Но умный слуга лег в постель на место господина своего, и, когда служанка прокралась в спальню, он сорвал с нее плащ, которым она была окутана, и дал ей отведать розог. Во вторую ночь королевна послала свою приближенную в надежде, что ей, быть может, удастся подслушать; но слуга и с нее сорвал плащ и прогнал от постели розгами. Вот уж на третью-то ночь королевич и подумал, что теперь он может спокойно улечься в свою постель; а между тем в его спальню пробралась сама королевна, окутанная в темно-серый плащ, и присела около его изголовья. И когда ей показалось, что он уже крепко заснул, то она с ним заговорила и ожидала, что он, подобно многим другим, станет ей во сне отвечать на ее вопросы. А он-то между тем не спал и все прекрасно слышал и разумел. Тогда и спросила она: «Один никого не побил что бы это такое значило?» Он отвечал ей: «Один это ворон; поел он отравленной конины и от того подох». «А от него двенадцать пали? Это что?» продолжала расспрашивать королевна. «А это двенадцать разбойников, которые мясо того ворона отведали и, отравившись им, померли». Уяснив себе смысл загадки, она хотела ускользнуть из спальни, но королевич так крепко ухватил ее за плащ, что она должна была сбросить его в опочивальне. На следующее утро королевна объявила, что она загадку отгадала, и приказала позвать двенадцать судей, в присутствии которых она загадку разрешила. Но юноша попросил судей и его выслушать: «Она ночью пробралась ко мне в спальню и выспросила меня, сказал он, иначе она не могла бы отгадать загадки моей!» Судьи сказали: «Дайте нам какое-нибудь доказательство правоты ваших слов». Слуга тотчас же вынес на суд все три плаща, и когда судьи увидели темно-серый плащ, который обычно носила королевна, то они сказали ей: «Прикажите этот плащ расшить серебром и золотом, он пригодится вам для свадебного наряда».
23. Сказка о мышке, птичке и колбаске
Однажды мышка, птичка и колбаска вошли в товарищество, повели и хозяйство на общий счет и зажили в мире и согласии, и даже достатком их Бог не обидел. Птичка приняла на себя такой труд: каждый день улетала она в лес и приносила оттуда вязанку валежника. Мышка воду носила, печь растопляла и стол накрывала; а колбаска готовила.
Кому хорошо живется, тому все большего да большего хочется! Так-то и случилось. Встретила однажды птичка по пути в лес другую птицу и рассказала ей, как ей живется, и похвалялась своим житьем. А встречная птица и скажи ей, что хвастаться нечем: что она, мол, больше всех работает, а те двое там живут в холе да в воле. Ведь вот, например, мышь: печь затопила, воды натаскала и ушла себе в свою каморку спать, пока ее не позовут стол накрывать. А колбаска? Та все дома торчит, за кушаньем присматривает, а как наступит обеденное время, так ей стоит только раза четыре по каше или по овощам перекатиться смотришь, они и жирны, и со́лоны, и совсем готовы, хоть на стол подавай Вот прилетела птичка домой, сбросила с себя свою вязанку, сели они все за стол, а после стола завалились спать и проспали до самого утра Чем бы, кажется, не житье?!
На другой день птичка заупрямилась и не захотела больше дров таскать, ссылаясь на то, что уж довольно она у своих товарищей в слугах была да в дурах, не хотят ли они, мол, с нею делом поменяться и попытать свои силы на ее работе. И, как ни упрашивали ее мышка и колбаска, птичка все же настояла на своем! Делать нечего, надо было испробовать бросили жребий, и выпал жребий колбаске дрова таскать, мышке стряпать, а птичке воду носить.
Что же случилось? Колбаска направилась в лес, птичка развела огонь, мышка горшок в печку сунула, и стали выжидать, когда вернется колбаска с запасом дров на следующий день. Однако же колбаска так долго не возвращалась, что на них обеих скука напала, и птичка вылетела колбаске навстречу. И что же? Невдалеке от дома, при дороге, видит, как собака преспокойно уплетает колбаску. Птичка накинулась на собаку и стала прямо-таки укорять эту хищницу в насилии; но слова ее так и остались словами: собака оправдывалась тем, что отыскала будто бы у колбаски какие-то секретные письма в сумке, а потому и решилась лишить ее жизни.
Птичка опечалилась, подхватила вязанку дров на себя, полетела домой и рассказала все, что видела и слышала. Обе они с мышкой очень горевали, однако все же уговорились не расставаться и делать все возможное для их общего блага. Вот и пришлось птичке стол накрывать; а мышка вздумала готовить и захотела подражать колбаске: «Вот покатаюсь по овощам да поваляюсь, так они и посолятся, и промаслятся». Но чуть только она забралась в овощи, кто-то сцапал ее, и должна была она с жизнью расстаться.
Когда птичка пришла и вздумала подавать на стол, то у печки и повара не оказалось. Птичка, растерявшись, всюду стала разбрасывать принесенные из лесу дрова, стала звать и разыскивать, но все же нигде повара не разыскала. А между тем по неосторожности дрова как-то вспыхнули, пожар разгорелся, птичка бросилась за водой заливать, да ведро-то у ней в колодец упало, и она за ним туда же; ведра не вытащила, да и сама не выплыла.
24. Госпожа Метелица
У одной вдовицы было две дочери-девицы; одна-то была и красива, и прилежна, а другая и лицом некрасивая, и ленивая. Но эта некрасивая да ленивая была вдовице дочь родимая, а к тому же она ее и любила, а на другую всю черную работу валила, и была у нее та в доме замарашкой. Бедняжка должна была каждый день выходить на большую дорогу, садиться у колодца и прясть до того много, что кровь выступала у нее из-под ногтей. Вот и случилось однажды, что веретено у ней было все перепачкано кровью; девушка наклонилась к воде и хотела веретено обмыть, а веретено-то у нее из рук выскользнуло и упало в колодец. Бедняжка заплакала, бросилась к мачехе и рассказала ей о своей беде. Та ее так стала бранить и такою выказала себя безжалостною, что сказала: «Смела веретено туда уронить сумей и достать его оттуда!» Пришла девушка обратно к колодцу и не знала, что ей делать, да с перепугу-то прыгнула она в колодец задумала сама оттуда веретено добыть. Она тотчас потеряла сознание, и когда очнулась и снова пришла в себя, то увидела, что лежит на прекрасной лужайке, что на нее и солнышко весело светит, и цветов кругом множество. Пошла девушка по этой лужайке и пришла к печке, которая была полнешенька хлебами насажена. Хлебы ей крикнули: «Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим: мы давно уж испеклись и готовы». Она подошла и лопатой повынимала их все из печи. Затем пошла она дальше и пришла к яблоне, и стояла та яблоня полнешенька яблок, и крикнула девушке: «Обтряси ты меня, обтряси, яблоки на мне давно уж созрели». Стала она трясти яблоню, так что яблоки с нее дождем посыпались, и трясла до тех пор, пока на ней ни одного яблочка не осталось; сложила их в кучку и пошла дальше. Наконец подошла она к избушке и увидала в окошке старуху; а у старухи зубы большие-пребольшие и напал на девушку страх, и задумала она бежать. Но старуха крикнула ей вслед: «Чего испугалась, красная девица?! Оставайся у меня, и если всю работу в доме хорошо справлять станешь, то и тебе хорошо будет. Смотри только, постель мне хорошенько стели да перину мою взбивай постарательнее, так, чтобы перья во все стороны летели: когда от нее перья летят, тогда на белом свете снег идет! Ведь я не кто иная, как сама госпожа Метелица». Речь старухи поуспокоила девушку и придала ей настолько мужества, что она согласилась поступить к ней в услужение. Она старалась угодить старухе во всем и перину ей взбивала так, что перья, словно снежные хлопья, летели во все стороны; зато и жилось ей у старухи хорошо, и бранного слова она от нее не слышала, и за столом у ней было всего вдоволь. Прожив некоторое время у госпожи Метелицы, девушка вдруг загрустила, и сначала-то сама не знала, чего ей недостает, наконец догадалась, что просто стосковалась по дому; как ей тут ни было хорошо, а все же домой ее сильно тянуло. Наконец она созналась старухе: «Я по дому соскучилась, и как мне ни хорошо здесь у тебя под землею, а все же не хотелось бы мне долее здесь оставаться, и тянет меня вернуться туда, со своими повидаться». Госпожа Метелица сказала: «Мне это любо, что тебе опять домой к себе захотелось, а так как ты мне служила хорошо и верно, то я сама укажу тебе дорогу на землю». Тут взяла она ее за руку и подвела к большим воротам. Ворота распахнулись, и, когда девица очутилась под сводом их, просыпалось на нее дождем из-под свода золото, да так облепило ее, что она вся была золотом сплошь покрыта. «Вот это тебе награда за твое старание», сказала госпожа Метелица, вернула ей и веретено, упавшее в колодец. Затем ворота захлопнулись, и красная девица очутилась опять на белом свете, невдалеке от мачехиного дома; и когда она вступала во двор его, петушок, сидя на колодце, распевал:
Тогда вошла она к мачехе в дом, и так как на ней было очень много золота, то и мачеха, и сестра приняли ее ласково.
Рассказала им девица все, что с нею приключилось, и когда мачеха услыхала, как она добыла себе такое богатство, то задумала и другой своей дочке, злой и некрасивой, добыть такое же счастье. Она ее усадила прясть у того же колодца; а чтобы на веретене у дочки кровь была, та должна была уколоть себе палец и расцарапать руку в колючем терновнике. Затем та бросила веретено в колодец и сама за ним туда же спрыгнула. И очутилась она точно так же, как прежде сестра ее, на прекрасной лужайке и пошла той же тропинкою далее. Пришла к печке, и закричали ей хлебы: «Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим: мы давно уж испеклись». А лентяйка им отвечала: «Вот еще! Стану ли я из-за вас пачкаться!» и пошла далее. Вскоре пришла она и к яблоне, которая крикнула ей: «Обтряси ты меня, обтряси поскорее! Яблоки на мне давно уж созрели!» Но лентяйка отвечала: «Очень мне надо! Пожалуй, еще какое-нибудь яблоко мне и на голову грохнется», и пошла своей дорогою. Придя к дому госпожи Метелицы, она ее не испугалась, потому уж слыхала от сестры о ее больших зубах, и тотчас поступила к ней на службу. В первый-то день она еще кое-как старалась переломить свою лень и выказала некоторое рвение и слушалась указаний своей госпожи, потому что у нее из головы не выходило то золото, которое ей предстояло получить в награду; на другой день она уже стала разлениваться, на третий еще того более; а там уж и вовсе не хотела поутру вставать с постели. И постель госпожи Метелицы она постилала не как следовало, и не вытряхивала ее так, чтобы перья летели во все стороны. Вот она вскоре и надоела своей хозяйке, и та отказала ей от места. Ленивица обрадовалась этому: думает, вот сейчас на нее золотой дождь просыплется! Госпожа Метелица подвела ее к тем же воротам, но, когда ленивица под ворота стала, на нее просыпалось не золото, а опрокинулся целый котел, полнешенек смолы. «Это тебе награда за твою службу», сказала госпожа Метелица и захлопнула за нею ворота. Пришла ленивица домой, с ног до головы смолою облеплена, и петушок на колодце, увидав ее, стал распевать:
И эта смола так крепко к ней пристала, что во всю жизнь не сошла, не отстала.
25. Семь воронов
А у вот и новой сказки начало: из кудели веретено торчало пришла девица красная, веретено вынула, а мне сказку сказала. У одного отца было уже семь сыновей, а дочки-то ни одной, хоть он и очень желал бы иметь дочку; наконец явилась надежда на то, что семья должна будет еще увеличиться, и жена родила ему дочку. Радость по поводу ее рождения была очень велика; но ребеночек-то был и маленький, и хилый, так что родители даже вынуждены были поспешить с крещением. Отец поскорее послал одного из мальчиков к ближайшему роднику, за водою для крещения; и остальные шестеро вслед за посланным побежали, и так как каждому хотелось первому зачерпнуть воды, то оказалось, что кружка упала в воду. Это их так озадачило, что они стояли у воды и никто из них не решался первым вернуться домой. Подождал-подождал их отец, наконец потерял всякое терпение и сказал: «Верно, они, наглецы, заигрались там, да и забыли о деле». Он стал опасаться того, что, пожалуй, девочка умрет у него на руках некрещеная, и в досаде своей проговорил: «А чтоб им всем во́ронами быть!» И едва только произнес это слово, как услышал вдруг свист крыльев у себя над головою, глянул вверх и видит низко-низко летят над ним семь черных воронов Пролетели и скрылись.
Родители уж никак не могли снять с них заклятия, и как ни горевали об утрате своих семи сыновей, однако же милая дочка их, которая вскоре окрепла и стала день ото дня хорошеть, служила им немалым утешением в горе. Она и знать не знала о том, что у нее были братцы, потому что родители опасались при ней об этом и упоминать; однако случилось как-то, что посторонние люди при ней однажды проговорились: «Дочка-то, мол, и очень у них хороша, а все-таки она была виною несчастья своих семи братьев». Тогда она была очень этим опечалена, пошла к отцу с матерью и спросила, точно ли у нее были братья, и если были, то куда они подевались? Тут уж родители не посмели от нее скрыть тайну; но сказали, что случилось это по воле судьбы, а ее рождение послужило лишь невольным поводом к тому. Но девочка каждый день себя упрекала в том, что она загубила братьев, и задалась мыслью, что она должна их избавить от наложенного на них заклятия. И до тех пор она не успокоилась, пока потихоньку не ушла из дома и не пустилась странствовать по белу свету, чтобы разыскать своих братьев и освободить их во что бы то ни стало. Она взяла с собою на дорогу только колечко от родителей на память, каравай хлеба на случай, если проголодается, кружечку воды для утоления жажды да стульчик, на котором бы присесть можно было, утомившись.
И пошла, и пошла она далеко-далеко, на самый конец света. Пришла она к солнцу; но оно было слишком жарко, слишком страшно, да еще и пожирало маленьких деток. Поспешно побежала она от солнца к месяцу; но месяц был уж чересчур холоден, и тоже смотрел сумрачно и злобно, и, завидев девочку, стал поговаривать: «Чую пахнет, пахнет человечьим мясом». Убежала она и от месяца и пришла к звездочкам, которые были к ней и добры, и ласковы, и каждая сидела на своем особом стульчике. А как поднялась утренняя звездочка, так она ей и костылек принесла и сказала: «Коли не будет у тебя этого костылька, не вскрыть тебе будет гору стеклянную, а в стеклянной-то горе там и есть твои братья».
Девочка приняла костылек, завернула его в платок и опять шла-шла, пока к стеклянной горе пришла. Ворота внутрь той горы были замкну́ты, и девочка вспомнила о костыльке; но когда вскрыла платок, то увидела, что костылька там нет она потеряла на дороге подарок добрых звездочек. Что ей было делать? Хотелось братьев вызволить, и как раз ключа-то к стеклянной горе и не оказывалось! Тогда взяла добрая сестрица нож, отрезала себе мизинчик, сунула его в замочную скважину ворот и отомкнула их благополучно. Вошла она внутрь горы, вышел ей навстречу карлик и сказал: «Дитятко, ты чего ищешь?» «Ищу моих братьев, семерых во́ронов», отвечала она. Карлик сказал: «Господ во́ронов нет теперь дома, но если ты хочешь подождать их возвращения, то войди». Затем карлик внес воронам их кушанье и питье на семи тарелочках и в семи чарочках, и с каждой тарелочки съела сестрица по крошечке, и из каждой чарочки отхлебнула по глоточку; в последнюю же чарочку опустила принесенное с собою колечко.
И вдруг зашумело, засвистало в воздухе, и карлик сказал: «Вот это господа во́роны домой возвращаются». И точно: прилетели, есть-пить захотели и стали искать своих тарелочек и чарочек. Тогда каждый из них поочередно сказал: «Кто же это из моей тарелочки ел? Кто из моей чарочки отхлебнул? Это человечьи уста и пили, и ели». А когда седьмой осушил свою чарочку, из нее и выкатилось ему колечко. Посмотрел он на него, узнал кольцо родительское и сказал: «Дай-то Бог, чтобы наша сестричка тут была, тогда бы и для нас наступило избавление». Как услыхала эти слова сестричка, а она стояла за дверью и прислушивалась, тотчас вышла к ним, и все во́роны в то же мгновение вновь обратились в ее братьев. И целовались-то они, миловались и радешеньки, веселешеньки домой пошли.
26. Красная Шапочка
Ах, какая это была маленькая, славная девчурочка! Всем она была мила, кто только видел ее; ну а уж всех милее и всех дороже была она бабушке, которая уж и не знала, что бы и подарить своей внученьке. Подарила она однажды ей шапочку из красного бархата, и так как ей эта шапочка была очень к лицу и она ничего другого носить не хотела, то и стали ее звать Красной Шапочкой. Вот однажды ее мать и сказала ей: «Ну, Красная Шапочка, вот возьми этот кусок пирога и бутылку вина, снеси бабушке; она и больна, и слаба, и это ей будет на пользу. Выходи из дома до наступления жары, и когда выйдешь, то ни с кем не говори и в сторону от дороги не забегай, не то еще, пожалуй, упадешь и бутылку расшибешь, и бабушке тогда ничего не достанется. И когда к бабушке придешь, то не забудь с ней поздороваться, а не то чтобы сначала во все уголки заглянуть, а потом уж к бабушке подойти».