У него в семье не всё шло гладко. Жизнь отца, работавшего прорабом на стройке, окончилась трагически он свалился с лесов высотного здания и умер после нескольких операций. Это и было главной причиной переезда на новую квартиру. Маме стало тяжело находиться в месте, где ей всё напоминало об отце. После смерти близкого человека многое поменялось.
Осадок от посещения похожего на общежитие учреждения, где лежал отец, до сих пор наваливается на него воспоминаниями стойкого запаха лекарств, несвежего постельного белья, пропитанных хлоркой полов. В мыслях предстают хитроумные конструкции у кроватей пациентов хирургического отделения многочисленные тросики, колёсики, грузики и верёвочки. Белые халаты вечно занятых врачей. Глаза симпатичных медсестер, прокалывающие сердце, будто иголками шприцов, и тут же полные грустной надежды взгляды больных. Мир иного восприятия человеческой жизни. Ноги отца, насквозь пробитые металлическими стержнями с висевшими на тросиках гирями, заканчивались распухшими ступнями. Лицо у него было исхудавшее и болезненное. Одни глаза выдавали в нём живого человека. Если он улыбался, то взгляд оставался серьёзным. Отец поначалу бодрился, и даже, когда ему становилось совсем плохо, встречал его с радостью, невидимой невооружённым любовью взглядом. Он растягивал губы, в том самом подобии грустной улыбки, извещавшей сына о скорой разлуке.
Когда Сергей оканчивал техникум, отец с мамой взялись устраивать его личную жизнь. Через знакомых или через знакомых тех знакомых они стали подыскивать для него подходящую партию. В последний раз пригласили дальнюю-дальнюю родственницу отца. Девочка Люда с двумя косичками пришла в гости со своей мамой. За столом гости стеснялись съесть лишний кусочек, с жадностью поглядывая на накрытый в их честь праздничный стол, на котором не было разве что лягушек и устриц.
Они показались ему ученицами на выпускных экзаменах в средней школе, хотя мама Люды и сидела с видом солидной и всезнающей дамы. Сергея от этой важности начал разбирать смех. Он, как мог, пытался сдерживаться. Несмотря на то, что ему удалось не рассмеяться и вести себя за столом более или менее прилично, по сравнению со скромными гостями он выглядел просто разбойником. При взгляде на хмурые и серьёзные лица невесты и будущей тёщи он иногда всё-таки похихикивал. Хорошо, что гости отнесли это насчет его волнения. Сама девочка, глядя на него испуганными глазами, походила выражением своего личика больше на испуганного кролика, чем на будущую жену.
Для приличия он просидел столько, сколько мог, а точнее, насколько у него хватило терпения на роль примерного сына, а затем, пренебрегая дипломатическим этикетом, не прощаясь, скрылся из дому. Вспоминая неудачное сватовство, ему было жаль и девочку, обречённую на поиски жениха, и своих родителей, мечтавших о внуках и так стремившихся устроить его судьбу.
Сергей разулся в прихожей и прошёл к себе комнату. Он повалился на тахту и протянул руку к пульту. На экране высветились слова: «Новости региона». Диктор начал говорить о недостатках на каком-то предприятии. Сергей зевнул и, теряя нить путаных рассуждений, провалился в глубокий сон.
Проснулся он от сигналов телевизора: «Пи! Пи! Пи!» Сергей нажал кнопку и вышел на балкон под безоблачное, усыпанное звёздами небо, тревожившее и притягивавшее взгляд необъяснимой загадочностью. Воздух был свежий и благоухал летними ароматами. Под балконом зашелестел старый высокий тополь, как бы ведя сам с собою неторопливый разговор. Над деревом, словно лик неведомого существа, проклюнулся молодой месяц. «Вот оттуда, из глубины мирозданья, и снисходит космическая энергия в виде обстоятельств, чтобы испытать душу и помочь каждому найти себя», подумалось ему. Он глубоко вздохнул свежего воздуха и вернулся к себе в комнату.
Ужинать не хотелось. Сергей разделся и нырнул в постель, снова проваливаясь в глубокий сон.
Лучи солнца, словно выстрелив расплющенной дробью, желтыми кругами рассыпались по постели.
Он открыл глаза и бросил взгляд на будильник.
О! Уже восемь?!
Сергей бодро вскочил на ноги, чтобы в очередной раз попытаться начать новую жизнь. Такое желание появлялось у него примерно один или два раза в полугодие. Он мечтал: соблюдать твёрдый распорядок, учиться сохранять хладнокровие даже по отношению к людям, больным хронической подлостью, быть расчётливым и мудрым, проявлять внимание к близким людям. Уже примерно предполагая по времени, насколько хватит его благородного порыва.
Из-под кровати он выкатил запылённые полуторакилограммовые гантели и, отпугивая люстру на потолке, принялся делать разминку. После непродолжительных занятий, Сергей до пояса ополоснулся холодной водой. Из ванной зашёл на кухню, откуда уже слышался гром посуды и шёл запах готовившегося завтрака. Едва переступив порог, он услышал строгий голос мамы:
Ты почему вчера не ужинал? Всё на газовой плите стоит нетронутое.
Привет, ма! Я вчера поздно вернулся, не до еды было. Спать хотелось.
Она недоверчиво покачала головой.
Надо было всё одно горячего поесть. Всё ты всухомятку кое-как питаешься. Живёшь, как сосед. Я переживаю, волнуюсь. Хотела тебя разбудить, да жалко было.
Ладно, мам, я сделаю выводы.
Она заговорила уже миролюбивым тоном:
Садись, позавтракай. Да уж, и поужинай заодно.
Пока Сергей продолжал день по установленному судьбой распорядку, Анастасия в перерыве между консультациями, стоя у окна второго этажа учебного корпуса, делилась с сокурсницей Валечкой впечатлениями о новом знакомстве:
Представляешь, я вчера встретила в центральном парке Олега, своего друга детства. А он познакомил меня с очень интересным молодым человеком. Высокий такой, глаза большие, волнующие, можно сказать, обволакивающие. Правильные черты лица, и одет со вкусом: джинсы, кроссовки, батничек. Похоже, не из простых лягушек.
Это ты можешь ошибаться, по внешнему виду сразу не определишь. Любой козёл может вырядиться, как Ален Делон, со знанием дела ответила сокурсница. Что, красавчик?
Да, нет. Настя задумалась. Я бы не сказала, но довольно симпатичный.
Это хорошо. Красавчики они строят из себя невесть что.
Я взяла у него номер телефона.
Сама?
Да нет, Олег так всё устроил.
И что же? Будешь звонить?
А что в этом такого? спросила Анастасия.
Девушка и сама будешь звонить? удивилась сокурсница. А, ну да. Тебе же замуж надо выходить
Да разве только из-за этого? Ты что же думаешь, если ты замужем за своим Виталиком, то и все рвутся? обиженно проговорила Настя.
Но ведь тебе уже?..
Мне двадцать два. И что с того?
Ничего, сказала, поджав губы, собеседница. Она как бы невзначай, тихо добавила: Я думала тебе куда больше.
Настю возмутило последнее замечание, будто тупым ножом полоснувшее по нежному девическому самолюбию, но она нашла в себе силы в ответ промолчать.
Когда Настя рассказала Валентине Прокофьевне о знакомстве с молодым человеком, та тут же засыпала её вопросами:
Одет-то как? Ты обратила внимание? Может, гол как сокол?
Да ты что, мама. У Олега таких друзей быть не может. Одет хорошо.
По разговору определила: что из себя представляет? Не проходимец ли?
Нормальный парень, скромный такой. Держится с достоинством. На год или на два постарше меня.
Агроном у тебя был старше на восемь лет. Толку-то, до сих пор носу не кажить, сказала, как отрезала Валентина Прокофьевна.
Мама, это всё в прошлом. Так сложились обстоятельства: он здесь не причём.
О, это как жа Интересно, а кто причём?!
Тема закрыта, строго и даже как-то отчуждённо ответила Анастасия.
Стало заметно, что выражение её лица изменилось, словно в солнечный денёк, когда из-за набежавшей тучи вдруг повеяло холодком. Заметив перемену в её настроении, Валентина Прокофьевна уже тихо попросила:
Ну, хоть этому позвони. О будущем надо беспокоиться. Пусть будет хоть плохонький плетень, а всё за ним потише. Я-то вот разошлась, а теперь жалею. Всё за него душой болею и за твоё будущее переживаю.
А я что, не переживаю?
Что-то незаметно, заметила, воспрянув духом, Валентина Прокофьевна.
Да разве от меня что-нибудь зависит?
Зависит и от тебя. Под лежачий камень вода не текёт. Они, мужики-то, как телки: надо токо веревку накинуть, а уж потом в стойло его, в стойло.
Она сделала характерное движение руками, показывая, как с усилием тянет на себя веревку. Они одновременно рассмеялись. Настя сквозь смех сказала:
Какого заведёшь в стойло, а потом сама не обрадуешься. Вот нашего папку возьми
Мать рассудительно ответила:
И это бывает. С одной стороны: мне его жалко, а с другой бывало, как напьётьси, да давай куролесить. Ой, не приведи те Господи Она перекрестилась. О твоём отце вообще отдельный разговор. На него где сядешь, там и слезешь. На вино и на баб был слабый. Сам, бывалочи, говорил: «С утра выпил и весь день свободен». А сейчас-то стал: без слёз не взглянешь без смеха не отойдёшь. Нам такой муженёк не нужон.
Подкаблучник попадётся лучше, что ли?
Тожа не дело, Валентина Прокофьевна тяжело вздохнула. Что и говорить: жизнь прожить не поле перейти.
Воскресным утром Настя решила позвонить Сергею. Она ни словом не обмолвилась о латыни и после обмена приветствиями, спросив, как у него дела, посетовала, что одной ей скучно и делать совсем нечего
Немного помолчав в трубку, он робко предложил:
Настя, а может быть, встретимся?
Ей показалось, что вопрос прозвучал, как-то по-детски. Дальше он принялся зачем-то оправдываться.
Я вам заодно объясню насчет моих больших познаний в области латинского языка и литературы.
Прямые и откровенные фразы вызвали у неё сомнение не столько в его решительности, сколько в умении утверждаться и способности в будущем отвечать не только за себя, но и за неё. Очень уж он о себе рассуждал откровенно. Будучи таким честным много ли добьешься в жизни? Хотя, конечно, она и сама недавно была, как раскрытая книга. Но когда это было? Да и было ли?
«Артподготовку» к свиданию Настя развернула с пяти вечера. Тщательно выгладила каждую складку на платье, протёрла туфли, приготовила новые колготки. Вымыла голову, просушила феном волосы и занялась прической. Как новогодняя ёлочка, нарядная и блестящая, она стала перед зеркалом в открытой створке шифоньера и, поворачиваясь из стороны в сторону, доводила незначительными штрихами свой вид до совершенства.
Чтобы хорошо выглядеть, требуется немало мудрости: что-то надо скрыть, что-то подчеркнуть особенно достоинства. При этом важно не переусердствовать. Требуется сделать всё возможное, чтобы было легче увлекать, соблазнять, и в конечном итоге самой от этого получать удовольствие. О, тут ума надо не меньше, чем управлять большим предприятием, или командовать воинской частью, или тот же роман написать, а то и государством поруководить, естественно, со своей женской спецификой.
Перед выходом из дома на неё смотрели большие выразительные глаза симпатичной девушки. Длинные ресницы, тонкие чёрные брови, соблазнительный излом губ
Из кухни выглянула мать.
Хороша!
Да вроде ничего, самокритично подтвердила Настя.
Как и полагалось для первого свидания, на условленном месте она появилась, опоздав на пятнадцать минут. Сергей поджидал, прохаживаясь по аллее, возле скамеечки, где они встретились в первый раз.
Настя издали ещё раз внимательно оглядела его. На нём были те же вещи, что и при первой встрече. Невольно вспомнились недоброжелательные слова мамы: «Может, гол как сокол?» «Ой, а вдруг и правда ему надеть больше нечего, подумала она, но тут же отогнала эту мысль: Лезет же после дурацких вопросов мамы всякая чепуха в голову».
Они поздоровались. Заметив смущение Сергея, она улыбнулась и решила взять инициативу в свои руки.
Какова будет наша программа на вечер?
Он немного замялся и вымолвил:
Может быть, пока просто пройдемся?
Она смело взяла его под руку, и они свернули с центральной аллеи на идеально выметенную пешеходную дорожку. Прошли мимо большой клумбы с цветами. За деревьями, оживляя затененные уголки парка, белели гипсовые фигуры Венеры Милосской, Дискобола
Сергей покосился на свою спутницу. Красоту её стройных ног подчеркивали колготки чёрного цвета.
Она поймала его взгляд и с улыбкой сказала:
Ты странно на меня смотришь?
Сергей вспомнил анекдот, который ему рассказал однажды Олег. Как один грузин попал в купе с немкой. Почти всю дорогу они ехали молча, но когда под вечер, готовясь ко сну, немка осталась в лёгком прозрачном пеньюаре, грузин обнажил широкую волосатую грудь и двинулся на неё. Немка испуганно запричитала: «Was ist das? Was ist das?»2
На что грузин с горящими от страсти глазами прорычал: «Да, да, хачу, очэн хачу».
Бес так и дёргал его за язык рассказать анекдот, но для того, чтобы показать себя с лучшей стороны, он сдержался и, пожав плечами, произнёс:
Ты классно выглядишь. Мне даже неловко с тобой рядом. Ещё вечер сегодня такой необычный. Он огляделся вокруг. Просто чудесный вечер не хочется много говорить. Хочется просто наслаждаться
Спасибо за комплимент, ответила Настя.
Медленно угасал закат. Причудливыми фигурами зверей клубились облака. Сквозь прозрачный воздух отчетливо вырисовывались кроны деревьев. В доме, стоявшем за оградой напротив парка, на оконных стеклах пылали отблески медленно догоравшей вечерней зари.
Сергей с выражением продекламировал строчки Анны Ахматовой:
Настя улыбнулась.
Да, ты поэт, с тобой надо держаться с осторожностью.
Сергей в ответ скромно улыбнулся. Они подошли к свободной скамеечке и присели под крону старой липы. Из-под навеса густых ветвей слышались птичьи голоса. Над ними с каждой минутой наливалось темнотой небо.
Поговорим о латыни? спросила она с улыбкой.
Да, я заикнулся Сергей.
Настя положила на его руку свою тёплую ладонь.
А я сразу догадалось, что вы прикалываетесь, Олега-то я хорошо знаю.
Он вспомнил, как во время первой встречи она держала в руках анатомический атлас, а сама говорила о сдаче экзамена по латинскому языку, но промолчал.
Вокруг всё располагало к романтическому настроению и началу пылкой влюблённости: закат, краски неба, шумевшие кроны над головами и настроение было хорошее и лиричное. Только необъяснимая словами натянутость, словно звенела между ними ненастроенной струной. Девушка ему очень понравилась, и на «ты» они перешли с первых минут знакомства. Но чудилась какая-то двусмысленность в её поведении. Для придания ореола таинственности это было неплохо, но до определённого предела. Ему показалось, что она чего-то не договаривает. В нём проснулась по отношению к ней ответная настороженность. Сам он поначалу был перед ней, как открытый глянцевый журнал. Говорил, что думал, ничего не скрывал ни о своём прошлом, ни о планах на будущее. Разве порою кое-чего недоговаривал о своих интимных желаниях. Она же, как ему показалось, то ли просто боялась повести себя с ним не так, как надо, чтобы не испортить впечатление, то ли стремилась подать себя в более выгодном свете. В общем, предстала она перед ним какой-то неестественной. Порою темы для разговора были готовы совсем иссякнуть. Так иногда бывает оба человека и хотят завязать отношения, но не могут, словно одинаково заряженные частицы. Сергей себя успокаивал: «Может, это поначалу. Потом всё пройдёт».