Сзади снова раздался протяжный вой, и бабкам показалось, что он с каждым разом становится всё ближе и ближе.
Тебе бы, Симка сейчас скипидарчик не помешал! вопила Люба, обгоняя подругу.
Посторонись, а то зашибу! не отставала от неё Сима.
Скорости, скорости переключай, а то врежешься!
Бабульки так вопили, что не заметили, как выскочили из леса, оказываясь вблизи проторённой дороги, по которой ехал на вороном коне, закутанный в длинный чёрный плащ, путник. Создавалось впечатление, что наездник, погружённый в свои мрачные думы, совершенно не замечает выскочивших на дорогу ополоумевших от страха двух кикимор. Поэтому подруги, пытаясь привлечь к себе внимание, усиленно замахали руками и закричали наперебой: «Мужик, спаси-и-и!»
Конь, испугавшись резких звуков, встал на дыбы и пронзительно заржал, молотя копытами по воздуху. Путник, не удержавшись, с грохотом вывалился из седла прямо на дорогу.
Конь, оставляя за собой клубы пыли, резво умчался вдаль. Бабки, разинув рты от изумления, склонились над поверженным мужчиной.
Ох, Люб, знаешь, мужики всегда передо мной в штабеля укладывались! Но чтоб вот так к ногам падали никогда, томно вздыхая, произнесла Сима, разглядывая незнакомца.
Смотрите-ка, штабелеукладчица нашлась! Это когда было-то? В девятьсот лохматом веке, когда мамонты по земле шастали?
В каком лохматом? В каком лохматом? Буквально позавчера Петрович у моих ног ползал. возмутилась Сима.
Тю-ю-ю, да этот алкаш у чьих только ног не ползал. хохотнула Люба.
Ну тебя. махнула рукой Сима, продолжая разглядывать незнакомца.
Его темные длинные волосы разметались по пыльной земле. Веки плотно сомкнуты, а кожа, освящённая яркими солнечными лучами, казалась слишком бледной.
Ой, миленькай, да шо ж ты такой бледный? хватаясь за сердце, вскрикнула Симка.
Что ж ты так взбледнул? вторила ей другая. Эк его от нашей красоты пробрало!
Любк, да ты глянь, он же зэк. Погляди, какие наколки во всю грудь. А тощи-и-ий! сокрушалась старшая, разглядывая обтянутые кожей рёбра.
Бедненький! Совсем голодом заморили. Душегубы! потрясая кулаком в воздухе раздухарилась младшая.
В распахнутые полы плаща было видно не только тщедушное тельце, но и его нехитрый скарб в виде небольшой сумки через плечо. Любка, смело сунула руку вовнутрь сумки и, радостно взвизгнув, достала оттуда два спелых румяных яблока.
Прости, милок, но жрать охота!
От воплей и визга женщин, мужчина пришёл в сознание.
Вы кто? просипел он, вытаращив глаза на эти всклокоченные недоразумения.
Вздрогнув от неожиданности, Люба выронила с таким трудом надкусанное беззубым ртом, яблоко.
Тьфу ты, напугал окаянный! сплюнула она, пытаясь подхватить руками обронённый плод.
Мужчина, обтирая лицо от кусочков яблока, зло уставился на бабку.
Ведьмы?
Где? всполошились бабульки, нервно оглядываясь по сторонам.
Прямо передо мной. зарычал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая плащ от дорожной пыли.
Люб, я чёт не поняла, этот суповой набор нас назвал ведьмами?! разъярённо зашипела Сима, дожёвывая кожуру от яблока.
Мужик, ты чё бессмертный? сжимая кулаки, двинулась на него Люба. Так мы это сейчас исправим.
Но, но, но, попрошу без рукоприкладства. Я как никак сам Кощей бессмертный. гордо выпятив подбородок, произнёс этот доходяга.
Не, то, что Кощей, это, итак, видно, а вот то, что бессмертный, это вряд ли. хмыкнула Сима, сплёвывая так и не прожёванную кожуру. Ты, дружок, лучше разъясни, как нам домой попасть? А то мы не местные, чуток заплутали в лесу. Ужо два дня, как людей не видали.
Как вообще в эту сторону занесло? спросил мужчина, приподнимая тёмную бровь. Все знают, что в мои леса соваться запрещено!
Так кто же знал, что они частные. Ты бы хоть табличку повесил.
А как вы здесь оказались-то?
На автобусе прикатили. поправляя изодранную юбку протянула Сима.
На чём? удивился Кощей. Это что за невиданный зверь?
Милок, ты в какой глухомани живёшь, что про автобусы не слышал? На дворе двадцать первый век, а ты на коне скачешь
Какой-какой век? удивлённо переспросил мужчина. Бабки, вы головой-то часом не ушиблись? Русь-матушка
Какая Русь-матушка?! Россия век передовых технологий, свободных нравов и коротких юбок! возмутилась Люба.
Девушки, резко изменив интонацию в голосе, вопросил Кощей. Где вы, говорите, живёте?
В Сибири, Кузбасс наш дом родной! гордо выпятив впалую грудь, отчеканила Любаша.
Ага. Так задумчиво почёсывая бледный подбородок сухими костяшками пальцев, пробормотал мужик. Таких селений в моих землях отродясь не было.
Как так? удивилась Сима. В каких землях?
Да в царстве моём, Кощеевом. с довольной ухмылкой, разводя руки в стороны, изрёк он.
Брешешь! нервно каркнула Любка, оседая на землю.
Как пить дать, врёт! поддакнула Симка, присоединяясь к подруге.
Кощей, злорадно ухмыльнувшись сделал пару пасов руками, в которых тут же заклубилась тьма.
Ишь ты, фокусник доморощенный. восхитилась беззубая бабулька.
Слухай, подруга, а ентот-то, Сима кивнула в сторону Кощея, Походу не врёт. Ты вспомни-ка, как мы с тобой тут оказались. Упали в яму, а свалились на стог сена.
А и точно! всплеснула руками Люба.
Ну что, поздравляю нас обеих, кажется мы попаданки. Да уж, попали, так попали. обречённо выдохнула её подруга.
И куды ж мы теперь? всхлипнула Сима, пуская скупую слезу.
Кощей, стряхнул с рук тёмные клубы дыма, придирчиво оглядел женщин:
Барышни, а вы готовить-то умеете? А то мою прошлую повариху Горыныч утащил. Видать сильно голодным был. Пойдёте ко мне во служение?
Бабульки, обречённо повздыхав, одновременно кивнули головами, соглашаясь.
Глава 3
Замок Кощея.
Тёмное строение с высокими острыми шпилями башен возвышалось над глубокой пропастью, поражая своим мрачным величием. Обсидиановые стены замка, отражаясь в солнечных лучах, мерцали чёрно-фиолетовым цветом, заставляя сердце трепетно замирать от восхищения. Приближающиеся путницы с восторгом взирали на сие величественное строение, с одной стороны которого расположилась бездонная пропасть, а с другой непроходимая тёмная чаща леса. Дорога, извиваясь, точно змея, уходила высоко вверх, где и расположился замок Кощея. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых лишь стая чёрных, пронзительно каркающих, воронов, кружила над высокими шпилями башен, а багровый закат, дополнял эту мрачно-прекрасную картину.
Огромные кованые ворота замка, неспешно раскрылись перед его хозяином, пропуская уставших путников внутрь.
Во дворе замка царило запустение. Полуразвалившиеся строения с прохудившимися крышами и оторванными дверьми, болтающимися на одной петле, создавали диссонанс между внешним и внутренним видом замка. Грязь и лужи покрывали весь внутренний двор. А запах сгнивших разбросанных овощей, заставлял пожилых женщин морщиться и передёргивать плечами от омерзения.
Не замок, а помойка! брезгливо сморщив носик, выдала Фима. Тут, похоже, уже лет сто никто чистоты не наводил.
Двести. отчеканил Кощей, продолжая твёрдым шагом двигаться в сторону двери, ведущей в замок.
Бабки, недовольно поджав губки посеменили за ним. Стоило лишь переступить порог кощеевой обители, бабульки схватились за голову.
Это всё нам?
Картина, открывшаяся их взору, совершенно не радовала. Внутри царило полное запустение и разруха. Всё, до чего дотягивался взор женщин, было покрыто толстым слоем пыли. А с потолка свисали точно ёлочные гирлянды, огромные клочки паутины. С потолка, потревоженная испуганными возгласами баб, сорвалась небольшая стайка летучих мышей.
Господи! гостьи кинулись креститься. Ты что за мерзкую живность тут развёл?
Не, я в этом свинарнике жить не буду! возмутилась Любаша.
Меня всё устраивает. недовольно пробурчал Кощей, останавливаясь посреди огромного холла. Кузьма-а-а! во всю мощь своих лёгких заорал Кощей.
Раскатистое эхо, отразилось от стен замка, и повисла гробовая тишина.
Ну и где? тихо поинтересовалась Фима, ни к кому конкретно не обращаясь.
Через пару минут, лениво почесывая филейную часть, в дверях возник невысокого роста заспанный мужик с всклокоченными волосами в помятой одежде и прохудившихся лаптях.
Чегось? промямлило лохматое существо, демонстрируя челюсти с поломанными зубами.
Кузька, ленивая ты рожа, а ну живо проводи этих бабок в комнату кухарки. Они наши новые поварихи.
Жрать! довольно заулыбался Кузьма, почесывая впалый живот.
Бабушки, переглянувшись, передёрнули плечами.
В общем так, Кузьма, покажи им, что и где лежит, а я пока отдохну с дороги. Меня без повода не беспокоить.
Кощей, поправив полы плаща, направился в сторону лестницы, ведущий на второй этаж.
Погодь, милок! остановила его предприимчивая Любаша. А у меня уже есть причина тебя побеспокоить.
Мужчина остановился, так и не ступив ногой на первую ступеньку.
И какая? поинтересовался он, не оборачиваясь.
Да ты на нас-то погляди и поймёшь. Мы ж уже не молодки. Нам бы с дороги-то отдохнуть, а то, глядишь развалимси ешо. протараторила Сима, уперев руки в бока и недовольно сощурив глаза.
Ага! поддакнула Люба, согласно кивая. А то ишь, отдыхать он собралси. Ты сперва о нас позаботься, а потом уже и сам вали. Мы, между прочим, пока ещё гости, а не кухарки, так, что требуем должного обращения. Во-первых, размести нас, как полагается, во-вторых, нам бы помыться не помешало. Фима согласно кивнула, баньку бы истопить, чтобы косточки наши прогреть два дня блуждания по лесу, не самым благим образом сказались на измождённом организме. Про стресс, уже помалкиваю. После баньки пожевать бы чаво. Сима предвкушающе улыбнулась, мысленно потирая ручки. И отоспаться бы нам, миленька-а-ай.
Кощей даже обернулся, не ожидая от прытких старушек такой наглости.
Ну, чаво гляделки свои вылупил? Делай, шо тебе бабы велят, окаянный! рявкнула Серафима, сжимая руки в кулаки и делая шаг по направлению к опешившему хозяину.
Кощей, недовольно поджав губы, нахмурился, а после чего выдал:
Устали, значит?
Женщины синхронно кивнули.
Ла-адно. протянул он, а затем глянул на Кузьму: А ну, принеси-ка мне из сада по он снова перевёл взгляд на бабулек, оглядывая тех с головы до ног, словно, что-то прикидывая в уме, по три яблочка. Пусть наши гостьи их отведают. Да поживее, Кузьма! А то, не ровен час, эти болезные тут рухнут замертво от усталости и голода.
Слушаюсь, хозяин! гаркнул тот, и стремглав выбежал из холла.
Тю, яблочки, фыркнула Любаша. Нашёл, чем нас кормить! Тоже мне, гостеприимный какой сыскался. Борщ давай! Да чтоб мясца побольше в нём было. Пусть не сгрызу, так хоть немного пожмакаю.
И картошечку с грибочками, да на маслице сливочном, лучком зелёненьким приправленную. мечтательно выдавила Сима, сглатывая слюну.
Да, тут же подхватила Люба, И маринованных грибочков под студёную водочку.
Молча-а-а-ать! не выдержал Кощей, заорав на весь замок.
Не ожидавши столь громогласного крика, бабки непроизвольно присели.
Ну, яблочко, так яблочко! Чего так завёлся-то? пожимая сухенькими плечами пробормотала Симка.
Не успели старушки опомниться, как в холл вбежал запыхавшийся Кузьма, держа в своих огромных ручищах не большие спелые яблочки.
Нате! Сунул в руки притихшим бабкам по три красных плода.
Ешьте! приказал Кощей.
Женщинам ничего более не оставалось, кроме как начать жевать.
Кузьма, проследи, как доедят, отправь их на кухню. Ужин должен быть готов через три часа. Ну а я, зевнув пробормотал мужчина. пошёл спать. Что-то умаялся я с дороги.
И Кощей, довольно бодрым шагом засеменил вверх по лестнице, оставляя позади себя опешивших старушек, грызущих яблоки.
Ишь, нервный какой. И чего было так орать? пожимая плечами, изумилась Любаша, догрызая последнее яблочко, и оглядывая полочки с грязными мутными банками.
Жену ему надо! Да помоложе, да посочнее, чтоб его в ежовых рукавицах держала. ответила ей Сима, выкалупывая семечки из яблока и забрасывая их себе в рот.
Затем, оглядевшись по сторонам, презрительно произнесла:
Фу, срамота!
Ой, и не говори, как в свинарнике. Устроили из кухни помойку.
Кузька, а ну, зови сюда служанок! гаркнула Любаша, притопнув ногой.
Слуга, сорвавшись с места, стремглав вылетел из кухни, громко хлопнув дубовой дверью.
Ну, что Любка, ты у нас повар, тебе и рулить на кухне. Ну а я на подхвате буду. Давай чтоли обживаться.
Ох, Симка, тут же сперва убраться надо, прежде чем за котелки хвататься. Тут только грязь год отскабливать надо.
А вот сейчас служанки придут, мы их и заставим. стоило только закончить фразу, как в кухню вошёл Кузя, ведя за собой низенькую щуплую девушку в оборванном платье.
Ой, убогая! хватаясь за голову, сокрушалась Сима.
И в чём только дух держится! вторила ей Любаша. И как же звать тебя, милая?
Настенька. потупив взор тихо проблеяла эта тщедушная.
Настька, значит. кивнула Сима, оглядывая девушку с головы до ног. А ну-ка, милая, ответь, ты когда в последний раз ела?
Девушка, опустила глаза и тихо-тихо ответила:
Так хозяин разрешает питаться только тем, что остаётся с его стола. А ест он раз в два дня. А в этот раз уже третий день доходит, так как он по делам в город отлучался.
Вот душегуб проклятущий! Изувер!
Да так же голодом заморить можно! возмущённо качала головой Люба. Не бойся, чахлая, теперь-то мы тебя откормим.
Давай знакомиться. Я Серафима Сергеевна, а эта милая старуха Любовь Васильевна.
Ну что, девчонки, приступим? Кузьма, неси воды, да побольше. Будем красоту наводить.
Настька, сымай шторы с окон да сожги их, а то поди блохи в них завелись.
Симка, на тебе печь. Ты из неё всю золу выгреби, а я ревизией займусь. Нужно же мне знать, что из продуктов имеется.
Вот ты умная! возмутилась Сима, уперев руки в бока. Нам, значит всю грязную работу, а тебе только продукты подсчитывай. Нет, милая подруга, берись-ка ты за посуду, нечего отлынивать. А ревизию, потом вместе проведём.
Любаша, хмыкнув, не стала возмущаться, а взялась за работу.
Около часа трудились женщины: окно вымыли, шторы заменили, печь побелили, посуду помыли, полы отскребли. Кузьма только успевал воду подносить. Благо во дворе добротный колодец стоит. И совсем скоро кухня засияла.
Да, не моя, конечно, кухонька, но работать можно. удручённо проговорила Люба, принимаясь за разбор продуктов.
Рядом с кухонной дверью обнаружилась кладовая, в которой хранились крупы, сыр, вяленое мясо да овощи с фруктами. А ещё Кузьма показал небольшой винный погреб с огромными бочками разных напитков.
Живём, подруга! радостно всплеснула руками Серафима. Настька, неси кружки.
Что вы, это же господское! глаза служанки лихорадочно забегали.
Не боись, девочка, он ничего не узнает. успокаивала её Люба, допивая первую кружку.
Ох, что будет! Что будет! причитала Настенька, впервые пробуя господский квасок.
Спустя пару часов довольные да разрумянившиеся, все три женщины дружно уснули за столом. Они не знали, что все напитки наложено заклинание крепкого сна.
Глава 4
Кухня.
Утро встретило женщин на том же месте, где они вчера и уснули.
О-о-о. протянула Сима, потирая затёкшую шею. Моя голова!
Пи-и-ить. вторила Люба, шаря рукой по столу.
Мы все умрём! Он нас всех убьёт! причитала Настя.
Россола мне, рассола.
Аспиринчику бы сюда. чуть пошатываясь двигаясь Люба в сторону кадки с водой. Сроду бы не подумала, что от кваса такое похмелье будет
Ой, Любаша! воскликнула Сима, уставившись на подругу и не верив своим глазам. Ты гляди, какой ты стала-то. Бровки домиком, губки бантиком, попка орешком, волосы шёлком по спине стелются. А походка, походка-то