Таким образом, предлагаемая монография восполняет пробел в историографии органов государственной безопасности периода Великой Отечественной войны.
Хронологические рамки исследования с 1941 г. по 1944 г., то есть с начала оккупации территории Белоруссии гитлеровскими войсками до ее освобождения. Вместе с тем, для более полного раскрытия темы автор посчитал необходимым затронуть также события 1920-х 1930-х гг., чтобы показать роль и место органов государственной безопасности в мероприятиях по подготовке партизанского движения в БССР в эти годы.
Представляется целесообразным обосновать использование в данной монографии термина «чекист». Чрезвычайные комиссии (ЧК), от сокращенного названия которых и произошел этот термин, перестали существовать в 1922 году. С упразднением ЧК юридически перестал существовать и термин «чекист» по отношению к сотрудникам органов государственной безопасности.
Вместе с тем, созданные в 1942 г. для расширения масштабов диверсионной и разведывательной работы на оккупированной противником территории, а также организации и проведения контрразведывательных мероприятий Центральная, областные и районные группы получили название оперативно-чекистские (ОЧГ).
С воссозданием в 1943 г. на базе ОЧГ НКВД по БССР республиканского Наркомата госбезопасности (НКГБ БССР) были организованы областные оперативно-чекистские центры (ОЧЦ) НКГБ БССР, которые возглавили агентурно-оперативную и подрывную работу в тылу противника.
На основании вышеизложенного, использование термина «чекист» по отношению к периоду Великой Отечественной войны вполне оправдано применением его в официальных документах изучаемого периода для обозначения структур, на которые были возложены полномочия спецслужбы.
Автор хотел бы выразить признательность тем, кто оказывал помощь и поддержку в ходе работы над данным изданием (И. Б. Близнюк, С. В. Кулинку, С. А. Михаленок, А. В. Харитонову, В. И. Шамёнову, Ю. К. Шевчику, М. Н. Янутенку и др.). Особая благодарность научному руководителю доктору исторических наук, профессору В. К. Коршуку.
Глава 1. Историография и источники
1.1. Историография советского периода
В советской историографии деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны представлена слабо. Сложившаяся ситуация обусловлена, в первую очередь, тем, что советская историография основное внимание уделяла руководящей роли коммунистической партии в организации партизанского движения, популяризации массового патриотизма населения на оккупированной территории и т. д. В соответствии с официальной идеологией Советского Союза весь советский народ поднялся на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками[7].
Показателен в этом отношении труд министра государственной безопасности БССР Л. Ф. Цанавы «Всенародная партизанская война против фашистских захватчиков»[8], который, одним из первых коснулся проблемы партизанской войны. Автор неоднократно подчеркивает, что партизанское движение возникло и развивалось как глубоко народное движение и являлось составной частью общего стратегического плана разгрома оккупантов. В своем стремлении обосновать народный характер партизанского движения он сознательно преуменьшает роль НКВД и НКГБ.
В частности, он утверждает, что «гитлеровцы не замечали в партизанском движении самого главного его народности», и объявляет нелепым приказ Гиммлера от 18 ноября 1941 г., в котором указывалось, что «носителем партизанского движения является не Красная Армия, а политические и государственные учреждения Народного комиссариата внутренних дел и Народного комиссариата государственной безопасности»[9].
Таким образом, участие органов госбезопасности в освобождении страны представлялось частью борьбы всего советского народа с немецко-фашистскими захватчиками и не рассматривалось отдельно от сопротивления в целом.
В советский период документы, раскрывающие деятельность органов государственной безопасности не были доступны для широкого круга исследователей. Кроме того, специфика работы органов государственной безопасности не позволяла в полной мере изучать роль сотрудников НКГБ НКВД в борьбе с оккупантами, организованной в тылу противника.
В связи с этим историография органов госбезопасности долгое время была представлена отдельными закрытыми трудами В. Н. Андрианова, В. В. Коровина, И. Г. Старинова, А. К. Соловьева, В. И. Шибалина и ряда других авторов, которые делали основной акцент на изучение деятельности советских органов госбезопасности, без учета особенностей работы территориальных органов и их вклада в разгром нацистской Германии.
Редкие публикации в периодической печати посвящались отдельным боевым операциям, а также судьбам руководящего состава, участников спецгрупп и отрядов органов госбезопасности, некоторым другим вопросам. В результате, практически единственным источником информации о деятельности НКВД НКГБ в годы Великой Отечественной войны являлась мемуарная литература, появившаяся в 196070-е гг.
Как видно из вышеизложенного, в 194070-е гг. не было создано ни одного научного труда, раскрывающего специфику деятельности органов госбезопасности на оккупированной гитлеровцами территории и отражающего особенности работы спецслужбы. Вопросы, касающиеся тактики разведывательной, контрразведывательной и иной деятельности НКВД НКГБ в тылу противника, по-прежнему оставались закрытой темой.
В 1980-е гг. появляется ряд исследований, затрагивающих отдельные направления работы советских органов госбезопасности на оккупированной территории[10].
В частности, В. К. Киселев в своей монографии «Партизанская разведка. Сентябрь 1943 июль 1944»[11], опираясь на большой фактологический материал, раскрывает особенности разведывательной деятельности. В его труде, в духе того времени, безусловно, освещается руководящая роль КПБ в руководстве партизанской разведкой. Вместе с тем, автор неоднократно указывает на то, что для руководства разведывательной деятельностью партизан партией направлялись в тыл, в первую очередь, сотрудники органов государственной безопасности, имевшие опыт разведывательной и контрразведывательной работы.
Исследователь выделяет основные виды разведки:
а) войсковую и оперативную;
б) разведку в интересах партизан и разведку в интересах Красной армии;
в) получение развединформации об оборонительных сооружениях противника; о работе вражеского транспорта; об аэродромах и посадочных площадках противника; о местах дислокации штабов и отдельных соединений войск противника[12].
В. К. Киселев не устанавливает критериев подобной классификации, в связи с чем в рамках данного исследования представляется необходимым определить основания для классификации. В первом случае это будет тактика осуществления, используемые силы и средства; во втором субъект заинтересованности в получении разведывательной информации; в третьем объект разведки.
Ссылаясь на архивные документы, В. К. Киселев указывает на ряд существенных недостатков при организации и ведении партизанской разведки: добывание информации преимущественно для обеспечения собственных боевых операций, неточность и приблизительность в оценке сил и средств противника, несвоевременность передачи разведывательной информации, что вело к ее обесцениванию[13].
Указанная монография является первым обстоятельным трудом, раскрывающим особенности и тактические приемы ведения разведывательной работы на базе партизанских формирований.
Некоторые направления деятельности сотрудников органов госбезопасности раскрываются в сборнике «Чекисты»[14], в который вошли очерки о восьми чекистах, внесших значительный вклад в обеспечение безопасности Советского Союза. На основе документальных материалов показывается жизнь и деятельность сотрудников органов государственной безопасности, которые участвовали в гражданской войне, боролись с бандитизмом в Украине и Средней Азии, сражались на стороне республиканцев в Испании, а потом использовали свой боевой опыт в партизанской борьбе против гитлеровских захватчиков во время Великой Отечественной войны.
Отдельного внимая заслуживает диссертация С. М. Симонова «Деятельность КП(б)Б по организации взаимодействия партизан и подпольщиков со спецгруппами НКГБ БССР в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 июль 1944 гг.)»[15], в которой впервые в советской историографии заявлено о широкомасштабном участии сотрудников органов государственной безопасности в партизанском движении на оккупированной территории Белоруссии, показана их роль в организации противодействия германским спецслужбам, в разведывательно-диверсионной и иной деятельности партизанских формирований. Вместе с тем, в соответствии с советской идеологией, господствующую роль в этой деятельности автор отводит КП(б)Б, а не наркоматам внутренних дел или государственной безопасности.
1.2. Послевоенная и современная зарубежная историография
Касаясь зарубежной историографии, необходимо отметить, что в послевоенный период интерес к вопросам организации и развития партизанского движения на территории СССР проявили американские и западноевропейские исследователи. Их основной целью был анализ ошибок германского командования, допущенных при организации борьбы с советскими партизанами, а также поиск наиболее эффективных способов этой деятельности в случае новой войны. Работы указанного периода основаны на немецких документах и отличаются односторонним раскрытием происходивших процессов.
В частности, в книге «Партизанская война: стратегия и тактика, 19411943»[16], подготовленной под руководством профессора Висконсинского университета (США) Дж. Армстронга, неоднократно отмечается, что имеющиеся сведения крайне скудны, нет свидетельств тех или иных событий, а немецкие источники неполные и касаются в основном операций на фронте. Несмотря на недостаток информации, авторы позволяют себе делать сомнительные выводы. Так, утверждение о давлении властей на местное население с целью принуждения его к сотрудничеству с партизанами противоречит заявлению о том, что большинство партизан были ярыми сторонниками советского режима. Партизанские отряды представляются в виде бандформирований, в то же время через все исследование проходит тезис об их регулярном пополнении подготовленными командирами и целыми подразделениями регулярной армии. Весьма преувеличена роль тыла в обеспечении партизан оружием, боеприпасами, одеждой, обувью, иными материальными ресурсами. Касаясь участия органов государственной безопасности в организации партизанского движения, в книге, в целом, верно определена роль особых отделов, а также сотрудников НКВД, назначаемых, зачастую, на должности командиров и комиссаров.
Британские исследователи Ч. Диксон и О. Гейльбрунн в своей работе «Коммунистические партизанские действия»[17] также придерживаются мнения о незаконности партизанских формирований и их боевой деятельности. Вместе с тем, авторами отмечается, что помимо боевых действий, партизаны занимались разведкой, и их данные о планах оккупантов, о дислокации гитлеровских войск и иные разведсведения позволяли советскому командованию своевременно принимать необходимые контрмеры в решающие периоды войны. В русле западной историографии в исследовании повторяется тезис об огромной роли советского тыла в материально-техническом обеспечении партизан и о принудительном вовлечении в партизанское движение местных жителей.
В современной немецкой историографии партизанского движения интерес представляет работа Б. Кьяры «Штодзеннасць за лініяй фронту: Акупацыя, калабарацыя і супраціў у Беларусі (19411944 г.)»[18].
Автор рассматривает особенности региона, в котором исторически сформировался полиэтнический и поликонфессиональный состав населения, анализирует причины, по которым одна часть населения белорусских земель поддерживала советский строй и вела активную борьбу с захватчиками, а другая возлагала определенные надежды на оккупационный режим и сознательно либо в силу неких обстоятельств вступала на путь сотрудничества с гитлеровцами.
Следует согласиться с немецким исследователем в том, что далеко не все жители республики вступили в борьбу с оккупантами. Были растерявшиеся, трусы, кто-то надеялся с помощью немцев улучшить свою жизнь; были и противники советской власти, приветствовавшие новый режим, всячески его поддерживавшие и добровольно ставшие на путь сотрудничества с германской администрацией[19].
Белорусские земли различались как по экономическим, культурным и политическим показателям, так и по национальному и религиозному составу населения. Неоднозначным в довоенный период было также отношение людей к советской власти, коллективизации и другим проявлениям существующего строя. Эти факторы, бесспорно, использовались немецкими властями для обострения социальных противоречий в белорусском обществе[20], однако, представляется, что эти противоречия не носили такого массового характера, на который указывает Б. Кьяры.
Его же утверждение, что война и оккупация не вызвала объединения общества для борьбы с захватчиками, противоречит фактам, подтверждающим широкий размах движения сопротивления оккупантам на белорусской территории.
Вместе с тем, сегодня, действительно, не вызывает сомнения тот факт, что партизанское движение на территории Белоруссии не имело всенародного характера.
Внимания заслуживает исследование еще одного немецкого историка М. Бартушко. В его монографии «Партызанская вайна ў Беларусі ў 19411944 гг.»[21] анализируются истоки политического раскола внутри белорусского общества. При этом автор указывает на его, в большей степени, социальный и индивидуальный, чем национальный характер.
Вместе с тем, национальный состав белорусских земель, особенно в западных областях, характеризовался значительным количеством поляков. Кроме того характерным для наших земель явлением всегда было проживание здесь большого количества еврейского населения. В связи с этим, национальный фактор, безусловно, оказывал существенное влияние на социально-политические процессы, происходящие на оккупированной территории Белоруссии, являясь основой для искусственного нагнетания напряженности в обществе и формирования национальной и религиозной нетерпимости[22].
Дискуссионным также представляется утверждение М. Бартушко о насильственной мобилизации в партизаны, в то время как архивные документы и воспоминания участников событий свидетельствуют не только о добровольном характере вступления в партизанские отряды, но и тщательной проверке вновь вступивших.