Как обычно, Гейл стала листать альбом, а Анна с остальными кивать, издавая, где надо, уже отработанные ахи и охи, что в общем-то было нетрудно, ведь ей и в самом деле нравилось рассматривать все эти снимки мужа. Те, где он восседает на льве на Трафальгарской площади, или те, где стоит рядом со снеговиком, которого сам слепил во дворе.
Анна ненадолго оторвалась от альбома и взглянула на свекровь идеально уложенные в стиле Мэри Берри волосы, прямая осанка, четкие движения. Ее ревностная преданность своей семье и готовность стоять за нее горой вызывали восхищение, но имели и обратную сторону. Гейл была из числа тех мам, которые считают, что их мальчиков не достойна ни одна женщина. Анна далеко не сразу смогла отделаться от ощущения изгоя в их семейном кругу.
Но со смертью Спенсера все вдруг изменилось. Гейл буквально вцепилась в нее, приветственно распахнув объятия и с невиданным прежде расположением принимая Анну в семью. Общая утрата, общая скорбь сблизила их. Она нуждалась в Анне. Скотт с Ричардом были скупы на эмоции: один держал их внутри, другой предпочитал отшучиваться, когда становилось совсем невмоготу, вот Анна и оставалась единственной, с кем Гейл могла поговорить. Они вместе плакали, смеялись и предавались воспоминаниям.
Родители Анны приехали сразу после гибели Спенсера. Они предложили насовсем перебраться к ней, в Англию, но Анна отказалась, объяснив, что ради нее не нужно откладывать свою жизнь. Однако стоило им уехать, и она тут же осознала, как было хорошо, когда дома был кто-то еще. Она знала, что хотя бы один из них, если не оба, был готов снова все бросить и вернуться, скажи она, что ей одиноко, но это было бы нечестно по отношению к ним. А потому эта новая, более теплая связь с Гейл теперь стала для нее всем.
Когда фотоальбомы вернулись на место, заговорили о том, кто как провел этот Новый год. Но увлекательные истории не клеились слишком сильно чувствовалось отсутствие одного из них. Чтобы сгладить неловкость, Скотт заговорил о праздновании Нового года в канун нового тысячелетия, вспоминая большое воссоединение с семьей Гейл. Анна слышала эту историю бесчисленное множество раз, но она по-прежнему вызывала у нее улыбку. Пятнадцатилетний Спенсер потихоньку улизнул с длинного и скучного застолья и, пока вся остальная семья все еще наслаждалась десертами, запустил салюты стоимостью пятьсот фунтов, заготовленные на полночь. Ему повезло, что он еще тогда не отправил себя на тот свет.
Анна бросила взгляд на противоположную сторону стола и увидела Гейл, расплывшуюся в широкой улыбке, вот только глаза ее блестели и она не отрываясь смотрела к себе в тарелку, пока остальные смеялись, продолжая предаваться воспоминаниям. Ей показалось, что ее свекровь думала в эту минуту о том же, о чем и она: что все это неправильно. Над Спенсером вечно подшучивали, что беспечность его погубит. И теперь казалось странным, что смерть настигла его в тот момент, когда он, никому не мешая, спокойно переходил дорогу. От этого смириться с его гибелью было еще труднее.
Анна решила вмешаться, когда в разговоре повисла пауза:
А помните тот вечер, когда Спенсер остался дома и не поехал со всеми в Лондон, потому что Льюису нездоровилось? Он не всегда был таким несносным.
О боже, как я любил этого пса, с улыбкой вставил Ричард. Он единственный в доме воспринимал меня всерьез!
Гейл повернулась к Анне:
Спенсер рассказывал тебе про этот случай?
Нет.
Но ты же при этом не присутствовала, верно ведь?
Анна немного помолчала, прежде чем ответить. Ей не хотелось спорить со свекровью, но и врать тоже.
Мы тогда только познакомились. Все было так ново.
Гейл нахмурилась:
Мне кажется, вы тогда еще не встречались.
И она рассказала свою версию этой истории.
Анна молчала. Она знала, правда была за ней, потому что это был их первый со Спенсером совместный Новый год. Они провели его здесь, в этом доме, свернувшись на диване в обнимку с несчастным псом. Даже если свекровь этого не помнила, почему она так настаивала и будем откровенны вела себя довольно нагло? Неужели это была ее месть за то, что пришлось задержать обед?
Однако если Гейл и была раздосадована, то она умело это скрывала, обстоятельно пересказывая случай, который произошел со Спенсером, когда тот еще учился в начальной школе. Вся ее напыщенность будто бы испарилась, она смеялась и живо жестикулировала, описывая, как Спенсер спрятался за диваном, чтобы не ложиться спать и встретить Новый год со всей семьей. Там же они и нашли его под утро спящим, уже успев порядком переволноваться, когда обнаружили кровать пустой. В этом воспоминании Гейл чувствовала себя в безопасности. Тут уж точно не было риска, что кто-нибудь, не рожденный под фамилией Барри, мог на него посягнуть.
Анна кивнула и засмеялась вместе со всеми, добавить было нечего она при этом не присутствовала. Но мысли ее были о другом свекровь уже не первый раз за последние месяцы вела себя с ней как-то странно. Поначалу она не придавала этому значения. С ней всегда было непросто сладить, поэтому Анна принимала это за ее обычное поведение. Может, она и придиралась, но теперь ей начинало казаться, что причина была в другом.
Глава 6
Анна немного нервничала, направляясь по дорожке к дому Габи. По пути от Гейл с Ричардом она заехала на автозаправку, где прихватила бутылку красного вина и большую упаковку «Тоблерона». Удерживая гостинцы в одной руке, другой она набирала код домофона.
Да?
Это я, отозвалась Анна, менее уверенно, чем ей бы хотелось. Можно мне войти?
Обычно в ответ сразу раздавалось приветливое пиликанье, но сегодня повисла гнетущая тишина. И все же через несколько секунд дверь загудела и щелкнула. Анна вошла в подъезд и поднялась на площадку первого этажа.
Габи распахнула входную дверь на губах ни тени улыбки и пропустила Анну в гостиную. Анна примостилась на краешке дивана и оглядела хорошо знакомую комнату. По сравнению с домом Анны, предпочитавшей простые линии и нейтральные тона, квартира Габи была обставлена куда более красочно и эклектично.
Анна всегда обращала внимание на несметное количество занимавших все поверхности фоторамок с изображениями бразильских родственников Габи. С многочисленных снимков, помимо ее родителей, братьев и сестер, смотрели дядюшки и тетушки, племянники и племянницы. По словам Габи, у них была большая дружная семья, где каждый знал, что происходит у других, и всегда был рядом, если это необходимо. Единственный ребенок своих родителей, Анна часто мечтала о такой семье.
С Габи они познакомились, когда обеим было чуть больше двадцати. Габи тогда только приехала из Сан-Паулу на учебу в Лондон, и они тут же поладили. А по-настоящему близкими подругами они стали после отъезда родителей Анны в Канаду, сойдясь на почве того, что обеих теперь от родных отделяли тысячи миль. Габи стала Анне сестрой, которой у той никогда не было, и она была решительно настроена помириться.
Анна пристроила бутылку вина и коробку шоколада на кофейный столик. Габи опустилась в кресло на другом конце комнаты, чинно выпрямив спину и скрестив руки на груди.
Мне очень жаль, Габи. Вчера ночью я была настоящей стервой.
О да.
Анна нервно сглотнула:
Ты хорошо добралась до дома?
Габи изогнула бровь, как бы спрашивая у Анны взглядом: «Ты серьезно?»
Анна закрыла лицо руками:
Знаю, знаю не понимаю, о чем я думала! Я просто она снова подняла глаза, ну ты ведь знаешь, что я бы никогда нарочно не сделала ничего, чтобы тебя обидеть. Потому что ты подруга, о какой только можно мечтать. Ты пытаешься мне помочь, терпишь все мои выходки, и вот как я с тобой обошлась. Я не буду обижаться, если ты не захочешь теперь со мной разговаривать. Я не буду обижаться, если ты вообще никогда больше не станешь со мной разговаривать!
Взгляд Габи немного смягчился.
Ну вот, и опять ты все драматизируешь.
Анна немного помолчала, задумавшись. Осталась только одна вещь, которую она еще не сказала:
Мне так жаль. Ты можешь меня простить?
Габи вздохнула:
Может быть. Но нам нужно что-то менять.
Поджав под себя одну ногу, она потянулась к упаковке «Тоблерона»:
Тебе нужно что-то менять.
Я в порядке, ответила Анна не задумываясь.
Нет. Это не так. Ты почти все время бродишь как зомби, а когда выходишь на связь с окружающим миром с другими людьми, слетаешь с катушек! она укоризненно покачала головой. Это ненормально, Анна.
Анна хотела было возразить, но события прошлой ночи это доказывали.
Не знаю, что на меня нашло.
Габи снова вздохнула. Анна вдруг осознала, что последнее время в разговорах с ней вздохи Габи звучат особенно часто. Она и не подозревала, что превратилась в ту самую подругу со сложностями, но, по всей видимости, так оно и было. Возможно, она не замечала этого, потому что, по красноречивому замечанию Габи, превратилась в зомби.
Сказать по правде, именно это она и чувствовала: будто какая-то ее часть умерла вместе со Спенсером, и с тех пор она лишь вяло влачила свое существование словно сомнамбула.
Я понимаю, что бывают дни удачные, а бывают не очень, мягко сказала Габи, и что тебе нелегко в Рождество и в Новый год, но
Я знаю, оборвала Анна. Это все, что она могла сказать. Прошлая ночь, словно зеркало, наглядно продемонстрировала, во что она превратилась, и увиденное ее не обрадовало.
Габи зашевелилась и чуть приосанилась:
Итак что ты собираешься делать?
Я не знаю, неторопливо ответила Анна. И это была абсолютная правда. Она перепробовала все. Задушевные беседы? Сделано. Книги по самоисцелению и группы психологической поддержки? Сделано. Ничего не помогало. К сожалению.
Габи ничего не ответила, она просто улыбнулась.
Что? насторожилась Анна, ожидая ответ с легкой опаской.
Как насчет сальсы?
Ты серьезно? скривилась она, надеясь, что Габи просто прикалывается. Но пара полных решимости глаз и не предвещавшая ничего доброго ухмылка говорили об обратном.
Серьезно. Если ты пойдешь на сальсу, мы больше никогда не будем вспоминать эту новогоднюю ночь.
Анна колебалась. Скрестив руки, Габи продолжала сидеть и сверлить ее выжидающим взглядом. Анна сглотнула.
Будет весело, добавила Габи, на этот раз без улыбки.
Ты правда считаешь, что мне нужно
Да, считаю, голос Габи был строг, но ее выдавали глаза.
За решительным взглядом Анна различила робкую мольбу. Габи беспокоилась о ней. По-настоящему. Вот почему она так уцепилась за эту идею как за спасательный круг. Дело было вовсе не в танцах. Ее подруге просто отчаянно хотелось надеяться, что Анна еще сможет быть счастливой.
Ладно, кивнула она.
Ради Габи она была готова на все. Даже на сальсу.
С радостным визгом Габи спрыгнула с кресла, подбежала к Анне и накинулась на нее с объятиями.
Я спрошу Джереми, вдруг
Анна чуть отстранила Габи, чтобы видеть ее лицо.
Погоди! О Джереми речь не шла!
Габи склонила голову набок и раздраженно взглянула на Анну:
Но Джереми такой хороший и такой горячий!
Вот ты и пойдешь с ним на уроки сальсы!
Тебя никто не просит выходить за него замуж. Это просто танцы. Воспринимай его как Как же там? Страховочные колесики у велосипеда! Их можно снять, если уже освоился и готов кататься по-взрослому.
Анна сложила руки на груди:
Я согласилась на сальсу, но не на Джереми. Если хочешь, чтобы я вообще пошла на эту сальсу, моим партнером должна быть ты.
Правда? Габи протянула к Анне свою руку и поманила ее пальчиком. Покажи-ка, на что ты способна!
Анна нехотя поднялась с дивана и подошла к подруге. Габи не собиралась ее отпускать, пока они не попробовали несколько па того, что казалось им сальсой, но все окончательно пошло наперекосяк, когда Габи, попытавшись сделать выпад с поддержкой, не удержала равновесие. Хихикая, обе рухнули на пол.
Так приятно слышать твой смех, заметила Габи.
Я знаю, вздохнула Анна.
На четвереньках обе добрались до дивана.
Я схожу за бокалами, Габи кивнула на бутылку вина. Хочешь сегодня остаться у меня на ночь?
Анна подползла к Габи и от всей души крепко и смачно чмокнула ее в щеку:
Я люблю тебя, ты же в курсе?
Крепко стиснув ее в ответ, Габи затем отстранилась, чтобы встать:
Знаю. Трудно этого не замечать.
В следующую минуту Анна уже с благодарностью принимала из рук Габи большой бокал красного вина. Когда бутылка опустела, в Анну полетели одеяло и подушки, чтобы она могла расположиться на диване. Габи даже выдала ей два комплекта свежевыстиранных и выглаженных хлопковых пижам.
Спасибо, поблагодарила Анна, прижимая их к груди.
Они мне уже очень малы. Можешь забрать их, если хочешь.
Я не про пижамы, глупая, хотя они славные, я про все.
Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
Анна кивнула. Она это знала. Но лучше было не отвечать, потому что она также знала, что желание Габи неосуществимо. Можно посмеяться из-за того, что ты упала на свою лучшую подругу, у которой обе ноги левые, но это не означает, что внутри у тебя воцарились мир и покой. Анна сомневалась, что ей вообще суждено еще хоть раз вернуться в это состояние. Как это возможно, когда ты лишился огромной части себя, и ее никогда уже не вернуть?
* * *
Анна вернулась домой наутро и направилась прямиком в душ, свалив всю одежду в кучу на полу в ванной. Сегодня был первый рабочий день после рождественских выходных, и опаздывать она не собиралась, пусть это и не самая увлекательная работа в мире.
До смерти Спенсера они работали вместе, но так было не всегда. Он окончил магистратуру в области программирования и после нескольких фальстартов устроился в небольшую компанию, занимавшуюся разработкой видеоигр. Однако с ростом спроса на смартфоны Спенсер загорелся идеей создать для них какую-нибудь популярную игру. Он перепробовал кучу вариантов: от гонок до летающих овец и лопающихся пузырей. Пара таких приложений позволили ему заработать достаточно, чтобы перейти на неполный рабочий день, но ему так и не удалось придумать то, что принесло бы ему большой успех, к которому он стремился.
Проблема заключалась в том, что Спенсер был полон энергии и не мог долго концентрироваться на одном деле. Особенно это проявилось во время его безрезультатных попыток организовать свою работу на дому. Анна смогла с этим смириться, а вот Спенсера это бесконечно расстраивало.
Он занялся поисками какой-нибудь техники тайм-менеджмента, которая подошла бы его беспокойному мозгу. Но, казалось, все бессмысленно, пока он не наткнулся на концепцию «блочного планирования»: структура идеальная, не слишком давит. Однако единственное стоящее приложение, которое ему удалось найти, было немного простоватым и к тому же фиолетовым. Спенсер долго разглагольствовал на эту тему. Кому вообще могло прийти в голову сделать это приложение фиолетовым без опции изменить цветовое оформление? В итоге Анне это надоело, и она потребовала, чтобы он уже перестал стонать и создал свое собственное приложение. В конце концов, он это умел.
Так Спенсер и поступил. Он объединился в команду с еще парой парней, которых знал с университета, и вместе они создали «Блоктайм», стильное и понятное приложение для планирования, которое (а) не было фиолетовым и (б) легко интегрировалось с календарями, заметками и другими приложениями. А опыт Спенсера в попытках создания новой игры пригодился, чтобы добавить ему интерактивности. Не сразу, но приложению удалось завоевать популярность.
Анна уволилась с должности помощника менеджера по персоналу и присоединилась к парням. Поначалу она занималась лишь административными и бухгалтерскими вопросами, но со временем подключилась и к разработке дизайна. Оказалось, что она неплохо в этом разбирается, и, хотя у «мальчиков» было множество инновационных идей, они не всегда поддавались реализации. Нужен был кто-то с реальным взглядом на вещи, способный проконтролировать, что приложение удобно в использовании, что оно классное и технически продуманное. Ей нравилось работать вместе со Спенсером, видеть его занятым тем, что у него хорошо получалось. Когда труды начали окупаться, богачами они, конечно, не стали, но и стеснения в средствах не испытывали.