Глава 4
На чем я остановился? спросил задумавшийся бродяга. Ах, да В общем, батюшка, приехали мы по благословению Владыки в эти Болота. Мне было двадцать девять лет, Анечке двадцать восемь. Я протоиерей. Анечка пела на клиросе.
Игумен сложил два плюс два, и понял, что ничего не понимает. Может, другая какая Анечка? Тогда где она сейчас? Но отец Роман решил молчать и слушать, не перебивая.
Детей у нас не было, не дал Господь. Анечка очень переживала, мечтала, что откроет здесь воскресную школу, будет возиться с детишками В общем, ехали мы сюда с радостью и непомерными амбициями. Я был уверен, что найду монастырь, Анечка бредила воскресной школой. Но отец Николай замолчал, глядя на иконы. С этим все понятно, верно, отец Роман?
Кроме вас в деревне была еще Анна? не отвечая на вопрос, спросил игумен.
Нет. Но я еще не рассказал. Вы все поймете, отец Роман. Все. Позвольте только с мыслями собраться. И отец Николай, не отрывая взгляд от старинных икон, продолжил свой рассказ.
Анечка меня успокаивала, как могла, иногда шла со мной в лес и приглядывалась к каждому булыжнику Мы с ней всю сторожку обыскали, переворошили, каждую досочку с пола подняли и проверили, всю печку обстучали Летопись хотели найти.
А церковь-то совсем неприглядная была, пустая. Только в алтаре было все, что нужно. Это нам владыка, когда мы уезжали, с собой дал.
Аня съездила в Озерки, выпросила у них старые церковные календари, которые еще сжечь не успели. Вырезала иконы, развесила по стенам в церкви. А для кого старались? Ни одного прихожанина. В Озерках свой храм, а рыбинцы Они и есть рыбинцы. Вялые какие-то, безвольные, безразличные ко всему на свете. Бродяга замолчал, глядя широко раскрытыми глазами на игумена. Отец Роман! Я понял! Только сейчас понял! Это ведьмы из них всю жизненную силу высасывали!
Да ты погоди, отец Николай, лишнего-то не придумывай. задумчиво протянул игумен. Ты еще вампиров вспомни
Помолчали, думая каждый о своем. Потом отец Николай тихо продолжил:
Так вот. Искали мы с ней, искали А потом Потом случилось то самой страшное событие, которое перевернуло и сломало наши жизни
Отцу Роману вдруг почудилось, что в темное окошко на них кто-то смотрит. Моментально навалился холодный липкий страх, который, как надеялся игумен, забыт и похоронен навеки.
Он торопливо встал, и, превозмогая страх и дрожь в ногах, подошел к окну.
Господи, помилуй! невольно вырвалось у него. Он перекрестился и поторопился задернуть шторки, висящие на окне. Шторки были веселенькие, желтые, с узором из ромашек и васильков. Натянуты они были на леску, которая струночкой растянулась, привязанная к гвоздикам, вбитыми прямо в оконную раму.
Окошко шторки закрывали только до половины. Спасая не столько себя, сколько своего гостя, отец Роман встал широкой спиной к окну, надежно закрыв то, что он увидел снаружи.
Страшно ему было до дрожи в коленях, но показывать это было никак нельзя! Слава Богу, Николай всех этих нервных передвижений игумена не заметил.
А отец Роман, взглянув на часы, подумал, потом махнул рукой и достал из кармана подрясника смартфон. Покопался в телефонной книжке и ткнул пальцем на зеленую трубочку на дисплее.
Владыка? Здравствуйте, Ваше Преосвященство, благословите! Да, Троицкий. У нас тут такое! Вы пока паломников не присылайте. И всем священникам скажите, будьте добры. Да, конечно расскажу. Только не по телефону и не сейчас. Сейчас мне нужно во многом разобраться. Нет, справлюсь сам. История продолжается, владыка. У меня тут отец Николай, игумен вопросительно взглянул на гостя, тот еле слышно пробормотал свою фамилию. Отец Николай Вершинин. Живехонький, да. Только напуганный очень, не в себе немного. Конечно, оставлю у себя! В общем, вы пока никого Спаси Господи, Ваше Преосвященство!