Борис Андреевич, а какие меры вы принимаете, узнав, что ваша команда после игры нарушила режим?
Тот ответил:
Александр Кузьмич, а после игры меня эта банда не интересует!
Это был самый настоящий западный профессиональный подход. А потом Аркадьев еще и добавил:
Берегите нервную систему. Как? Очень просто. Лично я после игры прихожу домой, наполняю ванну теплой водой, отключаю телефон и читаю в ванне книгу.
Так же и Гавриил Качалин. Демократ до мозга костей! Но именно он выиграл с советской сборной первый Кубок Европы, Олимпийские игры, а его тбилисское «Динамо» впервые стало чемпионом Союза. Потому что при всем воспитании у Гавриила Дмитриевича была достаточная требовательность к игрокам, к атмосфере в команде, к тренировочному процессу. Мы просто умирали на поле за Качалина, поскольку это был потрясающий человек. Поэтому не важно, кто тренер по стилю либерал или диктатор. Главное, чтобы он выигрывал.
Константин Бесков по характеру был совсем другим. В середине восьмидесятых, когда он работал в «Спартаке», я спрашивал Николая Петровича Старостина:
Как вам работается с Константином Ивановичем?
Ну что тебе сказать? вздыхал Старостин. Можешь посчитать: год работы с Бесковым за три, а я с ним работаю уже восемь лет.
Закоренелый трезвенник, Николай Петрович еще и пожаловался мне, что Бесков выпивает. Я в годы работы тренером не представлял себе, что можно до игры выпить даже пятьдесят граммов водки или коньяка. А Старостин говорил:
Представляешь, Никита, раньше он выпивал до игры, потом стал выпивать после игры, а сейчас и в перерыве!
Я смеялся:
Да ладно, Николай Петрович, тут вы уж загнули.
Нет-нет! Пока он делает указания на вторую половину, в массажной Миронов ему уже готовит. Команда уходит из раздевалки, он хлобысь! и пошел.
Но удар Костя, надо сказать, держал. Мог ведро выпить и не опьянеть. Как и Лобановский. Тот вообще наутро вставал и на пробежку. Со временем, правда, заменил ее ходьбой.
Притом что у Лобановского результаты были выше, определенные достоинства Бескова нельзя было не отметить. У него был очень хороший вкус на подбор игроков и способность добиться от них прогресса. Это было очень важно, как и комбинационный стиль игры, который он проповедовал. Константин Иванович бывал очень недоволен, если команда выигрывала, но не показывала зрелищного футбола. И все же за почти сорок пять лет работы выиграть всего два чемпионата и три Кубка на мой взгляд, слишком мало.
Николай Петрович говорил, что в решающие минуты главных матчей Бесков трусил. А перед ними перегибал с жесткостью. Мне рассказывали, что за день до финала Кубка СССР 1981 года против ростовского СКА команда собралась в холле базы в Тарасовке, игроки шутили, смеялись. Вошел Бесков, увидел все это и «понес» на них:
Вы что тут веселитесь? Пошли на собрание!
И на том собрании как начал их чихвостить часа на два чуть ли не до половины первого ночи сидели. Все позитивное настроение, ожидание долгожданного финала ушло, возникла напряженность и на следующий день «Спартак» проиграл.
А освободили Константина Ивановича из «Спартака» потому, что он сам хотел уволить Николая Петровича, а также Юрия Шляпина и директора базы в Тарасовке. Летом Бесков написал заявление об уходе его не удовлетворили, но не разорвали, а положили под сукно. А потом, когда он хотел провести против них эту акцию, вытащили. Так мне, по крайней мере, рассказывал сам Старостин.
Кстати, что касается Лобановского, с которым мы много лет проработали вместе в сборной СССР, то, невзирая на всю конкуренцию его киевского «Динамо» со «Спартаком», не слышал от него ни одного не то что оскорбительного, а даже обидного, ироничного слова в адрес красно-белых. Он был тренером с большой буквы и относился к конкурентам с большим уважением. Без любви это конечно. Но без всякой личной неприязни.
Также миф его неприязнь к Федору Черенкову, которого он якобы поэтому не брал на чемпионаты мира и Европы. Валерий Васильевич боялся за его здоровье. Учитывая те высокие нагрузки Лобановского, которые были равнозначны для всех. Щадящего режима не было ни у кого.
* * *
Меня всегда удивляло, что «Спартак» стали называть «мясом», а уж когда молодые игроки современного поколения стали демонстрировать футболки с надписью: «Кто мы? Мясо!» удивило еще больше. При чем тут мясо? Вот ЦСКА «конями» давным-давно стали называть, спартаковские болельщики еще много десятилетий назад придумали четверостишие:
А «мяса» в отношении «Спартака» не было. Несмотря ни на какую промкооперацию, помогавшую команде. Было слово «тряпичники», сформулированное, как я уже рассказывал, директором ЗИСа Иваном Лихачевым. А во времена братьев Старостиных спартаковцев называли «бояре». Вроде как привилегированное общество театры, бега Это объяснялось богемным образом жизни, который многие спартаковцы вели.
Но я не хотел бы, чтобы «Спартак» опять стали называть «боярами». Дело прошлое. А недоброжелатели тогда называли нашу команду «тряпичниками», поскольку «Спартаку» помогали частные артели, за ним не стояло никаких силовых структур, министерств и больших заводов. Меня, например, «Спартак» на какое-то время прикрепил к артели «Восточные сладости». Так что, на мой взгляд, команда действительно народная!
По части богемности особенно выделялся Андрей Петрович Старостин. У него жена была цыганка, Ольга Николаевна. И стиль его жизни я бы назвал цыганщиной. Преферанс, бега, театр Старостины привлекли к «Спартаку» интеллигенцию и сами были интеллигентами до мозга костей.
Михаил Михайлович Яншин был его близким другом. Андрей Петрович с Николаем Петровичем антиподы были, и проявлялось это даже в том, что если один говорил: «Он здорово играет!», второй обязательно возражал: «Да он играть не умеет!» Спорили до хрипоты. Третий брат, Александр Петрович, тоже с ними всегда не соглашался.
Помню такой случай, когда я тренировал «Спартак». Играем в Москве со «Стоук Сити» командой, за которую в свое время выступал сам Стэнли Мэтьюз. Первый тайм в воротах Маслаченко, на второй я поставил Лисицына[1]. После игры заходит в раздевалку Александр Петрович, весь красный. Пили они водочку, и, думаю, граммов семьсот в нем уже бултыхалось. И говорит:
Да, здорово второй тайм сыграл Маслаченко!
Играл-то Лисицын! фыркает его брат Андрей.
Да пошел ты!
Но я же тебе говорю, что играл Лисицын!
А я тебе еще раз говорю: пошел ты!
Ну ладно, ты у Никиты спроси, он же тренер.
Александр Петрович, второй тайм играл Лисицын, подтверждаю я.
Тот делает паузу и резюмирует:
Да? Все равно здорово сыграл!
Обсуждения эти, конечно, велись не при игроках, которые были в душе. Стояли в сторонке и спорили.
Мы, еще будучи игроками, знали, что Старостины родили «Спартак», и нам они казались чуть ли не инопланетянами по степени уважения, которое мы к ним испытывали. Даже заочно, когда они еще были в заключении. А уж потом, когда Николай Петрович стал начальником команды, не было случая, чтобы он перед игрой не поднял наш дух. Андрей Петрович тоже часто появлялся в команде, Александр меньше, а Петр почти никогда.
Бывало, Николай Петрович спрашивал Гуляева:
Николай Алексеевич, сколько вам времени нужно на установку?
Ну, минут двадцать
Двадцать минут Гуляев говорил, и, когда время выходило, Старостин стучал карандашом по графину.
Сейчас-сейчас, Николай Петрович, заканчиваю!
Старостин брал слово и говорил прямо противоположные вещи тому, что только что прозвучали! Установка установкой, а настрой всегда был за Старостиным. Поэтому мы его и прозвали Чапаем. Чапаев же в фильме с картошкой в руке говорил: «Как выступать будем, командиры?» «Так-то и так-то». А он раз им картошкой! «То, что вы говорили, наплевать и забыть, а теперь слушать, как я командовать буду!» Вот Старостина и прозвали Николай Чапаев. И ему это нравилось.
* * *
Лично не спрашивал у Николая Петровича, правдива ли каноническая история, что братья размышляли, как бы назвать новую команду, и тут его взгляд упал на книгу Рафаэлло Джованьоли «Спартак». Но, думаю, этой версии надо придерживаться. Хотя говорили и то, что Александр Косарев, секретарь ЦК комсомола, участвовавший в основании клуба, предложил название «Спартак», поскольку в те годы Гитлеру в Германии противостояло спартаковское движение. Помню даже стихи Михаила Светлова:
Но ведь и те спартаковцы взяли свое название из великой истории о гладиаторе, воспетой Джованьоли в XIX веке. Так что в любом случае корни оттуда.
Авторитет у Николая Петровича был сумасшедший. Того же Гуляева Старостин ценил за его трудолюбие. Николай Алексеевич на самом деле был такой вол, который мог пахать с утра до ночи. Но такой изюминки, как у того же Бескова, конечно, у него не было. И наши игроки в пятидесятых годах по уровню превосходили своего тренера.
Помню, построил он нас и говорит:
Мальчики, у нас сейчас пробежка вокруг поля три круга.
Потом, глядя в блокнот, стал перечислять упражнения. Закончил, и тут подает голос Игорь Нетто, капитан:
Этими глупостями мы заниматься не будем.
Выходит на поле Старостин прямо с электрички. Видит, что страсти закипают, и сразу:
В чем дело?
Как в чем, Николай Петрович? возмущается Нетто. Они не дают нам тренироваться, нуднятину какую-то предлагают! Мы же хотим пропотеть, нагрузиться!
У Гуляева были большие паузы между упражнениями, а Нетто понимал, что команде нужна более интенсивная работа. Мы хотели работать больше, чем тренеры предлагали!
Старостин видел это и говорил:
Слушай, Николай Алексеевич, неужели ты не видишь, что имеешь дело с профессионалами? Ну дай им тренироваться так, как они хотят. Они же не отлынивают, а, наоборот, желают нагрузиться.
Думаю, что на панно с великими игроками и тренерами «Открытие Арены», которую я люблю, должен быть Николай Гуляев. Он один из всего двоих людей в истории клуба, которые выигрывали золотой дубль и как игроки, и как тренеры. Причем делал это два раза как игрок и один раз как тренер. Да, ему выпало работать, наверное, с лучшим поколением в истории клуба. Но не зря же Николай Петрович называл его «мулом» за то, что он мог пахать двадцать четыре часа в сутки!
Въедливый был, педантичный. Иногда с перебором. Старостин рассказывал мне:
Никита, представляешь, играем с «Миланом». 21 марта 1973-го, ответный матч Кубка кубков, https://www.transfermarkt.it/spielbericht/index/spielbericht/1101921. И сразу пропускаем. Говорю ему: «Это ж надо, твою мать: как можно на первой минуте пропустить?» Что же ответил этот ортодокс?! «Нет, Николай Петрович, на двенадцатой секунде второй минуты». «Спасибо, говорю, успокоил!»
Заслуга тренера в победах пятидесятых годов, конечно, была, потому что он все-таки умел подготовить команду. Но когда мы выходили на поле, Нетто говорил:
Так, ребята, играем в свою игру
Серега Сальников, который до денег был несколько жадноват, не забывал вставить пару слов по этому поводу. Тогда ведь была вот какая система премиальных: победителям матча давали, по-моему, двадцать процентов от кассового сбора. И, если арена большая как, допустим, стадион имени Кирова в Ленинграде, это была очень серьезная сумма. А в Москве, когда на матчи с тем же «Динамо» собирались полные «Лужники», Сальников за несколько дней до игры говорил:
Ребята, следующая игра с «Динамо», коробочка будет полна, надо подрежимить.
Ходила легенда, что Сальников внебрачный сын Старостина. Однажды Серега спросил:
Никита, что у нас все ходит болтовня, что я сын Николая Петровича?
Ну да, есть такие разговоры Очень уж вы похожи, объяснил я.
Никак не получается, возразил Сальников. Потому что мы тогда жили в Краснодаре, а Старостин в Москве.
Сережа, а ты не допускаешь, что «Спартак» мог приехать в Краснодар, а Николай Петрович там познакомиться с твоей красавицей-мамой?
Старостин тоже был красавцем, который не прочь был приударить за красивой девушкой. Сальников подумал-подумал и ответил:
Все могло быть
Но факт, что к нему со стороны всей семьи Старостиных было особое отношение. Как к самому близкому человеку. Он поучаствовал в нашей победной Олимпиаде 1956 года в Мельбурне, когда ему было за тридцать.
Не забуду, как мы возвращались из Австралии во Владивосток на дизель-электроходе «Грузия» и отмечали праздник Нептуна. Либо сам ныряй в бассейн, либо тебя туда бросят! А свита из борцов и штангистов, которая бросала, была загримирована. Двое футболистов заперлись в каюте Сергей Сальников и Игорь Нетто. К ним стали стучаться, хотели обоих тоже бросить в бассейн. Гениальный Сергей Сергеевич Сальников остановил их очень просто:
Имейте в виду, если вы сейчас силой откроете дверь в каюту, я разобью зеркало. А разбитое зеркало дурной признак.
Так и не открыли в итоге.
История с золотым голом той Олимпиады удивительная[2]. На протяжении стольких лет, сколько мы ни собирались, говорили Ильину:
Анатолий Михайлович, ты все-таки скажи, пересек тогда мяч линию до тебя или нет? Мы вас обоих считаем авторами победного гола, но ты хоть раз ответь!
Так ничего и не сказал. Хотя соглашался, что мяч линию ворот пересекал.
Но то, что он добивал, делал правильно! И то, что они оба авторы этого гола, это тоже, считаю, абсолютно верно.
* * *
Нетто страшно не любил, когда его называли Гусем. Прозвище это, кстати, придумали ему не игроки, а болельщики. Вспоминаю, как приехали мы в 1955 году в Египет. Игорь, величайший игрок, которого считаю лучшим футболистом в истории «Спартака», блистал. И пригласили нас на прием к послу, который, видимо, даже как следует не подготовился и спросил, кто у нас капитан. Встал Нетто, представился. И надо же было послу ляпнуть:
Это вас Гусем называют?
Игорь покраснел и ничего не ответил. А дело было в том, что в египетских газетах между статьями о том, какой Нетто великий футболист, появился дружеский шарж: все гусиное, а к шее приделана голова нашего капитана. На заключительном приеме подходят к Игорю египетские журналисты, а переводит все наш представитель из посольства. Они показывают Нетто этот шарж и спрашивают через переводчика, понравился ли он ему. Слова «идиоты, дураки» были самыми мягкими из того, что он ответил. Но перевели репортерам так, что шарж ему понравился.
Сидим как-то в ресторане «Арагви», куда мы, игроки, по традиции шли после Центральных бань. Подходит официант. Мы всегда заказывали цыплят табака. А тут выяснилось, что цыплят нет, и нам предложили вместо них взять гуся. Коля Тищенко он у нас острослов был тут же среагировал:
У нас свой Гусь есть!
Нетто начал в своем стиле шептать:
Дурак, идиот!
Я попросил официанта сходить к шеф-повару: может, все-таки несколько порций цыплят у него для нас найдется. Но он развел руками: для вас бы всегда нашлось, если бы хоть что-то было. Однако нет, и все же он очень советует заказать хорошего, молодого гуся. Тищенко опять:
Я же тебе сказал, что у нас свой Гусь есть. Вот он, лапчатый, сидит! и на Нетто указывает. Тот краской налился и уже, не стесняясь:
Баран, ты что, не понимаешь?..
Слыша это прозвище, заводился с пол-оборота!
Мы его даже за глаза Гусем не называли. Только Игорем. Не могу сказать, что партнеры его боялись, тут больше подойдет слово «уважали». На поле он был очень требовательным. Но на него не обижались: в игре «крошил» всех, но в раздевалке быстро отходил и зла ни на кого не таил. Такие люди в команде очень нужны, и считаю, что как «Спартаку», так и сборной России капитана, подобного Нетто, сегодня очень не хватает.
Тренерам с ним было непросто. К примеру, делает Гуляев разбор. И наступает Нетто на больную мозоль. У Игоря не очень хорошо был поставлен удар, и он никогда не пользовался длинным пасом. Чтобы не ошибиться, ограничивался коротким и средним. Так вот, на разборе Гуляев ему своим гнусавым голосом говорит: