По призыву. Рудольф пожал плечами. Обсуждать эту тему с родителями девушки не хотелось.
Михаил Иванович помолчал. Потом посмотрел на супругу и промолвил:
Ну вот что, красный командир Рудольф Калнин. Дела так не делаются. За уважение к нам спасибо, за то, что дочь проводил тоже. Пока ты с ней танцуешь цены тебе нет. Но ответ на твой вопрос пока что отрицательный
Рудольф медленно шел по ночной улице в сторону штаба отряда. Было темно, но он не боялся: во-первых, улицы патрулировались, во-вторых, его револьвер всегда при нем. Да и просто недосуг ему думать сейчас о мелочах. Он думал о Надежде, которая за этот вечер заслонила для него весь мир. Единственный способ часто встречаться с девушкой это танцы. Значит, придется устраивать балы непосредственно в авиаотряде. А там глядишь, и родители у барышни оттают
Телеграмма, товарищ командир.
Рудольф, до того сверявший финансовые ведомости, оторвался от них и прочитал на бумажной четвертинке печатный текст:
Укрепрайон Начавиасбогруппы Строеву
Прикажите Комавиотряда 23 срочно высылке сведений форме первой состоянию личсостава первое декабря и впредь таковые высылать по состоянию 1 и 15 числа каждого месяца точка 30 ноября 1919 года
Крармия Начавиаюжфронта /Акашев/
Василевский, подготовь список и возьми за правило их отправлять в начале и в середине месяца. Кроме летного состава, добавляй комиссара, себя, старшину Оскара Сцесновича и младшего механика Михаила Огороднего
в соседнем помещении заспорили совсем уже громко, и Рудольф встал из-за стола. В комнате, занимаемой коммунистической ячейкой отряда, электрик Николай Дубровский и моторист Яков Жуков что-то горячо доказывали комиссару Николаю Лазуткину. Они были почти ровесниками, по двадцать три года. Рудольф с высоты своих двадцати девяти лет смотрел на них немного снисходительно. А впрочем, дело свое они знали, и комиссар Лазуткин Рудольфа вполне устраивал.
Где это видано вагоны разрисовывать? Лазуткин нависал над сидевшим за столом Жуковым. Дубровский стоял в стороне, прислонившись к стене и сложив руки поперек груди.
Это агитация за пролетарскую Революцию! Яков аж пристукнул кулаком по столу. Мы должны на каждом углу показывать, что Воздушный флот Красной армии прекрасен и силен!
А про секретность ты слышал? Лазуткин нахмурился и грозно смотрел на Якова. Про военную тайну?
Да наши цистерны и самолеты на платформах и так нас демаскируют! моторист произнес это, не запнувшись, чем вызвал внутреннее одобрение Рудольфа. Мы же и демонстрационные полеты постановили делать для населения, и лекции читать!
Лазуткин помолчал. Потом привел, как ему казалось, неубиваемый аргумент:
Где ж ты столько краски возьмешь?
Да договорился я уже, Яков расплылся в улыбке. На патронном заводе ребята есть что надо, бесплатно передадут. И кисти. Нам только козлы сколотить так это мы мигом. И на станции железнодорожники в депо обещали подсобить. Это же наша гордость авиация
И на все у тебя ответ готов, Лазуткин покачал головой. Ну ладно, приступайте. Только эскиз сначала со мной утвердить. И с командиром
Рудольф с интересом читал только что принесенный Василевским документ. За окном выл ветер, мела пурга.
По красному Военному Воздушному Флоту Южного Фронта
217 от 14-го декабря 1919 года
Объявляю для сведения приказ по Армиям Южного Фронта Российской Республики от 12-го Ноября с. г. за 1766
Ввиду особых условий воздушной службы, в особенности в зимнее время и в целях поднятия боеспособности летного состава авиа- и воздухчастей Южфронта, в связи с настоящим слабым питанием, гибельно отражающимся на здоровье и полетах таковых, разрешаем впредь до особого распоряжения производить выдачу добавочного пайка / сверх установленного / летчикам, и наблюдателям, и специалистам-наблюдателям, каждому в неделю два с четвертью фунта мяса, два с половиной фунта сливочного масла или сала, сорок восемь яиц и девяносто один золотник сахара.
Указанные продукты выдавать из Опродкомарма, а в случае отсутствия таковых изыскать способ нахождения и удовлетворить означенным питанием.
Подписали: Командюж Егоров, Член Ревоенсовета Южфронта Сталин
Приказ по красному Военному Воздушному Флоту Южфронта, подписали: Начальник Полевого Управления Авиации и Воздухоплавания Южфронта Красный Военный Летчик Глубоковский, Военком Эго.
Интересно, нас это касается? Василевский почесал бровь. Сорок восемь яиц в неделю это же почти по семь штук в день. Наверняка и остальным останется.
Попробую у Строева узнать, Рудольф пожал плечами. У нас два летчика налицо да два наблюдателя это, считай, по три десятка яиц в день на отряд, да десять фунтов масла в неделю, да мяса почти столько же. Хорошо бы, конечно
Товарищ командир, телеграмма из Реввоенсовета от товарища Троцкого. Из штаба армии передали
Серпухов 18/XII-19 точка. Тов Троцкий телеграмма 313 от 17 декабря приказал немедленно через надежных курьеров прислать списки всех награжденных орденом Красного Знамени со дня введения ордена тчк В списках при фамилиях должны быть приведены соответствующие приказы или постановления коими награждение мотивировалось тчк Во исполнение приказа тов. Троцкого немедленно получении его доставьте штаб юж сведения относительно лиц состоящих на службе
Рудольф с удивлением посмотрел на Василевского. Тиф, испанка, холод, еды не хватает а они орденоносцев проверяют. Мечтатели Он дочитал концовку:
Случае если лиц награжденных орденом не имеется о сем также надлежит сообщить штаб юж
Напечатай: в вверенном отряде награжденных Красным Знаменем не имеется
Рудольф Михайлович, Новый год будем отмечать? В группе вошедших в комнату выделялся Николай Дубровский. Пока есть возможность.
А комиссар что думает? Рудольф покосился на Лазуткина.
Ну а что же, Новой год, так Новый год, Лазуткин ухмыльнулся. Только без поповских историй.
А елку можно?..
Где ты елку-то возьмешь? Рудольф внимательно посмотрел на Дубровского. Сам он не отмечал Новый год уже несколько лет: в Париже не удалось, в Вендене было совершенно не до праздников, год назад в резерве авиаспециалистов тоже было не до торжества.
Из лесу, вестимо Лазуткин фыркнул, вошедшие засмеялись.
Ну хорошо, только чтобы без излишеств, Рудольф строго посмотрел на вошедших. И после полуночи всем разойтись
Вышло, однако, немного иначе. По случаю праздника в штаб пригласили жен, нескольких раненных авиаторов из ближайшего госпиталя. Народу набилось много, было душновато. Курить Рудольф заставил всех на улице иначе в штабе было бы совсем не продохнуть. Были танцы, смех, пожелания близкой победы Революции. Расходиться никак не хотели, хотя Рудольф строго сказал: утром подъем по расписанию. Пусть и праздничный день, все равно работы запланированы.
Они с Лазуткиным договорились изначально: обойтись без алкоголя. Однако кто-то спирт все же пронес, по крайней мере Рудольф отметил, что у некоторых бойцов отряда румянец стал сильнее и глаза заблестели. Впрочем, пока все было прилично, и они с удовольствием танцевали с Надеждой под патефон и, как и на прочих балах, были лучшей парой. Однако потом в углу раздались громкие крики, и Рудольф, оставив Надежду под присмотром Ефимова, бросился туда.
Ты же боец революции, как ты мог нарушить дисциплину?! Раскрасневшийся Лазуткин стоял перед незнакомым военным вероятно, из раненных авиаторов.
Я за Революцию кровь пролил, а ты, шкура, мне выпить не даешь? Военный побагровел, полез за пазуху и вытащил наган. А ну, кто тут коммунисты? Ко мне, сейчас заарестуем этого пособника белых
Видно было, что пьяный гнев застилает ему и глаза, и разум. Однако выстрелить не успел: на него накинулись сразу же несколько человек. Наган отобрали, руки скрутили благо сопротивляться он не мог.
Под арест. Рудольф мрачно смотрел на поднявшегося военного. Потом обвел глазами остальных. Все, расходимся. Утром разберемся.
Он развернулся и пошел к Надежде, которую нужно было проводить домой. За спиной загомонили, патефон выключили и стали расходиться. Рудольф думал, как ему быть. С одной стороны, нападение на комиссара, да еще при всех не шутка. С другой стороны этот подгулявший недолеченный боец тоже ведь авиатор. Раздувать скандал стоит ли? Он решил отложить эти мысли наутро: проспится в холодном, тогда и говорить имеет смысл.
Наутро к Рудольфу в штаб пришел летнаб Дмитриев, тоже из раненых, который бросился на скандалиста первым. За его спиной маячил телеграфист Трифонов.
Товарищ Калнин, за Никитиным мы Денисов явно был смущен, но держался спокойно. Вы уж простите его, не держите зла на человека.
А на комиссара с оружием в руках нападать, значит, нормально?
Да он с непривычки перебрал
Рудольф распорядился привести Никитина, а сам посмотрел на Лазуткина:
Ну а ты что скажешь?
Тот махнул рукой:
Да с кем не бывает? Отпустим?
Нет, так не пойдет, Рудольф покачал головой. Давай-ка все честь по чести организуем
Наблюдатель 23-го авиаотряда Дмитриев
1 января 1920г 60 г. Тула
Командиру отряда
Рапорт
Согласно Вашего предписания от 1 января под моим председательством было расследовано дело по обвинению тов Никитина: об публичном оскорблении и угрозе оружием комиссару, о незаконной попытке арестовать комиссара и о внесении дезорганизации в среде красноармейцев отряда. Во время расследования тов Никитин признал себя виновным и просил следственную комиссию ходатайствовать перед Вами и комиссаром об освобождении его из-под ареста.
Председатель комиссии: летнаб Дмитриев
Члены: В. Попик, И. Денисов
Вот на этот рапорт Рудольф с облегчением наложил резолюцию:
Освобождаю с условием отдачи на поруки тов Дмитриеву и тов Трифонову 1-1-20 г. Калнин
1920. Тула
Поедешь со мной вагон смотреть? Рудольф хитро подмигнул Надежде. В изящной шубке, шапке и меховой муфте девушка смотрелась удивительно свежо. День был солнечный и яркий, искристый снег блестел вокруг. На щеках у нее играл румянец, в глазах плясали бесенята.
Мне домой пора, Надежда улыбнулась. Так что, если только быстро.
Тогда вперед, Рудольф улыбнулся, позвал шоффера, они сели в недавно полученный отрядный «Пежо» и поехали на станцию.
Эшелон отряда состоял пока что из двух вагонов третьего класса, одного полноценного грузового вагона и нескольких теплушек, одна из которых была переделана под кухню. Открытые платформы обещали дать чуть позже. Рудольф старался как можно скорее подготовить отряд к отправке на фронт и в то же время не мог себе представить, как будет теперь жить без Надежды. Оставалось две, максимум три недели, и они уедут. Нужно было на что-то решаться, но родители все так же были против их брака.
Подойдя к вагону-кухне, Рудольф обомлел. Дубровский не соврал: рисовать он и вправду был горазд. Правда, на радость комиссару Лазуткину, про авиаторов и номер отряда не было указано ничего. Зато во всю высоту вагонной стены была нарисована картина в стиле окон Роста. Первой в глаза бросалась хищная птица то ли сокол, то ли еще кто похожий на фоне ярко-голубого неба. Под птицей были полные хлеба поля, а ниже и левее другой хищник, явно атакованный и сейчас беспомощно падающий на землю спиной вперед. Надо полагать, имелась в виду белогвардейская авиация.
Ниже падающей птицы на земле присутствовал некто в темной шляпе и темном же одеянии, больше всего похожий на испуганного горожанина. Впрочем, поскольку был он бледен и толстощек, то, вероятно, изображал собою побежденного буржуя. Справа и ниже сокола стоял, вдохновленно подняв руку к небу, рабочий с засученными по локоть рукавами. В руке у него был свиток вероятно, Декрет Реввоенсовета. Почему-то в другой, опущенной руке, он держал открытый пустой мешок. Вероятно, оттуда выпустил сокола? А может быть, решил собрать немного хлеба? Это оставалось загадкой.
Наконец, справа от рабочего был Сначала Рудольф решил, что это свободный крестьянин. Почему-то находился он не в поле, а в холмах, переходящих в невысокие горы, имел длинную бороду, усы и в заключение всего одет был в белую рубаху ниже колен, шаровары и черную меховую шапку из каракуля. В руке же он держал длинную палку с загнутым концом.
Как ты думаешь, это пастух? Рудольф показал на фигуру и покосился на Надежду.
Похож Это кто-то из твоих бойцов рисовал?
Да, Николай Дубровский Вообще он электрик, но видишь, талант в нем Рудольф хмыкнул. Может быть^ художником станет, после войны.
А где ты сам будешь жить?
Ну пойдем посмотрим Только там пока что холодно.
Кивнув часовому, Рудольф поднялся в штабной вагон и открыл дверь пассажирского купе. Здесь было чисто, но знобко: вагон пока что не топили. Однако в окно вагона лился солнечный свет, и потому тут было теплее, чем на улице.
Иди сюда. Надежда села на полку. Рудольф уселся рядом. Ее лицо оказалось близко, совсем рядом, и он решил не сдерживать больше переполнявших его чувств. Они целовались исступленно, страстно, ее запах кружил ему голову. Но, конечно, рук Рудольф не распускал: не время, да и не место. Наконец, слегка задыхаясь, Надежда отстранилась.
Значит, если мы поженимся, я смогу поехать тут с тобой?
Да, Адюся, сможешь. Он только недавно стал называть ее этим ласковым именем: почему-то она не любила имя Надя. А как же родители?
Я Говорила с мамой Рассказала про то, как вас кормят, про деньги Про то Тут она запнулась. Про нас. Мама же цыганка, по-моему, она мне даже позавидовала.
И они не настаивают на венчании?
Она еще не говорила с папой. Но В общем, вечером они ждут нас с тобой для разговора. Вдвоем
А ты согласна ехать со мной? Стать моей женой?
Да. В серо-голубых глазах словно плясали искорки. Если ты научишь меня стрелять. И летать на самолете!
Обещаю, Рудольф рассмеялся и прильнул к ее губам
Сто пятьдесят рублей за летный час?..
Да. И двести за пуд бомб. И сотню за пуд литературы. Ну и спирт, конечно Помогает.
Неплохо. Михаил Иванович Феофилов, усмехнувшись, прошелся вдоль пианино, потом остановился, опираясь на него и внимательно глядя на Рудольфа. Про сорок восемь яиц в неделю я тоже уже наслышан Пусть и на бумаге, все равно приятно. Солидно А ну как собьют тебя?
Не собьют, Рудольф улыбнулся. Под Ригой немцы не сбили. Сейчас тем более не собьют.
А венчаться не желаете, значит? Он с укором взглянул на дочь и покачал головой. Все же он был регентом в церковном хоре, атеизма не понимал и не одобрял. Какие вы, право, странные, молодое поколение
Надежда вскинулась было, но мать положила ладонь ей на предплечье, и девушка ничего не ответила. Повисла пауза, которую нарушало только тиканье напольных часов в углу. В комнате пахло свежими тульскими пряниками и чаем.
Безопаснее, чем со мной, ей нигде не будет, Рудольф покачал головой. Штабной вагон всегда в тылу. Вокруг всегда охрана. Авиация это самое надежное подразделение в армии, у нас и люди соответствующие подобраны. И, конечно, прокорм у нас всегда получше
Это сейчас, война не вечно будет, Михаил Иванович махнул рукой. Ты дальше смотри. Никогда офицерские жены не были богатыми. Коли ты не генерал, конечно. Только для генерала двух классов даже в вашей Красной армии маловато будет.
Я пойду учиться, Рудольф был серьезен. Сам хочу. После войны.
А что родители твои скажут? Михаил Иванович прищурился. Латыши-то? Скажут небось, что цыганка парня увела? Они-то знают хоть?