Сегодняшнее просветление нравилось всем. Каждому мальчику Говорящий с Отцом уделил особое внимание, а девочек наоборот, впервые за долгое время как будто бы не замечал и не попрекал за то, что они дщери, отродья подлой земли. Вместе с этим Поу-Воу чувствовал исходящий от учителя резкий, щиплющий нос запах, особенно когда тот раскрывал рядом с ним рот. Но так пахло от него далеко не в первый раз, а ежелунно.
Возможно, это было как-то связано с глазом Отца на ночном небе, что медленно раскрывался и закрывался, надзирая за деятельностью своих сыновей. А вдруг Отец не только наблюдал, но и навещал каждую луну своих будущих освободителей, вселяясь в своего пророка, а запах лишь свидетельствовал о присутствии его божественного духа? Да, так и есть.
Осененный Поу-Воу посмотрел на Матаньяна-Юло другими глазами, понимая, кто перед ним сейчас. Отец встретил его взгляд с безраздельной любовью и пониманием. Тело его учителя слегка пошатывало, а движения были неровными, ведь Отцу непривычно пребывать в человечьем обличии, но он жаждал, и это было видно, прикосновений к своим сыновьям. И Поу-Воу способствовал им с самой большой самоотдачей, на которую только был горазд. Его глупый друг Ратари извивался, будто от щекотки, и гоготал, не понимая, что за этим кроется, но тем больше Железо уделит вниманию ему Поу-Воу, его самому преданному сыну.
Изнемогая от умиротворения, мальчик перевел свое внимание на Андру. Та сидела вдалеке от гомонящих детей, нахохлившись, словно обмокшая под ливнем сойка, и неприязненно косилась на полулежачего и хихикающего учителя.
Отец! вдруг придумал Поу-Воу. А давай я ее взвешу?
Матаньян-Юло непонимающе повернул голову, куда указывал мальчик. Разъезжающиеся в стороны глазки с трудом сосредоточились на Андре. Учителя скривило.
Земля нескончаема в отличие от железа, в ней недостатка нет, пренебрежительно протянул он. Зачем взвешивать то, что все равно тебя задавит, захоронит, засыплется в каждую впадину, не оставив свободного места?.. Землю надо не взвешивать, а выпаривать из Ик!.. Всего!..
Но ведь компост мы взвешиваем, возразил мальчик. Почему и ее не можем? В дщерях ведь тоже есть железо, ты же говорил нам об этом, Отец! Давай узнаем, сколько тебя в ней!..
Не надо меня взвешивать!.. пискнула Андра. Но ее возражение стало ошибкой.
Поу-Воу вскочил на ноги и с ругательствами и угрозами заторопился к ней.
Не трогай меня! взвизгнула девочка, забившись в угол. Ты не Арно!..
Мальчик будто споткнулся, и растерянно повернулся к учителю. Тот приподнялся на локтях и брюзгливо воззрился на Андру. Веселье в нем стремительно затухало, как угли в послегрозовую сырость.
И что, что он не Арно? вяло спросил Матаньян-Юло, встав на сторону своего любимчика.
Невыносимые миги Арно, выкрикнула Андра. Арно, а не мальчика
Я не мальчик! заорал Поу-Воу.
а значит, в его тоненьких ручонках мой вес будет неточным, язвительно договорила девочка.
Мальчик оскорблено взревел и хотел было кинуться на Андру, но учитель его окликнул.
Поу!.. его любимчик застыл, будто на него навели чары, с занесенным кулачком над припавшей к земле бунтаркой. Пусть тогда дщерь, возомнившая себя мудрой, ответит, как же нам теперь измерять вещи, коли великого предка Арно на свете больше нет?..
Андра тревожно косилась на исцарапанный кулак задиры, что в любой миг мог на нее обрушиться, и это мешало ей соображать.
Не знаю, призналась она.
Матаньян-Юло удовлетворенно кивнул, будто она дала правильный ответ.
Но ведь это глупо!.. тут же добавила Андра. Если бы старик Арно с утра до вечера взвешивал один и тот же мешок с кукурузой, разве бы он не устал под конец? Разве невыносимых мигов не становилось бы с каждым разом меньше?
Матаньян-Юло тяжело вздохнул, а затем красноречиво взглянул на Поу-Воу. Мальчик понял его без слов.
Кем был старик Арно? прошипел он, схватив Андру за прядь волос. Та в ответ тоже попыталась схватить его за шевелюру, но та была слишком короткой, пальчики с нее яростно соскальзывали. Кем?!
Не будь ей сейчас так больно, она все равно бы не смогла понять, в чем суть этого вопроса. Андра принялась зверски щипать ногтями щеку своего мучителя, но его это только поддразнивало выкручивать ей кудри еще сильнее.
Он! Был! Мужчино-о-о-ой! заорал Поу-Воу ей правильный ответ в самое лицо, затем быстро чмокнул ее в гневно раскрытый рот, и с силой оттолкнул, опрокинув на пол.
Матаньян-Юло молча зарукоплескал. Другие мальчики охотно подхватили и вскоре Железный павильон наполнился множественными хлопками, будто в нем растревожили огромную стаю летучих мышей.
* * *
Мне даже не нужна помощь Отца, Матаньян-Юло вытянул палец в сторону железных обручей, покоящихся на постаменте, чтобы увидеть твои мысли, мой маленький негодяй Тебе нравится эта дщерь, не так ли?..
Нет, она мне не нравится, соврал Поу-Воу. Но ведь настоящие мужчины созданы, чтобы делать только то, что им не нравится. Мой отец терпеть не может мою мать, и я тоже Но как бы я тогда появился? Железу нужны новые освободители И я готов
готов обвенчаться с любой девочкой, что подвернется? криво улыбнулся Говорящий с Отцом. Все равно придется терпеть, так что за разница, кто это будет? Тогда я мог бы лично подобрать тебе кого-нибудь, но только не Андру Эта дщерь будет разве что отвлекать тебя от истинного долга
Мальчик раскрыл рот на полуслове, но не нашел, чем возразить. Матаньян-Юло так и лучился удовольствием, упиваясь беспомощностью маленького врунишки. Его ухоженные ладони любовно массировали плечи и шею будущего освободителя. Остальные дети уже покинули Железный павильон.
Мой долг освобождать железо
Так и есть, мой мальчик
В Андре слишком много от земли, но и в ней есть железо Я должен его спасти!..
Матаньян-Юло запрокинул голову от смеха.
Еще немного слов о ней и я решу, мой мальчик, что это тебя уже необходимо спасать. А въедливую дщерь могут спасти и наши младшие братья, муравьи
Поу-Воу сглотнул.
они отделят от имеющегося в ней железа всю землю, и настанет красота!.. Ты этого хочешь, Поу-Воу? причмокнул губами учитель, с наслаждением выговорив его имя возле уха.
Я не знаю, чего я хочу, вдруг выдохнул мальчик.
Ладони замерли на его плечах, а улыбка учителя перестала быть добродушной.
Что ты имеешь в виду? мягко спросил Матаньян-Юло.
Мой отец герой карьера!.. Он больше всех отдал долг железу. Почему он должен кланяться мощам за еду, как остальные, кто не отдавал долг?..
Матаньян-Юло горестно вздохнул.
Если бы только в моих силах было переубедить Отца Но ничего не поделать. Отец требователен даже к самым преданным ему сыновьям, и все они равны в его глазах. И уж точно наш Отец не покровительствует гордыни Поуку не стоило бы ставить себя выше других, даже если он герой
Мой отец не ставит себя выше, он не может ходить, резко ответил Поу-Воу. Он не может самостоятельно дойти до Кормящей Ладони. А мне отказывают Этот жирный кухарь Он посмеялся над серьгой героя
Он смеется, чтобы скрыть страшную зависть, мой железный мальчик, сказал Матаньян-Юло и возобновил массирование плеч. Его сжимающиеся ладони опускались ниже и ниже, доходя до живота. Поу-Воу молчал, погруженный в мрачные думы.
Наш Отец не любит гордыни. Но почему тогда сам требует, чтобы ему кланялись?
Учитель не сразу ответил.
Потому что мы ему не ровня, наконец, важно проговорил он. И мы не должны задаваться вопросом, почему сыновьям нельзя то, что можно ему Попытка понять это и есть гордыня А попытка осмыслить свое предназначение, чтобы впоследствии оспорить его, и выторговать для себя место повыше, а то и на одном уровне с Отцом Это не просто неправильно, мой мальчик, а это еще и невозможно. И именно потому и неправильно. Отец плачет, когда силы растрачиваются впустую. Не надо тратить их на непостижимое. Вот, на что надо, Матаньян-Юло на мгновение оторвал руку от груди мальчика и указал на реликтовую кирку, застрявшую в камне. Понимаешь?
Поу-Воу неуверенно покачал головой.
Почему железо хочет, чтобы ему отдавали долг тринадцать зим?
Потому что от зимы к зиме луна сменяется столько раз, объяснил учитель. Столько раз за этот период Отец закрывает и открывает глаз Это его знак для нас
Но мать сказала, что лун всего двенадцать за одну зиму, нахмурился мальчик. Разве нет?
Матаньян-Юло сощурился.
Да, твоя мать права
А еще одна зима тогда почему?
Чтобы Отец видел, что его преданные сыновья готовы брать на себя даже немного больше, чем Он требует
Мальчик раздраженно двинул себе костяшками по лбу. И как он сам раньше не догадался.
Я готов брать больше, горячо заверил Поу-Воу. Я буду освобождать его с такой силой, что остальным сыновьям ничего не достанется после меня Но мой герой-отец, он огорошено склонил голову, он не хочет, чтобы я шел по его стопам
Учитель неожиданно склонился к животу мальчика и стал зарываться в него носом, при этом шумно дыша. Поу-Воу стало не по себе. Но Говорящий с Отцом никогда не делал что-то просто так. А все что он делал, обычно было правильным.
В тебе так много железа, Поу-Воу, прохрипел Матаньян-Юло, оторвав запыхавшееся лицо от живота мальчика. Я это чую буквально носом Тебе нельзя идти на карьер, как обычным должникам, нет, твой достойнейший отец прав Такому необычайному дарованию отведена роль куда важнее!.. С таким даром, как у тебя, растрачивать себя в грубой силе это вероотступничество!.. Пренебрежение Отцовским замыслом!..
А что мне тогда делать? заворожено пролепетал Поу-Воу.
Ты должен являть заблудшим сыновьям глас Отца, твердо решил Матаньян-Юло и выпрямился над мальчиком. Исключительное бремя, возложенное лишь на немногих в нашем племени Я срочно обращусь к ткачам, чтобы по твоим меркам скроили наш традиционный балахон, а Мордовал выкует для тебя цепь из чугунных звеньев
Мир переворачивался в глазах Поу-Воу. Еще вчера его сильно пошатнула выходка разозленного отца, отчего мальчик чуть не упал, чуть не сорвался во внутреннюю зияющую пропасть. А сейчас сам Говорящий с Отцом и вовсе опрокинул его окончательно, но мальчик полетел не в бездну, а почему-то ввысь, далеко над ней.
и, конечно, тебе предстоит приобщиться к нашему таинству, понизил голос учитель, и нашим секретным практикам неведомым обычным сыновьям и дщерям Быть жрецом это особая заслуга и ноша, которую нам, провозвестникам Отцовской воли, порой приходится стойко терпеть и вбирать в себя целиком
Поу-Воу почти не слышал бормотания Матаньяна-Юло, он уже торжественно расхаживал в одеянии жреца по племени. Люди почтительно расступались перед маленькой фигуркой, друзья шли по правую руку, укрощенная Андра по левую, а вчерашние враги выстроились очередью в жерло. Поук гордился, а жирный кухарь из Кормящей Ладони, требующий кланяться сам упал ему в ноги. Поу-Воу согнул два пальца и врезал костяшками одному в лоб, второму третьему Люди с готовностью подставляли ему лбы, а он стучал в них, приговаривая Выпари из моих костей шлак Вынь из-под моих ногтей грязь