Некоторое время наблюдатели сидели на высоких утесах, которые располагались немного ниже нашего лагеря. Однажды вечером они поспешили вниз и сказали, что видели ниже по течению столбы дыма, поднимавшиеся над деревьями несомненно, это был дым из трубы огненной лодки. Хорошая новость разнеслась по Много Домов и по всем нашим лагерям. Большой Нож сообщил всем нашим вождям что, поскольку огненная лодка не может плыть по ночам, она не прибудет раньше следующего утра, и что они должны прийти к нему, чтобы всем вместе ее встретить.
Это был счастливый день (2 июля 1860 года), все были очень взволнованы. Солнце проделало совсем небольшой путь в синеве, когда все мы, четыре племени, мужчины, женщины и дети, собрались у Много Домов. Вожди, одетые в свои лучшие военные наряды, следовали за Большим Ножом к берегу реки; в тот день сам вождь был одет в военный костюм белых синюю одежду с блестящими желтыми пуговицами, и нож, длиной с мою руку, висел у него на боку. Вожди сели на шкуры, которые расстелили для них женщины, за ними уселись их воины, а еще дальше за ними женщины и дети. Воистину, мы были многочисленным народом.
Нам не пришлось долго ждать того, что мы так жаждали увидеть. Из-за излучины реки показалась огненная лодка, выкрашенная в белый цвет, высоко поднимавшаяся над водой, и два столба ее дыма высоко поднимались в синеву неба. Да! и мы могли слышать ее дыхание вух! вух! вух! вууух! пока она двигалась вверх, двигаясь по самой глубокой части русла. И вот хо! Из-за излучины показалась другая огненная лодка! Как же рады мы были, что их стало две! Теперь собравшиеся уже не боялись, что Большой Нож не получит достаточно товаров за свои меха и шкуры.
Подойдя поближе, огненные лодки громко свистнули; за нашей спиной громко ответили пушки Много Домов, и мы закричали. И тогда, наконец, огненные лодки пристали к берегу, и Большой Нож и наши вожди приветствовали людей, которые привели их из далекой страны белых2.
Весь тот день и до глубокой ночи белые были заняты, разгружая огненные лодки и перенося товары в Много Домов, поэтому торговля не начиналась, пока на следующее утро огненные лодки не отправились обратно.
Вожди наших племен были, конечно же, первыми, кто смог обменять свои меха и шкуры. Так вышло, что мои отец и мать, и я с ними, смогли отнести свои товары в торговый зал Много Домов еще до заката того дня. У нас было двадцать семь шкур бизоних, все их моя мать прекрасно выделала, шестьдесят шесть бобровых шкур, многих их которых добыл я, тридцать волчьих шкур и шесть росомах. Мой отец был очень щедрым человеком: себе он взял из наших шкур ровно столько, чтобы купить себе капсюльное ружье, порох, пули, капсюли и немного табака, и прямо там он дал мне кремневое ружье, которой купил две зимы назад у торговцев Красных Курток. А потом он сказал, что я и моя мать можем купить на оставшиеся меха все, что хотим из товаров белых.
Он совсем не думает о себе, а только о тебе и обо мне, шепнула мне мать, и предусмотрительно купила для него четыре одеяла. На оставшиеся меха мы купили одеяла для себя, красную и синюю материю для женских платьев, капканы, ножи, топор, шила, иголки, два гребня и маленькое зеркало. Нагрузив все это на наших лошадей, которые оставались снаружи, очень довольные своими покупками, мы вернулись в лагерь. Я был более чем рад ружью, которое дал мне отец. Это было хорошее оружие. Это было мое первое ружье. Среди всех наших племен всего несколько юношей моего возраста владели собственными ружьями. Я очень гордился щедростью моего отца. Да, он был настоящим вождем.
Так много людей было в четырех наших племенах, что торговля с Много Домов продолжалась десять дней. За это время вожди собрались на совет и решили, что утсена на оставшуюся часть лета вернутся к горам Медвежьей Лапы, а зимой переберутся к Волчьим горам (Малым Скалистым), и на Большую реку, немного южнее. Кайна пойдут на юг до Лосиной реки; сиксика решили вернуться в северную часть нашей страны, а мы, пикуни, собирались расположиться вдоль Хребта (Скалистых гор), потому что там бобры были более многочисленными, и мех их был темнее и лучше, чем в других частях нашей великой страны. Среди четырех наших племен пикуни были настоящими трапперами, добывавшими бобров; другие торговали в основном выделанными бизоньими шкурами, обменивая их на товары белых. Когда кайна узнали, что мы хотим перебраться к Хребту, они предупредили нас о Черепоголовом; сами они пошли на юг к Лосиной реке, больше для того, чтобы избежать ночных нападений, чем из-за того, что бизоны там были многочисленными. Они настаивали на том, чтобы мы пошли с ними. На это наши вожди ответили, что это наш долг стоять и охотиться у Хребта, чтобы не дать племенам с западной стороны приходить и убивать бизонов на наших равнинах. Кайна были достаточно многочисленны для того, чтобы не дать Воронам проникнуть в южную часть нашей страны; утсена на востоке следили за Головорезаими и Разделенными Волосами (ассинибойнами и сиу). На севере сиксика следили за тем, чтобы сайю (кри) не вылезали из своих болот. так мы должны были охранять свою страну и свои бесчисленные стада бизонов от многочисленных врагов.
Мы, пикуни, первыми ушли от Много Домов. Первую ночь после ухода мы провели на Молочной реке; вторую на Коленях3, а на следующие день добрались до Медвежьей реки (Мариас). Поставили вигвамы в большой долине под самой Скалой Солнца4.
В этом священном месте мы с должными церемониями построили большую хижину, которую моя мать и еще две женщины обещали Солнцу5.
Десять ночей мы оставались там, а потом, дважды поставив лагерь, прибыли к нижней части нижнего из озер реки Двух Священных Хижин, и там оставались некоторое время женщины рубили нужные им вигвамные шесты, запасали и сушили ягоды на зиму, а мужчины охотились на большеголовых (толсторогов) и других травоядных ведь кожа толсторогов была такой мягкой и тонкой, что лучше всего подходила для мужских рубах и леггинсов и женских платьев.
Поскольку сейчас дули только легкие летние ветра, лагерь наш расположился прямо в долине, ограниченной берегом озера (Нижнего озера Двух Талисманов в национальном парке Глейсир), и рекой, вытекающей из него. Тем вечером, перед самым закатом, я вышел на берег озера с далеко видящим инструментом моего отца (подзорной трубой) и, посмотрев него, увидел стадо большеголовых на горе Под Быком эта гора спускалась к южному берегу озера. Я решил на рассвете отправиться туда, но никому не сказал о том, что я обнаружил животных; я рано лег на свою лежанку и уснул.
Крики мужчин, вопли женщин и детей разбудили нас. Обнаженные, в одних лишь набедренных повязках, мы с отцом схватили ружья. выбежали из вигвама и побежали к толпе, собравшейся там, где круг нашего лагеря граничил с рекой. Там, в середине ее, лежал Маленькая Сова, убитый ударом в грудь, и стоявшие вокруг люди рассматривали палочку для ку, воткнутую рядом с его телом, на конце которой был привязан клочок медвежьего меха.
Черепоголовый! Враг кайна! Теперь он напал на нас; он убийца! говорили все. Я заметил, что в вигваме убитого еще горел костер, как и во многих других; ночь была еще не поздняя.
К нам прибежал наш главный вождь, Большое Озеро, и спросил, что случилось. Все заговорили хором, отвечая ему.
Замолчите, все вы! крикнул он.
Потом он спросил молодую вдову Маленькой Совы, которая плакала, стоя на коленях у тела своего любимого. В перерывах между сотрясавшими ее рыданиями она смогла сказать, что ее мужчина сказал ей, что выйдет ненадолго перед тем, как лечь спать. Она не слышала ни звука; она долго ждала, потом крикнула ему, чтобы он возвращался; выйдя наружу, чтобы найти его, она обнаружила его тело, освещенное Ночным Светилом, прямо перед вигвамом.
Тогда Большой Озеро сказал:
Вокруг нас лес, и бесполезно искать ночью искать Черепоголового. Вы, воины общества Всех Друзей, охраняйте лагерь до наступления нового дня. Потом мы постараемся отплатить убийце за все, что он сделал.
Глава
II
Черепоголовый считает еще один ку
Немногие из нас, кто не был маленьким ребенком, спали оставшуюся часть той ночи. Во всех вигвамах горели костры, и мужчины говорили о бесшумном, сильном, невидимом враге и оплакивали кончину молодого, недавно женившегося, отважного и благородного Маленькой Совы.
Наши быстрые охотничьи лошади были, как обычно, на закате привязаны рядом с вигвамами. Убийца не взял ни одной из них. Настало утро, и мы направились к нашим табунам, который паслись на равнине; ни одна из этих лошадей не пропала. Так мы решили, что Черепоголовый был где-то неподалеку, желая совершить еще одно ночное убийство в нашем лагере. Оставаясь на этом месте, было бесполезно пытаться его найти. Горный склоны к западу и югу от нас были покрыты густым лесом; на востоке хребет Большого Глаза частично зарос лесом и представлял множество укрытий для человека. После завтрака, когда плачущие родные укладывали завернутое в шкуры тело Маленькой Совы на росшее неподалеку хлопковое дерево, наши вожди собрались, чтобы обсудить, что дальше делать. Некоторые настаивали на том, чтобы оставаться на месте; лагерь и табуны должны были охранять воины общества Всех Друзей. Другие говорили, что охранять нужно и женщин, которые днем выходят, чтобы срубить новые шесты для вигвамов и набрать ягод; что тогда у мужчин не останется времени, чтобы охотиться, а без мяса мы будем голодать.
Наконец Большое Озеро сказал:
Вот мы, мы пикуни, самое большое и сильное племя нашего союза. Вороны, Головорезы, сайю и все другие вражеские племена бегут при нашем приближении; и пока мы находимся здесь, в нашей богатой долине, одинокий враг не дает нам делать дневную работу. Никто не может безопасно охотиться в одиночку, никто не может успешно охотиться, постоянно боясь стрелы невидимого, хорошо укрытого врага, каким показал себя Черепоголовый. Мы не можем ночами охранять наш лагерь и наши табуны, а днем наших женщин, и при этом успешно охотиться. Нет, мы должны покинуть это место с густыми лесами и перебраться на реку Срезанных Берегов, где, если этот Черепоговый станет нас преследовать, он сможет найти укрытие только в маленьких рощах, которые растут по ее берегам.
Короткая речь вождя сразу была одобрена, и лагерному глашатаю было велено объявить, что мы немедленно уходим. Вигвамы были сложены, привели лошадей, которых быстро оседлали и навьючили, травуа нагрузили, и еще до полудня наш длинный караван вброд пересек вытекавшую из озера реку и перешел хребет Большого Глаза. Наши вожди, которые двигались впереди, еще поговорили немного о Черепоголовом и составили план, в соответствии с которым надеялись его поймать. Они послали лагерного глашатая назад, вдоль линии нашего каравана, велев ему кричать:
Слушайте, Все Друзья, и Храбрецы, и Ловцы! Когда вы, один за другим, прибудете на южный приток реки Срезанных Берегов, то спешитесь и, укрывшись в зарослях, будете внимательно следить за нашим врагом, Черепоголовым. Пусть ваши женщины дадут вам вяленое мясо, пемикан, спинной жир и другую еду, чтобы вам хватило ее на две ночи. Да. Там, на развилке, вы будете лежать и ждать нашего врага, две ночи, если понадобится. Молитесь Солнцу, и все мы тоже будем молиться, чтобы вы смогли довести это до конца.
В соответствии с этим приказом вдоль линии каравана произошло много остановок, во время которых женщины открывали грузы на лошадях и травуа, чтобы дать своим мужчинам пищу, которая была им нужна. Мы спускались по широкой, поросшей кустами долине южного притока. По пути там были рощи молодых хлопковых деревьев с густым подлеском из ив, и по мере их прохождения члены общества Всех Друзей один за другим соскальзывали с лошадей и прятались там; там они стояли, с улыбкой слушая наши молитвы, наши мольбы, пока мы двигались по глубоко протоптанной тропе.
Подобно большой змее, наш длинный караван поднялся на склон следующего хребта, чтобы дальше спуститься в более узкую долину реки Срезанных Берегов, там, где сейчас пересекает ее проложенная белыми дорога. В то время там не было подходящего для нас места для лагеря слишком густой лес, слишком много кустов, решили наши вожди, и повели нас дальше, пока мы не миновали поросший соснами хребет Срезанных Берегов. Там река протекала через узкую щель на широкой ровной долине. Мы поставили лагерь на краю этой северо-западной равнины. Несколько бизоньих стад и многочисленные группы антилоп были видны повсюду. Незадолго до заката наш лагерный глашатай объявил, что утром будет охота на большое бизонье стадо, которое сейчас пасется у хребта Маленькой Реки, к северу от нас. Кроме того, наши вожди приказали, чтобы отряды Бешеных Псов и Несущих Ворона из общества Всех Друзей ночью охраняли наш лагерь.
Ночь прошла спокойно. Все мы поднялись очень рано, надеясь вскоре увидеть наших людей с Южного притока, которые несут скальп Черепоголового. Солнце поднималось все выше и выше, а они все не появлялись; становилось ясно, что они не видели нашего одинокого врага. Оставив стариков охранять лагерь, мы отправились на охоту множество из нас были на самых быстрых охотничьих лошадях, и за нами шли женщины, которые вели лошадей, вьючных и тащивших травуа. Мы обнаружили большое стадо в том месте, где нам было удобно к нему приблизиться, и оттуда набросились на них. Это была моя первая охота на бизонов с ружьем, тем самым, что дал мне отец. Я застрелил жирную корову, после чего обнаружил, что зарядить ружье на скаку задача нелегкая. Я дважды просыпал порох, которых сыпал себе на ладонь. Тогда я сунул ружье под ремень, взял лук со стрелами и смог убить еще двух коров, прежде чем лошадь моя запыхалась и прекратила погоню. Я посмотрел назад; все разговаривали, пели, смеялись, охотники и женщины уже начали разделывать свою богатую добычу. Я поторопился к своей; моя мать пришла мне помощь, назвав меня хорошим добытчиком. Я был очень рад.
День уже заканчивался, когда мы вернулись в лагерь, тяжело нагруженные мясом и шкурами. Ночь прошла тихо. Утром появились наши часовые с Южного притока и сообщили, что Черепоголовый не появлялся по дороге с озера Двух Священных Хижин. Это была плохая новость. Ночную охрану нашего лагеря должны были нести члены наших воинских обществ; наши женщины без охраны не могли рубить шесты для вигвамов или собирать ягоды. Мы думали, когда же Черепоголовый вновь появится среди нас. И кто станет его жертвой? Км он мог быть? Из какого племени? Мы и помыслить не могли о том, что скоро на все эти вопросы будет получен ответ.
На следующий день к нам прибыл, со своими женщинами и детьми, Сахта6 (Человек С Другой Стороны), наполовину пикуни, наполовину Плоскоголовый (калиспелс), и был двоюродным братом моей матери. Мы были очень рады его приходу, потому что в последний раз видели его несколько зим назад, когда он, покинув нас, вернулся к народу своей матери, с которым мы в то время были в состоянии войны. Он сказал, что очень устал жить на западной стороне, вдали от страны бизонов, где так трудно охотиться на лосей и оленей, обитающих в густых лесах, и не хотел возвращаться туда; с того времени он жил с нами, народом его отца. Он пересек Хребет по тропе Бегущего Орла7 и нашел наш след на реке Двух Священных Хижин.
Немедленно после прибытия Сатхи, пока его женщины ставили его вигвам, мой отец устроил пир в нашем вигваме, куда приглашен был Большое Озеро и другие вожди. Когда Сатха рассказал новости о Плоскоголовых и их стране, отец начал рассказывать ему о нашем ужасном враге Черепоголовом, и, едва он описал его внешность, как описывали его кайна, как Сахта воскликнул: