Чесс слово начал я, но Митрич отмахнулся и отвернулся. Типа не слушает разговор.
Доктор, пожалуйста, приезжайте ко мне в течении вечера. Очень Вас прошу?
Кто это?
Я обращалась к Вам на прошлом дежурстве, но с Вами был такой грубый фельдшер
Понятно, вспомнил. Возьму другого фельдшера.
А можно, чтобы никто с Вами не приезжал? Мне надо только консультация, не более.
Ну, так не положено протянул я, а сам лихорадочно вспоминал, что я там мог наобещать такого, что присутствие фельдшера будет лишним.
Доктор, мне та-ак надо. Пожалуйста, не пожалеете.
Ладно. Миртич, можешь записать мне вызов? протянул я трубку Митричу.
Когда фельдшер прибежала и стала высказываться, что теперь не наша очередь ехать, я просто забрал у нее «ящик» и оставил на базе отдыхать, спать, болтать с подружками или принимать пищу. Чему та была, безусловно, рада.
С ящиком в руках я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь. Открыла дама средних лет в разлетающемся во все стороны почти прозрачном наряде, сквозь который было фактически видно, что кроме этого прозрачного наряда на ней ничего более нет. Ну да мало ли какие вкусы в чем ходить по дому бывают? Она прошла в спальню, улеглась на кровать и показала мне на мягкое полу кресло перед кроватью. Я поставил рядом «ящик», достал оттуда тонометр и приготовился измерять и обследовать.
Доктор, спрячьте Ваше и не Ваше имущество назад. Мне не надо измерять давление. Мне надо, чтобы Вы кое-что сделали мне руками.
Не понял, я был несколько удивлен.
В прошлый раз, когда вы прикоснулись ко мне своими руками, меня словно электрическим током пробило. Вы понимаете, я достаточно чувствительная женщина, чтобы не понимать, что это между нами проскользнула искра. Могли бы Вы меня еще раз этой искрой обработать?
Я стал вспоминать, что в прошлый раз у дамы был какой-то истерический приступ. Кажется, на любовной почве И я несколько минут сидел и держал ее за руку, чтобы внушить ей некоторое спокойствие и дождаться начала действия введенного медикамента. Родственники или знакомые, стоящие около нее, группа поддержки, внимательно следили за каждым моим движением. Уж не знаю, видели ли они, как дама пожимала мне ласково руку, но у меня это уже всплыло в памяти.
Антонина Сергеевна, обратился я к ней, прочитав ее имя в вызывной карте. Что Вас беспокоит, скажите пожалуйста.
Антонина Сергеевна распахнула свой и без того ничего не скрывающий наряд, взяла меня за руку и положила мою ладонь на свою левую молочную железу.
Доктор, Вы чувствуете, как бьется мое сердце? Помогите мне его унять хоть немного. Послушайте его внимательно. Только пожалуйста. Слушайте ухом, а не этими своими холодными железками.
Хорошо, Антонина Сергеевна, но Вам для этого придется встать передо мной, чтобы мне было удобно слушать Ваше сердце. Ухом слушать Ваше сердце, когда вы лежите, мне будет ну очень неудобно.
Хорошо, и она встала. Весь ее наряд остался лежать на кровати, а она встала абсолютно нагая передо мной и приблизилась вплотную с поднятыми за голову руками.
Высокая женщина средней упитанности стояла передо мной совершенно нагая, тыкая мне в лицо соском своей левой молочной железы. И ее груди не были идеальной формы, но хотя они и висели сосками вниз, всё-таки не были пустыми «тряпочками», а представляли собой весьма приятный на вид и ощупь объект желания. Тем более, когда я, сняв очки, прижался ухом к ее грудной клетке между этими грудями, то одна из них была прямо перед моими глазами во всей своей красе. Запах от тела наводил на мысль, что она недавно вышла из ванны с настоями ароматических трав весьма приятного состава ароматических масел в своем состаке. К тому же сама по себе кожа была бархатной и очень гладкой.
Сосок второй груди некоторое время стоял у меня перед глазами, пока я не попытался повернуть пациентку обеими руками, взявшись за таз, в другую сторону. Именно в этот «переходный» момент Антонина Сергеевна опустила поднятые за голову руки и впечатала мое лицо именно в этот сосок губами.
Не скажу, что это было неожиданно. Что-то такое я уже предполагал в течении сложившихся обстоятельств. Я не стал отказываться от предложенного блюда и взял ее сосок в рот. Стал посасывать и касаться его языком. Руки, положенные до этого для поворота обследуемой на ее бедра, я не стал убирать, а стал медленно поглаживать ее по ягодицам и по животу, всё ниже и ниже опуская их по телу. Когда я одной рукой коснулся ее промежности, то обнаружил, что влага из ее щелки уже начала вытекать так, что по бедру покатилась первая капелька.
Отпустив сосок, я отодвинул ее от себя в сторону кровати и встал. Быстро скинув одежду я снова приблизился к ней вплотную. Презервативы у меня всегда с собой, и я одел своего уже вздыбленного милого друга. Она смотрела на меня и ждала моих действий. Я повернул ее к себе спиной, обнял двумя руками, положив ладони ни груди. Член уперся ей между ног. Некоторое время мы так и стояли, слегка покачиваясь вперед-назад. Но потом я отодвинулся и склонил ее к постели, придерживая одной рукой за живот. Антонина Сергеевна понял меня и встала в виде буквы «Г». Член оказался как раз напротив ее мокрой половой щели и стал тереться по ее половым губам.
Дама шире расставила ноги и протянула руку, которой направила моего «коня» в нужную щель. Сильным движением вперед (как там в Камасутре это называется? «Удар носорога»?) я вогнал в нее член до самого основания и замер, снова тиская груди, невидимо для меня висящие у склоненной женщины. Она сама начала покачивать тазом вперед-назад, словно показывая мне, как надо себя вести дальше. Я продолжил ее движения, взявшись руками за таз. При этом каждое движение делал в той же манере «Удар носорога». В какой-то момент дама наклонилась еще больше, уперлась руками в постель и стала повторять одно слово: «Сильнее! Сильнее! Сильнее!» Значит, угадал