучше бы.
На моем лице застыл немой вопрос. Осий отвернулся к столу, обдумывая решение, и в это время Жан Батист «обрадовал» меня собственными догадками.
Вас отправят захватывать старые, бесполезные руины, пока будут проворачивать свои темные делишки. Сомневаюсь, что там вы вообще встретите врагов.
Вот дерьмо, проворчал я. Но этот командующий просто так от меня не отделается.
Осий постучал по столу костяшками пальцев и вновь повернулся к нам лицом.
Поступим так. Обломка мы достигнем поздно вечером, вы на лодке покинете корабль, а мы сделаем вид, что отправляемся восвояси, но вместо этого пристанем к мысу в двух километрах от вас. Посмотри, где это на карте. Если солнце оторвется от горизонта, а вы не появитесь, можете нас не искать. Ищите путь обратно на Плавильню.
Замечательная новость. Нужно возвращаться туда, откуда и не стоило уплывать. И даже если пролив поддастся нам с распростертыми ли объятьями примут нас в бухте Калиги? Для того чтобы отвести от себя подозрения в дезертирстве, воины Обломка действительно должны отвоевать чертов форт в очередной раз. И даже тогда нет уверенности, что наши с Лексо тела не подвесят за шеи на сторожевой башне, в то время как толстый комендант, поглядывая на нас свысока, будет грызть жареную кабанью ногу.
Мое настроение стремительно ухудшалось. Хотелось разразиться бранью, снова и снова проклиная собственную глупость. Сделать это помешал не только здравый смысл, но и стук в дверь каюты. Жана Батиста пожелал видеть наш лидер Эстель.
Стоило ему переступить порог, как я, протягивая капитану бутыль, громогласно заявил:
Клянусь, половину жалования потратил на эту огненную воду! Половину от того, что осталось у меня после притона. Но, проклятие, оно того стоило!
Глава 7
Рейд на Барбарисовый Берег
Несмотря на тьму, царящую снаружи, внутри шатра было светло, как днем. Тот, кто поставил его в этой дикой местности, явно готовился к каким-то переговорам. И точно хотел произвести впечатление. Резные столики, заставленные мисками с фруктами и гроздьями винограда, широкие пуфы и лавки со спинками, пара сундуков с откинутыми крышками, очаг в центре и несколько подвешенных ламп такого для обычного похода или кратковременного пристанища не собирают. Зато налетчики остались довольны.
Не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств большая глупость, поэтому почти все, кто остался в шатре, продолжали веселиться. Лишь один воин не выдержал обильных возлияний и заснул в куче подушек. С Эстелем такой оказии не случилось. Обо сне он даже не помышлял. Отхлебнул вина, похрустел шеей и принялся мять грудь обнаженной белокурой красотке, которая лежала рядом. Оглядел ее вожделенным взглядом и впился в чувственные губы поцелуем. Единственное, на что посетовал радостный воин, было отсутствие музыки, но это заявление шутливое. И без музыки он ощущал себя вельможей, а вместо флейт и лютней слух ласкало теплое девичье дыхание.
Лексо Уховертка вернулся под полог, справив нужду, и оторвал от ветки несколько крупных виноградин. На девушек внимания почти не обращал задержал взгляд лишь на пансегской наложнице с двумя черными, причудливо заплетенными косами.
Ну что там? Эстель лениво потянулся и повернул лицо к парланцу.
Тот как-то виновато развел руками, мотнул головой и неторопливо направился к своему командиру.
Снаружи произошло нечто странное. В какофонию потрескивающих дров, тревожимой ветром ткани и стрекота цикад добавилась новая мелодия человеческие вопли. Сначала редкие и неуверенные, но уже через несколько секунд стало ясно так кричать могут только те, кого от смерти отделяет тончайшая грань.
Эстель сдвинул брови и начал приподниматься. Он взглянул на свой меч, лежавший у ног, и поднял глаза на Лексо. Поднял, потому что нога его подчиненного стояла прямо на ножнах. Вновь виноватая улыбка. Рука Лексо дернулась и словно по мановению волшебной палочки, в ней оказался кинжал. Резкий взмах из вспоротой шеи выплеснулась алая кровь. Она забрызгала лицо и груди светловолосой девушки, отчего та сразу же завизжала. Но не ей грозила опасность.
Оставшиеся наемники, хоть и опешили от неожиданного убийства предводителя, но быстро поняли, кто следующий на очереди в загробное царство. Оттолкнув рабынь, с которыми они возлежали, двое воинов схватились за оружие и бросились в бой.
Тот из них, кто был одет и обут, со всех сил пнул ногой по костру. Искры и угли полетели в сторону их противника. Парланец этого не ожидал, но успел среагировать и метнулся вправо. Перекатился, встал на ноги и тут же потянулся к клинкам на поясе. Смертоносная сталь сверкнула в отблесках загоревшейся шторы и начала свой танец. Лексо отбил опасный выпад слева, но не ответил на него. Вместо этого атаковал другого врага полуголого наемника, который придерживал свои штаны рукой. Лучше бы он бился без них. Первый меч столкнулся с мечом противника, второй рубанул по руке. В следующее мгновение оба клинка в яростном замахе прочертили на туловище наемника две красные полосы.
Не дожидаясь удара сбоку, Лексо прыгнул вперед и оттолкнул раненого врага от себя. Тело оказалось надежнее искр воин в одежде потерял равновесие и пошатнулся, едва не упав. Парланец воспользовался этим замешательством и изо всех сил нанес удар сверху, но на этот раз лезвие вместо плоти встретило лезвие. Блеснули искры, почти незаметные в окружающем хаосе.
Второй наемник оказался куда ловчее своего приятеля. Он схватил столик за тонкую ножку и почти не глядя, наотмашь, взмахнул им. Полетели щепки и куски древесины, покачнулся и Лексо, прижавшись к плотной ткани шатра.
Наемник вскочил и начал искать пути отхода. Определенно он надеялся на подкрепление.
Тебе конец, тощий! проскрежетал разгневанный воин и торопливо попятился к выходу. Сейчас с тебя сдерут шкуру.
Чья-то изящная ножка, так некстати оказавшаяся вытянутой позади наемника, привела к тому, что последний неожиданно для себя оказался на земле с раскинутыми в стороны руками. Следом за ним бросился наземь и Лексо, однако мечи он выставил перед собой. Они достигли цели, вонзившись в грудь противника на половину длины. Бой, длившийся едва ли минуту, был закончен. Помимо трупов и крови на тканях, его итогом стало пламя, освобожденное от круга камней. Пора убираться отсюда.
Лексо, силясь что-то произнести, смотрел в бездонные серо-голубые глаза наложницы с Пансеги и едва шевелил губами. Наверное, хотел сказать слова благодарности на сальгурском, но не решился. Оглядел прочих рабынь и успокаивающим жестом ладони остановил их крики и плач. Подошел к спящему. Тяжело вздохнул.
Да уж, шикарная ночка. А ведь считанные минуты назад я и предположить не мог, что дела пойдут подобным образом. Но обо всем по порядку
Лодка, которую милостиво предоставил нам комендант, заметно навредила устойчивости корабля Жана Батиста и чуть не сорвалась с тросов, когда с севера подул сильный ветер. Зато она казалась крепкой и смогла вместить целый отряд воинов, мешки с припасами и скромный бочонок воды.
Я оглянулся на корабль: ни огней, ни движения, будто всякая жизнь покинула его. Скоро мы достигнем берега, и тогда Жан Батист отправится прочь. Вряд ли я увижу его снова. Иногда ночь слишком коротка.
И спокойна. Стих ветер, забились в укромные уголки птицы и рыбы, так что любой чих или сильный всплеск воды был слышен издалека. От маленького пляжа, который благодаря Луне выделялся на фоне темных лесов и скал, нас отделяло не меньше сотни метров, но весла продолжали неторопливо гладить море. Все ради безопасности.