Неплохо, скажи?
Замечательно.
Мы стояли в тридцати футах над мелководным заливом, за которым лежал необъятный Атлантический океан. Прямо под нами простирался галечный пляж, с валунами и осыпавшимся сланцем.
Когда море было неспокойным, вода поднималась примерно на пятнадцать футов выше того места, где мы сейчас стояли. Ближе к сумеркам очертания бухты принимали совершенно иной вид. Приходя сюда так же редко, как я, не получалось застать это место в неизменном виде даже и дважды.
Я повел своих новых знакомых по тропинке к морю. Подыскав местечко у широкого уступа из сланца, в десяти футах от скалы, мы разложили полотенца и расставили кругом краденую снедь. Я залез на уступ чайки уже засидели его, как я и предполагал. Они разбивали раковины крабов, моллюсков и устриц о камень, чтобы добраться до мягкого нутра. Весь уступ был усеян крошечными трупами.
Увидев, что Кейси за мной наблюдает, я поманил ее наверх. Она оказалась довольно-таки сносной скалолазкой.
Погляди, тут у птиц харчевня.
Она наклонилась осмотреть пустой панцирь краба с синими клешнями.
Они налетают сверху и сбрасывают добычу сюда. Прицел у них неплохой. Обычно им все удается, а если нет панцири как минимум трескаются. Чайки находят эти трещины и разламывают их вширь своими клювами. Если бы не мы, они и сейчас бы тут хозяйничали. Видишь?
Птицы кружили в серо-голубом небе где-то в четверти мили от нас.
Ты в этом смыслишь, да?
В морской биологии? Ну, так, слегка.
А что еще твой конек? Давай выкладывай.
Я пожал плечами.
Да я много в чем разбираюсь, так-то. В пиломатериалах, в резьбе по дереву и отделке. Из писателей мне нравятся Генри Миллер и Достоевский. Если жизнь прижмет, смогу развести костер, имея под рукой лишь пару дощечек. Могу ставить палатки на скорость, знаю Дэд-Ривер и окрестности как свои пять пальцев. Умею варганить довольно сносные омлеты. Обычные такие увлечения
А как насчет меня?
Что насчет тебя?
Что ты уже понял, увлекшись мной?
Ну, о некоторых вещах могу только догадываться.
Само собой. А в чем уже уверен?
Ни в чем.
Врешь.
Она встала, завела руку за спину, потянула шнурки купального лифа. Сняла его, отбросила в сторону. Скользнув по уступу вниз, он упокоился где-то внизу.
Груди у нее оказались маленькие, упругие, подтянутые красивые. Кейси не сводила с меня глаз, в чьей голубизне читался суровый вызов. Не насмешка, о нет. Она немного наклонилась и спустила белые шорты на бедра. Под ними на ней ничего не было. Волосы у нее на лобке оказались редкими, довольно мягкими с виду, светло-золотисто-каштановыми. Кейси наблюдала за мной все это время с уверенной улыбкой.
Что ж, теперь ты знаешь больше.
Теперь знаю, эхом откликнулся я.
Развернувшись, она изящно запрыгала по серому уступу вниз по-кошачьи проворная, и вскоре уже стояла рядом со Стивом и Кимберли. Я наблюдал за ней. Глупая ухмылка приклеилась к моему лицу все никак не получалось ее отодрать. Я любовался воздушной грацией этой девушки. Только и мог, что стоять, смотреть и ждать, пока ступор от зрелища отпустит.
Остальные ребята повылезали из одежды.
У Кимберли грудь оказалась больше, чем я ожидал, с крупными сосками, чуть отвисшая, с широким зазором посередине, но и от такой можно было голову потерять. Рыжие волосы густо росли у нее между ног. Для девушки мечты у нее, возможно, были немного чересчур мясистые бедра, но, повторюсь, некрасивой эту зеленоглазую бестию язык не поворачивался назвать.
У Стива болтяра болтался что у коня на ярмарке.
И он явно ничего не стеснялся.
Иногда у меня сами собой возникают пошлые мысли. Просто заваливаются в голову без приглашения. Вот как сейчас. Мне казалось, что я начал понимать, по какой причине Ким смотрела на этого парня с таким азартом.
Я, само собой, не мог не следить за Кейси.
Она брела по воде, и от холода ее кожа пошла мурашками, совсем как тогда, в день, когда я только-только увидал ее. Мне казалось, я никогда в жизни не увижу ничего более прекрасного. Она посмотрела на меня, и я почувствовал явный безмолвный призыв. К тому времени ухмылка наконец-то отлипла, и я спустился со скалы. В сравнении с ней я казался себе преступно неуклюжим пускай мышца водится, да вот только умения обращаться с ней никакого.
Давай ко мне!
Ты шутишь?
С чего бы? Подумаешь, холодно немножко.
Подумаешь, пневмонию схватить можно!
Она осторожно зашла в воду по икры.
Стив и Кимберли будут полчаса ноги мочить, пока свыкнутся. Так что, мне теперь одной, значит, торчать тут?
Я джинсы намочу.
Вот чудак, сними их сначала.
А рубаху?
И ее снимай. Кейси рассмеялась.
Что за черт, подумал я, сам ведь предложил всем раздеться, а себе ищу какие-то идиотские оправдания.
Я оставил одежду лежать там, где бросил. Я видел, что Кейси наблюдает за мной, и чувствовал две пары глаз сзади. Надеюсь, все в порядке, явилась мысль. Но я никогда не любил выставлять себя напоказ потому, как только снял шорты, рванул во весь опор к воде. Кейси нырнула прямо передо мной. Последнее, что я увидел пару стройных ног, врезающихся в воду с подобранными пальцами. У нее получалось нырять легко, без страха и упрека. Мне до такого было расти и расти едва шлепнувшись в воду, я ощутил нахлынувший со всех сторон шок. Я словно бы сиганул в бочку виски со льдом. Только, уверен, в бочке было бы потеплее.
К поверхности я рванулся со зреющим в легких воплем чистой агонии. Рука Кейси сразу же обвила мою талию, и, проморгавшись от брызг, я сграбастал ее отвечая надсадным хохотом на ее заливистый смех. Как-то само собой вышло, что мы прижались друг к другу, и внезапная близость наших тел сделала океан близ нас градусов на пятнадцать горячее.
Ее рука скользнула по моей заднице, и я почувствовал, как у меня встает прямо в ледяной воде. Мгновением позже я устроился у нее между ног. Теперь ее смех сделался более личным, предназначенным лишь нам двоим. Кейси скрестила ноги ножницами, заманивая меня в ловушку в маленький горячий капкан плоти. Должно быть, я застонал.
Не сейчас, шепнула она мне на ухо, но может быть, уже скоро.
И тогда-то я впервые поцеловал ее когда нас обоих обнимала мертвенно-холодная вода. Наверное, именно она и сделала этот поцелуй таким судорожным, будоражащим и соленым.
Когда мы вышли из воды, Ким одарила нас улыбкой кота, выследившего, куда хозяин спрятал сметану. Пальцы у нее все были в икре. Посмотрев на нас, она развела руки в стороны ее пышные доечки чуть подпрыгнули и прокричала:
Совет да любовь!
Мы все расхохотались.
Смотрю, ты хорошо проводишь время, чувак? спрашивал, грозя своим монументальным адвокатским пальцем, Стив.
Прекрасно. Полный отпад.
Ни о какой любви и речи не шло. Но и того равнодушия, как у Стива и Ким, между мной и Кейси не было. Его место занимало нечто иное.
Глава 5
Моя фальшивая тетя умирала долго.
Мы ходили на пляж почти каждый день. Всегда в одно и то же место. Мы всегда уворовывали себе что-нибудь. И флиртовали друг с дружкой исключительно нагишом.
Несмотря на избранный мной курс на терпеливость, изнутри меня то и дело точил невесть откуда приползший червячок сомнений. Я спрашивал себя, не была ли Кейси просто бесчувственной динамщицей. Но было в ней что-то этакое, сильно отличающее от других боевых девиц, она будто о чем-то непрестанно спрашивала меня без слов, что-то искала во мне, искала с куда более серьезными намерениями, чем я мог от нее ожидать.
Поэтому я глушил червячка по-всякому.
Как-то раз мы возвращались с пляжа в город по прибрежной дороге, и на одном из левых отворотов показался старый дом, чей силуэт почти сливался в одно с маячившими вдали утесами в вечернем полумраке. Кейси вела, а мы со Стивеном занимали задние сиденья.
Вон про тот дом я рассказывал, обратил я его внимание.
А, семейки Краучей?
Ага.
Он повернулся взглянуть. К тому времени мы уже почти проехали мимо. Я смотрел, как волосы Кейси развеваются на ветру. Красивые девушки и спортивные машины все-таки, как ни крути, одни из лучших примет летней поры.
Отведя взгляд от дома, Стив перехватил узконаправленный вектор моего внимания и едва заметно насупился. В последнее время он держался со мной как-то подчеркнуто спокойно. Я знал, что дело в ревности, но в то же время ощущал своего рода бессловесное принятие, которого не было поначалу. Будто он уяснил, что я лишь временное увлечение, а вот он-то будет рядом с ней всегда. Но иной раз этот парняга выглядел таким озабоченным моей персоной, что даже его пестро-бодрая гавайка, казалось, тускнела.
Ты вроде говорил, что там никто не живет.
Так и есть, дом заброшенный.
Стив повел плечами:
Я вообще-то свет видел.
Я обернулся. Дом остался слишком далеко позади; все, что я видел, мрак.
Где?
Наверху. Где-то на втором этаже.
Да быть такого не может.
А я говорю, может. Там свет горел. Сто пудов.
На следующий день после работы я пропускал по пиву с Рафферти в баре и решил справиться насчет нынешнего статуса дома у него старина собирал много сплетен у себя на бензоколонке:
Скажи-ка, Раф, а в доме Краучей сейчас кто-нибудь живет?
Ты прикалываешься?
На серьезных щах спрашиваю, дружище.
Ну, насколько я знаю нет.
Так я и думал.
А чего спрашиваешь? Туда перебраться решил, что ль?
Ухмылка Рафферти на этом вопросе сделалась несколько вымученной. Он-то хорошо помнил, что команда зооактивистов обнаружила внутри.
Я с ребятами проезжал мимо него прошлой ночью. Стив сказал, что видел там горящий свет.
Где?
В окне второго этажа.
Да ни хрена он не видел, довольно-таки агрессивно бросил Рафферти. Я, похоже, и в этом сельском увальне пробудил ревность. Может, он офигевал от того внимания, что уделяла мне Кейси. А может, уже подозревал меня и подозревал крайне преждевременно в том, о чем я покамест серьезно не думал: в намерении сбежать из Дэд-Ривер. Я свел своих новых знакомых с ним, но Раф показался им скучным. Я о том не особо переживал компания уже сформировалась. Я, Кейси, Стив и Ким два парня, две девчонки; старине Рафферти просто не было места.
Будь там кто-то живой, я бы знал, Дэн. Они бы заправлялись на станции. Так что Стив твой просто в глаза долбится. Сказанное, как Раф думал, должно было разрядить обстановку, и я подыграл ему:
Твоя правда, старичок.
Мы прихлебывали пиво, и мой друг поглядывал на старые часы с эмблемой «Пабст Блю Риббон», висящие над барной стойкой. Его губы тронула усмешка.
А знаешь, возможно, туда просто шпана какая-то забралась. Вот об этом я бы никак не прознал.
И кому бы приспичило в здравом уме залезть в клоаку Краучей? стал урезонивать его я.
Мне-то почем знать?
Впрочем, мы с Рафферти полезли бы. Нам этого даже хотелось, да только мандраж был слишком силен. Нам удалось тогда порыскать у мусорных баков и даже заглянуть в подвальное окно но потом кретин Джимми Берд спугнул нас, и мы дали деру. Может, детвора сейчас посмелее. Воспоминание о том случае снова сплотило нас.
Для такого надобно быть наглухо отбитым, заметил Рафферти.
Наглухо не то слово.
Он залил в себя последние остатки пива и добавил:
Впрочем, кто его знает
Глава 6
На работе выдался поистине ужасный день. Слишком жарко. Покупателям несладко приходилось чего уж говорить обо мне. Все мои мысли крутились вокруг пляжа, вокруг упругого живота Кейси, охотно схватывающего загар. Покоя от этих дум я не ведал, но хоть как-то держался на плаву в смену.
Дома я принял душ и побрился, выпил чашку кофе и умял купленный на вынос в «Сахарном уголке», местной кафешке, бургер. Оделся, собрался, вышел на улицу. Старый черный пикап, проржавевший и скрипучий, выжидал меня у бровки тротуара через дорогу. Я доехал до дома Кейси, припарковался неподалеку.
Большеват он оказался для трех-то жильцов. Интересно, мама Кейси сама с ним управлялась? Найти домработницу в Дэд-Ривер плевое дело, да еще и не самое дорогое, тут ведь не Голливудские холмы.
Я взошел по ступенькам на свежевыкрашенное белое крыльцо и позвонил в звонок. В гостиной горел свет. Я услышал чей-то глубокий вздох, а за ним звуки неторопливых шагов из коридора.
И вот дверь отворил отец Кейси.
Он оказался мужиком внушительных габаритов, широченным в плечах, под метр девяносто ростом. Для своих предположительных пятидесяти с небольшим форму он сохранил прямо-таки завидную но в русой шевелюре уже пробивалась седина, а глаза, оказавшиеся на уровне на дюйм-другой выше моей макушки, от мира отгораживали строгие очки в роговой оправе черного цвета. Выглядел отец моей зазнобы довольно-таки усталым, да и цвет кожи, если приглядеться, отдавал нездоровой серостью. Он сонно, будто филин, моргнул, рассматривая меня через приоткрытую дверь, радужки, где-то на одну четвертую тона темнее лазурных очей Кейси, сверкнули в полумраке коридора.
Чем обязан?
Я протянул ему руку:
Дэн Томас, мистер Уайт. Меня ждет Кейси.
Он, выглядя немного сбитым с толку, рассеянно пожал мне руку. Я задался вопросом, а не заработал ли он себе плохую кожу выпивкой.
А, вот как. Ну, заходи.
Он отошел в сторону и приоткрыл дверь пошире. Я зашел. Внутри дом был красив на диво. Гораздо лучше здешней среднестатистической летней резиденции. Мебель тут была в основном антикварная пусть и не лучших марок, но в хорошем состоянии. Вся деревянная отделка блестела так, будто ее недавно отполировали; один угол целиком занимало роскошное шведское бюро.
Ке-е-ей-си! окликнул отец, выглянув в лестничный пролет.
Иду-иду! донесся издалека поспешный ответ.
Садиться ни один из нас не стал. Да и болтовня как-то не заладилась. Видно, до моего прихода он читал газету скрученная в трубку, она была зажата у него в массивном кулаке. Болеет он или нет раздражать его попусту я сейчас не хотел.
Кейси упоминала, что он банкир, но представить этого типа сгорбившимся за письменным столом и подбивающим циферки было непросто. Если б не дурной тон кожи, я бы заподозрил в нем кого-то из сферы физического труда на открытом воздухе. Интересно, где он так подкачал плечи? Осмотревшись немного, я заметил на стене над бюро большое фото в рамке и все понял.
Перехватив мой взгляд, он улыбнулся.
Йельский клуб рестлинга, тысяча девятьсот тридцать восьмой год. Вон в том ряду крайний слева я. Двенадцать побед, всего два поражения.
Ого, круто.
Вздохнув, он сел в большое мягкое кресло у камина. В его ровном баритоне не было энтузиазма он звучал глухо, мертво. Да и взгляд у него был потухший как если бы из глаз Кейси вытянули всякую оживленность и отняли бы даже ту чуть волнующую непонятную глубину, каковую я находил такой привлекательной. Его глаза напоминали стеклянные протезы. Возможно, он взаправду очень серьезно болеет, если вовсе не при смерти был.
Где работаешь? вяло спросил он. Что ж, разговора не избежать.
На лесопилке, с деревяшками вожусь.
Последовал отстраненный кивок. Повисла пауза. Он уставился в пустоту прямо перед собой.
На жизнь хватает? разродился он наконец вторым вопросом.
С напрягом, но в здешних краях выбора особо нет. На плаву меня срубает морская болезнь.
Сам море не люблю. Он хохотнул. Но без веселости. Смех был таким же безжизненным, как и все прочее в нем.
А у вас дом красивый. Как и говорил, собеседник из меня отпадный.
Еще кивок. Казалось, для этого человека я вроде соринки на ковре. Я просто не заботил его, вот и все может, это даже к добру. Казалось, держать в уме сам факт моего пребывания здесь требовало от него некоторых душевных усилий.