Говорит в микрофон.
Добрый вечер, дорогие друзья. С вами первое шумовое радио и ваш ведущий Сергей Скрип. И у нас новый трек «Домофон, лифт, квартира».
Выключает микрофон, смотрит в ноутбук.
Так, а что у нас в комментариях Понабежали уже на откровения. Ну конечно, разбежался рассказывать вам про первый сексуальный опыт. Еще про что? Всё, едем дальше.
Говорит в микрофон.
Письмо третье от себя шестилетнего себе сегодняшнему. Я уже бросил кубики, у меня так выпало. Здравствуйте, дядя Веня. Я пока плохо пишу и попросил бабушку. Я совсем вас не знаю. Вы большой и сильный, как дедушка и папа? У меня вчера выпал передний зуб. Я его положил под подушку, и ночью зубная фея положила туда леденец на палочке. Вы ели такой? Ночью гроза была, и я боялся. Спрятался под одеяло и слышал шаги внутри. Еще я ездил на автобусе «ДОэФ3». И мы видели с бабушкой, как лежал дяденька и рядом стояли люди. Бабушка сказала, что он умер или пьяный. Еще Катька в садике пела песню «С голубого ручейка начинается река, ну, а дружба начинается с бутылки». А еще зимой, когда темно уже, если прищуриться и смотреть на фонари, то видно радугу. Еще мы нашли собаку мертвую под верандой, хотели похоронить ее, но вышла воспитка, и мы по очереди стояли в углу. Валерка Деньгин ругался на воспитку, она сказала ему снять трусы. Он плакал и вытягивал майку, потом сделал лужу. Я в сончас пошел туалет, и мой новый сандаль упал в дырку. И на прогулку я пошел в одном сандале. Воспитка ругалась, спрашивала, где сандаль, я ей сказал, что в дырке. Она сняла сандаль, схватила меня в охапку и побежала в туалет. Ты не знаешь, дядя Веня, зачем она бросила второй сандаль в дырку? Хорошо, что скоро в школу, там не будет этой толстой воспитки. Дядя Веня, попроси, чтобы меня взяли в хорошую школу. Сейчас посыплю хлеб сахаром и пойду гонять на велике. У тебя есть велик? До свидания.
Выключает микрофон.
До свидания. Знаешь, а я тебе прямо сейчас отвечу, только не на камеру. Но ты же услышишь. Ты пойдешь в школу, сначала к Раисе Семеновне, потом к Галине Петровне. Будешь октябренком. Сначала у тебя будет пластмассовая звезда, потом железная. Железную можно спилить напильником и покрасить маминым лаком для ногтей, будет орден. Если не красить, будет звезда шерифа. Только никому не говори, это важно! Потом тебя примут в пионеры. Может, не сразу, но примут. Однажды в коридоре школы тебя встретит пионервожатая из десятого класса и туго затянет тебе галстук со словами «Любишь Ленина, люби еще больше». Не беги в класс, не бери с учительского стола ножницы и не режь галстук. Я понимаю, что тебе будет душно и обидно. Но ты отрежешь Ленина от Партии. И на следующий день на совете дружины ты об этом узнаешь. Три угла: Ленин, Партия, Комсомол. Тебя выгонят из пионеров и в комсомол не примут. Ты будешь ходить в дедушкином «леще», и как-то не так сложится твоя жизнь. Не как у всех. Кто-то там наверху бросит кубик, и он упадет не той стороной. Понимаешь меня? Нет, конечно. Просто сделай так, как я сказал тебе.
Берет телефон, звонит.
Привет, мам. Как ты? Я нормально. На работе хорошо, креативим. Знаешь, я сегодня подумал вдруг: мы мало говорили. В прямом. Говорили мало. До 18 лет мы были рядом и почти не разговаривали. В детстве, да, помню. А потом, нет. Ну, да. Я помню, как жили. Я не в упрек, просто подумал сегодня. Странно, да. Кажется, куда бы еще родней, а не говорили. Я приеду, и мы будем много разговаривать, мама. Обо всём, не важно. Хорошо? Да нет, ничего не случилось. Все хорошо, мама. Просто мы думаем, что времени много, что оно есть завтра и потом еще. Когда что-то важное, то, что обязательно нужно сделать, откладываешь, и много всего другого интересного есть. Как домашнее задание откладываешь на потом и смотришь «Приключения Электроника» или «Гостью из будущего».
Я, может быть, уеду ненадолго. Да, в командировку. Конечно, буду писать. Я очень люблю тебя! Целую! Спокойной ночи.
Я всё исправлю сейчас, вырвусь
Смотрит в ноутбук.
Ну, вот же, нравится людям! Еще шумов просят. Чего бы вам такого поставить. Офис банка включу. Пусть вспомнят, как это сидеть там, очереди ждать.
Говорит в микрофон.
Всем привет, это снова шумовое радио. Мы единственные в сети! Следующий трек называется «Вспомнить всё». Ипотеку, кредиты, обмен потерянной карточки. Наслаждайтесь!
Смотрит в ноутбук.
Нет, в личку не пишут. Лайки ставят. Потому что это напрочь никому не нужно. Ну не совсем, так, на разок. Нажал сердечко или палец вверх, и всё, вроде отметился. Да нормально. Только иногда так нужно, чтобы тебе написал кто-нибудь или позвонил. Не по делу, просто так, чтобы голос услышать твой. Ты ждешь Хер. Пишешь первым, молчание. Проверяешь интернет, телефон, не пропустил ли чего. Пусто. И хочется закрыться в бельевом шкафу, там, где пахло нафталином, свежим бельем и духами мамиными. Устроиться там поудобнее, смотреть на мир сквозь щель и ждать, что тебя непременно найдут. Потеряют сперва, но найдут потом.
Да пошли вы все! И меня можете послать, не страшно. Мы же бежим каждый в свою точку, из какой-то своей точки. Пересекаемся иногда, соударяемся, выпадаем какой-то стороной, как кубики. Ну что, письмо мне шестидесятилетнему? Ладно, пятидесятилетнему.
Звонит телефон.
Да, я слушаю. Алло. Здравствуйте. Мальчик, а ты не ошибся? А откуда у тебя номер? Ты маме звонил? Мама долго не едет? Так пробки в городе. Почему ты плачешь? Не переживай, она скоро приедет к тебе. А чего боишься? Шаги внутри? У меня так было в детстве. Это сердце так бьется. Сколько тебе лет? Ну, ты уже большой. У тебя есть велосипед? Классно! У меня тоже был велосипед. Сначала «Левушка», потом «Школьник», потом «Кама». Что ты слышишь? Это сирена, там едет скорая или милиция. Алло, алло.
Набирает номер на телефоне. Слушает. Ждет. Набирает еще раз.
Недоступен. Нет, это ничего не значит, слышишь? Просто ошиблись номером. Я прямо вижу, как ты там, на кухне, смотришь на себя в окно и ухмыляешься.
Смотрит в ноутбук. Говорит в микрофон.
И это снова Вениамин Всполох и его интернет-тренинг «Методом случайных чисел». Письмо себе пятидесятилетнему. Здравствуйте, Вениамин Петрович. Пишет вам ваш сорокалетний двойник. Ну, как вы там в будущем? Как печень? Все хорошо?! В какой стране проживаете, в каком городе? Вы уже в светлом будущем? Построили коммунизм или как там у вас? Мы пока что-то победным маршем идем туда, где поют «С чего начинается Родина». В принципе, жить можно. Если у тебя нет телевизора, есть прописка, ты не куришь и так далее. Список длинный, я думаю, вы помните. Вы не записались добровольцем на Марс? Я бы непременно записался. Как у тебя с алкоголем? Я вот как-то зашел в винный отдел и думаю: надо выпить. И чего-то на работе стряслось, и вообще. Смотрю на напитки и думаю: чего бы я хотел выпить? Водки? Под огурчики и мясо или под окрошку? И нет, не хочется. Какие-то воспоминания совсем не радужные. Может, коньяку, а? Порезать лимончик, маасдам. И нет, не хочу. Да что ж такое-то, думаю я, и смотрю на виски. Это же зашибись. Бахнуть в одного вискаря. И закусывать не обязательно. Но где-то внутри протест зреет. Ну, думаю, тогда вина. И тут проблема возникает, красного-белого или крепленого взять. И кубика с собой нет, чтобы выбрать. Короче, постоял я, посмотрел и понял, что молодость прошла. Как-то так Не об этом хотел. Ты счастлив? Есть у тебя там любовь? Пусть будет.
Звонит телефон.
Да, алло. Нет, не я. Что вы хотели еще? Еще одно письмо? Не нужно, не пересылайте. Уже отправили. Знаете, хорошая контора у вас. (Смотрит в ноутбук.) Ну, давай, удиви меня.
Звучит голос.
Это снова я. Удивлен? Мне скучно тут. Виски почти допил и не успокоюсь. Сейчас бы уснуть, колени к груди подогнуть и спать так. Только страшно. И телевизор бубнит, и свет во всей квартире включил. Пусто, понимаешь? Одному пусто. Да и с кем-нибудь так же было бы. Надо, чтобы дышать страшно было, чтобы мир в одну точку собирался, когда она рядом. Так надо, слышишь? Это была лирическая пауза, не расслабляйся. Ну, ты там хомячком по клетке мечешься? Нет, не успеешь уже. Ты же видел его сегодня? Лежал у метро, на тебя похожий, да? И ботинки новые ты купил в том магазине, где один раз на смерть покупал. Да, в твоем районе нет другого обувного. Как я его обходил стороной, ездил в центр. Мимо него чуть ли не бегал. Вот видишь, всё сходится. Но ты пытайся там, борись. Много бы тебе
Останавливает запись. Взял телефон, набирает номер.
Привет, не разбудил? Как ты? Я соскучился. Всё хорошо, да. Я соскучился по тебе. Ты окончательно решила? И вариантов нет? Мне жаль. Правда. Я, наверное, уеду. Разве мои координаты что-то изменят? Нет, не интригую, не знаю куда. Пусто стало. Может, где-то там не пусто. Мне кажется, что если начать сначала, из точки своей нулевой, то можно родиться заново. Я понимаю, что это глупо звучит, но мне так кажется. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Если хочешь, я буду звонить тебе. И писать. Я тебе кое-что пришлю позже, послушаешь потом. Узнаешь. Целую. Пока.
Смотрит в ноутбук. Говорит в микрофон.
Это Вениамин Всполох и «Метод случайных чисел», последнее на сегодня письмо. Письмо своему врагу. Закрываем глаза и представляем себе длинный коридор. По обе стороны коридора открытые двери. Из каждой двери какой-то свет падает на пол. Собираемся с силами и делаем первый шаг. Нам нужно заглянуть в каждую дверь и увидеть своих врагов или врага. Ваше подсознание создаст столько дверей, сколько нужно. Возможно, будет всего одна дверь. Или множество. Не бойся. Иди и смотри. Первая комната. Яркий свет из окна. На полу сидит мальчик, вырезает из бумаги домики и смотрит, как из прорезанных окон проникает свет. Увидел меня, прячется под кровать. Еще шаг. Школьник спиливает напильником изображение с октябрятской звездочки и прячет ее и напильник, как видит меня. Еще шаг. Юноша сидит за письменным столом, на котором множество книг, но они не нужны ему, он что-то пишет в тетради. Он прячет ее, как только видит меня, пододвигает к себе книги и делает вид, что читает. Еще шаг. В комнате накурено, на полу и на столе бутылки. У окна, спиной ко мне стоит бритый мужчина, я вижу его отражение в зеркале, он ухмыляется.
Я не пойду дальше. Я знаю, кто там будет. И вы знаете, кто будет там, в ваших комнатах.
Это Веня Костров, он же Вениамин Всполох. Слушайте внимательно. Мне сегодня от самого себя пришли два письма из прошлого. В них я себе желаю смерти. Вроде бы ерунда, но Не важно, не буду всего рассказывать, это долго. Я ошибся, никогда ничего исправить нельзя. Никакими письмами и кубиками, понимаете? Мы в какой-то момент останавливаемся и понимаем, что все не так. Но уже столько всего сделано и не сделано. Чтобы вернуться туда и попытаться исправить, для этого еще одна жизнь нужна. Поэтому я кубиком пытался выбрать что-то совсем важное. Есть сейчас и здесь. Мы умираем и рождаемся каждую секунду, понимаете? Меня уже нет, и я есть, только другой. Это как покадровая съемка. Сейчас и здесь. А чтобы что-то изменить, нужно родиться заново. Так что, пишите другим. Слышите? Это важнее. Вдруг кто-то сейчас ждет звонка или письма? Я сегодня снова встретил этого мертвого человека у метро. И мне показалось, что я это. Я его много раз видел. Странно это, мы понимаем, что выросли окончательно, когда себя представляем на месте мертвого. В детстве думаешь, что спит человек. Потом понимаешь, что умер, и жаль, что не увидишь его никогда. Но это не то всё! Вот когда себя видишь, тогда страшно. И дико хочется изменить все, успеть еще чего-то там. На нем одежда была такая же, и очки, и голова бритая. И страшно, и шаги в голове. Такие отчетливые шаги, как тогда в грозу. Вот я и попробовал исправить что-то, а вдруг получится? Может, бывает так, что кубик не той стороной падает и не сегодня в свою нулевую точку?
Перебирает бумаги. Говорит в микрофон.
Это я на память решил наговорить, чтобы голос остался. Это важно, когда голос остается. Видео, фото не то всё. Голос. По голосу всегда всё понятно, даже если человека не видишь.
В метро слушаю плеер и смотрю на мониторы. Там реклама и гороскоп. Я не верю в них, но читаю. Свой, родных, близких. Папе на этой неделе стоит отдохнуть. Маме звезды советуют встретиться с друзьями. Я на всех читаю, на тех, кто со мной и кого нет уже. Девочка, слышишь, не подписывай там никаких бумаг на этой неделе. И пусть хоть там тебе повезет встретить свою половину. Пусть там повезет. Дружище, ты там береги себя, ладно. У нас пишут, что Овнам не стоит влезать в конфликты на этой неделе. Ну, и как быть с этим? Натыкаться каждый раз на их номера в телефоне, читать гороскопы на них Вы аккуратней там Пусть там повезет
Говорить хочется. Говорить, говорить, говорить. Не пустоту заполнить, а чтобы слышали тебя, вот так хочется. Можно не отвечать, можно даже не смотреть, но слышать нужно. Можно даже не голосом, можно буквами, письмами можно. Такими бумажными письмами на листочках из тетради, где красная полоса с краю. Да, лучше письмами, они вещественные, к ним вернуться можно. Или голос свой записать, просто наговорить на диктофон и голос свой отправить человеку, если доступен он. Если под рукой есть средства связи. Если нет его уже, если адресат выбыл или данный вид связи недоступен для абонента, тогда письма. И все скажешь там, и прощения попросишь, если есть за что. Всегда есть за что Слышишь меня? Мы не говорили с тобой совсем, были рядом, так мы считали, и не говорили. Я ничего не знал про тебя, ты про меня ничего не знала. Только даты рождения и социальные статусы. Теперь я знаю дату твоей смерти. А ты, наверное, знаешь дату моей. Не надо, не говори мне. Я читаю твой гороскоп в метро. Я езжу мимо твоей работы и смотрю тебя на остановке. Я пишу тебе письма. Темы выбираю методом случайных чисел. Пишу в столбик, что бы я хотел рассказать тебе, бросаю кубик от игры нашей детской и пишу письмо на эту тему. Часто выпадает «Рассказать сказку» и «Прочитать стих». Пусть там повезет
Позвонили в домофон, так это непривычно в родительской квартире. Кто может к тебе прийти, если никто не знает, что ты здесь, в своей точке А? Ответить не успел, ну и ладно. Хожу по комнатам, смотрю на почти забытые, но родные вещи. Книги, книги, книги. Стенка, на которую мы с сестрой бросали фантики от конфет, конфеты были всегда в большой хрустальной вазе в стенке. Стенка казалась высокой тогда. Люстра. Обычная, советская, на три рожка. Лег на пол, смотрю на нее, такое знакомое ощущение. Оказывается, я столько времени в детстве смотрел на нее, чего-то думал, мечтал. Мечтал, что уеду в большой город. Сейчас я сбежал из большого города сюда, лежу на полу, смотрю на люстру и думаю, как хорошо здесь, как спокойно. Наверху, как и тридцать лет назад кричит Колька. Он всегда пьет и кричит низким хриплым голосом: «Кто сказал, что земля умерла? Нет, она затаилась на время». Безвременье. Только мне не тревожно больше от его крика. Колька отчаянный, его закрыла в квартире жена, и он спустился с пятого этажа по вентиляционной трубе. У меня, кажется, целая жизнь прошла, а он снова про землю.
В соседней квартире жил хромой часовщик по кличке Луноход. Он чинил часы, пил, угощал нас ирисками. Он не закрывал квартиру, дверь была всегда приоткрыта. Когда я проходил мимо, меня тянуло зайти, посмотреть, как живет Луноход. По ночам я слышал за стенкой, как тикают и бьют часы в его квартире. Мне казалось, что их там огромное множество, самых разных часов. Один раз я был в его квартире, я услышал, как кто-то стонет, и вошел. Луноход лежал на полу, охватив руками живот, и стонал. Но я не смотрел на него, я смотрел по сторонам. Я никогда не видел столько часов в одном месте, такой сгусток времени. И он, часовщик, этим временем владеет, распоряжается, чинит его. Стали бить часы, громко, неожиданно, я выбежал. Сказал взрослым, они сходили к нему, вызвали скорую. Домой Луноход уже не вернулся. Его похоронили через несколько дней, и я больше не слышал часов. Я смотрю в окно, там те же дома, березы, тополя, только все скукожилось, стало блеклым каким-то. Пусть все начнется сначала, пусть радость будет, и восторг пусть, и любовь, и счастье. А в двенадцать ровно наступит нулевая точка, если поймать ее, то можно начать все сначала. Я думаю, можно