Не знаю, что послужило катализатором. То ли приглушенный голос рефаита. То ли прикосновение к его теплой коже. То ли алые драпировки, отрезавшие нас от внешнего мира.
Его глаза потемнели. Уверена, он тоже вспомнил тот вечер. Я спешно убрала руку:
Ладно, попробую проглотить что-нибудь, через силу. А после отправляемся на поиски Мелюзины. Договорились?
Договорились, кивнул рефаит.
Потягивая «Мекс», я не переставала удивляться своему порыву, хотя еще две недели назад боялась, что уже ни с кем и никогда не смогу сблизиться. Во время водных «процедур» Сухейль твердил, какая я мерзкая, отвратительная, и, натешившись всласть, перепоручал меня легионерам для новой экзекуции.
Первую неделю после побега я шарахалась от Арктура Сухейль не только растоптал мою самооценку, но и внушил страх перед любым прикосновением, уравняв его с болью. Теперь, дотронувшись до Стража без содрогания, я одержала маленькую, но победу.
Другая официантка приняла у меня заказ.
Великолепное произношение, похвалил Арктур, едва мы остались наедине. Как у коренной француженки.
Спасибо. Мне очень повезло с педагогами, сначала в Ирландии, потом в Лондоне. Кстати, лондонская учительница считала мое знание ирландского неоспоримым преимуществом. На момент окончания школы я свободно владела французским и продолжала оттачивать навык.
С твоей учительницей случилась беда? спросил Арктур после короткой паузы.
С каждым днем он все лучше «читал» мою мимику.
После отъезда из Ирландии я умоляла отца хотя бы дома практиковать родную речь. Он отказался. Но я не отчаивалась, втайне разговаривала сама с собой, однако в силу возраста мой словарный запас отставлял желать лучшего. Мадель Аляр раздобыла где-то словарь, ставший мне отличным подспорьем. Огонек свечи задрожал. Ее повесили два года назад. За подстрекательство. Наверное, слишком часто протягивала руку помощи обездоленным.
Сочувствую.
Я кивнула, стараясь выбросить из головы образ раскачивающегося тела у Ворот висельников.
Вернулась официантка с серебряным подносом. Выставив мой заказ, сервированный в погребальной без шуток! урне, она скрылась за портьерами.
Тематическое оформление у них на высоте. Я зачерпнула кассероль из фарша, жемчужной фасоли и баранины, запеченных прямо в урне. Ну, хватит обо мне. Лучше поделись, как тебе удается незаметно шнырять по цитаделям.
С чего такие вопросы? удивился Арктур. Ведь ты как никто постигла искусство маскировки.
Просто любопытно. Я подула на вилку. Надо спрашивать, пока есть возможность.
Рефаиты материальны лишь частично. Саркс, наша священная плоть, позволяет нам попирать законы людской вселенной. При моем приближении камеры улавливают лишь тень.
Так и знала, что есть подвох!
Мне надоело таиться от тебя, Пейдж. Спрашивай, о чем хочешь.
И ты ответишь?
Постараюсь. Как ты собираешься искать Мелюзину? поинтересовался он, когда урна наполовину опустела.
В Синдикате я как рыба в воде.
Париж не Лондон.
Конечно нет, что не может не радовать, учитывая тягу Сайена грести цитадели под одну гребенку. Синие фонари, когорты, белые кебы и автобусы. Я зачерпнула еще кассероли. Никогда не угадаешь, как преобразится город. Сайен оказал нам огромную услугу, пытаясь упорядочить абсолютно все. Криминальные сети так похожи, поскольку задумывались как пристанища для тех, кто лишен пристанища в цитаделях. Они сродни промежуткам между ребрами всегда одинаковые, человеку сведущему не заблудиться.
Арктур смотрел на меня не отрываясь. Под его пристальным взглядом я невольно расправила плечи, убрала со лба упавшую прядь и в сотый раз пожалела, что не умею читать мысли.
Отрадно очутиться с тобой именно в цитадели Парижа, произнес он чуть погодя.
Взаимно.
Представляю, как ты упиваешься ролью наставника.
Ничего подобного.
Наглая ложь!
Ну ладно. Упиваюсь. Самую малость.
Имеешь право.
Я вымакала хлебом остатки соуса, поминутно посматривая в зазор между портьерами.
Сначала в зале не происходило ничего интересного. Вскоре опытный глаз выхватил из толпы медиума. Поравнявшись с компанией прорицателей, он сунул одному скомканную записку и растворился в толпе. Развернув бумажку, прорицатель допил салеп и, накинув пальто, направился к выходу.
На ловца и зверь бежит. Я соскользнула с диванчика. Встречаемся у церкви через двадцать минут.
За короткое время, проведенное в катакомбах, небо заволокло свинцовыми тучами, поднялась пурга. Я тенью следовала за прорицателем, ни на секунду не упуская его из виду.
Внезапно добыча свернула в тупиковый проулок. Отступив в тень, я наблюдала, как прорицатель топчется под фонарем. Возникшая словно из-под земли девчушка передала ему сверток в обмен на пухлый конверт. Мне пришлось буквально вжаться в стену, чтобы прорицатель не засек меня на обратном пути.
В переданном свертке либо нумы, либо эфирные наркотики. Так или иначе, у девчушки есть поставщик. Вот и очередное звено в цепи.
Спрятав деньги в карман, курьер зашагала прочь из тупика, но вдруг застыла, словно заяц, почуявший хищника. Не дав мне опомниться, она подскочила, промчалась мимо двух припаркованных машин и, подтянувшись на руках, перемахнула через стену.
Пользуясь своим даром как локатором, я рванула по параллельной улице. Девчушка неслась окольными дворами, петляя среди домов, я же двигалась напрямик и, добравшись до оживленной части квартала, укрылась за деревом.
Беглянка высунулась из-за кофейни, повертела головой и, успокоившись, снова тронулась в путь. Я не отставала ни на шаг и вскоре уткнулась в ржавые ворота. LE CIMETIÈRE DU SUD, «Южное кладбище», гласили серебряные буквы над входом, хотя и без указателя было понятно, куда меня занесло.
Кладбище было цитаделью в цитадели. Солидную часть Монпарнаса усеивали десятки тысяч могил, датированных прошлыми столетиями, когда Франция еще не склонилась под бременем Якоря. В целях экономии пространства и искоренения практики общения с мертвыми Сайен упразднил стандартные похороны в угоду кремации и компостированию. Горевать и оплакивать покойных дозволялось в очень скромных пределах, сама же мысль, что ваши близкие не канули в небытие, приравнивалась к паранормальному поведению.
Под укромной сенью надгробий я проводила девчушку до склепа, возле которого стояла женщина с карманными часами в руках. Девочка вручила ей пачку банкнот, телефон и два пухлых бумажника.
При виде меня беглянку как ветром сдуло. Кума резко обернулась, ладонь ее легла на рукоять шотландского кинжала за поясом.
Любопытные долго не живут. К счастью, кладбище у нас под боком. Ну и зачем ты увязалась за моим курьером?
Не трать понапрасну время на угрозы, скривилась я. Мне нужна твоя товарка. Кличут Мелюзиной.
Впервые слышу. Моя собеседница выхватила клинок из ножен. А теперь проваливай, пока я не укоротила твой любопытный нос.
Я даже не шелохнулась:
Хорошо же ты встречаешь посланницу великих герцогов. Помоги разыскать Мелюзину, и, возможно, я замолвлю за тебя словечко. Разумеется, ты вправе отказаться а заодно лишиться кучи клиентов для сбыта краденного.
Выражение ее лица переменилось.
Кто ты? Судя по тону, мой блеф сработал. Наемница?
Вместо ответа я красноречиво вздернула бровь.
Кумовья не любители рисковать. Да и зачем самим пачкать руки, когда есть побирушки? Проиграв в гляделки, кума спрятала клинок и поманила меня к себе.
Мелюзина, как выяснилось, возглавляла шайку гидромантов. Дальнейшее было делом техники. Пара банкнот гадателю в парке, пара фраз, нашептанных в нужном месте в нужное ухо, и вскоре мне передали список мест, где Мелюзина числилась завсегдатаем. Бани под открытым небом выглядели многообещающе. Гидромантов, как магнитом, тянет к воде, особенно к крупным водоемам. Вот оттуда и начнем.
Бани помещались в старинном здании, сплошь колонны и каменные притолоки. Мне даже не пришлось ломать голову, как попасть внутрь, администратор сидела ко мне спиной и болтала по телефону. Я тенью скользнула под турникет и протиснулась мимо стеклянных раздвижных дверей.
От прохладного сумрака веяло сыростью. Подавив тошноту, я стянула ботинки, носки и зашлепала ногами по мокрому полу. Стараясь не дышать и не думать ни о чем, кроме цели.
По баням сновала лишь горстка невидцев, голых, словно новорожденные младенцы. Только в пустой парилке худенькая девушка с явственной аурой расчесывала гребнем длинные, по пояс, локоны. В носу любительницы водных процедур поблескивал пирсинг, смуглая кожа покрылась испариной.
Мелюзина?
Темные глаза угрожающе вспыхнули. Взвившись, точно рыба над волной, девушка прижала меня к кафельной плитке и занесла нож с искривленным лезвием.
Привет от лондонского Синдиката, шепнула я, блокируя удар. Выручи меня, в долгу не останусь.
Мелюзина впилась в меня взглядом.
Ты от Катель, обреченно констатировала она. Верно?
Снаружи распогодилось, сугробы серебрились на солнце. Переступив порог, я с наслаждением втянула морозный воздух, мечтая поскорее обсохнуть. Пальто неприятно липло к влажному телу.
Рядом шагала Мелюзина в гамашах поверх берцев и в дутом пуховике, волосы цвета лесного мха были стянуты в конский хвост.
Расскажи, как устроен парижский Синдикат, попросила я.
Мелюзина покосилась на меня, прежде чем ответить:
У нас это называется Le Nouveau Régime, Новый режим. Заправляют всем три великих герцога: Ле Латронпуш, Ля Рейн де Тьюн, Королева Нищих, и Вье-Орфеля, Дряхлый Сиротка. На каждого приходится по две когорты из шести, когорты делятся на округа, которыми руководят кураторы, названные в честь арканов.
У вас нет единого главаря?
Официально нет, но Латронпуш мнит себя королем, фыркнула Мелюзина и вдруг посуровела. Если надеешься повидать Сиротку, забудь. С Нового года он как в воду канул. Ни слуху ни духу.
Очередной пропавший ясновидец. Мои подозрения крепли не по дням, а по часам.
А что оставшиеся герцоги?
Роют носом землю. По крайней мере, на словах.
Ты сомневаешься?
Даже если сомневаюсь, с тобой не поделюсь. Мелюзина смотрела прямо перед собой. Не хочу неприятностей.
Арктур ждал среди развалин церкви, стоя на островке солнечного света, лившегося через пролом в крыше.
Мелюзина, познакомься с моим товарищем.
Гидромантка запрокинула голову. После тщетных попыток прочесть ауру «товарища» ее брови поползли вверх.
Едва отгремела битва, зрячая Элиза по моей просьбе описала ауру рефаитов как грозовую тучу с янтарными всполохами мрачную и совершенно непредсказуемую, словно оголенный провод.
Вдоволь насмотревшись, Мелюзина пожала плечами:
Вас всего двое?
Да.
Нельзя соваться в катакомбы без дозволения кураторов. Меня однажды застукали.
Мелюзина высунула черный язык. Меня вдруг осенило: в Париже за раскрытие тайн Синдиката болтуна угощали так называемыми огненными чернилами этот яд не только окрашивал слизистую, но и провоцировал недельные судороги. Ротовая полость еще много месяцев не могла прийти в норму.
Если снова попадусь, то вылечу из Синдиката, а для меня это равносильно смерти.
Пожалуйста! взмолилась я. Это вопрос жизни и смерти.
Мелюзина буравила меня взглядом, как будто вознамерилась силой мысли сорвать мои очки.
Значит, ты из Касты мимов? протянула она. И пересекалась с темной владычицей?
Мы с ней до сих пор в одной упряжке, заверила я.
Гидромантка пожевала губу. Разумеется, связываться с сомневающимся союзником опасно, зато Мелюзина точно выведет нас на Синдикат.
Катель моя давняя подруга, объявила наконец она, и после исчезновения Поля отчаянно нуждается в деньгах. Ради нее я провожу вас к великим герцогам. Да и не тянете вы на легионеров.
С чего ты взяла?
Ни один легионер не полезет в катакомбы, если только он не самоубийца. Улыбка на ее лице вспыхнула и погасла. Но у меня условие.
Говори.
Anormales патрулируют туннели от чужаков. Когда спустимся, ко мне не суйтесь, а если нарвемся на патруль, скажете, что выследили меня самостоятельно.
Нет проблем, пообещала я.
Вот и славно. В глаза мне бросились зеленые чешуйки, вытатуированные на шее Мелюзины. Уверены, что герцоги вас примут?
Не сомневайся.
Рада бы, да не получается. Скорее всего, вас бросят умирать от жажды в каком-нибудь подземелье. Тогда не обессудьте.
Договорились.
Мелюзина закинула за спину рюкзак.
Идите за мной. Только осторожнее, велела она, поворачивая на заснеженную улицу.
Выждав пару секунд, мы двинулись следом.
Гидромантка пересекла бульвар. Мы пошли за ней, держась на почтительном расстоянии. У автобусной остановки Мелюзина притормозила и поманила нас к себе.
Вход здесь. Она топнула по крышке люка. У меня есть специальное приспособление, чтобы открыть лаз, но ты, обратилась она к Арктуру, наверняка справишься и сам.
Рефаит легко поднял чугунную крышку, словно та была сделана из папье-маше. Мелюзина восхищенно цокнула языком и юркнула в лаз. Сунув в карман очки и убедившись, что поблизости никого, я последовала ее примеру.
Нащупав ботинком перекладину, я стала спускаться по лестнице в кромешную темноту. Наверху Арктур задраил люк. Ослепшая, неподвижная, я застыла, вцепившись в ступеньку так, что побелели костяшки.
Пейдж?
Все в порядке, откликнулась я, постепенно обретая дар речи.
Мелюзина ждала в круге света.
Добро пожаловать в каменоломни, возвестила она, ослепив меня налобным фонариком. Родину Нового режима.
Впереди высилась неприступная стена тьмы.
Легионеры не в курсе про люки? осведомилась я.
Ну как же, очень даже в курсе, но соваться сюда не спешат. Скоро поймешь почему.
Арктур миновал последнюю перекладину. Я привалилась к стене, уперев руки в бока. Сотни тысяч фантомов стискивали мою ауру, от напряжения на лбу выступил пот.
С непривычки всегда тяжело, успокоила Мелюзина. Ничего, со временем освоишься.
Сколько же здесь фантомов?
Около миллиона. Всех и не счесть. Радуйся, что не больше. В каменоломнях погребены останки шести миллионов человек. Гидромантка вытащила из кармана второй фонарь. Многие души предпочитают не расставаться с телом. Мы не прогоняем их, а они взамен не трогают нас.
Я повертела головой:
А где сами кости?
Еще насмотришься. Мелюзина бросила мне фонарь. Учтите, местами потолки очень низкие, предупредила она Арктура. Берегите лбы. А главное, соблюдайте дистанцию.
С этими словами гидромантка устремилась в подземный коридор. Я повернулась к Арктуру, чьи глаза озаряли кромешную тьму.
Пейдж, окликнул он.
Гробовая тишина, царящая под сводами, поглотила эхо его голоса.
Надо ковать железо, пока горячо. Я щелкнула фонариком. В Синдикате шансами не разбрасываются.
Если хватать все подряд, можно и надорваться.
Перед лицом бездны меня так и подмывало повернуть назад. Тело била крупная дрожь, ботинки и шерстяное пальто не спасали от сырости.
Нет! отрезала я. Отступим сейчас, и другого случая может не представиться.
Мелюзина шагала далеко впереди и почти скрылась из виду. Подавив желание поддаться на уговоры, я поспешила за ней. Казалось, минула целая вечность, прежде чем за спиной раздались шаги. Арктур обещал всегда быть рядом и не изменил своему слову.
Мы двигались шеренгой, Арктур замыкал импровизированный строй. Перед каждым поворотом я пропускала Мелюзину вперед и только потом отправлялась следом.
Разумеется, мне доводилось бывать в подземельях, но с таким я сталкивалась впервые. Под ногами у обывателей раскинулся целый лабиринт. На потолке слезинками набухала влага. Стены испещряли граффити.